Сочувствующие не всегда кажутся нам лучше всех остальных.
За три дня работы я не узнал абсолютно ничего, что бы уже не было известно полиции.
— Моя дочь была хорошей девочкой, мистер. Она никогда не делала ничего такого, за что ее можно было бы убить.
— Никто не хотел смерти моей сестры, парень. Она была славной женщиной. Все время работала. Еще хозяйство вела. Так что вы не можете сказать, что она сама виновата в том, что ее убили.
Скорбящих родственников проститутки отыскать так и не удалось. Я поговорил с ее сутенером. Он был выше меня ростом и худее килограммов на десять, с короткой стрижкой и выбритой полоской посередине. На нем была белая кепка, темно-бордовый свитер и высокие черные кроссовки «Рибок». Левое ухо украшали пять или шесть золотых сережек в виде колец.
— Поймаю этого ублюдка, раздеру ему задницу на две половины, — пообещал он.
— Придется записаться в очередь, — проворчал я. — Есть какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?
— Какой-нибудь белый извращенец-клиент, — ответил он, глядя на меня.
— Об этом мы как-то и сами догадываемся. Ты можешь назвать какого-то определенного белого извращенца-клиента?
— Да они тут все извращенцы, — пожал плечами сутенер. — Все, кто ездит сюда снимать шлюшек.
— Может, кто-то из девочек жаловался, что какой-нибудь клиент любит их связывать или что-то в этом роде?
— Жаловался? Шутишь? Шлюхи не жалуются. Пусть попробуют, сразу по башке получат. Нет, они делают все, что выдумает любой из этих извращенцев, а потом считают бабки.
— Да, туговато им приходится.
— Шлюхи есть шлюхи. Мне-то что.
— Может, слышал какие-нибудь рассказы, ну, что кто-то из клиентов занимается садизмом, мазохизмом, связывает их или еще что?
— Да я все уже рассказывал полиции. Конечно, есть клиенты, которые любят всякие там штучки. И все об этом прекрасно знают. Ну, типа наручников, кляпа.
— Веревок? — подсказал я.
— И веревок. И цепей. И еще черт знает чего. Есть такие, что любят резиновое белье. А некоторые не прочь и поколотить проститутку. Да, я знаю и таких.
— И ты рассказывал о них полиции?
— Я дал им все фамилии, которые знал. Я не хочу терять своих проституток. И не хочу, чтобы они боялись. Слишком дорого мне это обходится. Я хочу, чтобы вы поймали этого козла.
— Все хотят, чтобы мы поймали этого козла.
— Ну да, конечно. Все прямо из кожи вон лезут, чтобы поймать ублюдка, который убил черную шлюху, — хмыкнул он.
— И еще четверых женщин, — добавил я.
— Я только мечтаю, чтобы он порешил какую-нибудь белую из богатого района, — проворчал сутенер. — Вот тогда вы, может, зашевелитесь и начнете что-то делать.
— А это что по-твоему?
— Это? То, что ты здесь со мной лясы точишь? Расспрашиваешь про извращенцев? Это называется не «делать», а «переливать из пустого в порожнее». Можешь еще объявление в газету дать: «Ищем придурка, который уделывает негритянок». Чушь собачья.
— А у тебя есть какие-нибудь предположения насчет того, что нужно делать?
— Не для тебя, родной. В один прекрасный день мы сами поймаем эту мразь. И пришьем.
— Мы?
— Да-да, правильно, мы. Мы, черные, ясно? Вот кто покажет вам, как нужно работать.
— Надеюсь. — Я протянул ему свою визитку. — Когда начнете, звякните мне, я приду посмотрю.
Я сел в машину и тронулся с места. В зеркало заднего вида я заметил, что он сунул визитку в карман.
Глава 10
Сюзан жила и работала в большом старом особняке на Линнейн-стрит с крытой шифером мансардой и широкими ступенями перед парадным входом. Жилые комнаты занимали второй этаж, а кабинет и приемная — половину первого. В тот день я сидел на кухне и попивал «Сэм Адамс», ожидая, пока Сюзан приготовит ужин.
«Приготовить ужин» у Сюзан означало купить в ресторане «Руди» на площади Чарльз готовые блюда и разогреть согласно инструкции. Она налила себе большой стакан диетической кока-колы, уложила в красную тефлоновую кастрюлю жареных цыплят, фаршированных абрикосами и фисташками, и сунула в духовку.
Она только что вернулась из клуба, где пробежала десять километров на беговом тренажере, и сейчас на ней все еще были черные спортивные брюки и светло-голубой свитер с обрезанными рукавами. На ногах были кроссовки «Найк» с красными шнурками.
— Я сегодня разговаривала с адвокатом этой семьи, — доложила она.
— С Ребеккой Симпсон?
— Да. Она консультировала этих Уошборнов по семейным вопросам, скорее всего, очень личным, так как консультации проводились конфиденциально. Но из нашего разговора я поняла, что миссис Симпсон не заметила, чтобы Уошборны выражали желание соединиться снова.
— А она не заметила в Рэе потенциальной жестокости?
— Нет. Она, конечно, этого не исключает, но ты же и сам знаешь, что поведение непредсказуемо. Да и, честно говоря, миссис Симпсон нельзя назвать знатоком человеческой психологии.
— Она мастер в социальных вопросах. Совсем другой профиль.
— Да, я тоже верю в образование и специальную подготовку. Но тут дело даже не в этом. Иногда люди со степенью доктора психологии или медицины тоже бывают слабыми знатоками человеческой психики. Здесь дело в темпераменте и, как бы это сказать, в интеллекте, что ли. А эта миссис Симпсон, по-моему, не очень-то может им похвастаться.
— Но ты все же веришь ее мнению относительно Уошборна?
Сюзан сделала глоток кока-колы и принялась выкладывать на тарелки салат из цикория-индивия и «Жульен» из красного и желтого перца.
— Вряд ли она может заблуждаться на этот счет. Она встречалась с ними обоими раз в неделю на протяжении нескольких месяцев.
— Значит, если она не заблуждается, то Рэй нам наврал.
— Не обязательно, — возразила Сюзан. — Некоторые, бывает, так сильно хотят чего-то, что сами начинают верить в это.
— Значит, если врач права...
— Адвокат, — поправила Сюзан. — Адвокат, а не врач.
Я улыбнулся.
— Да, конечно, адвокат. Я просто хотел проверить, насколько внимательно ты меня слушаешь. Итак, если адвокат права, то у Рэймонда что-то вроде навязчивой идеи. Либо он просто врет. Либо адвокат ошибается, и это еще одно убийство Красной Розы. Либо и то, и другое. А может, наоборот, ни то, ни другое, а что-то такое, о чем мы и не подозреваем.
— Чудесная работенка, — усмехнулась Сюзан.
— Не то, что у тебя.
Сюзан поставила на стол хлебницу с французскими булочками и две стеклянные тарелки с салатом.
— Метафоры жизни, — улыбнулась она. — Твоя профессия и моя.
Я уселся за стол рядом с ней.
— Я буду Симоном де Бюво, а ты Сартром. Будем познавать жизнь через свою собственную.
Сюзан улыбнулась и взяла меня под руку. После тренировки ее волосы все еще были зачесаны назад и подвязаны цветным платком. На любой другой женщине он бы выглядел дешево и пошло. На Сюзан же все смотрелось красиво и даже элегантно.
— Давай, жри свой салат, — ткнула она меня в бок.
Мы поужинали, убрали посуду, и Сюзан уселась возле меня почитать какой-то медицинский журнал. Я включил телевизор. Показывали бейсбольный матч.
К тому времени, когда игра закончилась, Сюзан уже задремала, не выпуская из рук журнал. Я взял ее на руки и осторожно перенес на кровать. Она проснулась и удивленно посмотрела на меня.
— Как ты догадался, что я заснула? — спросила она.
— Ты же знаешь, я опытный детектив, — прошептал я.
Она улыбнулась и вытянула губки для поцелуя. Я наклонился, поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и собрался домой. Спускаясь по лестнице, я вдруг услышал, как тихо хлопнула входная дверь. Я замер на месте и прислушался. Не может быть, входная дверь заперта на замок. Глухо заколотилось сердце. Я бросился вниз по лестнице. Замок на двери был взломан. Я выскочил на крыльцо. В самом конце двора, у обсаженной густым кустарником ограды мелькнула чья-то тень. Я сбежал по ступенькам и метнулся к кустам. Внезапно кто-то сильно ударил меня кулаком в челюсть. Это не был первоклассный боксерский хук, но все же он заставил меня пошатнуться. Из кустов выскочила темная фигура и бросилась к калитке. Я рванулся следом. Голова все еще гудела. Человек выбежал на Линнейн-стрит и устремился в сторону Массачусетс-авеню. Последние двадцать лет я каждый день делал тридцатикилометровые пробежки и рассчитывал легко догнать его. Но мне не повезло. Пробежав квартал, незнакомец перескочил через метровую изгородь на углу с Эггассиз-стрит, затем через газон и выскочил на улицу. Я тоже прыгнул через изгородь, но зацепился левой ногой и рухнул на траву. Пока я поднимался, он уже добежал до перекрестка с Ланкастер-стрит и скрылся за углом. Я еще немного пробежал по улице в сторону Массачусетс-авеню, хотя уже знал, что он ушел. На Массачусетс-авеню, ведущей к площади Портер, по вечерам всегда очень людно и оживленно, так что беглецу не составляло большого труда влиться в поток гуляющих и раствориться в толпе. Он был одет во что-то темное и показался немного пониже меня. И по-моему, он был белый. И мужчина. И еще он мог лучше меня перепрыгивать через изгородь. Я вернулся к Сюзан, чувствуя, что изрядно вспотел. Скорее всего, я не смог перепрыгнуть эту проклятую изгородь из-за пистолета. Мой кольт «Питон» вместе с полной обоймой весил не меньше полутора килограммов. Конечно, не будь его, я наверняка легко перелетел бы через этот чертов забор.
Когда я пришел к Сюзан, входная дверь была все так же распахнута настежь. Я зашел в холл. В доме царила полная тишина. Я включил свет. На столе стояла длинная белая коробка. Я открыл крышку. Внутри завернутая в зеленую бумагу лежала красная роза.
— Господи, Боже мой, — громко простонал я.
Глава 11
Утром, когда Сюзан проснулась, я лежал рядом с ней, выложив на ночной столик пистолет. Она повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Кажется, ночью я слышала какой-то шум, — наконец, проговорила она. Взгляд на секунду задержался на пистолете.
— Ночью я чуть не поймал какого-то типа, который вломился в холл и оставил тебе в подарок красную розу. Я погнался за ним, но ему удалось удрать.
Я решил, что не стоит рассказывать Сюзан, как я шлепнулся на задницу, когда пытался перепрыгнуть через изгородь. Мы лежали в кровати лицом друг к другу, и Сюзан все еще щурилась после сна.
— У тебя синяк на лице, — заметила она.
— Он выскочил из кустов и съездил мне по челюсти.
— Сможешь узнать его?
— Нет. Было темно, к тому же я видел его только сзади, когда он удирал.
— Если «он», значит, это был мужчина.
— Да. Белый, чуть пониже меня ростом. Среднего телосложения, даже можно сказать, худощавый.
Сюзан, не мигая, смотрела на меня. Она уже не щурилась, зрачки сузились в утреннем свете.
— Значит, ты вернулся и лег спать здесь, — сказала она.
— Да.
— Все это можно объяснить по-разному.
— Правильно, — согласился я. — Это мог быть кто-то из твоих пациентов, забравшийся к тебе в дом по каким-то своим причинам.
— Или кто-то, кто точит на меня зуб.
— Или убийца Красная Роза, что может быть вариантом пункта первого, — предположил я.
— Красная Роза может быть моим пациентом?
— Конечно. Он писал, что работает полицейским. А ты ведь специализируешься на полицейских.
— Или, — сказала Сюзан, — все это могло быть направлено на тебя. Он знает, что ты занимаешься этим делом. Значит, ему известно, что мы с тобой состоим в отношениях.
— Или это может быть кто-то, кто точит зуб на меня, — продолжил я.
— Или кто-то решил подурачиться и случайно попал именно ко мне.
— Вряд ли, — возразил я. — Слишком уж странное совпадение. Попасть к тебе, когда я как раз занимаюсь этим делом.
Сюзан кивнула и перевела взгляд на будильник.
— О, Господи, — встрепенулась она. — У меня через полтора часа прием.
— Это что, так мало? — удивился я.
Сюзан уже вскочила с кровати и направилась в ванную.
— Очень мало, — бросила она на ходу и скрылась за дверью.
Я услышал, как заработал душ. Я встал, натянул брюки, застегнул ремень и, сунув в кобуру пистолет, пошел на кухню, чтобы умыться и поставить воду на кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
За три дня работы я не узнал абсолютно ничего, что бы уже не было известно полиции.
— Моя дочь была хорошей девочкой, мистер. Она никогда не делала ничего такого, за что ее можно было бы убить.
— Никто не хотел смерти моей сестры, парень. Она была славной женщиной. Все время работала. Еще хозяйство вела. Так что вы не можете сказать, что она сама виновата в том, что ее убили.
Скорбящих родственников проститутки отыскать так и не удалось. Я поговорил с ее сутенером. Он был выше меня ростом и худее килограммов на десять, с короткой стрижкой и выбритой полоской посередине. На нем была белая кепка, темно-бордовый свитер и высокие черные кроссовки «Рибок». Левое ухо украшали пять или шесть золотых сережек в виде колец.
— Поймаю этого ублюдка, раздеру ему задницу на две половины, — пообещал он.
— Придется записаться в очередь, — проворчал я. — Есть какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?
— Какой-нибудь белый извращенец-клиент, — ответил он, глядя на меня.
— Об этом мы как-то и сами догадываемся. Ты можешь назвать какого-то определенного белого извращенца-клиента?
— Да они тут все извращенцы, — пожал плечами сутенер. — Все, кто ездит сюда снимать шлюшек.
— Может, кто-то из девочек жаловался, что какой-нибудь клиент любит их связывать или что-то в этом роде?
— Жаловался? Шутишь? Шлюхи не жалуются. Пусть попробуют, сразу по башке получат. Нет, они делают все, что выдумает любой из этих извращенцев, а потом считают бабки.
— Да, туговато им приходится.
— Шлюхи есть шлюхи. Мне-то что.
— Может, слышал какие-нибудь рассказы, ну, что кто-то из клиентов занимается садизмом, мазохизмом, связывает их или еще что?
— Да я все уже рассказывал полиции. Конечно, есть клиенты, которые любят всякие там штучки. И все об этом прекрасно знают. Ну, типа наручников, кляпа.
— Веревок? — подсказал я.
— И веревок. И цепей. И еще черт знает чего. Есть такие, что любят резиновое белье. А некоторые не прочь и поколотить проститутку. Да, я знаю и таких.
— И ты рассказывал о них полиции?
— Я дал им все фамилии, которые знал. Я не хочу терять своих проституток. И не хочу, чтобы они боялись. Слишком дорого мне это обходится. Я хочу, чтобы вы поймали этого козла.
— Все хотят, чтобы мы поймали этого козла.
— Ну да, конечно. Все прямо из кожи вон лезут, чтобы поймать ублюдка, который убил черную шлюху, — хмыкнул он.
— И еще четверых женщин, — добавил я.
— Я только мечтаю, чтобы он порешил какую-нибудь белую из богатого района, — проворчал сутенер. — Вот тогда вы, может, зашевелитесь и начнете что-то делать.
— А это что по-твоему?
— Это? То, что ты здесь со мной лясы точишь? Расспрашиваешь про извращенцев? Это называется не «делать», а «переливать из пустого в порожнее». Можешь еще объявление в газету дать: «Ищем придурка, который уделывает негритянок». Чушь собачья.
— А у тебя есть какие-нибудь предположения насчет того, что нужно делать?
— Не для тебя, родной. В один прекрасный день мы сами поймаем эту мразь. И пришьем.
— Мы?
— Да-да, правильно, мы. Мы, черные, ясно? Вот кто покажет вам, как нужно работать.
— Надеюсь. — Я протянул ему свою визитку. — Когда начнете, звякните мне, я приду посмотрю.
Я сел в машину и тронулся с места. В зеркало заднего вида я заметил, что он сунул визитку в карман.
Глава 10
Сюзан жила и работала в большом старом особняке на Линнейн-стрит с крытой шифером мансардой и широкими ступенями перед парадным входом. Жилые комнаты занимали второй этаж, а кабинет и приемная — половину первого. В тот день я сидел на кухне и попивал «Сэм Адамс», ожидая, пока Сюзан приготовит ужин.
«Приготовить ужин» у Сюзан означало купить в ресторане «Руди» на площади Чарльз готовые блюда и разогреть согласно инструкции. Она налила себе большой стакан диетической кока-колы, уложила в красную тефлоновую кастрюлю жареных цыплят, фаршированных абрикосами и фисташками, и сунула в духовку.
Она только что вернулась из клуба, где пробежала десять километров на беговом тренажере, и сейчас на ней все еще были черные спортивные брюки и светло-голубой свитер с обрезанными рукавами. На ногах были кроссовки «Найк» с красными шнурками.
— Я сегодня разговаривала с адвокатом этой семьи, — доложила она.
— С Ребеккой Симпсон?
— Да. Она консультировала этих Уошборнов по семейным вопросам, скорее всего, очень личным, так как консультации проводились конфиденциально. Но из нашего разговора я поняла, что миссис Симпсон не заметила, чтобы Уошборны выражали желание соединиться снова.
— А она не заметила в Рэе потенциальной жестокости?
— Нет. Она, конечно, этого не исключает, но ты же и сам знаешь, что поведение непредсказуемо. Да и, честно говоря, миссис Симпсон нельзя назвать знатоком человеческой психологии.
— Она мастер в социальных вопросах. Совсем другой профиль.
— Да, я тоже верю в образование и специальную подготовку. Но тут дело даже не в этом. Иногда люди со степенью доктора психологии или медицины тоже бывают слабыми знатоками человеческой психики. Здесь дело в темпераменте и, как бы это сказать, в интеллекте, что ли. А эта миссис Симпсон, по-моему, не очень-то может им похвастаться.
— Но ты все же веришь ее мнению относительно Уошборна?
Сюзан сделала глоток кока-колы и принялась выкладывать на тарелки салат из цикория-индивия и «Жульен» из красного и желтого перца.
— Вряд ли она может заблуждаться на этот счет. Она встречалась с ними обоими раз в неделю на протяжении нескольких месяцев.
— Значит, если она не заблуждается, то Рэй нам наврал.
— Не обязательно, — возразила Сюзан. — Некоторые, бывает, так сильно хотят чего-то, что сами начинают верить в это.
— Значит, если врач права...
— Адвокат, — поправила Сюзан. — Адвокат, а не врач.
Я улыбнулся.
— Да, конечно, адвокат. Я просто хотел проверить, насколько внимательно ты меня слушаешь. Итак, если адвокат права, то у Рэймонда что-то вроде навязчивой идеи. Либо он просто врет. Либо адвокат ошибается, и это еще одно убийство Красной Розы. Либо и то, и другое. А может, наоборот, ни то, ни другое, а что-то такое, о чем мы и не подозреваем.
— Чудесная работенка, — усмехнулась Сюзан.
— Не то, что у тебя.
Сюзан поставила на стол хлебницу с французскими булочками и две стеклянные тарелки с салатом.
— Метафоры жизни, — улыбнулась она. — Твоя профессия и моя.
Я уселся за стол рядом с ней.
— Я буду Симоном де Бюво, а ты Сартром. Будем познавать жизнь через свою собственную.
Сюзан улыбнулась и взяла меня под руку. После тренировки ее волосы все еще были зачесаны назад и подвязаны цветным платком. На любой другой женщине он бы выглядел дешево и пошло. На Сюзан же все смотрелось красиво и даже элегантно.
— Давай, жри свой салат, — ткнула она меня в бок.
Мы поужинали, убрали посуду, и Сюзан уселась возле меня почитать какой-то медицинский журнал. Я включил телевизор. Показывали бейсбольный матч.
К тому времени, когда игра закончилась, Сюзан уже задремала, не выпуская из рук журнал. Я взял ее на руки и осторожно перенес на кровать. Она проснулась и удивленно посмотрела на меня.
— Как ты догадался, что я заснула? — спросила она.
— Ты же знаешь, я опытный детектив, — прошептал я.
Она улыбнулась и вытянула губки для поцелуя. Я наклонился, поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и собрался домой. Спускаясь по лестнице, я вдруг услышал, как тихо хлопнула входная дверь. Я замер на месте и прислушался. Не может быть, входная дверь заперта на замок. Глухо заколотилось сердце. Я бросился вниз по лестнице. Замок на двери был взломан. Я выскочил на крыльцо. В самом конце двора, у обсаженной густым кустарником ограды мелькнула чья-то тень. Я сбежал по ступенькам и метнулся к кустам. Внезапно кто-то сильно ударил меня кулаком в челюсть. Это не был первоклассный боксерский хук, но все же он заставил меня пошатнуться. Из кустов выскочила темная фигура и бросилась к калитке. Я рванулся следом. Голова все еще гудела. Человек выбежал на Линнейн-стрит и устремился в сторону Массачусетс-авеню. Последние двадцать лет я каждый день делал тридцатикилометровые пробежки и рассчитывал легко догнать его. Но мне не повезло. Пробежав квартал, незнакомец перескочил через метровую изгородь на углу с Эггассиз-стрит, затем через газон и выскочил на улицу. Я тоже прыгнул через изгородь, но зацепился левой ногой и рухнул на траву. Пока я поднимался, он уже добежал до перекрестка с Ланкастер-стрит и скрылся за углом. Я еще немного пробежал по улице в сторону Массачусетс-авеню, хотя уже знал, что он ушел. На Массачусетс-авеню, ведущей к площади Портер, по вечерам всегда очень людно и оживленно, так что беглецу не составляло большого труда влиться в поток гуляющих и раствориться в толпе. Он был одет во что-то темное и показался немного пониже меня. И по-моему, он был белый. И мужчина. И еще он мог лучше меня перепрыгивать через изгородь. Я вернулся к Сюзан, чувствуя, что изрядно вспотел. Скорее всего, я не смог перепрыгнуть эту проклятую изгородь из-за пистолета. Мой кольт «Питон» вместе с полной обоймой весил не меньше полутора килограммов. Конечно, не будь его, я наверняка легко перелетел бы через этот чертов забор.
Когда я пришел к Сюзан, входная дверь была все так же распахнута настежь. Я зашел в холл. В доме царила полная тишина. Я включил свет. На столе стояла длинная белая коробка. Я открыл крышку. Внутри завернутая в зеленую бумагу лежала красная роза.
— Господи, Боже мой, — громко простонал я.
Глава 11
Утром, когда Сюзан проснулась, я лежал рядом с ней, выложив на ночной столик пистолет. Она повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Кажется, ночью я слышала какой-то шум, — наконец, проговорила она. Взгляд на секунду задержался на пистолете.
— Ночью я чуть не поймал какого-то типа, который вломился в холл и оставил тебе в подарок красную розу. Я погнался за ним, но ему удалось удрать.
Я решил, что не стоит рассказывать Сюзан, как я шлепнулся на задницу, когда пытался перепрыгнуть через изгородь. Мы лежали в кровати лицом друг к другу, и Сюзан все еще щурилась после сна.
— У тебя синяк на лице, — заметила она.
— Он выскочил из кустов и съездил мне по челюсти.
— Сможешь узнать его?
— Нет. Было темно, к тому же я видел его только сзади, когда он удирал.
— Если «он», значит, это был мужчина.
— Да. Белый, чуть пониже меня ростом. Среднего телосложения, даже можно сказать, худощавый.
Сюзан, не мигая, смотрела на меня. Она уже не щурилась, зрачки сузились в утреннем свете.
— Значит, ты вернулся и лег спать здесь, — сказала она.
— Да.
— Все это можно объяснить по-разному.
— Правильно, — согласился я. — Это мог быть кто-то из твоих пациентов, забравшийся к тебе в дом по каким-то своим причинам.
— Или кто-то, кто точит на меня зуб.
— Или убийца Красная Роза, что может быть вариантом пункта первого, — предположил я.
— Красная Роза может быть моим пациентом?
— Конечно. Он писал, что работает полицейским. А ты ведь специализируешься на полицейских.
— Или, — сказала Сюзан, — все это могло быть направлено на тебя. Он знает, что ты занимаешься этим делом. Значит, ему известно, что мы с тобой состоим в отношениях.
— Или это может быть кто-то, кто точит зуб на меня, — продолжил я.
— Или кто-то решил подурачиться и случайно попал именно ко мне.
— Вряд ли, — возразил я. — Слишком уж странное совпадение. Попасть к тебе, когда я как раз занимаюсь этим делом.
Сюзан кивнула и перевела взгляд на будильник.
— О, Господи, — встрепенулась она. — У меня через полтора часа прием.
— Это что, так мало? — удивился я.
Сюзан уже вскочила с кровати и направилась в ванную.
— Очень мало, — бросила она на ходу и скрылась за дверью.
Я услышал, как заработал душ. Я встал, натянул брюки, застегнул ремень и, сунув в кобуру пистолет, пошел на кухню, чтобы умыться и поставить воду на кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22