У него отваливались ноги, ныла застуженная спина и гудела голова от бесконечных пересчетов граммов в рубли. Но зато он продал почти все и добился колоссальной выручки, которую обычно весь магазинчик зашибал за неделю. Директор Саня выдал ему премию в размере пятисот рублей, два пакета с продуктами и отпустил с миром. Илья решил, что лучше всего один из пакетов отвезти матери, которую он забыл уже, когда и навещал. Тем более что сегодня он был на колесах.
Он открыл дверь квартиры матери своим ключом и ввалился в прихожую.
— Привет, ма, это я! — он заглянул в комнату.
Пожилая женщина в цветастом халате сидела в кресле и смотрела очередную серию мыльной истории о неведомых нам заботах бразильской семьи. И получала от этого неимоверное удовольствие. Вообще, бесконечные телесериалы прекрасно отвлекают нашего зрителя от нашей же суровой действительности, наполняют его жизнь новыми ощущениями, которых он никогда не испытывал доселе, и позволяют скоротать время, оставшееся от сна и работы. Если бы не сериалы, на телевидении можно было бы поставить крест. Оно бы просто перестало существовать.
Мать повернула голову, вылезла из кресла, прошлепала в прихожую.
— Илья, это ты! Не ожидала. Хоть бы позвонил, что зайдешь!
— Я на пять минут, — сказал он, прошел на кухню и бухнул на стол пакет с продуктами. — Это тебе.
Мать взглянула на сына, потом на то, что он принес.
— Спасибо. Куда мне столько? Что-то ты одет легко, не простудишься? Шарфик бы повязал.
Но Илья уже повернулся к двери, чтобы уйти.
— Ну, какой шарфик! На улице теплынь!
В это время бразильский муж застукал жену с любовником и теперь мучительно размышлял над проблемой: сразу её застрелить или немного обождать. Любовник лежал в постели и с равнодушным видом слушал пререкания супругов, но скоро ему это надоело, он вылез из постели, оделся, поцеловал жену в щечку на прощанье, пожал руку мужу, бросил что-то вроде «Крепись, старина!» и ушел. Муж принялся за жену с новой энергией.
— Вот подлец! — в сердцах высказалась мать. — Ну, чего он к ней прицепился? Она же ему сказала, что не изменяла. Чего ещё надо? Неужели не может поверить! Вот издевается над бедной женщиной! Чтоб им, проклятым мужикам, пусто было!
— Ну все, я побежал, — сказал Илья. — Не буду тебя отвлекать.
— Уже уходишь, — удивилась мать, продолжая переживать за несчастную женщину. — Посидел бы!
— Некогда, ма. Времени нет. Ты-то как себя чувствуешь?
Жена продолжала оправдываться перед мужем, убеждая его в том, что он ошибается. Муж продолжал делать вид, что ей не верит. Может, он бы ей и поверил, но тогда нечего было бы дальше снимать и пришлось бы закрывать сериал. Поэтому бразильская жена продолжала убедительно врать, а бразильский муж пытался найти новые доказательства её измены, рассыпавшиеся на глазах.
— Вот прицепился, мерзавец! — осудила мать и переключила внимание на Илью. — Да я что! Я все одна сижу. Ходить некуда. Телевизор смотрю. И ты знаешь, много чего интересного показывают. Вот сейчас в «Вестях» показывали, как президент на горных лыжах… И на чем он только не ездит, и куда только не летает. Разве только в космос… Тяжелая все-таки у него работа. Поди попробуй, на лыжах-то, на горных…
Илья окинул взглядом комнату и сказал:
— Да, тяжело одной! Надо к тебе, что ли, отца привезти. Пускай у тебя поживет немного. Все-таки вдвоем веселей. Да и мне спокойней.
— Что ты! Он не поедет, — засомневалась мать.
— Почему не поедет?
— Не поедет и все! Гордый слишком. Не был бы таким гордым, знаешь, кем стал бы!
— Кем?
— У-у! — мать махнула рукой. — По таким бы коридорам ходил! На таких бы совещаниях заседал! Вот как эти, депутаты. Сидят себе, обсуждают что-то непонятное. Зарплата идет, пенсия капает. Чем не жизнь? Сказали: «Покажите нам министра финансов». Раз им, и показали. «Хотим, говорят, теперь поглядеть на министра энергетики». Вот он, пожалуйста! «А министр подземного транспорта кто у нас?» А вот этот, который с лысиной. Не знаю, я бы на их месте лучше артистов каких-нибудь заказывала. Или писателей-сатириков. Все веселее, чем на министра-то плешивого пялиться.
— Ты, мам, поменьше телевизор смотри, — пробормотал Илья. — Вредно для здоровья. Ну, пока!
Он открыл входную дверь и ушел.
Во второй половине дня подъехал Тихий. Парни уже изрядно поддали, и он застал их в совершенно развязном состоянии. Видно, они решили нагваздаться до умопомрачения, чтобы забыть этого мужика, который так и не смог проехаться на машине перед смертью. Киря уже лыка не вязал. Он все пытался забыть его печальные глаза, в которых стоял ужас. Почему-то этот ужас передался и самому Кире, заставляя его содрогаться от предчувствия собственной смерти. Димон же казался ещё крепким. Похоже, у него-то причины для тоски не было.
Весь стол в кухне был завален остатками разнообразной закуски, а пол — пустыми бутылками. Тихий мельком прошелся взглядом по пустой посуде. Водку парни разбавили крепленым вином и отлакировали пивом. Значит, коктейль будет «молотовский», и назавтра они уже не работники. Хотя, как раз завтра и надо будет поднапрячься.
— Хватит пить! — резко сказал он и схватил со стола начатую бутылку водки. — Дело есть! Серьезное.
Но это заявление не родило в душах парней энтузиазма. Трудно представить киллера, который радовался бы, получая заказ.
— Ты бабки привез? — спросил Киря, мутным взглядом уставившись на прораба.
— Нет! — рявкнул Тихий, налил себе в стакашек пятьдесят грамм, выпил, быстро чем-то зажевал. Больше не стал, за рулем все-таки.
— Как это нет! Как это нет! — Киря возмущенно привстал. — Ты че, нас, за лохов держишь? Базар был, бабки сразу, как клиента причешем.
— Не ори!
Тихий сел на табуретку, на всякий случай подальше от пьяного возбужденного парня. Мало ли что. Киря себя уже не контролирует, полезет в драку, придется его утихомиривать. Еще покалечишь, кто тогда работать будет.
— Шеф сказал, что работа не доведена до конца.
— Как это не до конца? — теперь уже возмутился Димон.
— Свидетеля оставили, вот как! Надо было его тоже чпокнуть! Чтоб никого…
Киря вскочил из-за стола, заходил по кухне с желанием чего-нибудь разбить. Или кого-нибудь убить. Из двух охламонов, сидящих за столом, подходящую кандидатуру в покойники выбрать трудно. Один — идейный руководитель, прораб, посредник, добывающий для них заказы. Если его не будет, кто достанет. Второй, вечный напарник, близкий друг и соратник в борьбе с народонаселением, всегда на подхвате и на подстраховке. Без него никуда. Как ни крути, а киллер без напарников — ноль. Хотя он их и ненавидит. Так же как и все остальное человечество.
— Ну вот, начинается! — шумно вздохнул он. — Там этих свидетелей человек двадцать у каждого окна. Давай будем сейчас всех убирать! А чего, я согласен! Только плати. По три штуки за каждого. Приволокем гранатомет и полдома снесем.
Тихий начал терять терпение. Совсем распустились парни — пьют непомерно, приказы не исполняют, в бутылку лезут. Пора приструнивать. Чтобы четко знали, что они исполнители. И только. Что сказали, то и сделали. И без всякой самодельщины. Если оставили след, сами и должны его затирать. И нечего тут разглагольствовать!
— Не всех, а именно этого! Он тебя хорошо запомнил. И значит, ментам может сдать. Тогда тебе четырех штук не хватит! Сотня штук понадобится! На хорошего адвоката! Да и то вряд ли он тебя вытащит!
Димон тоже возмутился.
— Ты предлагаешь нам опять в этом дворе засветиться, Тихий? Соображаешь!
Тот ударил его кулаком по коленке. Больно. Димон вскрикнул, но стерпел. Тихий приблизил к нему лицо, зашептал зловеще:
— А ты что предлагаешь? Чтобы он опознал Кирюху после того, как его загребут менты. Которые потом повесят на него все нераскрытые убийства за двадцать лет.
Киря остановился посреди кухни, вперил тупой взгляд в Тихого.
— Ты чего, в натуре? Я двадцать лет назад в детский сад ходил.
— Не имеет значения. Если почерк совпадет, не отмажешься. А почерк у всех «парикмахеров» одинаковый, можешь быть уверен.
Киря опустился на табуретку и приуныл. Страх, как не хотелось ещё раз появляться в этом дворе, где их уже знает каждая собака. И каждая бабка. Как только его тощая фигура с длинным носом вылезет из машины, весь двор тут же будет показывать на него пальцем. И все тут же побегут за милицией. Хоть менты у нас неповоротливые, но в этом случае примчатся, как на пожар, это точно. Правда, свидетеля можно убрать и на работе. Где-то ведь он работает. Но нужно время, чтобы его выследить и подготовить огневую позицию. А времени нет. Надо доделывать работу и получать бабки. Последние сегодня пропили.
Тихий понял, что перспектива появления в этом злосчастном дворе парней явно не радует.
— Шеф сказал, ещё по штуке накинет, когда свидетеля уберете.
— Вот это дело! — Киря немного успокоился.
Давившая у него внутри тяжесть сразу ушла. Теперь не только следы приберут, да ещё и лишние бабки получат. Проблема разрешилась, как нельзя лучше. Он даже заулыбался. Самое сложное теперь — аккуратно появиться во дворе, чтоб их не заметили раньше времени. Но если Тихий пригонит неприметную тачку, сделать это будет не трудно. Потом встать на стоянке и сидеть в ожидании, когда мужик выйдет из дома. А мужик обязательно утром нарисуется, ведь с собакой нужно гулять каждый день, не так ли? Остальное — дело техники.
— Ложитесь спать, — сказал Тихий. — Утром разбужу в шесть. И вы должны быть, как огурчики. Ясно?
Он собрал все бутылки с недопитым горячительным, засунул их в полиэтиленовую сумку и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не привлекать внимания соседей. Немного задержался на лестничной площадке и, пока ждал лифта, спустил сумку в мусоропровод.
В фирму «Кемикс» оперативники под руководством полковника Самохина попали только к пяти вечера. Сотрудники все равно весь день не работали, обсуждая известие об убийстве генерального директора, принесенное его помощником. Коммерческий директор Ларионов, не дождавшись Кизлякова на рабочем месте, звякнул ему домой, нарвался на оперативников и узнал страшную новость. Лично Самохин потребовал от него, чтобы никто из сотрудников с работы не уходил и все дожидались приезда опергруппы. Оперативники хотели побеседовать со всеми без исключения.
Ларионов встретил их в крайне испуганном состоянии и дрожащим голосом пригласил в кабинет Кизлякова, который теперь никогда уже не сможет переступить его порога. Самохин отметил это волнение: неужели Ларионову есть, что скрывать? Но не стал делать из этого далеко идущих выводов. Он вообще предпочитал полагаться на факты и проверенную информацию, а не на психическое состояние свидетелей. Отправив Корнюшина и Тарасенко опрашивать сотрудников, он решил поговорить с коммерческим директором наедине. Такая беседа больше способствует откровенности, чем публичное покаяние в присутствии бригады ментов.
— Не понимаю, за что? В голове не укладывается! — бормотал Ларионов. — Даже представить трудно, чтобы Борю просто так ни за что…
— А вы уверены, что не было никаких причин? — уточнил Самохин.
— Абсолютно! Я их не вижу. Их просто нет!
Самохин покачал головой, глядя куда-то мимо расстроенной физиономии Ларионова. Если коммерческий директор и играет искреннее изумление, то он хороший актер. Так и хочется ему поверить. Но верить нельзя никому. Даже своим собственным глазам. Если что-то увидел необычное, надень очки и посмотри повнимательней. Разглядишь темные пятна на самой чистой личности. Таково было правило полковника, и он старался его придерживаться.
— Я работаю в уголовном розыске тридцать восемь лет, — пробормотал он. — И ни разу не сталкивался с беспричинным убийством. Даже если кто-то кого по пьяни… Все равно есть причина, возникшая в глубине подсознания убийцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68