— Взгляните.
Близ уха, полуприкрытый бриллиантовой серёжкой, виднелся синяк. Кто-то нанёс ей тяжёлый удар по правой щеке.
— Ну, что вы об этом думаете?
— Это сделал Грав?! — воскликнул Аллен. Дестини уставилась на него, широко раскрыв глаза. В них выражалось… что? Жалость? Презрение? Простое удивление? Её губы скривились, и она разразилась смехом.
— Ой, бедняжка!.. Гарри? Да он и мухи не обидит. Нет, нет, мой дорогой. Это был Маркус Найт. Это его мета.
Пока Аллен переваривал информацию, Дестини наблюдала за ним, явно забавляясь.
— Не сообщите ли вы мне, чем все это вызвано? — спросил он наконец. — Меня интересует именно причина. Ведь насколько я знаю, вы окончательно порвали с Найтом.
— Безусловно, — сказала мисс Мейд. — Но не он со мной, что значительно осложняет ситуацию. Кроме того, он не хотел возвращать мне ключ. Теперь, правда, отдал. Швырнул им в меня. — Тут мисс Мейд скользнула взглядом по комнате. — Куда-то он отлетел… а может быть, даже сломался. Или разбил что-нибудь… Марко такой эгоист.
— Как вы думаете, что именно могло вызвать этот финальный взрыв?
— Ну… — Дестини снова прикрыла щеку волной чёрных волос. — Всего понемногу. Конечно, Гарри совершенно свёл его с ума. Это очень плохо со стороны Гарри, я не перестаю повторять ему… А последней каплей стали орхидеи.
— Орхидеи? — Аллен невольно перевёл взгляд на огромный букет в венецианской вазе.
— Да, да, именно они. Вэсс прислал их во время представления. Я — чисто из викторианской любезности — спрятала карточку на груди, а Марко во время бурной любовной сцены наткнулся на неё и отнял прежде, чем я успела что-либо сделать. Все бы ничего, если бы не та ужасная прогулка на яхте тысячу лет назад. Он раньше не отдавал себе отчёта, что я так хорошо знакома с Вэссом. То есть знакома лично, я хочу сказать. Вэсс не афишировал этот факт, а я, естественно, уважала его чувства. Я вполне понимала. Мы просто иногда встречались. Он потрясающе умный.
— Вэсс?
— Собственно говоря, он Вэссил. Это я называю его Вэсс. Мистера Кондукиса, разумеется.
Глава 10
ПОНЕДЕЛЬНИК
Когда Фоке и Аллен покинули квартиру в Челси, они столкнулись на лестнице с невысоким пожилым господином в старомодном пальто и поношенном котелке, который был занят изучением длинного списка.
— Простите, джентльмены, — произнёс он, прикоснувшись к краю котелка, — вы не скажете, где в этих апартаментах проживает леди по фамилии Мейд? Я что-то никак не могу найти.
Фоке объяснил, и господин рассыпался в благодарностях.
На улице Аллен спросил:
— Ты узнал его?
— Лицо вроде бы знакомое. Кто же это? Похож на судебного пристава.
— А он и есть судебный пристав. Это мистер Гримболл. Лет двадцать тому назад…
— Ну и память! — пробормотал Фоке.
— Перигрин Джей, кажется, говорил, что Мейд — игрок?
— Ну надо же! Подумать только! В дополнение ко всему прочему… Интересно, мистер Кондукис… Далее последовало неразборчивое ворчание.
— До встречи с Кондукисом ещё полтора часа. Кончай кудахтать и садись в машину. Едем до ближайшего телефона и звоним в Ярд — вдруг есть новости.
— По поводу мальчика?
— Да, по поводу мальчика. Ну же.
От телефона Фоке вернулся почти бегом.
— Только что звонили из госпиталя. Кажется, он приходит в себя.
— Быстрее! — велел шофёру Аллен, и спустя пятнадцать минут они в сопровождении сестры и хирурга уже огибали ширму, которая отгораживала кровать Тревора в детском травматологическом отделении госпиталя Св. Теренции.
Констебль Грантли успел снова заступить на дежурство. Увидев Аллена, он поспешно встал, и суперинтендант с удовольствием занял освободившийся стул.
— Есть что-нибудь?
Грантли предъявил свой блокнот.
— «Красивая перчатка, — прочёл Аллен. — Но она слишком греет руку. Снимите её». Он так сказал?
— Да, сэр. Больше ничего, сэр. Только это.
— Фраза из его роли.
Глаза Тревора были закрыты, дыхание ровное. Сестра бережно убрала со лба его вихры.
— Он спит, — сказал доктор. — Будить его нельзя. Когда он проснётся сам, то, возможно, все вспомнит.
— Кроме событий, предшествовавших потере сознания?
— Весьма вероятно.
Тихо прошло около десяти минут.
— Мам, — произнёс Тревор. — Эй, мам. Он открыл глаза и уставился на Аллена.
— В чем дело? — спросил он и тут увидел мундир Грантли. — Это коп. Я ничего не сделал.
— Конечно, — сказал доктор. — Ты пережил очень скверное падение, и мы за тобой теперь присматриваем.
— А, — выдохнул Тревор и закрыл глаза.
— Господи, он снова выключился, — расстроенно шепнул Грантли. — Ничего удивительного, впрочем.
— С ним можно поговорить? — спросил Аллен.
— Его нельзя волновать. Если только это не жизненно важно…
— Это именно жизненно важно.
— Носатый сыщик, — сказал Тревор. Аллен обернулся и увидел, что мальчик внимательно разглядывает его.
— Верно. Мы уже встречались.
— Да-а. Только где это?
— В «Дельфине». В верхнем фойе. Где ярус.
— Да-а, — не очень уверенно согласился Тревор. В его глазах мелькнуло сомнение, он нахмурился и обеспокоенно повторил:
— Где ярус…
— Там кое-что творилось, правда?
— Это точно, — самодовольно, но по-прежнему неуверенно сказал Тревор. — И во всем доме.
— Рана?
— Да-а. Рана. — Мальчик ухмыльнулся.
— Ты задал задачку Джоббинсу?
— Точно.
— А что ты сделал?
— Фью, — попытался присвистнуть Тревор. — Привидение изображал. Ясно?
— А ещё что?
Молчание. Грантли поднял голову. Где-то за шторами звякнул трамвай.
— Потрясно было? — спросил Аллен.
— Точно. Во загнул! Блеск!
— А как ты изображал привидение? Звуками? Хирург беспокойно шевельнулся. Сестра тихонько кашлянула.
— А чего? — спросил Тревор. — Моя мать бренчит на старой гитаре…
Тут он запнулся и озадаченно спросил:
— Эй! Я свалился, что ли?
— Об этом позже. Ты упал. Ты помнишь, куда пошёл после того, как хлопнул служебной дверью?
— Нет, — нетерпеливо сказал мальчик, вздохнул и закрыл глаза. — Может, хватит, а? С этими словами он снова заснул.
— Боюсь, все, — сказал хирург.
— Можно поговорить с вами? — спросил Аллен.
— Да, конечно. Сколько угодно. Останьтесь, сестра. С ним все в порядке.
— Вы тоже оставайтесь, Грантли, — распорядился Аллен.
Хирург провёл его в свой кабинет. Он явно сгорал от любопытства.
— Послушайте, — сказал Аллен, — мне нужно знать ваше чёткое, взвешенное, профессиональное мнение. Вы говорили, что мальчик вряд ли вспомнит то, что произошло непосредственно перед падением. А как насчёт событий за несколько минут до полёта через барьер?
— Быть может, они и всплывут. Время провала памяти — вещь непостоянная и непредсказуемая.
— А вам не кажется, что он уже почти вспомнил?
— Трудно сказать. Похоже, у него просто не хватило на это сил.
— А если он неожиданно увидит того, кто при нем напал на сторожа, сможет он узнать его и вспомнить, как все было?
— Не знаю. Я не специалист по амнезии и по черепно-мозговым травмам. Посоветуйтесь с более подходящим человеком.
Хирург помолчал, потом нерешительно спросил:
— Вы думаете, что шок при виде убийцы оживит память мальчика?
— Шок при виде того, кто напал на Джоббинса, а это произошло раньше и, быть может, лежит на самой границе провала памяти.
— Я не знаю.
— Нельзя ли поместить мальчика в отдельную палату, скажем, завтра, и допустить к нему трех-четырех посетителей? По очереди, с интервалом. По пять минут на каждого.
— Нет. Извините, но только не завтра.
— Послушайте, это действительно повредит ему? Серьёзно ухудшит состояние?
— Я не специалист.
— А кто специалист? Хирург взглянул на часы.
— Он может быть в своём кабинете.
— Где это?
— Видите ли…
— О, Господи! — воскликнул Аллен. — Я тоже умею быть преисполненным собственной значимости. Ведите меня к нему.
* * *
— Десять минут пятого, — сказал Аллен, сверившись с Биг Беном. — Надо бы перекусить. Они с Фоксом вернулись в машину.
— Уговорили их, мистер Аллен?
— Да. Великий бог оказался очень мягким, снисходительным человеком. Боюсь, именно того сорта, который так не нравится Граву. Должен признаться, я вполне его понимаю… В общем, мы отправились в палату, где юный Тревор успел не только проснуться, но и преисполниться самодовольством, а также потребовать хороший ужин. Заключение специалиста оказалось благоприятным. Мы можем приводить свою публику завтра, начиная с полудня. И не в часы для посещений. Обзвонить актёров и довести до их сведения, кто и когда должен прийти, нужно поручить Перигрину. Полиция на этой стадии вмешиваться не станет. Мы просто поприсутствуем, как бы случайно. Пусть Джей говорит чистую правду: мол, мальчик не может вспомнить, что случилось, и актёров просят прийти, чтобы дать шанс оживить его память.
— Одному из них эта идея придётся не по вкусу.
— Но и отказаться непросто.
— Нервишки могут не выдержать, особенно если учесть специфический темперамент. Заранее ничего не предугадаешь.
— Если у кого-нибудь и не выдержат нервы, то уж точно не у мисс Дестини Мейд. Как тебе понравилось представление в её квартире, Фоке?
— Ну, начать с того, что леди сильно расстроил факт моего присутствия. По-моему, мистер Аллен, ей нужна была не столько полицейская защита, сколько вы сами. Это просто бросалось в глаза, как бельё на верёвке.
— Возьмите себя в руки, Фоке.
— Судя по её словам, мы разминулись с мистером Найтом буквально на секунды. Всем своим поведением она давала понять, что он позвонил и обрушил на неё такую брань, что бедная мисс решила связаться с вами, а он ворвался как раз в тот момент, когда она говорила.
— Вот именно. Между ними произошла бурная сцена, которая завершилась звонкой пощёчиной. После чего герой-любовник, как вихрь, вылетел за дверь, а мы появились через несколько минут.
— Похоже, у неё и мысли не возникло позвонить мистеру Граву, чтобы он явился на её защиту. Мисс Мейд нужны были вы.
— Уверен, что в данный момент она активно исправляется. Надеюсь, что Гарри сумеет её успокоить.
— Самым доступным способом, — пробурчал Фоке.
— Через полчаса нам предстоит непростой разговор с Кондукисом.
— Ещё бы, — фыркнул Фоке. — Чего стоят одни орхидеи и случайные встречи. Интересно, знает ли мистер Грав о мистере Кондукисе, а мистер Кондукис — о мистере Граве?
— Который, учти, является его дальним родственником. Весьма вероятно, что о них обоих знает Найт и действует соответственно.
— А, одна шайка. Казалось бы, заявления об уходе должны сыпаться, как осенние листья, но все перекрывает одна фраза: Спектакль Должен Продолжаться, — заметил Фоке.
— Кстати, спектакль, идущий с аншлагом и очень престижный. Не говоря уже о весьма завидных ролях. Однако, бьюсь об заклад, скандал уже так просто не урегулировать.
— Я не знаю, зачем нам встречаться с мистером Кондукисом. О чем с ним говорить? Какое он вообще имеет отношение к этому делу?
— Он был в театре и знал комбинацию.
— С этим не поспоришь.
— Он странный человек, Фоке. Холоден — да, однако не бесчувствен. Никаких намёков на прошлое, кроме богатства и неопределённой национальности. Небывалая удача в любых начинаниях — почти всегда стопроцентная прибыль. Большую часть времени он, британский гражданин, проводит за границей. Раньше это было на «Каллиопе», пока она не раскололась пополам шесть лет тому назад. Что ты думаешь о сообщении Джея по поводу карточки с меню?
— Любопытно. Если, конечно, он прав. Но больше похоже на совпадение. Например, две подписи могли наложиться одна на другую.
— Можно проверить список пассажиров. Только вряд ли это случайное совпадение. Мирок Кондукиса довольно тесен. Катастрофа, конечно, вызвала расследование. Кондукиса тогда не трогали. Он поправлял здоровье в частной лечебнице. Диагноз: истощение и нервный шок.
— Может быть, после этого он и стал со странностями? — предположил Фоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37