Вычислил он машину, вы правы: кто-то из приемного курил на улице и видел, как мужик этот с Орловой из старенького «Москвича» вылез, четыреста двенадцатого. Таких в городе единицы, а может, вообще одна. Водилу найти элементарно.
— Ну вот видишь! А сам что не подключился? Знаешь ведь, людей мало.
— Иван Михайлович! У меня на десять была назначена встреча в морге с родственниками Перфилова.
— Ну и что? Опознали? — тотчас же заинтересовался Мазуров.
— Да вроде бы.
— Что значит вроде бы? — возмутился майор. — Вроде бы у нас не считается.
Либо опознали, либо нет!
— Ага, Мамонтову тоже вон опознали, — ухмыльнулся Юрий.
Зимой у Мазурова произошла неприятная история, связанная с розыском пропавшей девушки по фамилии Мамонтова. Через месяц после ее исчезновения в лесопосадке нашли труп, пригласили близких родственников, и те дружно опознали в убитой сестру и дочь. После похорон те же родственнички, все как на подбор склонные к злоупотреблению спиртным, мирно сидели за поминальным столом, когда открылась дверь, и живая и невредимая, только очень пьяная Лена Мамонтова ввалилась в дом. Увидев обильный стол, она закричала во всю глотку:
— Что, с-суки, опять без меня пьете?!
Одного из сидевших за столом хватила кондрашка, трое свалились в обморок.
А «воскресшая» прорвалась к столу и налила себе полновесный штрафной стакан водки.
Операм же светила жуткая процедура с эксгумацией трупа, многочисленные экспертизы по установлению личности. Начальство устроило нешуточный разбор, а коллеги с удовольствием пересказывали о явлении «усопшей» на собственные поминки.
— С Мамонтовой это недоразумение, — поморщился майор и быстро перевел разговор. — Рассказывай, что с Перфиловым?
— Там трудно уже что-то понять — всю зиму под снегом. Мы пока его откопали в куче трупов, измучились.
Мазуров кивнул. Об особенностях хранения невостребованных трупов в кривовском морге он знал не понаслышке. Не проходило и недели, чтобы ему точно так же не приходилось копаться в куче смерзшихся, весьма несимпатичных жмуриков.
— На нем еще четверо лежало, — продолжал лейтенант. — Сын его — инвалид однорукий, сестра за сердце хватается. Хорошо хоть брат Перфилова здоровый, пришел, помог, правда, пьяный, как обычно. Распознали ботинки, по ним и выдернули.
— Что, кроме ботинок, сходится?
— Все до мелочей. Татуировка на руке, якорь с именем «Саша», отсутствие трех передних зубов.
— Ну, слава богу, можем считать, что это дело свалили, одна «палка» у нас за этот месяц есть.
«Палками» на местном милицейском жаргоне называлось успешно законченное и переданное в суд дело.
— А потом Мамонов меня отозвал, — продолжал Астафьев. — Велел заниматься похоронами Петренко.
— Когда, кстати, его?
— Сегодня, в два.
— Да, жалко Иваныча. Какой был оперативник, ты не представляешь. Двух лет на пенсии не протянул. Надо бы заехать проститься. Значит, по «Москвичу»
Колодников работать будет? Это хорошо, Андрей мужик цепкий. А тебе придется тогда еще раз в больничку слетать. Оперативку из области проверить по одному типу. Вдруг сойдется?
— Ладно, съезжу. — Астафьев спешно покинул кабинет.
В это время в кривовской больнице случилось еще одно чрезвычайное происшествие.
Капитан Мелешкин, участковый центрального района, выполнял свои рутинные обязанности, допрашивая пострадавшего в драке мужичка. Дело было простое и ясное: поссорились два соседа, начали драться, а этот чудак кинулся их разнимать. Как обычно бывает в таких случаях, миротворцу досталось больше всех.
Драчуны отделались синяками и ссадинами, а разнимавшего их мужика с сотрясением мозга поместили в нейротравму, в палату с такими же, как и он, «головастиками».
Закончив все формальности, Мелешкин уже собирался покинуть палату, когда из коридора донесся шум: требовательный женский голос переходил-на крик.
Открыв дверь, капитан увидел странную сцену: растрепанная медсестра буквально висела на руке у высокого худого парня в кожаной куртке, пытаясь задержать его, но тот, выкручиваясь, упорно пробивался вперед.
— Куда?! Нельзя без халата!
— Да пошла ты!.. — В доли секунды странный посетитель свободной рукой ударил медсестру, но попал куда-то в плечо. И занес руку для повторного, более прицельного удара.
Этого Мелешкин допустить не мог. Он подскочил к хулигану, намереваясь перехватить руку. С плеч участкового упал накинутый белый халат, до этого прикрывавший милицейскую форму. В этот момент произошло нечто еще более неожиданное: парень остановился и замер. Лицо его исказила гримаса ненависти, а в руке щелкнуло выкидное лезвие ножа. Прежде чем капитан успел хоть что-то понять, острая боль пронзила его. Захрипев, участковый опустился на пол, а убийца быстро вытащил из тела милиционера нож, с силой отшвырнул медсестру и помчался к выходу.
Через три минуты Мелешкин лежал на операционном столе, а через четыре часа, когда схлынула пелена наркоза, в палату вошел мужчина лет сорока с тонкой щеточкой усов.
Глава 4
Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Андрей Викторович Колодников не впечатлял своими габаритами. Невысокого роста, да еще сутулившийся, с лицом, выдававшим поклонника Бахуса, он тем не менее считался лучшим оперативником города. Фанатизм и преданность делу с лихвой покрывали все недостатки майора. В данный момент Колодников временно исполнял обязанности начальника УТРО, пока тот пребывал в очередном отпуске.
— Алексей, Лешка! Слышишь меня? — наклоняясь над Мелешкиным, хрипловатым, прокуренным голосом уже в третий раз повторил он.
— Что? — с трудом раскрывая глаза, отозвался участковый.
— Кто это был? За что он тебя?
— Не знаю… вроде видел его раньше, но никак не вспомню…
Колодников с досадой поморщился. Перепуганная медсестра не запомнила лицо бандита, да и остальные свидетели припоминали самые общие приметы: высокий рост, худобу, одному бросились в глаза многочисленные синие наколки на пальцах, так называемые «перстни», второму — чересчур короткие волосы. Ни по одной фотографии «спецконтингента» из картотеки ГОВД тот парень не был опознан. По показаниям тех же свидетелей, он, выскочив из здания больницы, перебежал улицу, прыгнул в синюю «десятку» и уехал. Номер машины, естественно, никто не заметил.
Задержать убийцу по цвету и марке машины было практически невозможно. В Кривове многие предпочитали при первой возможности пересесть на «десятку», в том числе и бандиты. Проверку машин Колодников не исключал, хотя и понимал, что поиск в этом направлении будет длительным. Раздался слабый голос Мелешкина:
— По-моему… он был обколотый.
— Точно?
— Да… и хорошо обколотый. Глаз у меня наметанный.
Чуть помолчав, капитан добавил:
— Это кто-то из старых клиентов. Только никак не вспомню кто… но точно не по моему участку.
Участковым Мелешкин служил двенадцать лет, и его словам Колодников полностью доверял.
— Может, кто вернулся из старичков… слишком он худой… как с зоны…
— Ладно, Алексей, поправляйся.
В коридоре Колодников столкнулся лицом к лицу с заведующим хирургическим отделением Арсением Топляковым. Лучший хирург города выглядел усталым: после Мелешкина он провел еще одну сложную операцию.
— Ну, как ваш товарищ? — спросил хирург.
— Да вроде все нормально.
— Ему повезло: чуть повыше, и задел бы сердце.
Они вышли на лестничную площадку, и оба автоматически закурили. Топляков прищурился, потер висок и сказал:
— Знаете, что меня удивило? Точно такую же рану я видел во время обхода у той девушки, Орловой.
— Что значит точно такую же? — удивился Колодников.
— Узкое лезвие, удар в область сердца. Специфический след.
В голове майора что-то словно щелкнуло.
— Постойте, а где он нашего капитана поранил?
— Около восьмой палаты.
Выкинув только что прикуренную сигарету, Колодников рванулся обратно в отделение. Вслед за ним последовал и удивленный хирург.
— Здесь? — спросил он в конце коридора. За палатой номер восемь была металлическая перегородка с дверью без надписей и цифр.
— Да.
— А дальше у вас реанимация, — Андрей ткнул пальцем в дверь без номера.
— Именно так.
— И там лежит Орлова?
— Естественно.
— …Кое-что становится ясным. Орлова подключена к стационарным аппаратам?
— Насколько мне известно, основные реанимационные процедуры уже проведены.
Но она по-прежнему в коме, возможно, последствия шока, поскольку серьезных черепно-мозговых травм нет.
— Срочно нужна отдельная палата, желательно на другом этаже. Найдете?
— Поищем, — не удивился Топляков.
— Надо перевести туда Орлову, и мы выставим охрану.
— Вы думаете, этот парень прорывался к ней?
— Получается, что к ней.
Не прошло и получаса, а Ольга Орлова уже лежала этажом выше, в травматологии, в небольшой одноместной палате. Колодников давал подробнейший инструктаж ее родителям.
— Вы будете здесь постоянно?
— Да, конечно, — сказала Анна Владимировна.
— Все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы…
Орловых слова майора напугали.
— Это так серьезно? — спросил отец.
— Более чем. Охрану я пришлю как можно быстрей, — в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. Как вовремя! — Юрий! Ты что тут делаешь? — спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.
— Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз оперативка о пропаже одного мужика из Железногорска.
— Ну и как? Он?
Астафьев махнул рукой:
— Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.
— Ты с ним закончил?
— Да.
— Ничего срочного пока нет?
Юрий пожал плечами:
— Не знаю пока. Смотря что там мне Михалыч приготовил.
— Слушай, шпалер при тебе?
Астафьев отрицательно покачал головой.
— Как вы так можете, не понимаю? Во всем городе, наверное, только я и Михалыч таскаем с собой пушку.
— Да жарко же с ней! — возмутился Юрий. — Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.
Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но из поясной кобуры Колодников неожиданно вытащил на свет божий еще один пистолет, по виду точно такой же пээм.
— На вот тебе по бедности во временное пользование.
— Газовый? — разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.
— У тебя вообще никакого не было, жарко, видите ли, ему! А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься.
— Слушай, а что случилось? — спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.
— Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.
— Это за кого еще?
— За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Мелешкин и поронули его.
Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:
— Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.
— И долго мне здесь торчать?
— Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в управление, выбью пару орлов для охраны, как минимум, через два часа тебя сменят.
— Точно?
Колодников принял обиженный вид.
— Ты что, меня не знаешь?
— Слушай, — умоляюще прижал руки к груди Юрий. — Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!
— В девять?! Смеешься?! — возмутился Колодников. — В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?
— Ну ладно, уговорил, — нехотя согласился Астафьев.
Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.
На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Ну вот видишь! А сам что не подключился? Знаешь ведь, людей мало.
— Иван Михайлович! У меня на десять была назначена встреча в морге с родственниками Перфилова.
— Ну и что? Опознали? — тотчас же заинтересовался Мазуров.
— Да вроде бы.
— Что значит вроде бы? — возмутился майор. — Вроде бы у нас не считается.
Либо опознали, либо нет!
— Ага, Мамонтову тоже вон опознали, — ухмыльнулся Юрий.
Зимой у Мазурова произошла неприятная история, связанная с розыском пропавшей девушки по фамилии Мамонтова. Через месяц после ее исчезновения в лесопосадке нашли труп, пригласили близких родственников, и те дружно опознали в убитой сестру и дочь. После похорон те же родственнички, все как на подбор склонные к злоупотреблению спиртным, мирно сидели за поминальным столом, когда открылась дверь, и живая и невредимая, только очень пьяная Лена Мамонтова ввалилась в дом. Увидев обильный стол, она закричала во всю глотку:
— Что, с-суки, опять без меня пьете?!
Одного из сидевших за столом хватила кондрашка, трое свалились в обморок.
А «воскресшая» прорвалась к столу и налила себе полновесный штрафной стакан водки.
Операм же светила жуткая процедура с эксгумацией трупа, многочисленные экспертизы по установлению личности. Начальство устроило нешуточный разбор, а коллеги с удовольствием пересказывали о явлении «усопшей» на собственные поминки.
— С Мамонтовой это недоразумение, — поморщился майор и быстро перевел разговор. — Рассказывай, что с Перфиловым?
— Там трудно уже что-то понять — всю зиму под снегом. Мы пока его откопали в куче трупов, измучились.
Мазуров кивнул. Об особенностях хранения невостребованных трупов в кривовском морге он знал не понаслышке. Не проходило и недели, чтобы ему точно так же не приходилось копаться в куче смерзшихся, весьма несимпатичных жмуриков.
— На нем еще четверо лежало, — продолжал лейтенант. — Сын его — инвалид однорукий, сестра за сердце хватается. Хорошо хоть брат Перфилова здоровый, пришел, помог, правда, пьяный, как обычно. Распознали ботинки, по ним и выдернули.
— Что, кроме ботинок, сходится?
— Все до мелочей. Татуировка на руке, якорь с именем «Саша», отсутствие трех передних зубов.
— Ну, слава богу, можем считать, что это дело свалили, одна «палка» у нас за этот месяц есть.
«Палками» на местном милицейском жаргоне называлось успешно законченное и переданное в суд дело.
— А потом Мамонов меня отозвал, — продолжал Астафьев. — Велел заниматься похоронами Петренко.
— Когда, кстати, его?
— Сегодня, в два.
— Да, жалко Иваныча. Какой был оперативник, ты не представляешь. Двух лет на пенсии не протянул. Надо бы заехать проститься. Значит, по «Москвичу»
Колодников работать будет? Это хорошо, Андрей мужик цепкий. А тебе придется тогда еще раз в больничку слетать. Оперативку из области проверить по одному типу. Вдруг сойдется?
— Ладно, съезжу. — Астафьев спешно покинул кабинет.
В это время в кривовской больнице случилось еще одно чрезвычайное происшествие.
Капитан Мелешкин, участковый центрального района, выполнял свои рутинные обязанности, допрашивая пострадавшего в драке мужичка. Дело было простое и ясное: поссорились два соседа, начали драться, а этот чудак кинулся их разнимать. Как обычно бывает в таких случаях, миротворцу досталось больше всех.
Драчуны отделались синяками и ссадинами, а разнимавшего их мужика с сотрясением мозга поместили в нейротравму, в палату с такими же, как и он, «головастиками».
Закончив все формальности, Мелешкин уже собирался покинуть палату, когда из коридора донесся шум: требовательный женский голос переходил-на крик.
Открыв дверь, капитан увидел странную сцену: растрепанная медсестра буквально висела на руке у высокого худого парня в кожаной куртке, пытаясь задержать его, но тот, выкручиваясь, упорно пробивался вперед.
— Куда?! Нельзя без халата!
— Да пошла ты!.. — В доли секунды странный посетитель свободной рукой ударил медсестру, но попал куда-то в плечо. И занес руку для повторного, более прицельного удара.
Этого Мелешкин допустить не мог. Он подскочил к хулигану, намереваясь перехватить руку. С плеч участкового упал накинутый белый халат, до этого прикрывавший милицейскую форму. В этот момент произошло нечто еще более неожиданное: парень остановился и замер. Лицо его исказила гримаса ненависти, а в руке щелкнуло выкидное лезвие ножа. Прежде чем капитан успел хоть что-то понять, острая боль пронзила его. Захрипев, участковый опустился на пол, а убийца быстро вытащил из тела милиционера нож, с силой отшвырнул медсестру и помчался к выходу.
Через три минуты Мелешкин лежал на операционном столе, а через четыре часа, когда схлынула пелена наркоза, в палату вошел мужчина лет сорока с тонкой щеточкой усов.
Глава 4
Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Андрей Викторович Колодников не впечатлял своими габаритами. Невысокого роста, да еще сутулившийся, с лицом, выдававшим поклонника Бахуса, он тем не менее считался лучшим оперативником города. Фанатизм и преданность делу с лихвой покрывали все недостатки майора. В данный момент Колодников временно исполнял обязанности начальника УТРО, пока тот пребывал в очередном отпуске.
— Алексей, Лешка! Слышишь меня? — наклоняясь над Мелешкиным, хрипловатым, прокуренным голосом уже в третий раз повторил он.
— Что? — с трудом раскрывая глаза, отозвался участковый.
— Кто это был? За что он тебя?
— Не знаю… вроде видел его раньше, но никак не вспомню…
Колодников с досадой поморщился. Перепуганная медсестра не запомнила лицо бандита, да и остальные свидетели припоминали самые общие приметы: высокий рост, худобу, одному бросились в глаза многочисленные синие наколки на пальцах, так называемые «перстни», второму — чересчур короткие волосы. Ни по одной фотографии «спецконтингента» из картотеки ГОВД тот парень не был опознан. По показаниям тех же свидетелей, он, выскочив из здания больницы, перебежал улицу, прыгнул в синюю «десятку» и уехал. Номер машины, естественно, никто не заметил.
Задержать убийцу по цвету и марке машины было практически невозможно. В Кривове многие предпочитали при первой возможности пересесть на «десятку», в том числе и бандиты. Проверку машин Колодников не исключал, хотя и понимал, что поиск в этом направлении будет длительным. Раздался слабый голос Мелешкина:
— По-моему… он был обколотый.
— Точно?
— Да… и хорошо обколотый. Глаз у меня наметанный.
Чуть помолчав, капитан добавил:
— Это кто-то из старых клиентов. Только никак не вспомню кто… но точно не по моему участку.
Участковым Мелешкин служил двенадцать лет, и его словам Колодников полностью доверял.
— Может, кто вернулся из старичков… слишком он худой… как с зоны…
— Ладно, Алексей, поправляйся.
В коридоре Колодников столкнулся лицом к лицу с заведующим хирургическим отделением Арсением Топляковым. Лучший хирург города выглядел усталым: после Мелешкина он провел еще одну сложную операцию.
— Ну, как ваш товарищ? — спросил хирург.
— Да вроде все нормально.
— Ему повезло: чуть повыше, и задел бы сердце.
Они вышли на лестничную площадку, и оба автоматически закурили. Топляков прищурился, потер висок и сказал:
— Знаете, что меня удивило? Точно такую же рану я видел во время обхода у той девушки, Орловой.
— Что значит точно такую же? — удивился Колодников.
— Узкое лезвие, удар в область сердца. Специфический след.
В голове майора что-то словно щелкнуло.
— Постойте, а где он нашего капитана поранил?
— Около восьмой палаты.
Выкинув только что прикуренную сигарету, Колодников рванулся обратно в отделение. Вслед за ним последовал и удивленный хирург.
— Здесь? — спросил он в конце коридора. За палатой номер восемь была металлическая перегородка с дверью без надписей и цифр.
— Да.
— А дальше у вас реанимация, — Андрей ткнул пальцем в дверь без номера.
— Именно так.
— И там лежит Орлова?
— Естественно.
— …Кое-что становится ясным. Орлова подключена к стационарным аппаратам?
— Насколько мне известно, основные реанимационные процедуры уже проведены.
Но она по-прежнему в коме, возможно, последствия шока, поскольку серьезных черепно-мозговых травм нет.
— Срочно нужна отдельная палата, желательно на другом этаже. Найдете?
— Поищем, — не удивился Топляков.
— Надо перевести туда Орлову, и мы выставим охрану.
— Вы думаете, этот парень прорывался к ней?
— Получается, что к ней.
Не прошло и получаса, а Ольга Орлова уже лежала этажом выше, в травматологии, в небольшой одноместной палате. Колодников давал подробнейший инструктаж ее родителям.
— Вы будете здесь постоянно?
— Да, конечно, — сказала Анна Владимировна.
— Все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы…
Орловых слова майора напугали.
— Это так серьезно? — спросил отец.
— Более чем. Охрану я пришлю как можно быстрей, — в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. Как вовремя! — Юрий! Ты что тут делаешь? — спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.
— Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз оперативка о пропаже одного мужика из Железногорска.
— Ну и как? Он?
Астафьев махнул рукой:
— Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.
— Ты с ним закончил?
— Да.
— Ничего срочного пока нет?
Юрий пожал плечами:
— Не знаю пока. Смотря что там мне Михалыч приготовил.
— Слушай, шпалер при тебе?
Астафьев отрицательно покачал головой.
— Как вы так можете, не понимаю? Во всем городе, наверное, только я и Михалыч таскаем с собой пушку.
— Да жарко же с ней! — возмутился Юрий. — Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.
Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но из поясной кобуры Колодников неожиданно вытащил на свет божий еще один пистолет, по виду точно такой же пээм.
— На вот тебе по бедности во временное пользование.
— Газовый? — разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.
— У тебя вообще никакого не было, жарко, видите ли, ему! А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься.
— Слушай, а что случилось? — спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.
— Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.
— Это за кого еще?
— За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Мелешкин и поронули его.
Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:
— Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.
— И долго мне здесь торчать?
— Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в управление, выбью пару орлов для охраны, как минимум, через два часа тебя сменят.
— Точно?
Колодников принял обиженный вид.
— Ты что, меня не знаешь?
— Слушай, — умоляюще прижал руки к груди Юрий. — Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!
— В девять?! Смеешься?! — возмутился Колодников. — В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?
— Ну ладно, уговорил, — нехотя согласился Астафьев.
Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.
На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48