Если не хотите распрощаться с собственными яйцами, мой вам совет — не суйтесь в их квартал и в их дела.
— Лига женщин-избирательниц спонсирует поминки. Так все-таки — имя.
Роджерс покачал головой.
— Нет, ради твоей же пользы. Не лезь в это дело. Мы проверили — все чисто. И я не стану разглашать имена людей, с которых сняты подозрения, только для того, чтобы твоя долбаная газетенка трепала их почем зря.
— Бейли, — ласково начал я. — Я прекрасно понимаю, что ты несешь явную чушь. Но пойми и меня. Я пришел к тебе как к другу, человеку, чей профессиональный опыт невероятно ценю, — и что же? Вместо того, чтобы помочь мне раскрыть преступление, совершенное на твоем участке, и которое тебе оказалось не по зубам, ты советуешь мне сматывать удочки. Допустим, я так и сделаю. Вернусь к патрону и доложу ему, что расследование зашло в тупик, поскольку шеф полиции дал мне под зад коленом. Как ты думаешь, что будет написано в моем рекомендательном письме для дальнейшего трудоустройства?
— А мне плевать.
— Охотно верю. Это, вероятно, девиз вашего участка. Но мне от него ни холодно ни жарко, а потому я знаю, что сделаю дальше. Я задержусь в этом клоповнике и сам попытаюсь разобраться что к чему. А заодно, раз уж ты так несговорчив, попытаюсь доказать, что шеф местной полиции некомпетентный болван.
Лицо и шея Роджерса побагровели от ярости.
— Не лезь на рожон, иначе нарвешься, — процедил он.
Я встал и направился к двери, лишь на пороге обернулся:
— Ты тоже.
Плотно прикрыв за собой дверь, я двинулся через дежурку к выходу, посмеиваясь про себя: «Ты тоже».
О, Спенсер, какая фраза, полная драматизма!
Глава 4
Вальдес останавливался в «резервуар-корт.» — трехэтажном мотеле из шлакоблока, западное одноэтажное крыло которого было отведено под бар-ресторан. Стены здания были выкрашены в зеленый цвет, третий этаж венчала псевдомансардная крыша с пластиковой черепицей. Судя по замыслу архитектора, именно она являлась главным украшением мотеля. Но основным достоинством мотеля являлось отсутствие конкурентов в радиусе пятидесяти двух миль. Вот почему здесь остановился и я.
Я спрятал второй пистолет и патроны в ящик комода, прикрыл чистыми рубашками и, оставив бритву в ванной, спустился в бар. Возле дверей стояла на подставке внушительная доска с меню, которое было написано мелом. Она состояло из двух блюд: рулета из лосося за пять долларов девяносто пять центов и запеканки по-польски за четыре-девяносто пять.
Уитон радушно встречает гостей.
Часы показывали полчетвертого, и в баре было двое посетителей плюс барменша. Я присел за стойку на высокий крутящийся стул и заказал разливного пива. Барменша налила и аккуратно поставила кружку на салфетку — из тех, которые прилипают ко дну.
— Чек пробить? — спросила она.
Я кивнул. Звякнул кассовый аппарат, и она положила на стойку чек «лицом» вниз. Стены бара были обшиты темной фанерой под дерево и украшены аляповатыми «звериными» панно с изображениями форели, орлов, медведей, оленей и охотничьих собак. Салфетка сразу же прилипла ко дну кружки, я скомкал ее и положил в пепельницу.
— Вы наш новый постоялец? — поинтересовалась барменша.
На ней были черные брюки и белая блузка под брезентовым охотничьим жилетом с бесчисленным количеством карманов под патроны. Светлые волосы собраны на затылке в овальный пучок, глаза обведены широкой полосой ярко-синих теней, над ними — тонкие дуги темных бровей. На приколотом к груди жетоне написано имя — белыми буквами на бордовом фоне — Вирджи.
— Да, — ответил я.
— Проездом?
— Задержусь, пожалуй.
— Вот как? Дела?
— Угу.
— Странно.
— Почему?
— Не первый год работаю в барах и научилась разбираться в людях. Вы не похожи на бизнесмена.
— Отчего же?
— Да просто не похожи. Они все замученные толстяки и торопятся неизвестно куда, даже когда в баре сидят. Обычно много курят, пьют что покрепче, строят из себя крутых парней... А вы даже насчет имени моего не отпустили пошлой шуточки.
— С чувством юмора у меня туго.
— А может, наоборот? — не согласилась Вирджи.
— Это как?
— Не вашего уровня шутка.
Я ничего не ответил, поскольку за долгие годы работы барменша действительно научилась разбираться в людях.
— Я так понимаю, — продолжала Вирджи, — вы занимаетесь экологией — лесами да заповедниками. Ваши тут частенько появляются. Куоббин теперь вроде как охраняемая зона.
— Скорее всего.
— Тогда вы спортсмен. Правда, староваты, пожалуй, для спортсмена.
— На гибкость и техничность пока еще не жалуюсь.
Вирджи усмехнулась:
— Ручаюсь, что попала в точку. Едва ли вы с таким носом родились.
— Боксировал немного. Раньше.
— Вот видите, значит, кое-что я в этом смыслю.
Я отпил немного из кружки.
— Какие же дела вас к нам занесли?
Вирджи, сложив на груди руки, прислонилась левым бедром к ящику с пивом, который стоял под стойкой, и разговаривала, чуть повернув в мою сторону голову.
— Я детектив. Хочу выяснить, кто помог Эрику Вальдесу отправиться на тот свет.
Вирджи резко отпрянула от стойки и повернулась ко мне.
— Боже праведный...
— Вот такие дела меня к вам и занесли.
— Я про это ничего не знаю.
Она отошла к дальнему концу стойки и, пока я потягивал пиво, принялась тонко нарезать лимон. Возможно, пытаясь утихомирить растревоженное либидо.
— Вирджи, можно попросить еще кружечку? — спросил я, покончив с первой.
Она подошла, наполнила кружку и водрузила ее на новую салфетку — прямо перед моим носом. Затем выбила чек и положила рядом. Все — молча.
— Тебе не по вкусу, что я оказался сыщиком?
— Не знаю я, что там случилось с Вальдесом. Я к этому делу никакого отношения не имею.
— И вообще впервые услышала эту фамилию от меня, верно?
— Знаете, может, вы и в самом деле весь такой из себя крутой, да только... — она не договорила и покачала головой.
— Вальдес жил в мотеле и наверняка заходил в бар. Зная его основной интерес в жизни, он не мог не разговаривать с тобой.
— Да со мной столько народу болтает, что трудно в это поверить! Работа такая — быть любезной с посетителями.
— Разумеется. И ты, конечно, ничего о них не знаешь, не помнишь. И то, что нос у меня сломан, заметила совершенно случайно...
— Вы работаете на полицию штата?
— Нет. В частном порядке.
— Частный детектив?
— Угу.
— Ходите один и расспрашиваете о Вальдесе? — удивилась она.
— Угу.
— А шеф Роджерс в курсе того, что вы здесь?
— Он обозвал меня вонючим бостонским умником и сказал, что я в этом городе лишний.
На встревоженном лице Вирджи появилось некое подобие улыбки.
— Ты знаешь, за кем ухлестывал Вальдес?
— Нет. Я вообще ничего не знаю, ясно? Ни-че-го. Так, зайдет, возьмет чего-нибудь выпить, поболтает о том о сем, и уходит. Все.
— В городе есть где поразвлечься?
— В каком смысле — поразвлечься?
— Отдохнуть, выпить, послушать музыку, познакомиться с женщиной?
— Только здесь.
Я еще раз осмотрелся.
— Неужели народ валит сюда толпами только для того, чтобы отведать рулета из лосося?
Вирджи пожала плечами:
— А холостякам больше некуда податься.
Я приложился к кружке.
— И на кого же вы работаете, если не секрет? — поинтересовалась Вирджи.
— На «Централ Аргус».
— Так я и думала, — кивнула она.
— Потому что Вальдес тоже оттуда?
— Они давно мутят в Уитоне воду.
— Но если она у вас действительно мутная, а они хотят лишь выяснить — отчего?
Вирджи вновь пожала плечами и резонно напомнила:
— Вам за это платят.
— А как тут насчет кокаина?
— Так вам еще и это... Хотите купить для себя?
— Очень может быть.
— Вам кокаин так же нужен, как мне икра. — Вирджи с сомнением покачала головой. — Вы его и не нюхали никогда. Не ваше это занятие.
— Мои ясные голубые глаза и квадратная челюсть вечно меня выдают.
— Как в зеркале, — подтвердила она и спросила: — Есть какие зацепки насчет Вальдеса?
— Пока нет. Надеялся, ты мне поможешь.
— Разуй глаза и прочисти уши. Повторяю для непонятливых: о Вальдесе я ничего не знаю.
— И о кокаине тоже?
— И о кокаине.
— И о шефе Роджерсе?
— И о нем.
— Обо всем, что выходит за рамки милой светской беседы?
— Схватываете прямо на лету! — одобрительно кивнула Вирджи.
— Будь ты на моем месте, с кем бы переговорила насчет этого дела?
— Будь я на вашем месте, я бы со всех ног рванула бы домой.
— А если бы решила остаться?
— Не решила, — подытожила Вирджи.
Глава 5
Деликатесы мотеля не сулили моему желудку ничего хорошего, потому я прогулялся в супермаркет и купил то, что мне приглянулось. После этого я вернулся в мотель, рассчитывая, что шесть бутылок пива помогут мне спокойно поужинать в одиночестве.
Первым делом я сложил бутылки в мусорное ведро и засыпал их льдом из морозильной камеры, стоявшей в коридоре. Затем я разобрал покупки: тунец в масле, салат из капусты, морковки и лука, пшеничный хлеб, несколько бумажных тарелок, набор пластиковых орудий по уничтожению пищи и банка пикулей. Зелень и овощи — это жизнь.
Предвкушая радость ужина, я вспоминал события первого рабочего дня в Уитоне. А он прошел невероятно успешно: шеф полиции с радостью дал бы мне пинок под зад, барменша, после щедрой дозы несколько грубоватой сексуальной привлекательности старика Спепсера, тоже посоветовала сматываться, и как можно быстрее. К единственно неоспоримому достижению дня можно было отнести лишь то, что у меня не спросили в уитонском магазине спиртных напитков документы, подтверждающие, что я достиг совершеннолетия.
Я потягивал пиво «Сэм Адамс» прямо из бутылки. Логика — великая вещь, а она подсказывала, что местное пиво всегда свежее, а потому следует отдавать предпочтение именно ему. Так что в этот вечер удачного дня я решил отпраздновать День «Сэма Адамса», который был воистину великолепен.
Кто сказал, что я плохой детектив?
Кто сказал, что невозможно поймать кита в аквариуме?
Кто сказал, что Вальдес ухлестывал за колумбийками?
А вот это сказал не я.
Это сказал Бейли Роджерс. Мне действительно не следовало хамить старому служаке. Мне следовало поблагодарить его за то, что он навел меня на след. Если с Вальдесом посчитался ревнивый муж или любовник колумбийской телки, как справедливо заметил шериф, число подозреваемых в один миг сокращается с пятнадцати тысяч семисот тридцати четырех человек до менее чем пяти тысяч.
Я влил в себя очередную порцию «Сэма Адамса» и некоторое время любовался этикеткой — прекрасным портретом старины Сэма.
Затем вновь вспомнил о работе. Итак, одним мастерским ударом я исключил из числа подозреваемых более десяти тысяч человек. Из оставшихся же пяти тысяч женщины составляли половину, и многие либо слишком стары, либо слишком молоды.
Так ведь плутовка практически у меня в руках!
«Сэм Адамс» был так свеж и хорош, что только ближе ко дну третьей бутылки я принялся готовить ужин: аккуратно разложил тунца на два тонких ломтя хлеба и дополнил натюрморт несколькими яркими мазками салата. Разрезав каждый кусок на четыре треугольника, я разложил их на лакированной бумажной тарелке и в качестве орнамента использовал пикули. Затем принес из ванны полотенце, заменившее салфетку, и стеклянный стакан — под пиво. Я предпочитаю пить пиво прямо из бутылки, но сейчас я садился ужинать за праздничный стол, так что все должно было соответствовать ситуации.
Ужинал я за маленьким круглым столиком у окна, которое «транслировало» стандартно скучную заставку автостоянки возле мотеля.
Впечатление от разговора с Роджерсом подкреплялось впечатлением от беседы Вирджи: смерть Вальдеса — закрытая тема. В реакции Вирджи, при одном только упоминании имени Эрика Вальдеса, прочитывался страх быть вовлеченной в разговор на эту тему и удивление по поводу того, что я вообще осмелился затронуть ее, не имея ни разрешения, ни поддержки шефа полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23