Да и, скорее всего, киллеры уже исчезли из города и поехали в теплые края пропивать заработанные кровавым трудом бабки. Заказ они выполнили, свидетеля убрали, следы подчистили, здесь им делать больше нечего. А если и остались, вряд ли длинный будет расхаживать по улицам после того, как его физию покажут по телевидению. Одним словом, надежды на опознание никакой. Гораздо лучше рассовать фото дежурным патрулям и участковым, вдруг где-то этот малый и нарисуется. Ведь прятаться он не станет, если будет уверен, что его не ищут. Но полковник у нас больше полагается на сознательность граждан. Что ж, блажен, кто верует!
Глава 6
Киря залетел под эстакаду, тормознул рядом с черной «шестеркой» Тихого, разорвал проводки. Движок заглох, он вылез из машины. Быстро осмотрелся. На стоянке никого, если не считать мужика, копающегося под капотом метрах в двадцати от них. Но тот залез под него с головой и не обращал внимания на посторонних. Киря обошел машину, дернул противоположную дверцу. Димон упирался в неё головой и, почувствовав отсутствие опоры, вывалился из машины. Из его руки продолжала хлестать кровь, она залила весь салон и начала кропить асфальт. Димон громко завыл, и Киря закрыл ему пасть рукой. Схватил за подмышки, приподнял и потащил к «шестерке».
Тихий никак не ожидал увидеть кровь. Все, что угодно, вплоть до их ареста в том злополучном дворе, но только не кровь. Откуда ей взяться? Если бы в ребят стреляли менты, они бы так и остались там. Но Димон вывалился на асфальт и был весь в крови. Неужели врач начал отстреливаться и засадил ему пулю в руку? Тихий выпрыгнул из машины, помог Кирюхе его поднять. Вдвоем они с трудом затолкали Димона на заднее сиденье «шестерки». Он что-то мычал и вырывался. Похоже, уже бредил и не узнавал своих. А если узнавал, то хотел передать им свои пожелания. Чтоб отстали и не трогали.
Кирюха проверил угнанную тачку, забрал пистолеты, переложил их в машину к Тихому. Еще раз внимательно осмотрел салон, но кроме крови никаких следов и никаких вещей. Теперь, если машину увидит посторонний, он будет долго думать, что это за кровь. Если вообще обратит на неё внимание. Так что время на отход есть. Киря прыгнул в «шестерку», захлопнул дверцу. Тихий уже ждал его на водительском сиденье, спросил:
— Что произошло?
— Собака! — бросил Киря.
— Что?
Кирюха не ответил, и Тихий понял, что сейчас тот в подавленном состоянии и ничего рассказывать не будет. Да и некогда. Похоже, сейчас надо рвать когти и как можно скорей. Даже не из-за того, что по их следу могут уже идти менты, а чтобы остановить кровотечение у Димона. Он завел движок, дернул ручку передач. Машина резко взяла с места, выехала со стоянки и пошла под сто, насколько позволял плотный поток машин. Впрочем, другие водилы тоже не отличались любовью к тихой езде, и все норовили обогнать друг друга.
— Мужик с собакой был, — наконец проронил Киря, когда они отъехали подальше. — Она Димону в руку вцепилась, когда он мужика валил. Если бы я не подоспел, насмерть загрызла.
Тихий уже догадался, что произошло что-то очень скверное и что теперь придется не просто лечить руку Димона, а предпринимать более серьезные действия, чтобы отсечь хоть малейший след. Он давно познал на своем горьком опыте — главное в этой профессии не просто выполнить заказ, а уйти так, чтобы не оставить следов. Потому что след — это больше, чем провал. Это — смерть.
— А мужик что? — бросил он, сосредоточенно глядя на дорогу и обходя по разделительной полосе несущиеся в левом ряду иномарки.
Киря сплюнул в приоткрытое окно.
— Мужик лежал и щурился. Пришлось добить.
— Плохо. — Сокрушенно покачал головой Тихий.
— Что плохо? Не надо было добивать?
— Плохо, что ты опять засветился. Теперь тебя точно запомнят.
— Да никто не видел.
— Видел, видел. Можешь быть уверен.
Они подъехали к дому, где располагалась съемная квартира. Тихий кое-как стащил с Димона куртку, повесил ему на окровавленную руку, чтобы скрыть кровь от постороннего глаза. Взяв за локотки, они потащили его к подъезду, втолкнули в лифт. Благо, никто не попался навстречу. У Димона все брюки были в крови. Это бросилось бы в глаза какому-нибудь пенсионеру. Может быть, он и не стал бы поднимать шум, но лица запомнил надолго. А при первой возможности уж настучал бы участковому, проявил бы сознательность, ту ещё партийную, которую не вытравишь никакими рынками и дерьмократиями.
Они ввалились в квартиру. И сразу поволокли Димона в ванную. Димон громко подвывал и без остановки ругался матом. Тихий сдернул с него куртку, рубаху, промыл рану теплой водой, потом спиртом. Димон заорал:
— Больно! Не могу!
— А мужику, которому ты яйца отстрелил, думаешь не больно? Терпи, — спокойно сказал Тихий и пошел в комнату. Вернулся с пакетиком стерильного бинта и сноровисто, профессионально, обмотал ему бинтом локоть, завязал на бантик.
Димон сжал губы от боли, но терпел, почти не орал.
— Ты чо, врачом был? — удивился Киря.
— Ага, — кивнул Тихий. — Хануриков всяких лечил. Но платили мало. И я решил, что лучше их мочить, чем лечить. Это намного выгоднее.
Димона уложили на кровать, укрыли одеялом. Он стонал от боли и метался в полубредовом состоянии. Звал маму или ту, которая осталась там, в городе юности. Словом, бормотал какое-то женское имя. То ли Валя, то ли Клава. Из-за стонов не разобрать. Да Тихий с Кирюхой и не пытались. Им сейчас было не до того, чтобы выяснять, как звали его знакомую. Они пытались успокоить Димона, чтоб соседи не слышали крики.
— Все вы сволочи! — наконец сказал Димон, закрыл глаза и затих.
— Кого он имел в виду? — не понял Киря.
— Нас, кого же еще, — мрачно проговорил Тихий. — Надо ему обезболивающее вколоть, а то так орать и будет. В перерывах между потерями сознания. Я пошел в аптеку.
Тихий смотался в аптеку, притащил ваты, бинтов, каких-то ампул, одноразовые шприцы, вколол Димону обезболивающее, ещё раз перевязал руку свежим бинтом. Димон немного поворочался и вскоре забылся безмятежным сном. Наверное, ему снились овечки, бегающие по солнечной лужайке. И он сам в кустах с двустволкой.
— Лучше его пока не будить, — сказал Тихий и направился к двери. — Музыку не слушать, ящик не включать. Пускай спит.
— А бабки? — напомнил Киря. — По четыре штуки и ещё по одной за мужика.
— Завтра привезу. — Тихий открыл замок. — Если он будет орать, вколи ему ещё одну дозу или заткни чем-нибудь пасть.
И вышел.
Насмотревшись на серьезную деловую жизнь в офисе бизнесмена, Илья поехал в магазин в расстроенных чувствах, ему казалось, что, по сравнению, с увиденным он сам занимается просто ничтожным делом, не достойным даже называться бизнесом. Объяснив Сане ситуацию, он отпросился на весь день. Дела закрутились нешуточные, и торчать в магазине не имело никакого смысла. Торговля шла не ахти как, единственная продавщица справлялась с ней элементарно.
— И что теперь? — спросил Саня. — Продашь мне свою долю, и уйдешь в большое плавание?
— Там посмотрим! — Илья радостно хлопнул ладонью по коленке. — Может, вольемся в его фирму. Перепрофилируемся на оргтехнику и будем грести лопатой. Ты что, против?
— Да я не против, — Саня пожал плечами. — Но отказываться от того, что есть, это не по мне. Мы не хватаем звезд с неба, Илья, но зато имеем гарантированный кусок хлеба с маслом. А что ещё надо человеку, не обремененному властными амбициями? Не надо прыгать выше своей головы — шею свернешь.
Илья довольно ухмыльнулся. Он знал, что Саня неисправимый пессимист и всегда воспринимает в штыки любые социальные изменения. Даже если они очевидно улучшают качество жизни. Ничего нет лучше той жизни, считал он, которая течет без изменений.
— Будем хватать звезды, будем! — уверенно пообещал директору Илья, словно свет далекой звезды уже замаячил у него перед носом. — Ты, что, предлагаешь мне всю жизнь просидеть в этой лавке? Надо двигаться вперед, нельзя оставаться на том же уровне, на котором мы были четыре года назад.
Саня недоверчиво покачал головой. Он и в жизни старался придерживаться извечного принципа всех философов — подвергай все сомнению.
— Ну и будем двигаться! Только постепенно, эволюционно, а не скачками. Когда пытаются сделать что-то нахрапом, как правило, ничего не получается. Это законы истории. Будем постепенно расширять наше дело. Не спеша.
Илья даже вскочил со стула и заходил по комнате, до того его стала раздражать неповоротливость компаньона. Нет, с такими партнерами бизнес вести нельзя — полный застой, никакого риска и здорового движения вперед. Так можно сто лет заниматься одним и тем же и умереть на том самом стуле, на который сел молодым и юным.
— И сколько ты ещё будешь расширяться? До скончания века? А тут предлагают сразу шагнуть через несколько ступеней. Можно за три дня заработать сумму, которую ты делал бы год.
Саня невозмутимо сидел за своим директорским столом, словно сросся с ним в единое целое и теперь ни за что не хотел бросать свою «половину».
— Да, — вздохнул он. — Шагнуть-то недолго. Только можно растянуть связки или порвать штаны, когда будешь шагать. Подумай!
— Ты философ, ты и думай! — Илья пошел к дверям, обернулся. — А я математик, мне считать надо. И я считаю, что спокойно можно рвануть вперед. Сейчас для этого очень подходящий момент.
Илья сорвался с работы, потому что ему не терпелось повидать Наташку, не терпелось рассказать ей, как удачно прошла встреча с Федей. Не терпелось прыгнуть к ней в постель. Он знал, что она ждет от него вестей и привычных ласк. Приятно, когда в любое время дня можно нагрянуть к любимой женщине и получить от неё то, что жена предоставить не может по причине беспробудной лени. От жены можно только выслушивать постоянные упреки в несостоятельности по любому поводу, за который зацепится её взгляд. Другое дело, любовница — полная покорность и согласие на все, нежная забота о твоем самочувствии и сексуальное удовлетворение в любом количестве.
Наташка весь день сидела дома. Она приходила в свой массажный салон, когда поступали заказы от клиентов. Если заказов не поступало, она занималась на дому составлением всевозможных мазей и кремов. Для человека, порвавшего с женой всяческие деловые и личные отношения, это было очень удобно. Как всегда, она встретила Илью с радостной доверчивой улыбкой, словно только и ждала с утра его прихода. Его всегда поражала эта искренняя радость — неужели женщина может так любить чужого мужа. Наверное, может, полагал он. Особенно, когда у неё нет своего собственного. Впрочем, он не вдавался в детали загадочной женской психологии и воспринимал все, как данность.
— Ну, твой Федя и крутой! — восхищенно сказал ей Илья. — Сразу ясно, что он ворочает миллионами. Вот это солидный мужик!
Наташка ласково улыбнулась, пятясь в спальню.
— Это почему ты так решил? Скажешь, миллионами!
— Ты бы видела его фирму! Личный кабинет с аквариумом и баром! Личная секретарша! И целый штат личных сотрудников. Которые пашут на него, как проклятые. И это все его! Да, он занимается настоящим серьезным делом! Не то, что я…
Он снял куртку, повесил на вешалку в прихожей, потом скинул ботинки и сразу рванул за ней. Чего тянуть, решил он, времени мало, каждая минута на счету. Тут уж некогда заниматься комплиментами, надо дарить женщине радость и бежать дальше.
— И он назначил тебе встречу в своем кабинете?
— Нет. Представь себе, он мне назначил встречу в сауне.
— Где? В сауне?
— Ага! Кто может позволить себе в рабочее время сауну с девочками? Только такой человек, за которым стоит солидное дело. Бизнес работает, а он отдыхает. Вот так! Он все отладил, так что может расслабиться и наслаждаться прелестями жизни.
— А что, он был в сауне с голыми девочками? — наивно удивилась Наташка.
— В полном обнаженном виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68