– Ты уже сказал все, что хотел.
– Почти. Есть еще парочка вещей.
– Надо же, как мне повезло.
– Ренни Ньютон спасла тебе жизнь. Тут нет никаких сомнений. И я всегда буду ей за это благодарен.
Вик снова повернулся к нему лицом:
– Где же «но»?
– Этот бывший коп в Далтоне сказал, что он не мог поверить, будто можно отнять у человека жизнь, даже у злейшего врага, и остаться такой равнодушной. Будто муху прихлопнула. У него до сих пор озноб, когда он об этом вспоминает.
21
Вик уставился на мужчину в белом халате, который зашел в его палату с таким видом, как будто все это заведение принадлежало ему.
– Кто вы такой?
– Я доктор Шугармен. Как вы себя сегодня чувствуете, мистер Треджилл?
– Где доктор Ньютон? – грубовато спросил Вик.
– Сегодня я делаю за нее обход.
– Почему? – продолжал допытываться настырный пациент.
Доктор одарил его еще одной белозубой улыбкой.
– Все в порядке?
– Где мой врач? – не успокаивался Вик.
– Я тоже врач.
«И комик к тому же», – с горечью подумал Вик. Доктор Шугармен одобрительно кивнул, просмотрев карту Вика, и закрыл ее.
– Я рад познакомиться с самым знаменитым пациентом нашей больницы. Видел вас по телевизору. Вам изрядно досталось, но вы идете к выздоровлению семимильными шагами.
– Рад слышать. Когда меня выпишут?
– Торопитесь нас покинуть?
Что за дурацкий вопрос? Вик готов был придушить его. Ему не нравились ни он, ни его белозубая улыбка. И куда подевалась Ренни? Почему она не на обходе? Разумеется, она заслужила отдых, как и всякий другой, но могла же она хотя бы намекнуть, что не будет в больнице сегодня? Или не хотела, чтобы он знал?
«Лозадо выпускают из тюрьмы, и Ренни берет отгул». – Мысль была неприятной, и он ненавидел себя за то, что она возникла в его голове.
Мрачное выражение его лица подсказало доктору Шугармену, что ему стоит попрактиковаться в своих навыках общения с больными на более мирных и благодарных пациентах. Его рекламная улыбка исчезла.
– О вашей выписке будет принимать решение доктор Ньютон, но это случится не раньше чем через пару дней, чтобы избежать нежелательных осложнений. – Доктор пожал ему руку и удалился.
– Индюк надутый, – пробормотал Вик. Появилось семейство Уэсли. Верный своему обещанию, Орен ограничил визит пятнадцатью минутами, но ограничить восторг и энергию девочек было невозможно.
Они принесли ему шоколадное печенье, которое испекли сами, и не успокоились, пока он не съел две штуки. Грейс пришла с большим пакетом.
– Тут пижама, – сказала она. – Не знаю, позволят ли они тебе ее носить, но пусть будет на всякий случай. Я и тапочки принесла.
Он схватил ее руку и поцеловал:
– Выходи за меня замуж?
Девочки счастливо завизжали, и пришлось их успокаивать. Они без конца болтали, они были очаровательны, но Вик устал ужасно. Как ни стыдно ему было, он с облегчением вздохнул, когда они ушли, обняв его на прощание.
Орен в их присутствии про дела не говорил, дождался, пока все семейство не выйдет в холл, и только тогда сообщил Вику, что Лозадо снова на свободе.
– Сержант отказался устанавливать за ним наблюдение. И сегодня в полночь он снимет охрану в больнице.
– Ты меня предупреждаешь? Орен серьезно кивнул:
– Следи за своей спиной. С завтрашнего дня полицейское управление Форт-Уэрта тебя не охраняет.
Вика это устраивало. Ему не нужна полицейская охрана, потому что платить за нее придется свободой. Сегодня, узнав о решении областного прокурора, он сделал вывод, что властям с Лозадо не справиться. Юриспруденция ограничена моральными барьерами, а Лоза-до действует вне этих барьеров.
Если Вик захочет достать Лозадо, он должен сделать это в одиночку. Чтобы выравнять шансы, ему придется действовать безжалостно. Он не сможет этого сделать, если за ним постоянно будет таскаться охрана.
Вик спросил, где его пикап.
Орен подозрительно поднял брови:
– А что?
– Хочу знать, где он.
– Зачем?
– Потому что это моя машина.
Орен неохотно сообщил ему, что пикап стоит около его дома.
– Я взял на себя смелость сдать твой номер в мотеле. Когда эксперты закончили, я собрал твои вещи и вывез их оттуда.
Вику хотелось уточнить, куда он дел его пистолет, но он воздержался. Не стоит зря волновать Орена.
– Спасибо. Мне бы не хотелось возвращаться в ту комнату.
– Я так и подумал. Все твои вещи заперты в пикапе. Он стоит перед моим гаражом.
– А ключи?
– Я спрятал их вместе с твоим бумажником в надежном месте в доме.
«От кого? – подумал Вик. – От меня?» Но уточнять не стал.
– Спасибо, напарник.
Орен не ответил на невинную улыбку Вика, вероятно, сообразив, что она не совсем искренняя.
Предстояло вытерпеть еще несколько длинных вечерних часов. Постепенно движение в коридоре почти прекратилось. Подносы с остатками ужина собрали и увезли на кухню. Врачи закончили обход и разошлись по домам. Посетители покинули больницу. Сменились сестеры и санитары. Больница готовилась к ночи.
В одиннадцать часов зашла сестра, чтобы дать ему болеутоляющую таблетку.
– Хотите, опущу жалюзи?
– Будьте добры. А то утром солнце слепит. Когда она направилась к окну, он равнодушно сказал:
– Как, однако, не повезло доктору Ньютон. Сестра рассмеялась:
– Не повезло? Хотела бы я вот так сразу получить отпуск.
– Отпуск? А мне показалось, доктор Шугармен сказал, что она приболела.
– Нет, она взяла несколько дней отпуска, вот и все. Он покрутил пальцем у виска:
– У меня от этих лекарств мысли путаются.
– Бывает.
– Когда вернется доктор Ньютон?
– Она со мной свое расписание не обсуждала, – усмехнулась сестра. – Да вы не волнуйтесь. Доктор Шугармен – милашка.
Пока сестра закрывала жалюзи, он сделал вид, что проглотил таблетку. Поставил пустую чашку на поднос, и она покатила столик к двери.
Вик поправил подушку и широко зевнул:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мистер Треджилл. Желаю хорошо выспаться.
Когда Лозадо открыл дверь в свою квартиру, уже совсем стемнело. Он с удовольствием увидел, что все его инструкции были выполнены. В квартире было тихо и чисто, как в церкви.
Он знал, что его ждет, потому что адвокат предупредил его об обыске. У него и раньше обыскивали жилье; начиная со средней школы. Тогда явились копы из отдела по борьбе с наркотиками с ордером на обыск. Они преуспели только в том, что выглядели последними придурками и запугали родителей и его идиота-брата. С той поры его жилье обыскивалось много раз с таким же энтузиазмом и с теми же результатами.
Поэтому он из тюрьмы попросил своего адвоката связаться с фирмой, занимающейся уборкой, и поручить им привести его квартиру в полный порядок, продезинфицировав ее, чтобы уничтожить полицейскую заразу. Он также договорился о проверке квартиры на предмет подслушивающих устройств.
– Там чисто, – сказал адвокат, когда они праздновали его освобождение в городском клубе. – Во всех смыслах.
Адвокат никогда не спрашивал, виноват Лозадо или нет. Лозадо платил, ему огромный гонорар ежегодно, что позволяло адвокату заниматься только его делами и много играть в гольф. Он мог вести жизнь богатого плейбоя, и поэтому его мало интересовало, виноват или не виноват Лозадо.
– Но это дело временное, – предупредил адвокат. – Следите за теми, кто бывает в вашей квартире.
Лозадо в этих предупреждениях не нуждался. Он уже сказал управляющему домом, что впредь не будет нуждаться в услугах его горничных. Он нанял своего собственного эконома, которого горячо порекомендовал ему один из его бывших весьма удовлетворенных клиентов. Его заверили, что у юноши высокая квалификация и что ему можно полностью доверять.
Развлекать женщин у себя дома он тоже не собирался, кроме Ренни, разумеется. Он пользовался услугами той дурочки, Салли Хортон, потому что она оказалась под рукой. В конечном итоге выяснилось, что этого не следовало делать. Он будет заниматься сексом вне дома, пока Ренни не поселится у него навсегда.
Он так замечательно с ней общался, пока не ворвался этот Уэсли с пистолетом. Совсем как в плохих детективных шоу. Смех, да и только. Неужели он не понимает, насколько смешно выглядит?
Ренни, однако, не развеселилась. Ему показалось, что она была в ужасе от всех этих копов, ворвавшихся в ее дом и испортивших сюрприз, который он так старательно готовил. Нет, она явно не обрадовалась неожиданному визиту Уэсли и компании.
Лозадо посвятил полчаса скорпионам, потом принял душ, дабы смыть с себя все воспоминания о тюрьме. Он аккуратно побрился, поскольку не доверял ржавым лезвиям, которые выдал ему штат, и в заключение проделал все ритуальные мероприятия, начиная с чистки стока и кончая отправкой полотенец в стирку.
Он с удовольствием выпил пару рюмочек текилы и съел ужин, принесенный из его любимого ресторана. Ресторан не торговал едой на вынос, но делал исключение для своего знаменитого клиента.
Налив себе рюмочку на сон грядущий, он набрал телефон Ренни. После нескольких гудков ее голос произнес:
– Говорит доктор Ньютон. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона. Если дело срочное…
Он повесил трубку. Он очень хотел ее видеть, но вряд ли она отнесет это его желание к разряду срочных дел. Пока пил, он дважды еще пытался до нее дозвониться как дома, так и в больнице, но безуспешно.
Ладно, до завтра ждать недолго. Он пригласит ее на ужин. Это будет их первое официальное свидание. Лозадо улыбнулся, представив себе, как они вдвоем входят в роскошный ресторан. Он повезет ее в Даллас. Выберет там что-нибудь шикарное, классное, элитарное. Завтра он купит черное сексуальное платье и сделает ей сюрприз. Он сам поможет ей одеться, с самого начала, и тогда все будет так, как ему нравится. Она будет выглядеть потрясающе, от ее красоты у всех дух захватит.
Он наденет новый костюм. На них будут оборачиваться. Все смогут увидеть, как сумел подняться Лозадо.
После трех ночей на койке с вонючим матрасом он с удовольствием предвкушал, как уляжется в свою постель. Раздевшись догола, он нырнул под шелковистые простыни, наслаждаясь их прохладной лаской. Он уснул, поглаживая себя и вспоминая звук, который издала Ренни, ощутив всю силу его эрекции.
Он спал, как дитя, пока его не разбудил настойчивый звонок в дверь.
Улизнуть из больницы оказалось значительно проще, чем думал Вик.
Труднее всего оказалось влезть в новую пижаму, купленную Грейс. Когда он наконец напялил на себя эту проклятую пижаму, был весь в поту и ужасно ослаб. Он не поддался искушению прилечь на несколько минут, боясь, что потом не сможет встать.
Сестры на посту были слишком заняты писаниной, чтобы заметить, как он выбрался из своей палаты. Во время своих прогулок по холлу он подметил, где находится пожарный выход. К счастью, недалеко. Вик сумел незамеченным выбраться на лестницу. Хватаясь за перила при каждом шаге, он спустился с четвертого этажа. На первом ему казалось, что ноги у него резиновые.
Никто ему не встретился. Копы, несущие охрану, легко бы его узнали, но один заигрывал с медсестрой в приемном отделении, второй дремал, сидя на стуле.
И это называется охраной.
До ближайших магазинов надо было пройти пару кварталов. Вик быстро понял, что пешком ему это расстояние не преодолеть. Это так же трудно, как пробежать двадцать шесть миль. Он нетвердо держался на ногах, боялся потерять сознание, и спину с каждым шагом пронизывала боль, но он продолжал идти.
Когда он вошел в магазин, мужчина в тюрбане, стоящий за прилавком, взглянул на него с нескрываемым испугом.
– Я знаю, что выгляжу дико, – быстро сказал Вик, – но понимаете, что вышло. Жена беременна. Захотела шоколадный батончик через пятнадцать минут после того, как я уснул. И вот я еду в пижаме за ее проклятым «Марсом». Черт, у нас дома полно «Сникерсов», так нет, ей требуется «Марс». Короче, у меня кончается бензин прямо на шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Почти. Есть еще парочка вещей.
– Надо же, как мне повезло.
– Ренни Ньютон спасла тебе жизнь. Тут нет никаких сомнений. И я всегда буду ей за это благодарен.
Вик снова повернулся к нему лицом:
– Где же «но»?
– Этот бывший коп в Далтоне сказал, что он не мог поверить, будто можно отнять у человека жизнь, даже у злейшего врага, и остаться такой равнодушной. Будто муху прихлопнула. У него до сих пор озноб, когда он об этом вспоминает.
21
Вик уставился на мужчину в белом халате, который зашел в его палату с таким видом, как будто все это заведение принадлежало ему.
– Кто вы такой?
– Я доктор Шугармен. Как вы себя сегодня чувствуете, мистер Треджилл?
– Где доктор Ньютон? – грубовато спросил Вик.
– Сегодня я делаю за нее обход.
– Почему? – продолжал допытываться настырный пациент.
Доктор одарил его еще одной белозубой улыбкой.
– Все в порядке?
– Где мой врач? – не успокаивался Вик.
– Я тоже врач.
«И комик к тому же», – с горечью подумал Вик. Доктор Шугармен одобрительно кивнул, просмотрев карту Вика, и закрыл ее.
– Я рад познакомиться с самым знаменитым пациентом нашей больницы. Видел вас по телевизору. Вам изрядно досталось, но вы идете к выздоровлению семимильными шагами.
– Рад слышать. Когда меня выпишут?
– Торопитесь нас покинуть?
Что за дурацкий вопрос? Вик готов был придушить его. Ему не нравились ни он, ни его белозубая улыбка. И куда подевалась Ренни? Почему она не на обходе? Разумеется, она заслужила отдых, как и всякий другой, но могла же она хотя бы намекнуть, что не будет в больнице сегодня? Или не хотела, чтобы он знал?
«Лозадо выпускают из тюрьмы, и Ренни берет отгул». – Мысль была неприятной, и он ненавидел себя за то, что она возникла в его голове.
Мрачное выражение его лица подсказало доктору Шугармену, что ему стоит попрактиковаться в своих навыках общения с больными на более мирных и благодарных пациентах. Его рекламная улыбка исчезла.
– О вашей выписке будет принимать решение доктор Ньютон, но это случится не раньше чем через пару дней, чтобы избежать нежелательных осложнений. – Доктор пожал ему руку и удалился.
– Индюк надутый, – пробормотал Вик. Появилось семейство Уэсли. Верный своему обещанию, Орен ограничил визит пятнадцатью минутами, но ограничить восторг и энергию девочек было невозможно.
Они принесли ему шоколадное печенье, которое испекли сами, и не успокоились, пока он не съел две штуки. Грейс пришла с большим пакетом.
– Тут пижама, – сказала она. – Не знаю, позволят ли они тебе ее носить, но пусть будет на всякий случай. Я и тапочки принесла.
Он схватил ее руку и поцеловал:
– Выходи за меня замуж?
Девочки счастливо завизжали, и пришлось их успокаивать. Они без конца болтали, они были очаровательны, но Вик устал ужасно. Как ни стыдно ему было, он с облегчением вздохнул, когда они ушли, обняв его на прощание.
Орен в их присутствии про дела не говорил, дождался, пока все семейство не выйдет в холл, и только тогда сообщил Вику, что Лозадо снова на свободе.
– Сержант отказался устанавливать за ним наблюдение. И сегодня в полночь он снимет охрану в больнице.
– Ты меня предупреждаешь? Орен серьезно кивнул:
– Следи за своей спиной. С завтрашнего дня полицейское управление Форт-Уэрта тебя не охраняет.
Вика это устраивало. Ему не нужна полицейская охрана, потому что платить за нее придется свободой. Сегодня, узнав о решении областного прокурора, он сделал вывод, что властям с Лозадо не справиться. Юриспруденция ограничена моральными барьерами, а Лоза-до действует вне этих барьеров.
Если Вик захочет достать Лозадо, он должен сделать это в одиночку. Чтобы выравнять шансы, ему придется действовать безжалостно. Он не сможет этого сделать, если за ним постоянно будет таскаться охрана.
Вик спросил, где его пикап.
Орен подозрительно поднял брови:
– А что?
– Хочу знать, где он.
– Зачем?
– Потому что это моя машина.
Орен неохотно сообщил ему, что пикап стоит около его дома.
– Я взял на себя смелость сдать твой номер в мотеле. Когда эксперты закончили, я собрал твои вещи и вывез их оттуда.
Вику хотелось уточнить, куда он дел его пистолет, но он воздержался. Не стоит зря волновать Орена.
– Спасибо. Мне бы не хотелось возвращаться в ту комнату.
– Я так и подумал. Все твои вещи заперты в пикапе. Он стоит перед моим гаражом.
– А ключи?
– Я спрятал их вместе с твоим бумажником в надежном месте в доме.
«От кого? – подумал Вик. – От меня?» Но уточнять не стал.
– Спасибо, напарник.
Орен не ответил на невинную улыбку Вика, вероятно, сообразив, что она не совсем искренняя.
Предстояло вытерпеть еще несколько длинных вечерних часов. Постепенно движение в коридоре почти прекратилось. Подносы с остатками ужина собрали и увезли на кухню. Врачи закончили обход и разошлись по домам. Посетители покинули больницу. Сменились сестеры и санитары. Больница готовилась к ночи.
В одиннадцать часов зашла сестра, чтобы дать ему болеутоляющую таблетку.
– Хотите, опущу жалюзи?
– Будьте добры. А то утром солнце слепит. Когда она направилась к окну, он равнодушно сказал:
– Как, однако, не повезло доктору Ньютон. Сестра рассмеялась:
– Не повезло? Хотела бы я вот так сразу получить отпуск.
– Отпуск? А мне показалось, доктор Шугармен сказал, что она приболела.
– Нет, она взяла несколько дней отпуска, вот и все. Он покрутил пальцем у виска:
– У меня от этих лекарств мысли путаются.
– Бывает.
– Когда вернется доктор Ньютон?
– Она со мной свое расписание не обсуждала, – усмехнулась сестра. – Да вы не волнуйтесь. Доктор Шугармен – милашка.
Пока сестра закрывала жалюзи, он сделал вид, что проглотил таблетку. Поставил пустую чашку на поднос, и она покатила столик к двери.
Вик поправил подушку и широко зевнул:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мистер Треджилл. Желаю хорошо выспаться.
Когда Лозадо открыл дверь в свою квартиру, уже совсем стемнело. Он с удовольствием увидел, что все его инструкции были выполнены. В квартире было тихо и чисто, как в церкви.
Он знал, что его ждет, потому что адвокат предупредил его об обыске. У него и раньше обыскивали жилье; начиная со средней школы. Тогда явились копы из отдела по борьбе с наркотиками с ордером на обыск. Они преуспели только в том, что выглядели последними придурками и запугали родителей и его идиота-брата. С той поры его жилье обыскивалось много раз с таким же энтузиазмом и с теми же результатами.
Поэтому он из тюрьмы попросил своего адвоката связаться с фирмой, занимающейся уборкой, и поручить им привести его квартиру в полный порядок, продезинфицировав ее, чтобы уничтожить полицейскую заразу. Он также договорился о проверке квартиры на предмет подслушивающих устройств.
– Там чисто, – сказал адвокат, когда они праздновали его освобождение в городском клубе. – Во всех смыслах.
Адвокат никогда не спрашивал, виноват Лозадо или нет. Лозадо платил, ему огромный гонорар ежегодно, что позволяло адвокату заниматься только его делами и много играть в гольф. Он мог вести жизнь богатого плейбоя, и поэтому его мало интересовало, виноват или не виноват Лозадо.
– Но это дело временное, – предупредил адвокат. – Следите за теми, кто бывает в вашей квартире.
Лозадо в этих предупреждениях не нуждался. Он уже сказал управляющему домом, что впредь не будет нуждаться в услугах его горничных. Он нанял своего собственного эконома, которого горячо порекомендовал ему один из его бывших весьма удовлетворенных клиентов. Его заверили, что у юноши высокая квалификация и что ему можно полностью доверять.
Развлекать женщин у себя дома он тоже не собирался, кроме Ренни, разумеется. Он пользовался услугами той дурочки, Салли Хортон, потому что она оказалась под рукой. В конечном итоге выяснилось, что этого не следовало делать. Он будет заниматься сексом вне дома, пока Ренни не поселится у него навсегда.
Он так замечательно с ней общался, пока не ворвался этот Уэсли с пистолетом. Совсем как в плохих детективных шоу. Смех, да и только. Неужели он не понимает, насколько смешно выглядит?
Ренни, однако, не развеселилась. Ему показалось, что она была в ужасе от всех этих копов, ворвавшихся в ее дом и испортивших сюрприз, который он так старательно готовил. Нет, она явно не обрадовалась неожиданному визиту Уэсли и компании.
Лозадо посвятил полчаса скорпионам, потом принял душ, дабы смыть с себя все воспоминания о тюрьме. Он аккуратно побрился, поскольку не доверял ржавым лезвиям, которые выдал ему штат, и в заключение проделал все ритуальные мероприятия, начиная с чистки стока и кончая отправкой полотенец в стирку.
Он с удовольствием выпил пару рюмочек текилы и съел ужин, принесенный из его любимого ресторана. Ресторан не торговал едой на вынос, но делал исключение для своего знаменитого клиента.
Налив себе рюмочку на сон грядущий, он набрал телефон Ренни. После нескольких гудков ее голос произнес:
– Говорит доктор Ньютон. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона. Если дело срочное…
Он повесил трубку. Он очень хотел ее видеть, но вряд ли она отнесет это его желание к разряду срочных дел. Пока пил, он дважды еще пытался до нее дозвониться как дома, так и в больнице, но безуспешно.
Ладно, до завтра ждать недолго. Он пригласит ее на ужин. Это будет их первое официальное свидание. Лозадо улыбнулся, представив себе, как они вдвоем входят в роскошный ресторан. Он повезет ее в Даллас. Выберет там что-нибудь шикарное, классное, элитарное. Завтра он купит черное сексуальное платье и сделает ей сюрприз. Он сам поможет ей одеться, с самого начала, и тогда все будет так, как ему нравится. Она будет выглядеть потрясающе, от ее красоты у всех дух захватит.
Он наденет новый костюм. На них будут оборачиваться. Все смогут увидеть, как сумел подняться Лозадо.
После трех ночей на койке с вонючим матрасом он с удовольствием предвкушал, как уляжется в свою постель. Раздевшись догола, он нырнул под шелковистые простыни, наслаждаясь их прохладной лаской. Он уснул, поглаживая себя и вспоминая звук, который издала Ренни, ощутив всю силу его эрекции.
Он спал, как дитя, пока его не разбудил настойчивый звонок в дверь.
Улизнуть из больницы оказалось значительно проще, чем думал Вик.
Труднее всего оказалось влезть в новую пижаму, купленную Грейс. Когда он наконец напялил на себя эту проклятую пижаму, был весь в поту и ужасно ослаб. Он не поддался искушению прилечь на несколько минут, боясь, что потом не сможет встать.
Сестры на посту были слишком заняты писаниной, чтобы заметить, как он выбрался из своей палаты. Во время своих прогулок по холлу он подметил, где находится пожарный выход. К счастью, недалеко. Вик сумел незамеченным выбраться на лестницу. Хватаясь за перила при каждом шаге, он спустился с четвертого этажа. На первом ему казалось, что ноги у него резиновые.
Никто ему не встретился. Копы, несущие охрану, легко бы его узнали, но один заигрывал с медсестрой в приемном отделении, второй дремал, сидя на стуле.
И это называется охраной.
До ближайших магазинов надо было пройти пару кварталов. Вик быстро понял, что пешком ему это расстояние не преодолеть. Это так же трудно, как пробежать двадцать шесть миль. Он нетвердо держался на ногах, боялся потерять сознание, и спину с каждым шагом пронизывала боль, но он продолжал идти.
Когда он вошел в магазин, мужчина в тюрбане, стоящий за прилавком, взглянул на него с нескрываемым испугом.
– Я знаю, что выгляжу дико, – быстро сказал Вик, – но понимаете, что вышло. Жена беременна. Захотела шоколадный батончик через пятнадцать минут после того, как я уснул. И вот я еду в пижаме за ее проклятым «Марсом». Черт, у нас дома полно «Сникерсов», так нет, ей требуется «Марс». Короче, у меня кончается бензин прямо на шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51