— Всем патрульным машинам и всем, кто меня слышит! Массовый побег из ИВС!
Сбежали более тридцати человек.
«Свинорез! — тотчас мелькнуло в голове лейтенанта. — Но как?!»
Астафьев побежал к остановке дворами. Так ближе! Навстречу ему быстро шли трое парней, встречный ветер донес до лейтенанта ни с чем не сравнимый запах тюремной карболки.
«Они!» — мелькнуло в голове Юрия. — Стоять! — закричал он, перебрасывая папку из правой руки в левую и хватаясь за кобуру. Вытащить пистолет он не успел, самый рослый из беглецов прыгнул вперед и ударом ноги свалил Астафьева на землю. Тяжелые удары трех пар ног посыпались со всех сторон, но Юрию все-таки удалось вытащить пистолет и, перекатившись на бок, выстрелить сквозь куртку вверх, не целясь. Он ни в кого не попал, но удары прекратились, и все трое кинулись врассыпную.
Астафьев вскочил, подхватил папку и, превозмогая боль во всем теле, погнался за одним из парней. Тому чуточку не повезло: выскочив за угол ближайшего дома, он увидел приближающиеся фары милицейского «уазика» и, повернув назад, нарвался на кулак лейтенанта. Сбив беглеца на землю, Юрий быстро упаковал его в наручники и до приезда машины успел еще пару раз пнуть от всей души. Подбежавшим милиционерам он кивнул в сторону проходного двора:
— Двое убежали туда.
— Ты с этим выходи на дорогу, — попросил сержант. — Сейчас всех на ноги подняли — гаишников, вневедомственную, кто-нибудь подберет.
— Хорошо, — согласился Астафьев.
«Уазик» погнал по следу беглецов, а Юрий еще раза три отвел душу на ребрах пленника и поволок его в сторону центральной улицы города, носившей, естественно, гордое имя товарища Ленина. Долго ждать ему не пришлось, минут через пять подъехал «воронок» и «добычу» Астафьева погрузили в соответствующий его социальному положению автомобиль.
Не успели они отъехать, как рядом притормозил знакомый «уазик»
Колодникова.
— Юрка, бросай все, иди сюда! — послышался из кабины голос Мазурова.
Рассмотрев при свете состояние своего подопечного, он присвистнул. На лбу лейтенанта набухала кровавая ссадина, волосы выглядели растрепанной метлой, из которой торчал тополиный листочек. С кряхтеньем, корчась от боли, Юрий с трудом забрался в салон машины.
— Это кто тебя так? — спросил Михалыч.
— Да нарвался на троих этих козлов, еле успел пистолет достать. Одного взял.
— А я уже двоих, — похвастался Мазуров.
— Ну конечно, я в этом и не сомневался, — скривился Юрий. — Куда мне до вас!
— Может, тебя в больницу отвезти?
— Не надо, — отмахнулся лейтенант. — Все это мелочи.
— Тогда поехали Свинореза искать. Остальных пусть другие ловят.
— И где же его искать?
— А подумай сам, — предложил Колодников. — Куда он мог податься после побега?
Думать Юрию совсем не хотелось, до сих пор в голове его что-то шумело после контакта с тяжелыми ботинками беглецов. Но он все-таки постарался включить мыслительный процесс и вскоре высказал свою точку зрения.
— Куда-куда, ширнуться ему надо.
— Во-от! Сообразительный мальчик, а героин у над пока не сильно распространен, слишком дорог.
— Значит, надо проехаться по предполагаемым точкам, где могут торговать наркотой?
— Вот именно — «предполагаемым». Но другого выхода я не вижу, — закончил рассуждения Колодников.
Метров через триста они увидели у дороги знакомую фигуру Фортуны. Вся милиция была поднята по тревоге, поэтому никто не удивился неожиданной встрече.
Машина притормозила, и грузный капитан забрался в «уазик», сразу же спрессовав оперативников.
— Я один дом раскопал, наркотой там торгуют, точно. Свинорез может пойти туда за ширевом. Человечек, который мне шепнул, четкий.
— Ну что, может, сначала туда и сгоняем? — спросил Колодников.
Они мчались по ночному городу, но вскоре ожил динамик рации.
— Всем патрульным машинам, выстрелы на улице Фрунзе, дом сорок.
— Черт, это как раз тот дом! — стукнул кулаком по спинке сиденья Фортуна.
— Значит, опоздали, — решил Колодников.
Коттедж на две семьи сиял всеми окнами. Фортуна подошел к калитке, — она оказалась открытой — и милиционеры беспрепятственно прошли во двор. Первое, что они увидели на бетонированной дорожке, ведущей к дому, труп здоровущей овчарки, а чуть подальше, У крыльца, под фонарем завалился в неестественной позе седой человек в зеленой армейской рубахе. Мазуров приподнял голову старика — вместо лица было кровавое месиво. Колодников нагнулся к кусту с опадающими пионами и вытащил за ремень двустволку. Показав ее остальным, Андрей вернул свою находку на место. Фортуна сразу метнулся куда-то за дом и исчез в темноте. Дверь в дом оказалась заперта, и на стук никто не реагировал. Но открылось окно в соседней половине коттеджа, и высунувшийся лысоватый мужчина заявил:
— Это я вас вызвал.
— Давно стреляли? — спросил Колодников.
— Минут десять назад.
— Сколько раз?
— Три. Сначала два раза во дворе, а потом в доме.
Колодников обернулся к Мазурову. В это время их окликнул Астафьев:
— Не надо ломать, идите сюда!.
Одно из окон оказалось приоткрытым. В дом первым пробрался лейтенант, вслед за ним оба майора. Держа пистолет наготове, Астафьев осторожно продвигался вперед. Миновал зал, заглянул в спальню, но лишь на кухне увидел то, что и предполагал. На полу лежало тело пожилой, грузной женщины. Свинорез и ей выстрелил в лицо, так что лишь мельком взглянув на хозяйку, Астафьев отвел в глаза в сторону. Осмотревшись, он поставил пистолет на предохранитель и сказал вошедшему вслед за ним Мазурову:
— Он ушел. Вон, и здесь окно открыто.
Сквозняк прощально трепал белую занавеску, выбрасывая ее в черноту ночи.
* * *
— За что он их? — спросил Мазуров, разглядывая труп. Колодников в это время диктовал в микрофон рации адрес.
— По идее денег у него не было, так что геры они ему могли и не дать, — предположил Юрий.
— Да, но кайфануть он не успел, — сказал Колодников, пряча рацию. — Спугнули мы его. Теперь Свинорезу надо будет искать нычку для укола.
Оглядевшись по сторонам, Астафьев сказал:
— Слушай, а неплохо жили пенсионеры.
В самом деле, дом этот никак не походил ни на притон наркоманов, ни на жилище обыкновенных пенсионеров. Мебель хотя и не очень модная, но добротная, в доме было все для комфортной жизни: телевизор, огромный холодильник, швейная машинка, новенькая стиральная — все предметы в импортном исполнении. В полированной стенке блестел хрусталь, на стенах висели ковры.
— А ты что, думаешь, наркоту они продавали из любви к искусству на общественных, так сказать, началах? На наркоте разбогатели, из-за нее и погибли, — заключил Мазуров.
В открытое окно кухни вломилось что-то огромное, и оперативники невольно вздрогнули. Но это был всего лишь капитан Фортуна.
— Ушел к железной дороге, его видели бегущим в ту сторону, — сообщил он.
— Черт, похоже, он идет в Гусинку! — вырвалось у Колодникова.
Оперативники толпой вывалились из дома.
— Серега, аллюр три креста! — крикнул Колодников шоферу.
«Уазик» надсадно взревел и на своей максимальной скорости — пятьдесят километров в час — рванулся вперед.
— Он сдурел, что ли, идти домой? — прокричал Астафьев своим друзьям.
— Ему сейчас не до этого, его ломка корежит, — отозвался Андрей, а Михалыч лишь согласно кивнул.
— Сейчас бы сюда спецназ с брониками и сферами, — сказал он со вздохом.
— Ага, сейчас ты у нас и будешь изображать спецназ, папку сунь под куртку, а нимб над головой будет вместо сферы, — хохотнул Колодников.
Мазуров засмеялся, а Юрий улыбнулся черезсилу. Его начинала колотить нервическая лихорадка предстоящего задержания. С теми тремя беглецами было все неожиданно, а потому просто. Юрий даже не успел испугаться, но сейчас где-то впереди ждал Свинорез с пистолетом. Беспощадный убийца и наркоман.
Метров за триста до дома Быковых они увидели щуплую фигурку, отчаянно размахивающую руками. Это оказался Андрей Мысин.
— Слава богу, вы приехали, а я уж думал, мне одному Свинореза брать придется! — заглянув в кабину, сказал он возбужденно.
— Этот дома?
— Да, сосед его сейчас ко мне прибегал, шепнул, что видел, как тот прошел огородами.
"Вот она, деревня. Как там в песне? «От людей на деревне не спрятаться…»
— мелькнуло в голове Астафьева. А Мысин продолжал:
— Я за рацию, давай вызывать хоть кого-нибудь, и чувствую, что меня никто не слышит. Батареи опять сели. Когда мне новую рацию дадут?! Эта меня заколебала!
— Как думаешь, он кольнуться успел? — спросил Мазуров участкового.
— Да хрен его знает, а что? — спросил Мысин.
— Лучше, если он ширнется, поспокойней будет.
— Ну не скажи, брат, — возразил Колодников. — Под кайфом ему все будет по фигу, на автоматы с песней пойдет.
Обсуждение этой проблемы быстро закончилось, предугадать действия наркомана все равно было невозможно. Срочно начали распределять роли. В лобовую атаку решили идти Мазуров, Колодников и Фортуна, молодым, как всегда, достался огород и постройки.
— Извини, Юр, но я не думаю, что со своими избитыми ребрами ты захочешь прыгать через забор, — сказал Михалыч.
Астафьев с Мысиным пробирались к задам усадьбы Быковых. Андрей, несмотря на темноту, вел своего напарника уверенно. Отворив небольшую калитку, он пошел по узким тропинкам большого, как футбольное поле, огорода, лавируя между грядок и парников. Юрий же ни черта не видел в этой темноте, пару раз наступил в мягкую почву грядок, поскользнулся в лужице, оставшейся после полива, и с тихим матом запутался в остро пахнущей помидорной ботве.
— Тихо ты! — свистящим шепотом выругал его участковый. — Как слон!
— Как ты здесь ориентируешься, я ни черта не вижу! — прошипел Астафьев.
— Очки купи! — свирепо посоветовал Мысин.
— Да у меня стопроцентное зрение, — нервозность лейтенанта перешла в неконтролируемую болтливость. — Правда, восемь процентов дальтонизма, меня за это даже в милицейскую школу брать не хотели.
— Лопай больше витаминов.
Со двора донесся истеричный собачий лай.
— Пошли быстрей, — уже в голос приказал участковый и рванулся вперед.
В кармане Юрия щелкнула рация, и голос Мазурова сообщил:
— Все, мы готовы!
Медлить было нельзя, и Астафьев побежал за Мысиным.
* * *
Майоры были и правы, и не правы в своем споре. Валерий Павлович Быков-Сергеев по кличке Свинорез был опасен в любом состоянии, как при ломке, так и под кайфом. Бывшего майора внутренних войск Игоря Михайловича Семенова, хозяина коттеджа на Фрунзе, он пристрелил с ходу, так как знал, что тот откажется дать ему дозу героина бесплатно. Валера хорошо знал упрямый характер бывшего заместителя начальника исправительно-трудовой колонии строгого режима.
Перепрыгнув через забор, он сразу выстрелил в овчарку, а затем за пару секунд определил на тот свет выскочившего на крыльцо с ружьем хозяина. Ворвавшись в дом, Свинорез под пистолетом заставил обезумевшую от страха жену Семенова отдать всю отраву, что имелась в доме, а после этого застрелил и ее. Животный инстинкт самосохранения заставил его тут же покинуть дом, а к себе в Гусинку Быков пришел только потому, что мозг от жуткой боли отказывался работать и ноги сами понесли его по знакомой дороге.
Когда злобно, явно на чужих залаяла собака, он как раз испытал первый прилив кайфа. Но Валера сразу понял, что это по его душу. Беспричинная, дурная веселость заставила его расхохотаться. Прикрыв колпачком шприц, он сутгул его в карман куртки и взглянул на жавшихся в углу кухни мать и жену.
— Ленка, иди сюда, — велел он. Та отрицательно замотала головой, а мать Валерки обняла ее обеими руками и прижала к себе. — Иди, говорю!
Но испуганная женщина только сильнее прижалась к свекрови. Тогда Быков со всей силы ударил мать кулаком в ухо. Она вскрикнула и стала заваливаться с табуретки на пол. Подхватив Ленку, Свинорез заломил ей руку за спину и поволок к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48