Тане полюбилось сидеть с ним вечерами в одной комнате, заниматься чтением, шитьем или еще чем-то под тихий шумок телевизора — и молчать.
Предложение руки и сердца от него поступило на третий день совместного проживания. Таня восприняла его спокойно.
— Сережка, милый, — сказала она. — Мне кажется, ты вбил себе в голову, что «как порядочный человек обязан» и все прочее. Только я не кисейная барышня, и мне — не надо от тебя такой жертвы. Живем — и живем. Надоест — разбежимся в разные стороны. К тому же ты не годишься в мужья, да и я вряд ли гожусь в жены.
То ли ей показалось, то ли Белозеров действительно вздохнул с облегчением.
Потом у него началась работа в новом фильме, он стал приходить поздно или вовсе оставался ночевать на Пушкинской, всякий раз ставя ее об этом в известность. Потом стал появляться через день, потом через два. Доброхотка Ира, которая повадилась захаживать к Тане то вместе с Анечкой и Любочкой, а то и одна, благо жила всего в двух остановках, не преминула поведать ей, что Белозерова видели целующимся с какой-то статисточкой в укромном уголке студийного коридора. Таня только пожала плечами. Лишь бы дурную болезнь не подцепил, а так — не все ли равно?
В начале августа явилась суровая комендантша и вручила Тане то, чего она давно уже ждала, — предписание в месячный срок освободить служебную жилплощадь. Расписываясь в получении, Таня невольно поймала себя на мысли: вот если бы была не комендантша, а комендант, нестарый к тому же...
За ужином она рассказала об этом Белозерову — может, поспрошает, нет ли у кого свободной комнатки на примете. Реакция его была неожиданной для Тани.
— Нет проблем, — улыбаясь, сказал он. — Так уж вышло, что моя родная и любимая тетушка работает управдомом в старом квартале, где валом нежилого фонда и всяких там служебных площадей. Сейчас я позвоню ей, а послезавтра сходим, потолкуем. Завтра не могу — весь день у станка.
Тетушка Белозерова, полная, несколько надменная дама, долго изучала Танин паспорт, трудовую книжку, которую она месяц назад забрала из института и по совету Белозерова захватила с собой. (На студии трудовая не требовалась — ее заменяла актерская карточка). Потом попросила Таню на минуточку выйти в коридор и о чем-то беседовала с племянником за закрытыми дверьми с табличкой «ЖЭК-17. НАЧАЛЬНИК». Таня посидела немного потом встала, изучила план эвакуации здания при пожаре, инструкцию по начислению пеней за неуплату... Наконец дверь в кабинет тетушки приоткрылась.
— Заходи, — сказал Белозеров. Голос его звучал весело, но несколько напряженно.
— Присаживайтесь, Татьяна... — Управдом заглянула в Танин паспорт. — Татьяна Валентиновна. Мы тут посовещались и решили попробовать один вариант. Скажите, образование у вас какое?
— Среднее экономическое, — мгновенно ответила Таня. — Там написано. — Она показала на трудовую книжку.
— Да-да, я помню... Видите ли, хозяйство у меня большое, по штатному расписанию я могу иметь двух бухгалтеров, а работает только один...
— Но я... — начала Таня.
— Погодите, дослушайте до конца. Екатерина Аркадьевна — это наш бухгалтер — вполне справляется с работой и одна, но часто вынуждена работать сверхурочно, с перегрузкой, а я не имею возможности поощрить ее материально. Если, допустим, мы оформим вас на работу вторым бухгалтером, я смогу на законном основании бесплатно выделить вам комнату со служебной пропиской, а за это попрошу вас два раза в месяц приходить ко мне и расписываться в ведомости на получение зарплаты. Вас такой вариант устроил бы?
— Конечно, — с ходу ответила Таня. — Только комнату надо бы посмотреть.
— Хорошая комната, хорошая, — заверила ее управдом. — В трехкомнатной квартире. Седьмой этаж, правда, последний, но лестница с лифтом, а над вами — сухой теплый чердак... Значит, если согласны, прошу завтра с утра ко мне, с дипломом и трудовой. Заявление я вам продиктую.
— Все же мне бы хоть одним глазком глянуть...
— Да пожалуйста. — Управдом залезла в ящик стола, пошурщада там, извлекла медный французский ключик с картонной бирочкой «42»" протянула Тане. — — Дом двадцать два, это как выйдете отсюда, третий налево по той стороне. Во двор зайдете, вторая парадная слева. Садитесь в лифт до шестого этажа, последнего, а потом еще на полэтажа подниметесь. Квартира сорок два. Она одна на площадке, не ошибетесь. Это ключ от комнаты, а квартиру вам откроют и комнату покажут.
— А вдруг нет никого? — спросил Белозеров.
— Там всегда кто-то есть, — ответила тетушка. — Это служебная квартира, там живут дворник и истопник с супругами.
Таня вздрогнула. Управдом, заметив это, улыбнулась.
— Да вы не бойтесь. Это люди особенные, молодые, и интересные. Вам там понравится... Только, прошу вас, наша договоренность остается строго между нами. Для всех вы с завтрашнего дня — бухгалтер ЖЭК-17 Ленинского района. Понятно?
— Понятно, — вздохнула Таня.
— Тогда до завтра. Не опаздывайте — я принимаю до двенадцати.
— Спасибо. До свидания.
Таня и Белозеров вышли на улицу и двинулись к дому двадцать два.
Дверь им отворила экзотическая особа — высокая, тонкая как жердь девица монгольского типа в черном атласном пончо с бахромой до полу, расшитом синими глазами и белыми башенками. Взгляд у нее был отсутствующий, губы накрашены ярко-коричневой помадой, длинные черные волосы подхвачены голубой шелковой лентой.
— Да? — процедила она без всякого интереса или любопытства и посторонилась, давая им войти.
— Здравствуйте, я Ларина, ваш новый бухгалтер и, скорее всего, соседка. Мне вот ключ от комнаты в домоуправлении дали, — она показала девице ключ, на который та и не глянула. — Мне бы на комнатку посмотреть.
— Смотрите, — сказала девица и, отвернувшись, пошла прочь. Таня переглянулась с Белозеровым — она не поняла, надо ли следовать за странной девицей или самостоятельно отправиться на поиски комнаты.
— Сюда, — сказала из коридора особа в пончо, указав длинным пальцем на первую же дверь, и поплыла дальше.
Таня вставила ключ в скважину на обшарпанной двери и повернула. Из открывшейся двери на нее пахнуло затхлым воздухом давно не проветриваемого и не обитаемого жилья. Она вошла первой.
Комната была длинной, узкой и пустой, не считая вдвинутого в торцовую стену древнего и громадного черного шкафа. Белозеров щелкнул выключателем, и в потолке загорелась голая пыльная лампочка.
— М-да, обстановка вполне пещерная, — высказался он, осторожно ступая по половицам. Как ни странно, они не скрипели. — И шкафчик типа «квазимодо» тут вполне уместен.
В Тане же вид пустого, необустроенного помещения тут же пробудил давно дремавшие профессиональные инстинкты. Она уже прикидывала объем работ, сроки, стоимость материалов, варианты отделки.
— Неужели ты согласишься жить здесь? — спросил Белозеров.
— Штукатурных работ почти не надо, только если проводку утопить. Обоев тринадцать кусков, если по десять пятьдесят... — сказала Таня.
— Не понял. — Белозеров озадаченно уставился на нее. Таня поймала на себе этот взгляд и вернулась в настоящий момент.
— Прости, я задумалась. Ты что-то спросил?
— Я спросил, согласна ли ты жить в этакой халупе?
— А что? Комната как комната. — Видел бы он старухину комнату на Карла Маркса! — Запущенная. Ну ничего. Время у меня есть, силы тоже. Наведу здесь марафет, потом и въеду. Из нее за четыре дня конфетку сделать можно. — Она подошла к окну, пощупала раму, потрогала шпингалет, открыла, выглянула на крышу соседнего дома. — Столярка в порядке, пол только отциклевать, электрики чуть-чуть, а остальное — веники.
— Ну ты дае-ешь! — протянул удивленный Белозеров. — Тут же материалу надо сколько, мастеров...
— Сколько надо материалу, я уже знаю, где достать — тоже идеи имеются, а мастеров хватит и одного — меня, в смысле.
Белозеров присвистнул.
— Не пялься, — сказала Таня. — Я маляр-штукатур шестого разряда, бригадир отделочной бригады. Пошли места общего пользования смотреть.
— Ни фига себе! — только и нашелся что сказать Белозеров, выходя из комнаты вслед за ней.
Коридор, санузел и ванную Таня тоже нашла запущенными, но в основе своей добротными. На паях с соседями вполне можно подновить. На относительно просторной кухне стояла грузная и со спины пожилая женщина, помешивая что-то в кастрюле на плите.
— Здравствуйте, — сказала Таня. — Я ваша новая соседка.
Женщина обернулась, и на Таню глянули большие серые глаза на совсем юном, широком лице. Лягушачий рот расплылся в изумленной восторженной улыбке. Звякнула ложка, ударившись о каменный пол.
— Мама! — сказала юная соседка. — Вы же Ларина, Татьяна Ларина, артистка знаменитая. В моем альбоме ваших фотографий пять штук! И что, вы у нас теперь жить будете? Вот это да! Только почему, ведь вы же актриса, а у нас коммуналка... Слушайте, а можно я до вас дотронусь — просто глазам не верю!
Не дожидаясь Таниного разрешения и судорожно вытирая руки о передник, соседка подбежала к Тане и робко дотронулась до ее плеча. Над отнюдь не низкорослой Таней она возвышалась больше чем на полголовы; глаза ее смотрели преданно, по-собачьи.
— Ой! — вскрикнула соседка прямо в ухо Тане. — А это же с вами Белозеров, да? У меня и ваши фотографии есть. Вы тоже здесь жить будете?
— Наездами-с, — с легким поклоном ответствовал Белозеров и шаркнул ножкой. Восторженная публика — это была его стихия, и он почувствовал себя на коне.
— Вы только не уходите, я сейчас! — крикнула соседка и пулей вылетела из кухни. Из коридора послышался топот ее нелегких ножек, стук пудовых ручек в двери и звонкий, восторженный голосок:
— Олежка, Галка, выдьте на кухню, не пожалеете! Тут такое, такое!
— Кавалерист-девица, — заметил Белозеров. — Интересно, она дворник, истопник или супруга?
Исполинская девушка вновь появилась на кухне, таща одной рукой уже известную Тане экзотическую даму в пончо, а другой — растрепанного рыжебородого мужчину лет сорока в майке и тренировочных штанах.
— Вот! — выдохнула она. — Знакомьтесь, ребята. Это Ларина и Белозеров, артисты знаменитые, они у нас жить будут, представляете, в Козлихиной комнате!
— Однако, — разводя руками, сказал бородач. — Прямо феноменология духа!
Дама в пончо приблизилась к Тане и протянула узкую ладошку.
— Галина Шапиро, — представилась она все тем же индифферентным тоном.
— Татьяна Ларина, — сказала Таня в ответ. — Зовите меня просто Таней.
— Сергей Белозеров, — в пандан ей представился Белозеров, пожимая руку бородачу. — Для друзей — просто Серж.
— Олег Пятаков, — назвался бородач и обхватил объемистую талию громадной девицы. — А это Светлана, моя жена.
— Вы дворник или истопник? — поинтересовался Белозеров.
— Я русский религиозный философ, — с гордостью ответил бородач. — Истопником у нас Светка работает.
— А еще, как мне сказали, здесь дворник проживает, — продолжил Белозеров, выжидательно глядя на даму в пончо. Та лишь томно повела плечами.
— Варлама нет сейчас, — ответила за нее Светлана. — Он в ресторане лабает. Группа «Ночной улет».
— Варлам — музыкант, — пояснила молчавшая доселе Галина Шапиро. — Работает в стиле «хард-рок». А ресторан — это так, деньги нужны на аппаратуру и вообще на жизнь. К тому же ребята отрабатывают технику, сыгрываются. А под занавес, когда посетители уже все пьяные и им все равно, дают две-три своих вещи.
— Надо же, — сказал Белозеров. — Как он только все успевает. И своя группа, и ресторан, и двор подметать.
— Дворником он только числится, для прописки, — едисходительно пояснила Галина Шапиро. — Нас с Варламом выжили из Улан-Удэ самым возмутительным образом. Он такой же дворник, как Татьяна Ларина бухгалтер.
«Ишь ты, запомнила, — подумала Таня. — С ней надо ухо востро».
— В нашей кодле друг от друга секретов нет, — словно прочел ее мысли Олег Пятаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Предложение руки и сердца от него поступило на третий день совместного проживания. Таня восприняла его спокойно.
— Сережка, милый, — сказала она. — Мне кажется, ты вбил себе в голову, что «как порядочный человек обязан» и все прочее. Только я не кисейная барышня, и мне — не надо от тебя такой жертвы. Живем — и живем. Надоест — разбежимся в разные стороны. К тому же ты не годишься в мужья, да и я вряд ли гожусь в жены.
То ли ей показалось, то ли Белозеров действительно вздохнул с облегчением.
Потом у него началась работа в новом фильме, он стал приходить поздно или вовсе оставался ночевать на Пушкинской, всякий раз ставя ее об этом в известность. Потом стал появляться через день, потом через два. Доброхотка Ира, которая повадилась захаживать к Тане то вместе с Анечкой и Любочкой, а то и одна, благо жила всего в двух остановках, не преминула поведать ей, что Белозерова видели целующимся с какой-то статисточкой в укромном уголке студийного коридора. Таня только пожала плечами. Лишь бы дурную болезнь не подцепил, а так — не все ли равно?
В начале августа явилась суровая комендантша и вручила Тане то, чего она давно уже ждала, — предписание в месячный срок освободить служебную жилплощадь. Расписываясь в получении, Таня невольно поймала себя на мысли: вот если бы была не комендантша, а комендант, нестарый к тому же...
За ужином она рассказала об этом Белозерову — может, поспрошает, нет ли у кого свободной комнатки на примете. Реакция его была неожиданной для Тани.
— Нет проблем, — улыбаясь, сказал он. — Так уж вышло, что моя родная и любимая тетушка работает управдомом в старом квартале, где валом нежилого фонда и всяких там служебных площадей. Сейчас я позвоню ей, а послезавтра сходим, потолкуем. Завтра не могу — весь день у станка.
Тетушка Белозерова, полная, несколько надменная дама, долго изучала Танин паспорт, трудовую книжку, которую она месяц назад забрала из института и по совету Белозерова захватила с собой. (На студии трудовая не требовалась — ее заменяла актерская карточка). Потом попросила Таню на минуточку выйти в коридор и о чем-то беседовала с племянником за закрытыми дверьми с табличкой «ЖЭК-17. НАЧАЛЬНИК». Таня посидела немного потом встала, изучила план эвакуации здания при пожаре, инструкцию по начислению пеней за неуплату... Наконец дверь в кабинет тетушки приоткрылась.
— Заходи, — сказал Белозеров. Голос его звучал весело, но несколько напряженно.
— Присаживайтесь, Татьяна... — Управдом заглянула в Танин паспорт. — Татьяна Валентиновна. Мы тут посовещались и решили попробовать один вариант. Скажите, образование у вас какое?
— Среднее экономическое, — мгновенно ответила Таня. — Там написано. — Она показала на трудовую книжку.
— Да-да, я помню... Видите ли, хозяйство у меня большое, по штатному расписанию я могу иметь двух бухгалтеров, а работает только один...
— Но я... — начала Таня.
— Погодите, дослушайте до конца. Екатерина Аркадьевна — это наш бухгалтер — вполне справляется с работой и одна, но часто вынуждена работать сверхурочно, с перегрузкой, а я не имею возможности поощрить ее материально. Если, допустим, мы оформим вас на работу вторым бухгалтером, я смогу на законном основании бесплатно выделить вам комнату со служебной пропиской, а за это попрошу вас два раза в месяц приходить ко мне и расписываться в ведомости на получение зарплаты. Вас такой вариант устроил бы?
— Конечно, — с ходу ответила Таня. — Только комнату надо бы посмотреть.
— Хорошая комната, хорошая, — заверила ее управдом. — В трехкомнатной квартире. Седьмой этаж, правда, последний, но лестница с лифтом, а над вами — сухой теплый чердак... Значит, если согласны, прошу завтра с утра ко мне, с дипломом и трудовой. Заявление я вам продиктую.
— Все же мне бы хоть одним глазком глянуть...
— Да пожалуйста. — Управдом залезла в ящик стола, пошурщада там, извлекла медный французский ключик с картонной бирочкой «42»" протянула Тане. — — Дом двадцать два, это как выйдете отсюда, третий налево по той стороне. Во двор зайдете, вторая парадная слева. Садитесь в лифт до шестого этажа, последнего, а потом еще на полэтажа подниметесь. Квартира сорок два. Она одна на площадке, не ошибетесь. Это ключ от комнаты, а квартиру вам откроют и комнату покажут.
— А вдруг нет никого? — спросил Белозеров.
— Там всегда кто-то есть, — ответила тетушка. — Это служебная квартира, там живут дворник и истопник с супругами.
Таня вздрогнула. Управдом, заметив это, улыбнулась.
— Да вы не бойтесь. Это люди особенные, молодые, и интересные. Вам там понравится... Только, прошу вас, наша договоренность остается строго между нами. Для всех вы с завтрашнего дня — бухгалтер ЖЭК-17 Ленинского района. Понятно?
— Понятно, — вздохнула Таня.
— Тогда до завтра. Не опаздывайте — я принимаю до двенадцати.
— Спасибо. До свидания.
Таня и Белозеров вышли на улицу и двинулись к дому двадцать два.
Дверь им отворила экзотическая особа — высокая, тонкая как жердь девица монгольского типа в черном атласном пончо с бахромой до полу, расшитом синими глазами и белыми башенками. Взгляд у нее был отсутствующий, губы накрашены ярко-коричневой помадой, длинные черные волосы подхвачены голубой шелковой лентой.
— Да? — процедила она без всякого интереса или любопытства и посторонилась, давая им войти.
— Здравствуйте, я Ларина, ваш новый бухгалтер и, скорее всего, соседка. Мне вот ключ от комнаты в домоуправлении дали, — она показала девице ключ, на который та и не глянула. — Мне бы на комнатку посмотреть.
— Смотрите, — сказала девица и, отвернувшись, пошла прочь. Таня переглянулась с Белозеровым — она не поняла, надо ли следовать за странной девицей или самостоятельно отправиться на поиски комнаты.
— Сюда, — сказала из коридора особа в пончо, указав длинным пальцем на первую же дверь, и поплыла дальше.
Таня вставила ключ в скважину на обшарпанной двери и повернула. Из открывшейся двери на нее пахнуло затхлым воздухом давно не проветриваемого и не обитаемого жилья. Она вошла первой.
Комната была длинной, узкой и пустой, не считая вдвинутого в торцовую стену древнего и громадного черного шкафа. Белозеров щелкнул выключателем, и в потолке загорелась голая пыльная лампочка.
— М-да, обстановка вполне пещерная, — высказался он, осторожно ступая по половицам. Как ни странно, они не скрипели. — И шкафчик типа «квазимодо» тут вполне уместен.
В Тане же вид пустого, необустроенного помещения тут же пробудил давно дремавшие профессиональные инстинкты. Она уже прикидывала объем работ, сроки, стоимость материалов, варианты отделки.
— Неужели ты согласишься жить здесь? — спросил Белозеров.
— Штукатурных работ почти не надо, только если проводку утопить. Обоев тринадцать кусков, если по десять пятьдесят... — сказала Таня.
— Не понял. — Белозеров озадаченно уставился на нее. Таня поймала на себе этот взгляд и вернулась в настоящий момент.
— Прости, я задумалась. Ты что-то спросил?
— Я спросил, согласна ли ты жить в этакой халупе?
— А что? Комната как комната. — Видел бы он старухину комнату на Карла Маркса! — Запущенная. Ну ничего. Время у меня есть, силы тоже. Наведу здесь марафет, потом и въеду. Из нее за четыре дня конфетку сделать можно. — Она подошла к окну, пощупала раму, потрогала шпингалет, открыла, выглянула на крышу соседнего дома. — Столярка в порядке, пол только отциклевать, электрики чуть-чуть, а остальное — веники.
— Ну ты дае-ешь! — протянул удивленный Белозеров. — Тут же материалу надо сколько, мастеров...
— Сколько надо материалу, я уже знаю, где достать — тоже идеи имеются, а мастеров хватит и одного — меня, в смысле.
Белозеров присвистнул.
— Не пялься, — сказала Таня. — Я маляр-штукатур шестого разряда, бригадир отделочной бригады. Пошли места общего пользования смотреть.
— Ни фига себе! — только и нашелся что сказать Белозеров, выходя из комнаты вслед за ней.
Коридор, санузел и ванную Таня тоже нашла запущенными, но в основе своей добротными. На паях с соседями вполне можно подновить. На относительно просторной кухне стояла грузная и со спины пожилая женщина, помешивая что-то в кастрюле на плите.
— Здравствуйте, — сказала Таня. — Я ваша новая соседка.
Женщина обернулась, и на Таню глянули большие серые глаза на совсем юном, широком лице. Лягушачий рот расплылся в изумленной восторженной улыбке. Звякнула ложка, ударившись о каменный пол.
— Мама! — сказала юная соседка. — Вы же Ларина, Татьяна Ларина, артистка знаменитая. В моем альбоме ваших фотографий пять штук! И что, вы у нас теперь жить будете? Вот это да! Только почему, ведь вы же актриса, а у нас коммуналка... Слушайте, а можно я до вас дотронусь — просто глазам не верю!
Не дожидаясь Таниного разрешения и судорожно вытирая руки о передник, соседка подбежала к Тане и робко дотронулась до ее плеча. Над отнюдь не низкорослой Таней она возвышалась больше чем на полголовы; глаза ее смотрели преданно, по-собачьи.
— Ой! — вскрикнула соседка прямо в ухо Тане. — А это же с вами Белозеров, да? У меня и ваши фотографии есть. Вы тоже здесь жить будете?
— Наездами-с, — с легким поклоном ответствовал Белозеров и шаркнул ножкой. Восторженная публика — это была его стихия, и он почувствовал себя на коне.
— Вы только не уходите, я сейчас! — крикнула соседка и пулей вылетела из кухни. Из коридора послышался топот ее нелегких ножек, стук пудовых ручек в двери и звонкий, восторженный голосок:
— Олежка, Галка, выдьте на кухню, не пожалеете! Тут такое, такое!
— Кавалерист-девица, — заметил Белозеров. — Интересно, она дворник, истопник или супруга?
Исполинская девушка вновь появилась на кухне, таща одной рукой уже известную Тане экзотическую даму в пончо, а другой — растрепанного рыжебородого мужчину лет сорока в майке и тренировочных штанах.
— Вот! — выдохнула она. — Знакомьтесь, ребята. Это Ларина и Белозеров, артисты знаменитые, они у нас жить будут, представляете, в Козлихиной комнате!
— Однако, — разводя руками, сказал бородач. — Прямо феноменология духа!
Дама в пончо приблизилась к Тане и протянула узкую ладошку.
— Галина Шапиро, — представилась она все тем же индифферентным тоном.
— Татьяна Ларина, — сказала Таня в ответ. — Зовите меня просто Таней.
— Сергей Белозеров, — в пандан ей представился Белозеров, пожимая руку бородачу. — Для друзей — просто Серж.
— Олег Пятаков, — назвался бородач и обхватил объемистую талию громадной девицы. — А это Светлана, моя жена.
— Вы дворник или истопник? — поинтересовался Белозеров.
— Я русский религиозный философ, — с гордостью ответил бородач. — Истопником у нас Светка работает.
— А еще, как мне сказали, здесь дворник проживает, — продолжил Белозеров, выжидательно глядя на даму в пончо. Та лишь томно повела плечами.
— Варлама нет сейчас, — ответила за нее Светлана. — Он в ресторане лабает. Группа «Ночной улет».
— Варлам — музыкант, — пояснила молчавшая доселе Галина Шапиро. — Работает в стиле «хард-рок». А ресторан — это так, деньги нужны на аппаратуру и вообще на жизнь. К тому же ребята отрабатывают технику, сыгрываются. А под занавес, когда посетители уже все пьяные и им все равно, дают две-три своих вещи.
— Надо же, — сказал Белозеров. — Как он только все успевает. И своя группа, и ресторан, и двор подметать.
— Дворником он только числится, для прописки, — едисходительно пояснила Галина Шапиро. — Нас с Варламом выжили из Улан-Удэ самым возмутительным образом. Он такой же дворник, как Татьяна Ларина бухгалтер.
«Ишь ты, запомнила, — подумала Таня. — С ней надо ухо востро».
— В нашей кодле друг от друга секретов нет, — словно прочел ее мысли Олег Пятаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75