— Рассказывай подробнее, Энцо.
Доминик поднял стакан с кофе, как будто делая глоток.
— Повернула налево, идёт в твою сторону. Поравняется с тобой примерно через минуту.
— Понял тебя, Энцо.
Свои автомобили они оставили у противоположных сторон торгового центра. Выяснилось, что поступили они очень благоразумно, поскольку объект направился к правому выходу из здания.
— Альдо, держись поближе, чтобы можно было к ней прицепиться, — посоветовал Доминик.
— Что?
— Прочти номерной знак и опиши мне автомобиль. Я иду к своей машине.
— Ладно, брат, понял тебя.
Доминик, конечно же, не побежал к машине, но шёл самым быстрым шагом, какой допускали обстоятельства. Открыв дверь, он первым делом включил двигатель и опустил все стекла.
— Энцо слушает Альдо.
— Значит, у неё темно-зелёный автомобиль «Вольво»-универсал с виргинским номером виски-кило-ромео-шесть-один-девятка. Едет одна, направляется на север. Я иду к своей тачке.
— Понял тебя. — Энцо начал преследование. С максимальной скоростью, какую позволяло движение, он обогнул универмаг «Сирз» и, выехав на прямую, сразу полез в карман за сотовым телефоном. Нажав кнопку срочного вызова, он набрал номер шарлотсвиллского отделения ФБР, и телефонная компания с готовностью соединила его (за дополнительные пятьдесят центов). — Говорит специальный агент Доминик Карузо. Номер моей кредитки один-шесть-пять-восемь-два-один. Мне нужны сведения об автомобиле, за которым я сейчас еду: виски-кило-ромео-шесть-один-девятка.
Было слышно, как абонент быстро простучал по клавишам компьютера, вводя названные цифры, чтобы убедиться, что Доминик действительно тот, за кого себя выдаёт.
— Что вы делаете так далеко от Бирмингема, мистер Карузо?
— Нет времени объяснять. Пожалуйста, пробейте по базе этот номер для меня.
— Ладно, ладно. Зелёный «Вольво», изготовлен год назад, зарегистрирован на Эдварда и Мичелл Петерс, дом шесть по Райдинг-Худ-корт, Шарлотсвилл. Это на самой границе города с западной стороны. Что-нибудь ещё? Может быть, вам нужно подкрепление?
— Спасибо, ответ отрицательный. Я справлюсь сам. Карузо связь закончил. — Он отключил сотовый телефон и по рации передал адрес брату. В следующий момент они совершенно синхронно ввели этот адрес в свои навигационные компьютеры.
— Это нечестно, — с улыбкой заметил Брайан.
— Хорошие парни не могут сделать ничего нечестного, Альдо. Они делают своё дело, только и всего. Так, объект у меня перед глазами. Едет на запад по Шеди-Бранч-род. Ты где?
— В полутысяче ярдов позади тебя. Дерьмо! У меня красный свет.
— Ничего, сиди спокойно. Похоже, что она отправляется домой, а её адрес нам известен. — Доминик следовал за объектом в сотне ярдов, держа между собой и преследуемой машиной массивный пикап. Ему почти не приходилось заниматься такими делами, и сейчас он не переставал удивляться тому, насколько это трудно.
— Приготовьтесь повернуть направо через пятьсот футов, — подсказал компьютер.
— Спасибо, милашка, — проворчал Доминик.
В следующую секунду «Вольво» свернул как раз в тот поворот, на который указал компьютер. Получается, что пока что он действовал не слишком плохо, так, что ли? Доминик вздохнул и позволил себе немного расслабиться.
— Хорошо, Брайан, похоже, что она едет прямо домой. Теперь можешь просто следовать за мной, — сказал он в микрофон.
— Понял, следую за тобой. Есть хоть какое-то представление, что это за телка?
— Мичелл Петерс, так мне сообщили из дорожной полиции. — «Вольво» повернул налево, а затем направо, в тупик, упиравшийся в ворота гаража, рассчитанного на два автомобиля, пристроенного к двухэтажному дому среднего размера, отделанному белым алюминиевым сайдингом. Доминик остановил машину на улице, не доезжая сотни ярдов, взял стакан с кофе, крышка которого оказалась вполне надёжной, и отпил глоток. Через тридцать секунд появился Брайан, остановивший машину неподалёку.
— Видишь автомобиль? — спросил Доминик.
— Ответ утвердительный, Энцо. — Морской пехотинец сделал паузу. — А что мы будем делать дальше?
— Вы зайдёте в дом выпить по чашечке моего кофе, — неожиданно прозвучал у них в наушниках женский голос. — Я телка из «Вольво».
— Ни ... себе! — прошептал Доминик в сторону от микрофона. Выйдя из «Мерседеса», он жестом предложил брату сделать то же самое.
Плечом к плечу братья Карузо направились к дому № 6 по Райдинг-Худ-корт. Как только они подошли к крыльцу, дверь открылась.
— Всё было подстроено, — полушёпотом бросил брату Доминик. — Мне следовало сообразить это с самого начала.
— Ага, — подхватил Брайан. — Выставили нас дураками.
— Не совсем так, — сказала, появившись в двери, миссис Петерс. — Но выяснять мой адрес через дорожную полицию, это, знаете ли, действительно нечестно.
— Никто не предупреждал нас о каких-то правилах, мэм, — откликнулся Доминик.
— А их в этом бизнесе просто нет. Вернее, почти нет.
— Значит, вы всё время слушали наши радиопереговоры? — спросил Брайан.
Женщина кивнула и пригласила гостей в кухню.
— Совершенно верно. Но наша аппаратура защищена. Никто из посторонних вас понять не мог. Как вам, мальчики, понравился кофе?
— Получается, что вы сами следили за нами с самого начала? — Этот вопрос задал Доминик.
— Вообще-то, нет. И не использовала радио, чтобы обмануть вас. Ладно, почти не использовала. — У неё была очень приятная улыбка, помогавшая смягчить терзания уязвлённого самолюбия братьев. — Вы Энцо, я не ошибаюсь?
— Да, мэм.
— Вы держались слишком близко ко мне, хотя только по-настоящему квалифицированный объект мог бы заметить это за столь ограниченный промежуток времени. Конечно, помогла и марка автомобиля. В этих местах очень много таких маленьких «Бенцев». Но лучше всего было бы использовать пикап, и притом грязный. Очень много народу никогда их не моет, и многие академики из школы Бюро переняли у них эту привычку — чтобы не выделяться. На 64-й автомагистрали, конечно, лучше иметь самолёт и вместительный ночной горшок. Тайное наблюдение — едва ли не самая трудная часть в нашем деле. Но теперь вы, мальчики, это сами понимаете.
Дверь открылась, и вошёл Пит Александер.
— Ну, и как показали себя мальчики? — спросил он Мичелл.
— Я поставила бы им «хорошо».
Доминик вдруг подумал, что экзаменаторша излишне щедра.
— И забудьте то, что я вам сказала, — звонок в ФБР, чтобы получить сведения обо мне у дорожной полиции, это действительно отличная мысль.
— А не нечестный приём? — прищурившись, спросил Брайан.
Александер поднял руку.
— Единственное правило заключается в том, что нужно выполнить задачу и не провалиться при этом самим. Мы в Кампусе не стараемся придерживаться какого-то одного требования моды.
— Считаются только головы, — добавила миссис Петерс, к явному неудовольствию Александера.
После этих слов Брайан почувствовал комок в желудке.
— Э-э-э, знаю, что я уже спрашивал об этом, но для чего именно мы обучаемся?
Доминик тоже подался вперёд, рассчитывая услышать какой-то ответ.
— Терпение, парни, — веско произнёс Пит.
— Ладно, — кивнул Доминик. — Придётся потерпеть. — Он не стал добавлять, что не намерен терпеть слишком долго.
* * *
— Значит, вы не собираетесь использовать эти данные? — спросил Джек, когда рабочий день подошёл к концу.
— Могли бы, но дело не стоит труда. В лучшем случае можно было бы подцепить несколько сотен тысяч, но вероятнее, и того меньше. Но вы хорошо уловили имеющиеся возможности, — одобрительно добавил Грейнджер.
— Много ли таких сообщений попадает сюда, скажем, за неделю?
— Одно или два, хотя в иную неделю — и до четырех.
— И сколько из них вы используете? — продолжал допытываться молодой человек.
— Каждое пятое. Мы проделываем все крайне осторожно, и всё-таки приходится постоянно считаться с риском, что нас заметят. Если европейцы обратят внимание на то, что мы слишком часто переигрываем их, то кинутся выяснять, каким образом нам это удаётся. Тогда они, скорее всего, перетрясут сверху донизу все свои штаты в поисках утечки. Именно так они рассуждают. Это — то, как думают они там. Из-за своих собственных методов, они прежде всего склоняются к рассуждениям с позиции теории заговора. Но игра, которую они ведут, все же не позволяет ограничиваться этой точкой зрения.
— Что ещё вы изучаете?
— Начиная со следующей недели вы получите доступ к засекреченным счетам — их нередко называют номерными, потому что к ним часто осуществляют доступ по цифровым кодам. Но сейчас, благодаря компьютерной технологии, чаще используются кодовые слова. Банкиры, наверно, позаимствовали этот стиль у разведчиков. Они нанимают шпионов для обеспечения безопасности, но хорошие им почти не достаются. Хорошие держатся в стороне от индустрии перекачки денег — главным образом, из снобизма. Для умелого, опытного и высокопоставленного шпиона это недостаточно важное занятие, — пояснил Грейнджер.
— Можно ли по этим «засекреченным» счетам определить владельцев? — спросил Джек.
— Не всегда. Иногда все ограничивается кодовым словом, хотя случается, что банки хранят для внутреннего пользования специальные инструкции, до которых мы можем так или иначе докопаться. Но такое удаётся достаточно редко, да и банкиры никогда не обсуждают между собой своих клиентов — по крайней мере, не делают этого в письменном виде. Вернее, я нисколько не сомневаюсь, что они могут крайне подробно перемывать кости своим клиентам, сидя за ленчем, но вы, конечно, знаете: многим из них совершенно все равно, откуда поступают деньги. Пусть они принадлежали евреям, убитым в Аушвице, или бруклинскому мафиози — главное, что они сошли с печатного станка.
— Но если передать эту информацию ФБР...
— Этого ни в коем случае нельзя делать, во-первых, потому, что мы добываем информацию незаконно, а также потому, что так мы потеряем следы и самих ублюдков, и их денег. Опять же, с юридической стороны вопрос связан не с одной и даже не с двумя, а с множеством юрисдикции. Для некоторых европейских государств банки служат едва ли не основным орудием притягивания денег в страну, а ведь никакое правительство никогда не откажется от крупного источника налоговых поступлений. И вообще, умная собака на своём дворе не кусается. А что она делает на другом конце улицы, хозяева могут и не знать.
— Интересно, что папа думает на этот счёт?
— Готов поспорить, что эта тема его мало интересует, — отозвался Грейнджер.
— Да, наверно, не очень, — согласился Джек. — Значит, вы отслеживаете засекреченные счета, а с их помощью — и самих плохих парней, и их деньги?
— Основной смысл именно в этом. Правда, дело намного труднее, чем вы пока что можете себе представить, но уж если выигрываешь, то выигрываешь по-крупному.
— Значит, мне предстоит стать легавым псом?
— Совершенно верно. Если только у вас хватит умения и талантов, — добавил Грейнджер.
* * *
В это время Мохаммед находился чуть ли не прямо над головами беседовавших. Маршрут по дуге большого круга из Мехико в Лондон проходил настолько близко к Вашингтону, что Мохаммед с высоты в тридцать семь тысяч футов видел перед собой столицу США отчётливо, как на крупномасштабной карте. Если бы он входил в состав Отдела мученичества, то мог бы подняться по винтовой лестнице на верхнюю палубу самолёта, в пилотскую кабину, расстрелять экипаж и швырнуть самолёт вниз... но такое уже однажды сделали, и теперь двери кабины были крепко заперты, а в салоне бизнес-класса вполне мог лететь вооружённый полицейский — специально для того, чтобы испортить шоу. И даже хуже того: там вполне мог находиться и вооружённый военный в гражданской одежде. Мохаммед крайне мало уважал полицейских, зато жизнь заставила его накрепко усвоить, что солдат западных стран недооценивать не стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89