На горизонте застыл длинный танкер, только что вышедший из Бостонской бухты.
— Я не могу оставить тебя одну, — наконец, заговорил я. — И в то же время должен искать Фелтона. Так что будем заниматься этим вместе.
— Я все понимаю, — кивнула Сюзан. — Может, мне даже и нравились бы эти приключения, если бы не страх.
— Не волнуйся, ты в надежных руках, — подбодрил я.
И вдруг в зеркале заднего вида я увидел Фелтона. Он только что появился из-за угла и шел прямо в нашу сторону. На плече висела синяя спортивная сумка. Он был одет во все черное и очень походил на ниндзю из японских фильмов.
— Фелтон, — шепнул я Сюзан. — Наклонись и поцелуй меня.
Сюзан быстро развернулась и полностью прикрыла меня своим телом. Фелтон прошел по тротуару мимо нашего джипа. Я наблюдал за ним одним глазом сквозь волосы Сюзан. Он двигался очень осторожно, даже слишком осторожно, словно мальчишка, играющий в войну. Итак, он прошел мимо нас и свернул прямо к дому матери.
— Иногда лучше быть удачливым, чем рассудительным, — улыбнулся я Сюзан.
Она откинулась на сиденье и следила взглядом за Фелтоном.
— Ну и что теперь?
— Понятия не имею, — признался я. — Черт его знает, что представляет собой эта мамаша. Если он ей расскажет обо всем, как ты думаешь, она ему поможет?
— Я знаю ее только по его описанию и восприятию. Если оно соответствует действительности, то ее будет заботить только одно: как оградить от неприятностей себя. Если для этого нужно будет помочь ему, она поможет. Если ей будет безопаснее сдать его, она и глазом не моргнет. Как сказал ее сынок, ее ничуть не заботит, что думают о ней окружающие.
— Зачем же он к ней заявился?
— Не знаю.
— Ведь в присутствии мамаши он всегда становится особенно ранимым и уязвимым, так?
— Так, — кивнула Сюзан.
— Ладно, — вздохнул я. — Но одет он явно в боевые доспехи. Прямо как Рэмбо на тропе войны.
Фелтон подошел к дому матери и исчез за дверью.
— У него спортивная сумка, — продолжал рассуждать я. — Может быть, там просто чистые носки и зубная щетка. А может, веревка, пластырь и пистолет тридцать восьмого калибра. Если мы поймаем его с этим пистолетом — он наш.
— Было бы хорошо иметь серьезную улику, — сказала Сюзан.
— Но было бы просто глупо расхаживать с оружием убийства, зная, что на нем висит четыре трупа.
— А может, он специально дает нам шанс поймать его.
— Если он хочет, чтобы его поймали.
— Одна его часть наверняка хочет, — ответила Сюзан. — Та, что привела его ко мне на лечение. И та, что заставила его писать и звонить.
— И заявиться сюда, к мамаше, прямо средь бела дня, — добавил я. — Ладно, пошли в дом.
— И что потом?
— Посмотрим по обстановке.
— Но разве у нас есть право на глазах у матери?..
— Сюзи, — вздохнул я. — До сих пор я почти все время играл в твою игру. Но сейчас мы перешли на мою территорию. И будем делать так, как решу я.
— Потому что?..
— Потому что в этих вещах я разбираюсь лучше тебя. Потому что это моя работа.
Сюзан замолчала и снова взглянула на дом миссис Фелтон.
— К тому же вполне может быть, что он приволок с собой веревку и пластырь для самой мамочки, — добавил я.
Сюзан задумчиво кивнула и открыла дверцу джипа.
Глава 31
Сразу за входной дверью начинался небольшой холл с рыжевато-коричневыми узорчатыми обоями. Справа располагалась крошечная столовая с обеденным столом и двумя кухонными шкафчиками. Слева находилась гостиная, задрапированная яркой тканью с огромными красными цветами. Фелтон сидел в ярко-красном бархатном кресле в глубине комнаты. Мать расположилась на диване, покрытом цветастым покрывалом.
— Это еще кто? — вскинула брови миссис Фелтон.
Она оказалась невысокой женщиной с заостренным лицом и золотисто-каштановыми волосами, завитыми на «перманент». На ней было серо-зеленое платье и зеленые туфли на высоком каблуке.
— Меня зовут Спенсер, миссис Фелтон, — представился я. — А это доктор Сильверман.
Миссис Фелтон перевела взгляд на доктора Сильверман и хмуро сдвинула брови. Обычно все доктора — мужчины. Да и фамилия какая-то еврейская — Сильверман. Фелтон продолжал неподвижно сидеть в кресле, глядя в одну точку куда-то между мной и Сюзан. Спортивная сумка стояла на полу рядом с креслом.
— Что вам нужно? — еще сильнее нахмурилась миссис Фелтон. — Вообще-то у нас принято стучать.
— Миссис Фелтон, вам известно, что совершил ваш сын? — спросил я.
Подглядывал в женскую раздевалку? Подложил учительнице кнопку на стул? Ну, что еще? Ее лицо застыло, глаза сузились. Она повернулась к Фелтону.
— О чем они говорят, Гордон? Что ты там опять натворил?
Фелтон не шелохнулся.
— Ничего, — спокойно ответил он. — Я их не знаю.
— Доктор Сильверман — психотерапевт вашего сына, — пояснил я.
Черты лица миссис Фелтон еще больше заострились.
— Психо?.. — попыталась повторить она.
— Психотерапевт, — повторил я. — Доктор Сильверман психолог. Она лечила вашего сына.
Ее лицо сморщилось, словно резиновая маска.
— И что он наговорил?
— Про вас? — я улыбнулся. — Очень долго рассказывать.
— Гордон, что ты там обо мне наговорил?
Фелтон, казалось, окаменел.
— Я вообще не признаю все эти психологические штучки, — заявил он наконец. — Большинство этих врачей еще более сумасшедшие, чем их пациенты.
— Конечно, уж ты-то знаешь, — криво усмехнулся я.
Мы замолчали. В комнате нависла тяжелая тишина. Я не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. Если надавить слишком сильно, Фелтон может снова замкнуться. Если сразу же проверить содержимое его сумки и потом окажется, что там действительно только носки и зубная щетка, счет сразу станет один-ноль в пользу Фелтона, а его больной психике нельзя давать набирать очки. Если же пойти напролом и рассказать его мамаше, кто он есть на самом деле, она может еще, чего доброго, грохнуться в обморок или выкинуть какой-нибудь фортель, либо просто-напросто обозвать нас лжецами и выпроводить вон. А это опять-таки дает Фелтону лишние очки.
Мы все так же стояли у входа в гостиную: я чуть впереди, Сюзан — на шаг сзади. На противоположной стене я заметил дверь, скорее всего ведущую на кухню. Но для того, чтобы добраться до нее, Фелтону потребовалось бы встать и обойти вокруг кресла. Если он ухитрится сделать это быстрее, чем я смогу остановить его, я потеряю даже те очки, которые уже собрал.
— Гордон, — наконец нарушила молчание миссис Фелтон. — Так о чем идет речь?
— Ни о чем, — ответил Фелтон. Голос прозвучал глухо, словно застрял где-то в горле.
— Знаете, я скажу вам одну вещь, — обратилась к нам миссис Фелтон. — Ни у одного мальчика не было лучшей матери, чем у Гордона. Я никогда не оставляла его ни на минуту. Я всегда была с ним и помогала пережить любую неприятность. Всю жизнь чуть ли не ползала перед ним на брюхе.
Я взглянул на Фелтона.
— Ну что, малыш, она права?
Фелтон, наконец, очнулся от своих мыслей и перевел взгляд на Сюзан.
— Видите? — прошептал он. — Видите теперь, что это за женщина?
— Гордон, — вскинула брови миссис Фелтон. — Что ты такое говоришь? Не смей со мной так разговаривать.
Фелтон не отрывал взгляда от Сюзан.
— Разве я с ней разговаривал? Нет, я разговаривал с вами. А она говорит, чтобы я не смел так разговаривать с ней.
— Гордон, не смей, — повторила миссис Фелтон.
— Ну, видите? — Фелтон криво улыбнулся. — Очень хорошо, доктор, что вы сюда пришли. Может теперь вы поверите тому, что я о ней рассказывал.
Я украдкой взглянул на Сюзан. Она молчала.
— Все, Гордон, хватит, — нахмурилась миссис Фелтон. — Если ты попал в беду, я хочу знать, в чем дело. Только не нужно больше дерзить мне.
Фелтон повернул голову и окинул ее злобным взглядом.
— Знаешь, ма, — медленно проговорил он, — пошла бы ты к ... матери, сука.
Миссис Фелтон отпрянула назад, словно от удара. От лица отлила кровь.
— Что?! — прошептала она.
Фелтон вдруг рывком вскочил с кресла.
— Я сказал, чтобы ты шла к... матери. Ты тут рассказывала, как ползала на своем дерьмовом брюхе всю мою дерьмовую жизнь, но мне надоело слушать этот бред. Доктор Сильверман прекрасно знает, что к чему. Ты меня самого заставляла ползать перед тобой на брюхе. Ты никогда не любила меня. И никого не любила. Ты любила меня, когда я делал то, что тебе нравится, и ненавидела, когда я делал то, что тебе не по вкусу. Но и то, и другое — полная чушь. Ты просто холодная сука, ты загубила всю мою жизнь, вот что ты сделала.
Я чуть не взвыл от восторга, хотя все это и было сказано слишком поздно. Короткая, счастливая жизнь Гордона Фелтона. Но мать, казалось, даже не поняла, о чем он говорил.
— Гордон, я запрещаю тебе произносить такие слова в моем доме. Тебе придется уйти. И забрать с собой своих друзей.
Она выпрямилась на диване.
— "Такие слова"? — Фелтон улыбнулся еще шире. — В смысле «сука» и «иди к такой матери»? — Он пронзил ее злобным взглядом. — Да ты хоть знаешь, что я совершил?
— Гордон, я твоя мать. И ты сделаешь то, что я тебе сказала.
— Я спрашиваю, ты знаешь, что я совершил? — повторил Фелтон. — Читала про убийцу Красную Розу? — Голос звучал теперь весело, чуть ли не радостно. — Ну так что? Знаком тебе этот парень? Который связывает цветных девок и стреляет им прямо в задницу?
Миссис Фелтон отвернулась и не мигая уставилась на торшер возле дивана.
Фелтон раскинул руки и залился истерическим смехом.
— Так это я, мамуля. Это я сделал. Ну, как тебе это нравится, а, ма? Твой мальчик Гордон стал знаменитостью.
Миссис Фелтон повернулась к нему.
— Замолчи, — прошипела она. — Замолчи сию же минуту. Я больше не хочу слышать ни одного слова. Ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь.
— Что я с тобой делаю. Чернушка? Да, я стал убийцей, Чернушка, и это ты сделала меня таким.
— Не смей называть меня по прозвищу, — рявкнула миссис Фелтон. — Я отказываюсь слушать. — Она снова отвернулась к торшеру.
Фелтон продолжал стоять, раскинув руки. Улыбка начала постепенно гаснуть. Мать не мигая смотрела на торшер. Видя, что она отвернулась, он перевел взгляд на Сюзан.
— Вы?
Сюзан медленно покачала головой.
Глаза Фелтона вдруг наполнились слезами. Он посмотрел на меня.
— Значит, ты, Большой Дружок. Ты и я.
— Что в сумке, Гордон? — спросил я.
Он потупился. Как же можно было забыть? Он снова поднял глаза.
— Мое барахло. — В его наполнившихся слезами глазах мелькнуло отчаяние. — А ордер у тебя есть? — Глаза забегали по комнате.
— Конечно есть, вот, — ответил я и вытащил пистолет.
Краем глаза его заметила миссис Фелтон. Оказывается, не так уж сосредоточенно она рассматривала торшер.
— Господи Боже мой, Святая Мария, — прошептала она.
Я прошел через комнату, поднял сумку и передал Сюзан. Она расстегнула молнию и заглянула внутрь.
— Пластырь, бельевая веревка и револьвер, — сообщила она. — И еще гигиенические перчатки.
Я не отрываясь смотрел на Фелтона. Он тоже глядел на меня. В глазах все еще стояли слезы.
— Вот и все, — сказал я.
Фелтон слабо улыбнулся и пожал плечами.
— Беги, — вдруг шепнула ему миссис Фелтон.
Он взглянул на нее так, словно видел впервые в жизни.
— Беги, Гордон. Мы скажем, что они лгут. Никто не узнает.
— Ма...
— Беги, — цыкнула она. Голос стал хриплым, почти гортанным. — Беги, беги, беги, беги...
— Пистолет выдаст его с головой, миссис Фелтон, — сказал я.
— Не выдаст. Никто не должен ничего узнать. Никто.
Она встала с дивана и подошла к сыну.
— Доверь это мне, — шепнула она. — И беги, прошу тебя ради Бога, беги.
Она встала между нами. Я положил руку ей на плечо. Внезапно она с силой ударила Фелтона по лицу.
— Беги, мерзкое отродье!
Фелтон взглянул на нее с таким ужасом, что у меня перехватило дыхание. Он круто развернулся и бросился на кухню. Миссис Фелтон схватила меня за руку, в которой был пистолет.
— Беги! — завопила она. — Беги, беги, беги, беги, беги.
Я оттолкнул ее в сторону и обернулся на Сюзан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22