— А что, если он объяснит это именно так, как ожидаем мы?
— Ну, вот тогда вы с мальчиком Хоуком и вмешаетесь.
В конце концов вы же для этого торчите здесь круглые сутки.
Что можно было на это ответить? Я вздохнул и промолчал. Не нашлось слов и у мальчика Хоука.
* * *
«... Испугалась ли она? Наверняка испугалась. Все боятся, когда им на голову сваливается такой кошмар. Любая женщина может с ума сойти от страха. Интересно, она догадалась, что это он? Смог ли ее дружок рассмотреть его в темноте? — При мысли о том, что она знает, он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего сладострастного безумия. — Может быть, когда-нибудь...»
— Я видел вашу фамилию в газете.
— Угу, — кивнула она.
Может, когда-нибудь...
— Ваш друг занимается делом Красной Розы.
— Угу.
Может, когда-нибудь... По телу начал растекаться страх.
— Почему люди делают такие вещи?
Ее взгляд стал чуть более заинтересованным. Но и только. Она молчала.
Разговаривая с ней, он испытывал ощущение, близкое к тому, какое испытывал в детстве, когда рассматривал готовый вот-вот выпасть молочный зуб. Она явно заподозрила его. Словно он раздевался перед ней. Вот, смотри.
— Меня почему-то заинтересовал этот убийца.
— Да? — Она слегка вскинула брови. В голосе не звучало никакого осуждения.
— Вы не возражаете, если мы немного поговорим об этом?
— Нет, — ответила она. — Посмотрим, что получится.
— Моя мама была... — Он постарался изобразить, как она хмурится. — Она ненавидела все грязное.
— А что она считала грязным?
— Ну, в первую очередь, секс, все, что связано с сексом.
Она кивнула. Она поняла.
— А отец? — спросила она.
— Он так любил ее. Делал все, что она хотела... Только пить не мог бросить.
— Значит, она была главой семьи, — заключила она.
— Нет, да ну, в общем, все это просто смешно. Мы все притворялись, что так оно и есть, говорили, какая она умная и проворная, как здорово она во всем разбирается, как хорошо ведет хозяйство. Но на самом деле она была слабая и безвольно глупая, да и боялась всего на свете. Мы с отцом как будто играли в какую-то игру. Только никогда не говорили об этом.
— Но вы знали? — Она выглядела очень спокойной и внимательной. Казалось, ее очень интересует все, что он говорит. Она была очень добра.
— Ну, я-то знал. И знал, и не знал, да какое это имеет значение?
— Конечно, — кивнула она.
— Я имею в виду, она могла объяснять вам, как что должно быть и почему, и вы верили в то, что она говорит, но в то же время знали, что у нее нет об этом ни малейшего понятия. Ну, в смысле, она бы даже не смогла ответить, где находится Бразилия. Она и читать-то толком не могла и всю жизнь до замужества просидела дома, а потом вышла замуж за отца и жила с ним, пока он не умер.
Сейчас она сидела чуть наклонившись вперед, ноги вместе, руки на коленях.
— Но, практически, ее никогда по-настоящему не интересовал ни я, ни отец. Она, конечно, говорила, что это не так, но сама никогда не обращала внимания на то, что ты говоришь, и никогда не интересовалась тем, что тебя волнует. Мне кажется, она не очень-то разбиралась в жизни, и когда кто-то говорил с ней о чем-то таком, она страшно боялась.
От комнаты веяло тишиной и спокойствием. На ней был черный костюм. Он вдруг представил, как она надевала его сегодня утром. На глаза навернулись слезы. Он чуть не заплакал, но лишь задышал часто и прерывисто.
— Но она любила меня, — проговорил он.
— И если бы вы сами не играли в эту игру, она бы тоже не стала этого делать, — догадалась она.
Он не смог ответить, только молча кивнул. Они замолчали, пока он боролся с подступившими слезами и учащенным дыханием.
— Слабость тоже может быть сильной, — заметила она. — Правда?
Он снова кивнул.
— И пугающей.
— Да, — ответил он задыхающимся голосом.
Ему хотелось рассказать ей о другом. О том, о чем он еще никогда никому не рассказывал. Он уже открыл было рот и ощутил все это совсем рядом. Но нет. Он не мог. Никогда не мог. Не мог и сейчас.
Глава 18
Через семь дней у меня, Белсона и Квирка уже был список из семи подозреваемых. Все остальные пациенты оказались либо женщинами, либо стариками, либо не того цвета, либо не той комплекции.
Ясным субботним утром мы сидели у меня в кабинете и пили кофе, ожидая, пока Квирк напишет все семь фамилий на доске.
— Вот, — сказал он наконец. Отстранение от службы никак не отразилось на его поведении. — Вот все, что мы имеем. Я написал их в том порядке, в каком мы начали за ними следить. Итак, первый «клиент» Белсона: зовут Гордон Фелтон, живет в Чарлстауне возле площади Томпсон. Работает охранником в бостонской корпорации «Система безопасности Баллета».
— На визитке, наверное, скрещенные «Узи», — ухмыльнулся Белсон.
— Почти что полицейский, — заметил я.
— Почти что, — буркнул Квирк. — Дальше. Твой «клиент» Фил Айзелин, преподаватель востоковедения в Гарварде. Живет там же, куда и вошел, когда ты за ним следил: на Патнам-стрит. Третий — Марк Чарлз, практикант бостонской городской больницы, живет в южной части города на Ньютон-стрит. Под номером четыре — Льюис Ларсон, полицейский из пятнадцатого участка, дежурит на патрульной машине. Пятый работает управляющим в гастрономе в Уэллсли, зовут Эдвард Эйзнер, живет рядом с магазином. Номер шесть — Тед Спаркс, преподает математику в университете, живет в Бостоне на Лайм-стрит. И, наконец, седьмой — француз, зовут Эмиль Гане, студент последнего курса университета Кеннеди, изучает политику, живет в общежитии на Маунт-Обурн-стрит.
Квирк замолчал и поднял глаза на нас. Мы взглянули на него. До сих пор для получения информации Квирк просто направлял по следу своих ребят. Сейчас же дело усложнялось.
— Итак, один из этой семерки — возможно тот, за которым ты гнался, — сказал Квирк.
— Да, все было бы намного проще, если бы ты поймал этого ублюдка, — вздохнул Белсон. — Или хотя бы рассмотрел получше.
— Может, соберем их всех вместе и попросим посоревноваться со мной в беге? — мрачно пошутил я. — Тех, кто проиграет, сразу же вычеркнем.
— Какие новости у Сюзан? — спросил Квирк.
— Глухо. Хоук торчит там целый день. Пока никаких происшествий. И Сюзан ничего не сообщает.
— Как там у Хоука самочувствие? — ухмыльнулся Белсон.
— Тупеет от безделья. Похож на тигра в зоопарке, — ответил я.
— Да, это для него хуже тюрьмы, — улыбнулся Белсон.
— Пусть подежурит на улице для разнообразия, — предложил Квирк.
— Итак, теперь, когда я сузил круг подозреваемых до семи человек, может вы сможете разобраться, кто же из них Красная Роза? — спросил я. — Пока оба вы в отпуске и делать вам все равно нечего?
— Ну, что мы, не опытные сыщики, что ли? — проворчал Квирк.
— Только так, чтобы потом за нами не гонялся бостонский институт психоаналитики, — добавил я.
— Ничего, сделаем «крышу», — усмехнулся Квирк. — Откроем свою фирму «Квирк и Белсон, частные детективы».
— Но тогда ты уже будешь не лейтенант, — вставил Белсон. — А по алфавиту фирма должна называться «Белсон и Квирк».
— Ладно, если что-то узнаем, будем держать тебя в курсе, — пообещал мне Квирк.
— Перво-наперво проверьте охранника и полицейского, — предложил я.
— Договорились, — кивнул Квирк.
— И особенно охранника, — добавил я. — То, что он лечится у психотерапевта, совершенно необъяснимо. Все остальные вполне могут иметь профессиональные нервные расстройства, даже тот же полицейский. А вот охранник... В общем, начните с него.
— Хорошо, — согласился Квирк. — Как только что-нибудь раскопаем, сразу же сообщим.
Глава 19
Включив у себя в кабинете автоответчик, я вернулся к Сюзан и, усадив ее к себе на колени, принялся ждать вестей от Квирка и Белсона. Хоук был с ними, и я чувствовал себя забытым и покинутым, оставаясь наедине с книгами и телевизором, да еще с кольтом «Питон», готовым в любую секунду вступить в дело, если кто-то вдруг ворвется в приоткрытую дверь гостиной.
Да, я действительно чувствовал себя покинутым, уставшим от скуки и совершенно бесполезным. Желание поквитаться наконец с наглецом, который подбросил Сюзан красную розу и сумел убежать от меня, стало почти осязаемым. Словно страсть, оно ползало по шее, покалывало руки, в то время как я не мог придумать ничего лучшего, чем просто ждать и прислушиваться к каждому подозрительному звуку.
Не зная, как еще справиться со скукой, я позвонил к себе в контору, проверил автоответчик и обнаружил сообщение от женщины по имени Сара, которая представилась продюсером телепередачи Джимми Уинстона и просила прийти поговорить о Красной Розе.
Я набрал ее номер.
— О, — радостно ответила она. — Спасибо, что позвонили. Мы знаем, не все удовлетворены тем фактом, что этот Уошборн признан Красной Розой.
— Угу, — промычал я.
— Но нам никак не удается найти кого-то, с кем можно было бы поговорить об этом, — продолжала она. — На прошлой неделе мы еще держали связь с начальником отдела убийств, но сейчас ни в управлении, ни в окружной прокуратуре никто не желает даже перезвонить нам.
— Я тоже пытался связаться с ними. С таким же успехом.
— Понятно. Но в любом случае мы знаем, что вы занимались этим делом. Может, хоть вы смогли бы как-нибудь заглянуть к нам и поговорить с Джимми?
— Конечно, — согласился я. — Уж меня-то они не смогут заставить уйти в отпуск.
— А нельзя ли прийти прямо сегодня? — осмелела она.
— Договорились. Только, если позволите, я сам назначу время.
— Конечно, — обрадовалась Сара.
Вот таким образом в четверть десятого вечера мы с Сюзан оказались в лифте, поднимающем нас на седьмой этаж здания, что рядом с мэрией.
Лифт остановился, и мы подошли к сидящей за небольшим столом женщине-охраннику. Я заметил, что она была не из «Системы безопасности Баллета». Женщина позвонила по телефону, и через минуту в холл вышла молоденькая толстушка-блондинка в огромных очках с бордовыми стеклами.
— Привет, — улыбнулась она нам. — Я Сара. Джимми ждет вас.
Мы прошли через холл и оказались в студии, где Джимми Уинстон, надев наушники, внимательно слушал кого-то, кто звонил ему по телефону. Он молча кивнул нам и жестом указал мне на кресло по другую сторону U-образной стойки. Это было вращающееся кресло с висящими рядом наушниками. Напротив Джимми, на стене крупными буквами было набрано название передачи и так же крупно — номер телефона. Чуть ниже цифр располагалось стеклянное окно в операторскую. Я сел в кресло, Сюзан устроилась рядом. Я заметил, что, когда она садилась, Джимми с большим интересом покосился на ее ноги.
— Конечно, конечно, вы имеете право на собственное мнение, — проговорил Джимми в микрофон. — Но, честно говоря, я уже устал все это слушать.
Он сделал знак в операторскую.
— Программа «Мысль» из Бостона и я, Джимми Уинстон, вернемся к вам через пять минут после краткой сводки новостей.
Он снова сделал знак в операторскую, затем откинулся в кресле и поднял глаза на меня. Сквозь стеклянное окно я видел, как диктор с синеватым как у мертвеца лицом устроился рядом с инженером и начал читать новости.
— Что-то они сегодня все просто с ума посходили, — проворчал Уинстон. Это был толстяк с коротким «ежиком», даже в помещении не снимающий очков «Рэйбан» в черной оправе. На нем была расстегнутая на груди белая рубашка с большим воротником и серые шерстяные брюки. Снятые с ног туфли стояли рядом, под стойкой.
— Итак, вы детектив, — проговорил он.
— Да, — кивнул я. — А это Сюзан Сильверман.
Он небрежно кивнул Сюзан.
— Ну, что вы знаете такого, чего еще никому не говорили?
— Я знаю один чудесный рецепт приготовления блинчиков, — ответил я. — О нем наверняка еще никто не знает.
Джимми механически улыбнулся.
— Все ясно, молодец. А насчет этого убийцы? По-моему, вы считаете, что полиция поймала не того?
В комнату вошла Сара и вручила Джимми несколько листов отпечатанного текста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Ну, вот тогда вы с мальчиком Хоуком и вмешаетесь.
В конце концов вы же для этого торчите здесь круглые сутки.
Что можно было на это ответить? Я вздохнул и промолчал. Не нашлось слов и у мальчика Хоука.
* * *
«... Испугалась ли она? Наверняка испугалась. Все боятся, когда им на голову сваливается такой кошмар. Любая женщина может с ума сойти от страха. Интересно, она догадалась, что это он? Смог ли ее дружок рассмотреть его в темноте? — При мысли о том, что она знает, он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего сладострастного безумия. — Может быть, когда-нибудь...»
— Я видел вашу фамилию в газете.
— Угу, — кивнула она.
Может, когда-нибудь...
— Ваш друг занимается делом Красной Розы.
— Угу.
Может, когда-нибудь... По телу начал растекаться страх.
— Почему люди делают такие вещи?
Ее взгляд стал чуть более заинтересованным. Но и только. Она молчала.
Разговаривая с ней, он испытывал ощущение, близкое к тому, какое испытывал в детстве, когда рассматривал готовый вот-вот выпасть молочный зуб. Она явно заподозрила его. Словно он раздевался перед ней. Вот, смотри.
— Меня почему-то заинтересовал этот убийца.
— Да? — Она слегка вскинула брови. В голосе не звучало никакого осуждения.
— Вы не возражаете, если мы немного поговорим об этом?
— Нет, — ответила она. — Посмотрим, что получится.
— Моя мама была... — Он постарался изобразить, как она хмурится. — Она ненавидела все грязное.
— А что она считала грязным?
— Ну, в первую очередь, секс, все, что связано с сексом.
Она кивнула. Она поняла.
— А отец? — спросила она.
— Он так любил ее. Делал все, что она хотела... Только пить не мог бросить.
— Значит, она была главой семьи, — заключила она.
— Нет, да ну, в общем, все это просто смешно. Мы все притворялись, что так оно и есть, говорили, какая она умная и проворная, как здорово она во всем разбирается, как хорошо ведет хозяйство. Но на самом деле она была слабая и безвольно глупая, да и боялась всего на свете. Мы с отцом как будто играли в какую-то игру. Только никогда не говорили об этом.
— Но вы знали? — Она выглядела очень спокойной и внимательной. Казалось, ее очень интересует все, что он говорит. Она была очень добра.
— Ну, я-то знал. И знал, и не знал, да какое это имеет значение?
— Конечно, — кивнула она.
— Я имею в виду, она могла объяснять вам, как что должно быть и почему, и вы верили в то, что она говорит, но в то же время знали, что у нее нет об этом ни малейшего понятия. Ну, в смысле, она бы даже не смогла ответить, где находится Бразилия. Она и читать-то толком не могла и всю жизнь до замужества просидела дома, а потом вышла замуж за отца и жила с ним, пока он не умер.
Сейчас она сидела чуть наклонившись вперед, ноги вместе, руки на коленях.
— Но, практически, ее никогда по-настоящему не интересовал ни я, ни отец. Она, конечно, говорила, что это не так, но сама никогда не обращала внимания на то, что ты говоришь, и никогда не интересовалась тем, что тебя волнует. Мне кажется, она не очень-то разбиралась в жизни, и когда кто-то говорил с ней о чем-то таком, она страшно боялась.
От комнаты веяло тишиной и спокойствием. На ней был черный костюм. Он вдруг представил, как она надевала его сегодня утром. На глаза навернулись слезы. Он чуть не заплакал, но лишь задышал часто и прерывисто.
— Но она любила меня, — проговорил он.
— И если бы вы сами не играли в эту игру, она бы тоже не стала этого делать, — догадалась она.
Он не смог ответить, только молча кивнул. Они замолчали, пока он боролся с подступившими слезами и учащенным дыханием.
— Слабость тоже может быть сильной, — заметила она. — Правда?
Он снова кивнул.
— И пугающей.
— Да, — ответил он задыхающимся голосом.
Ему хотелось рассказать ей о другом. О том, о чем он еще никогда никому не рассказывал. Он уже открыл было рот и ощутил все это совсем рядом. Но нет. Он не мог. Никогда не мог. Не мог и сейчас.
Глава 18
Через семь дней у меня, Белсона и Квирка уже был список из семи подозреваемых. Все остальные пациенты оказались либо женщинами, либо стариками, либо не того цвета, либо не той комплекции.
Ясным субботним утром мы сидели у меня в кабинете и пили кофе, ожидая, пока Квирк напишет все семь фамилий на доске.
— Вот, — сказал он наконец. Отстранение от службы никак не отразилось на его поведении. — Вот все, что мы имеем. Я написал их в том порядке, в каком мы начали за ними следить. Итак, первый «клиент» Белсона: зовут Гордон Фелтон, живет в Чарлстауне возле площади Томпсон. Работает охранником в бостонской корпорации «Система безопасности Баллета».
— На визитке, наверное, скрещенные «Узи», — ухмыльнулся Белсон.
— Почти что полицейский, — заметил я.
— Почти что, — буркнул Квирк. — Дальше. Твой «клиент» Фил Айзелин, преподаватель востоковедения в Гарварде. Живет там же, куда и вошел, когда ты за ним следил: на Патнам-стрит. Третий — Марк Чарлз, практикант бостонской городской больницы, живет в южной части города на Ньютон-стрит. Под номером четыре — Льюис Ларсон, полицейский из пятнадцатого участка, дежурит на патрульной машине. Пятый работает управляющим в гастрономе в Уэллсли, зовут Эдвард Эйзнер, живет рядом с магазином. Номер шесть — Тед Спаркс, преподает математику в университете, живет в Бостоне на Лайм-стрит. И, наконец, седьмой — француз, зовут Эмиль Гане, студент последнего курса университета Кеннеди, изучает политику, живет в общежитии на Маунт-Обурн-стрит.
Квирк замолчал и поднял глаза на нас. Мы взглянули на него. До сих пор для получения информации Квирк просто направлял по следу своих ребят. Сейчас же дело усложнялось.
— Итак, один из этой семерки — возможно тот, за которым ты гнался, — сказал Квирк.
— Да, все было бы намного проще, если бы ты поймал этого ублюдка, — вздохнул Белсон. — Или хотя бы рассмотрел получше.
— Может, соберем их всех вместе и попросим посоревноваться со мной в беге? — мрачно пошутил я. — Тех, кто проиграет, сразу же вычеркнем.
— Какие новости у Сюзан? — спросил Квирк.
— Глухо. Хоук торчит там целый день. Пока никаких происшествий. И Сюзан ничего не сообщает.
— Как там у Хоука самочувствие? — ухмыльнулся Белсон.
— Тупеет от безделья. Похож на тигра в зоопарке, — ответил я.
— Да, это для него хуже тюрьмы, — улыбнулся Белсон.
— Пусть подежурит на улице для разнообразия, — предложил Квирк.
— Итак, теперь, когда я сузил круг подозреваемых до семи человек, может вы сможете разобраться, кто же из них Красная Роза? — спросил я. — Пока оба вы в отпуске и делать вам все равно нечего?
— Ну, что мы, не опытные сыщики, что ли? — проворчал Квирк.
— Только так, чтобы потом за нами не гонялся бостонский институт психоаналитики, — добавил я.
— Ничего, сделаем «крышу», — усмехнулся Квирк. — Откроем свою фирму «Квирк и Белсон, частные детективы».
— Но тогда ты уже будешь не лейтенант, — вставил Белсон. — А по алфавиту фирма должна называться «Белсон и Квирк».
— Ладно, если что-то узнаем, будем держать тебя в курсе, — пообещал мне Квирк.
— Перво-наперво проверьте охранника и полицейского, — предложил я.
— Договорились, — кивнул Квирк.
— И особенно охранника, — добавил я. — То, что он лечится у психотерапевта, совершенно необъяснимо. Все остальные вполне могут иметь профессиональные нервные расстройства, даже тот же полицейский. А вот охранник... В общем, начните с него.
— Хорошо, — согласился Квирк. — Как только что-нибудь раскопаем, сразу же сообщим.
Глава 19
Включив у себя в кабинете автоответчик, я вернулся к Сюзан и, усадив ее к себе на колени, принялся ждать вестей от Квирка и Белсона. Хоук был с ними, и я чувствовал себя забытым и покинутым, оставаясь наедине с книгами и телевизором, да еще с кольтом «Питон», готовым в любую секунду вступить в дело, если кто-то вдруг ворвется в приоткрытую дверь гостиной.
Да, я действительно чувствовал себя покинутым, уставшим от скуки и совершенно бесполезным. Желание поквитаться наконец с наглецом, который подбросил Сюзан красную розу и сумел убежать от меня, стало почти осязаемым. Словно страсть, оно ползало по шее, покалывало руки, в то время как я не мог придумать ничего лучшего, чем просто ждать и прислушиваться к каждому подозрительному звуку.
Не зная, как еще справиться со скукой, я позвонил к себе в контору, проверил автоответчик и обнаружил сообщение от женщины по имени Сара, которая представилась продюсером телепередачи Джимми Уинстона и просила прийти поговорить о Красной Розе.
Я набрал ее номер.
— О, — радостно ответила она. — Спасибо, что позвонили. Мы знаем, не все удовлетворены тем фактом, что этот Уошборн признан Красной Розой.
— Угу, — промычал я.
— Но нам никак не удается найти кого-то, с кем можно было бы поговорить об этом, — продолжала она. — На прошлой неделе мы еще держали связь с начальником отдела убийств, но сейчас ни в управлении, ни в окружной прокуратуре никто не желает даже перезвонить нам.
— Я тоже пытался связаться с ними. С таким же успехом.
— Понятно. Но в любом случае мы знаем, что вы занимались этим делом. Может, хоть вы смогли бы как-нибудь заглянуть к нам и поговорить с Джимми?
— Конечно, — согласился я. — Уж меня-то они не смогут заставить уйти в отпуск.
— А нельзя ли прийти прямо сегодня? — осмелела она.
— Договорились. Только, если позволите, я сам назначу время.
— Конечно, — обрадовалась Сара.
Вот таким образом в четверть десятого вечера мы с Сюзан оказались в лифте, поднимающем нас на седьмой этаж здания, что рядом с мэрией.
Лифт остановился, и мы подошли к сидящей за небольшим столом женщине-охраннику. Я заметил, что она была не из «Системы безопасности Баллета». Женщина позвонила по телефону, и через минуту в холл вышла молоденькая толстушка-блондинка в огромных очках с бордовыми стеклами.
— Привет, — улыбнулась она нам. — Я Сара. Джимми ждет вас.
Мы прошли через холл и оказались в студии, где Джимми Уинстон, надев наушники, внимательно слушал кого-то, кто звонил ему по телефону. Он молча кивнул нам и жестом указал мне на кресло по другую сторону U-образной стойки. Это было вращающееся кресло с висящими рядом наушниками. Напротив Джимми, на стене крупными буквами было набрано название передачи и так же крупно — номер телефона. Чуть ниже цифр располагалось стеклянное окно в операторскую. Я сел в кресло, Сюзан устроилась рядом. Я заметил, что, когда она садилась, Джимми с большим интересом покосился на ее ноги.
— Конечно, конечно, вы имеете право на собственное мнение, — проговорил Джимми в микрофон. — Но, честно говоря, я уже устал все это слушать.
Он сделал знак в операторскую.
— Программа «Мысль» из Бостона и я, Джимми Уинстон, вернемся к вам через пять минут после краткой сводки новостей.
Он снова сделал знак в операторскую, затем откинулся в кресле и поднял глаза на меня. Сквозь стеклянное окно я видел, как диктор с синеватым как у мертвеца лицом устроился рядом с инженером и начал читать новости.
— Что-то они сегодня все просто с ума посходили, — проворчал Уинстон. Это был толстяк с коротким «ежиком», даже в помещении не снимающий очков «Рэйбан» в черной оправе. На нем была расстегнутая на груди белая рубашка с большим воротником и серые шерстяные брюки. Снятые с ног туфли стояли рядом, под стойкой.
— Итак, вы детектив, — проговорил он.
— Да, — кивнул я. — А это Сюзан Сильверман.
Он небрежно кивнул Сюзан.
— Ну, что вы знаете такого, чего еще никому не говорили?
— Я знаю один чудесный рецепт приготовления блинчиков, — ответил я. — О нем наверняка еще никто не знает.
Джимми механически улыбнулся.
— Все ясно, молодец. А насчет этого убийцы? По-моему, вы считаете, что полиция поймала не того?
В комнату вошла Сара и вручила Джимми несколько листов отпечатанного текста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22