Он был римским прокуратором в Иудее с 26 по 36 год, и при нём поддерживался ужасный режим. В 35 году он учинил нападение на самаритян, их всех повырезали, после чего сирийский наместник, отец будущего императора Вителлия, отослал его в Рим, чтобы он там держал ответ. Его разжаловали, и по требованию императора ему пришлось лишить себя жизни.
Юдифь задумчиво кивнула.
— Это было на горе Газирим. Нападение на самаритян. Я смутно припоминаю. Кажется, там даже есть памятник.
— Правильно припоминаешь.
— Ах, это всё от отца. В детстве он нас замучил своей набожностью, так что я до сих пор для любой религии отрезанный ломоть. Но иудаизм очень завязан на истории, так что кое-что в памяти зацепилось.
— Странно, ты не находишь? Христианство, кажется, вообще обходится без истории. Если не считать истории жизни Христа. — Он несколько раз ударил по клавишам компьютера. На экране появился документ. — В которой есть даже относительно точные даты. Я спрашиваю себя, откуда они, собственно, известны. Итак, Иисус родился вроде бы лет за семь или за шесть до начала христианского летоисчисления. Какой-то монах в средние века просчитался, когда вводили это летоисчисление, основанное на его рождении. Примерно в 27 году он начал активную деятельность в Галилее — ему было тогда 33 или 34 года. Точнее всего известна дата его казни: пятница, 7 апреля 30 года.
Юдифь пригубила свой кофе. Его аромат перебивал спёртый запах пыли, пота и нестиранного белья, который царил во всех палатках и который сегодня она переносила с трудом.
— Интересно, — пробормотала она в свою чашку.
— Странно, правда? Человек три года странствует по всей Палестине, проповедует среди народных масс, творит чудеса — подумать только, оживляет мёртвых! А современные ему исторические описания почему-то обходят его стороной. Он чуть не поднимает народ на восстание — уж это-то, по крайней мере, должно было отразиться в римских исторических документах. Но нет ни следа. А самое странное то, что даже его сподвижники помалкивали добрых полвека, прежде чем начали заносить на бумагу, то есть на папирусы, упоминания о нём и о том, что он сказал.
— Правда?
— Самое раннее письменное сообщение о нём — это Евангелие от Марка, а оно датируется 70-м годом. Только послания Павла старше, они написаны примерно в 50-м году, но Павел никогда не встречал Иисуса, поэтому он и не пишет ничего о его жизни.
— Другими словами, ты веришь, что в письме написана правда. Что Иисус никогда не жил.
— По крайней мере, противоположное, кажется, доказать нельзя.
— Хм, — озадачилась Юдифь. — Похоже на то, будто мы ещё сделаем историю, а?
Стивен некоторое время смотрел на экран компьютера и ничего не отвечал.
— Это ещё не всё, — сказал он наконец. Юдифь ждала.
— Кроме того, я нашёл в интернете описание камеры, — продолжал Стивен. — SONY MR-01.
— А я думала, её ещё нет.
— Она появится в продаже через три года, но уже сейчас её можно заказать.
Юдифь почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки.
— Жуть какая.
— Да. Но фишка в том, что предлагается также и модель MR-02, на тысячу долларов дороже, но, соответственно, лучше оснащённая. И я спрашиваю себя, почему путешественник во времени не взял в прошлое именно её.
Юдифь расширила глаза:
— Что-что?
— Вот, я сохранил, — он вызвал на экране соответствующий текст с картинками. — Видишь, здесь приведены особенности оснащения. У MR-02 больший, а следовательно, большей световой силы объектив. Двадцатичетырёхкратный Zoom вместо двадцатикратного у MR-01. А что меня занимает больше всего: у него корпус из магниевого сплава, а у MR-01 — всего лишь из пластика.
***
Райан вошёл, держа в руках записку. Эйзенхардт тайком наблюдал за этим человеком с холодными глазами. На поясе у него болтался мачете, правда, в кожаных ножнах, но почему такое архаичное оружие — нож, а не пистолет? Каким-то образом одновременно Райан казался готовым к любому насилию и угодливым вплоть до самоотречения. Как сейчас, когда он протягивал записку Джону Кауну. Эйзенхардту припомнился в связи с этим образ Игоря, слуги Франкенштейна. Только Райан не был ни горбатым, ни безобразным, а скорее походил на элитного арийца и офицера СС. Он стоял чуть ли не навытяжку, пока Каун наконец не отпустил его кивком головы.
— Они удивляются, — с ухмылкой сказал Каун, пробежав глазами записку, — но это можно понять. Не знает ли кто-нибудь из вас случайно, когда, собственно, была изобретена бумага?
— В 105 году, — сказал Эйзенхардт. Это был один из тех вопросов, о которых он специально наводил справки во время своих разысканий. — Её изобрёл один чиновник при дворе китайского императора Хо-Ти, человек по имени Цзи ай Лунь.
Каун поднял вверх листок бумаги.
— Это сообщение из лаборатории в Соединённых Штатах, куда мы посылали пробу бумаги. Они пишут, что ничего не понимают и отчаялись найти этому объяснение. Согласно химическому анализу, это современная бумага для художественной печати. Радиоуглеродный метод, в свою очередь, показал, что этой бумаге две тысячи лет.
20
Перечень применяемых аббревиатур археологических институций:
ASOR — American School of Oriental Research (в наши дни: W. F.Albright Institute of Archaeological Research, Jerusalem, сокращённо AIAR, или American Center of Oriental Research, Amman, ACOR),
BSAJ — British School of Archaeology in Jerusalem,
IAA — Israel Antiquities Authority,
IES — Israel Exploration Society,
PDA — Palestine Departament of Antiquities.
Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».
Рабочих-раскопщиков — тех, что не уехали на выходной день, — созвали на полевую кухню. Было сказано, что руководитель раскопок собирается что-то всем сообщить.
Первые рабочие, явившиеся сюда и занявшие места на деревянных скамьях, увидели, как подъехал большой чёрный лимузин, как охранник из сопровождения Кауна погрузил в багажник два чемодана и как, в конце концов, сам Джон Каун сел в машину. Автомобиль отъехал, оставив позади себя тонкое облачко пыли.
Молодые мужчины и женщины недоуменно переглядывались. Никто не знал, что всё это может значить. Слухи ходили разные. Неужели спонсор потерял к раскопкам интерес?
Охрана у белой палатки четырнадцатого ареала как стояла, так и осталась стоять. Очень всё это было странно.
Когда собрались все — было их немного, почти исключительно те рабочие, которые прибыли из других стран, — к ним вышел профессор, снял свою неизменную шляпу от солнца, вытер лоб грязно-серым платком, который он всегда носил под шляпой, и снова вернул на место то и другое перед тем, как начать говорить.
— Мы решили, — сказал он и откашлялся, — в этом сезоне приостановить раскопки.
Бум-с. Ну вот. Значит, спонсор всё же потерял интерес.
— Вы будете спрашивать, почему, — медлительно продолжал профессор Уилфорд-Смит. — Вопрос справедливый, но я на сегодняшний день, к сожалению, не могу на него ответить. Но поскольку такое решение…
— Это как-то связано с четырнадцатым ареалом? — выкрикнул кто-то.
Профессор сделал вид, что не услышал.
— Поскольку это решение обрушилось на вас столь внезапно, мы оставим лагерь в действующем виде до тех пор, пока вы…
— Скажите же наконец, что нашли в четырнадцатом ареале! — потребовал другой голос из задних рядов. Вокруг закивали головами, послышался гул голосов.
— Как я уже сказал, лагерь останется…
— Четырнадцатый ареал! Четырнадцатый ареал! — почти скандировали собравшиеся.
Профессор смолк, взял себя за морщинистую шею и посмотрел в сторону, где стоял Райан, внимательно наблюдая за происходящим на собрании. Требовательные голоса один за другим смолкли.
— Я, эм-м, не могу сказать вам на этот счёт ничего определённого, — промямлил Уилфорд-Смит. — Но раскопки здесь, в Бет-Хамеше, с сегодняшнего дня считаются законченными. Для тех из вас, кто приехал из-за границы или издалека и рассчитывал на более длительное пребывание здесь, как уже было сказано, лагерь останется действовать до тех пор, пока вы не оформите перенос даты вылета или как-то иначе решите эту проблему. Всё это вам необходимо будет сделать, эм-м, в течение ближайших пяти дней. Те, кто сейчас отсутствуют здесь, будут оповещены по телефону. Кого не удастся застать по телефону, эм-м, узнают обо всём сегодня вечером, вернувшись сюда. — Снова шляпа, платок, вытирание лба. — Я благодарю вас за всю проделанную работу, также и от имени других научных сотрудников. Я желаю всем приятного отдыха сегодня и счастливого возвращения домой. Большое спасибо.
***
Джордж Мартинес высадил своего коллегу и шефа у одного кафе неподалёку от стены Старого города и поехал дальше в направлении Храмовой горы. Но как только Боб Ричардс исчез из зеркала заднего вида, Джордж съехал на обочину, оставил там машину и пошёл спрашивать дорогу к церкви Симона.
Храмовая гора! Что за чушь. Ему незачем даже смотреть на эту гору. О том, что там происходит, а вернее, не происходит, он может сказать с закрытыми глазами.
Нет, он знал, что ему делать. Что правильно. Жадная похотливость Джона Кауна до денег была однозначно неправильной, а циничное равнодушие, какое проявил Боб, ни на волосок не было лучше. Всё измерялось примерно одинаково — крышей спортивного зала.
Кажется, никто здесь не знал эту церковь. Несколько людей показали предположительное направление, но он только заблудился, а очередной прохожий, к которому он обратился, оказался туристом. В конце концов Джордж стал спрашивать у таксистов, они знали город лучше. И нашёлся таксист, который действительно знал эту церковь, но поехать туда на его такси у Джорджа не хватило бы наличных денег.
Он дошёл до церкви, когда колокола как раз звонили к обедне. Башня церкви показалась ему ещё меньше и неказистее, чем он запомнил её с прошлого раза, а толпа опустившихся нищих, собравшихся в церковном дворе, заставила его замедлить шаг. Но потом он всё же продолжил путь, и вовремя, потому что патер Лукас как раз вышел из своего дома через дорогу и направлялся к храму.
Монах не сразу его вспомнил. Но потом до него дошло: а, тот человек, который хотел попасть в церковь, чтобы помолиться в Иерусалиме, правильно, и он ещё вызвал для него потом такси. Да, тот самый. И как, благополучно ли он тогда добрался до лагеря?
— Да, без проблем, — коротко ответил Джордж и добавил: — Мне нужно минуту побеседовать с вами с глазу на глаз, отец.
— С готовностью, — ответил священник. — Сразу по окончании обедни, если хотите.
— Боюсь, что столько времени я не смогу ждать. Мне нужно поговорить прямо сейчас.
Патер Лукас не вполне сумел скрыть, что он думает об этом необоснованном требовании нарушить заведённый распорядок дня.
— Боюсь, сын мой, что у меня, в свою очередь, не будет времени на эту беседу. Все эти люди собрались в ожидании службы…
— Всего одну минуту, отец. Пожалуйста!
Джордж выдержал взгляд священника. Он был полон решимости получить эту минуту во что бы то ни стало, он был готов упасть перед духовным лицом на колени в дорожную пыль, просить и умолять, забиться в истерике людям на посмешище и стать на целые недели предметом разговоров всего квартала — но получить.
Наверное, патер Лукас почувствовал его решимость. По крайней мере, он кивнул, предаваясь в руки Господа, и сказал:
— Хорошо, раз уж это не терпит отлагательства… Идёмте в ризницу. Но только на одну минуту!
***
Один из небольших реактивных самолётов, которых в собственности News And Entertainment Worldwide Incorporeited насчитывалось шесть штук, доставил Джона Кауна в Рим. По дороге он наконец нашёл время изучить балансы, состав собственности и прочие данные, присланные ему по факсу Энрико Бассо прямо в машину по дороге в аэропорт Тель-Авива.
Как ни крути, католическая церковь по всем мыслимым масштабам была наисолиднейшая фирма. Особенно, если принять во внимание, что Ватикан был отдельным, суверенным государством и вследствие этого никому не платил налоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Юдифь задумчиво кивнула.
— Это было на горе Газирим. Нападение на самаритян. Я смутно припоминаю. Кажется, там даже есть памятник.
— Правильно припоминаешь.
— Ах, это всё от отца. В детстве он нас замучил своей набожностью, так что я до сих пор для любой религии отрезанный ломоть. Но иудаизм очень завязан на истории, так что кое-что в памяти зацепилось.
— Странно, ты не находишь? Христианство, кажется, вообще обходится без истории. Если не считать истории жизни Христа. — Он несколько раз ударил по клавишам компьютера. На экране появился документ. — В которой есть даже относительно точные даты. Я спрашиваю себя, откуда они, собственно, известны. Итак, Иисус родился вроде бы лет за семь или за шесть до начала христианского летоисчисления. Какой-то монах в средние века просчитался, когда вводили это летоисчисление, основанное на его рождении. Примерно в 27 году он начал активную деятельность в Галилее — ему было тогда 33 или 34 года. Точнее всего известна дата его казни: пятница, 7 апреля 30 года.
Юдифь пригубила свой кофе. Его аромат перебивал спёртый запах пыли, пота и нестиранного белья, который царил во всех палатках и который сегодня она переносила с трудом.
— Интересно, — пробормотала она в свою чашку.
— Странно, правда? Человек три года странствует по всей Палестине, проповедует среди народных масс, творит чудеса — подумать только, оживляет мёртвых! А современные ему исторические описания почему-то обходят его стороной. Он чуть не поднимает народ на восстание — уж это-то, по крайней мере, должно было отразиться в римских исторических документах. Но нет ни следа. А самое странное то, что даже его сподвижники помалкивали добрых полвека, прежде чем начали заносить на бумагу, то есть на папирусы, упоминания о нём и о том, что он сказал.
— Правда?
— Самое раннее письменное сообщение о нём — это Евангелие от Марка, а оно датируется 70-м годом. Только послания Павла старше, они написаны примерно в 50-м году, но Павел никогда не встречал Иисуса, поэтому он и не пишет ничего о его жизни.
— Другими словами, ты веришь, что в письме написана правда. Что Иисус никогда не жил.
— По крайней мере, противоположное, кажется, доказать нельзя.
— Хм, — озадачилась Юдифь. — Похоже на то, будто мы ещё сделаем историю, а?
Стивен некоторое время смотрел на экран компьютера и ничего не отвечал.
— Это ещё не всё, — сказал он наконец. Юдифь ждала.
— Кроме того, я нашёл в интернете описание камеры, — продолжал Стивен. — SONY MR-01.
— А я думала, её ещё нет.
— Она появится в продаже через три года, но уже сейчас её можно заказать.
Юдифь почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки.
— Жуть какая.
— Да. Но фишка в том, что предлагается также и модель MR-02, на тысячу долларов дороже, но, соответственно, лучше оснащённая. И я спрашиваю себя, почему путешественник во времени не взял в прошлое именно её.
Юдифь расширила глаза:
— Что-что?
— Вот, я сохранил, — он вызвал на экране соответствующий текст с картинками. — Видишь, здесь приведены особенности оснащения. У MR-02 больший, а следовательно, большей световой силы объектив. Двадцатичетырёхкратный Zoom вместо двадцатикратного у MR-01. А что меня занимает больше всего: у него корпус из магниевого сплава, а у MR-01 — всего лишь из пластика.
***
Райан вошёл, держа в руках записку. Эйзенхардт тайком наблюдал за этим человеком с холодными глазами. На поясе у него болтался мачете, правда, в кожаных ножнах, но почему такое архаичное оружие — нож, а не пистолет? Каким-то образом одновременно Райан казался готовым к любому насилию и угодливым вплоть до самоотречения. Как сейчас, когда он протягивал записку Джону Кауну. Эйзенхардту припомнился в связи с этим образ Игоря, слуги Франкенштейна. Только Райан не был ни горбатым, ни безобразным, а скорее походил на элитного арийца и офицера СС. Он стоял чуть ли не навытяжку, пока Каун наконец не отпустил его кивком головы.
— Они удивляются, — с ухмылкой сказал Каун, пробежав глазами записку, — но это можно понять. Не знает ли кто-нибудь из вас случайно, когда, собственно, была изобретена бумага?
— В 105 году, — сказал Эйзенхардт. Это был один из тех вопросов, о которых он специально наводил справки во время своих разысканий. — Её изобрёл один чиновник при дворе китайского императора Хо-Ти, человек по имени Цзи ай Лунь.
Каун поднял вверх листок бумаги.
— Это сообщение из лаборатории в Соединённых Штатах, куда мы посылали пробу бумаги. Они пишут, что ничего не понимают и отчаялись найти этому объяснение. Согласно химическому анализу, это современная бумага для художественной печати. Радиоуглеродный метод, в свою очередь, показал, что этой бумаге две тысячи лет.
20
Перечень применяемых аббревиатур археологических институций:
ASOR — American School of Oriental Research (в наши дни: W. F.Albright Institute of Archaeological Research, Jerusalem, сокращённо AIAR, или American Center of Oriental Research, Amman, ACOR),
BSAJ — British School of Archaeology in Jerusalem,
IAA — Israel Antiquities Authority,
IES — Israel Exploration Society,
PDA — Palestine Departament of Antiquities.
Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».
Рабочих-раскопщиков — тех, что не уехали на выходной день, — созвали на полевую кухню. Было сказано, что руководитель раскопок собирается что-то всем сообщить.
Первые рабочие, явившиеся сюда и занявшие места на деревянных скамьях, увидели, как подъехал большой чёрный лимузин, как охранник из сопровождения Кауна погрузил в багажник два чемодана и как, в конце концов, сам Джон Каун сел в машину. Автомобиль отъехал, оставив позади себя тонкое облачко пыли.
Молодые мужчины и женщины недоуменно переглядывались. Никто не знал, что всё это может значить. Слухи ходили разные. Неужели спонсор потерял к раскопкам интерес?
Охрана у белой палатки четырнадцатого ареала как стояла, так и осталась стоять. Очень всё это было странно.
Когда собрались все — было их немного, почти исключительно те рабочие, которые прибыли из других стран, — к ним вышел профессор, снял свою неизменную шляпу от солнца, вытер лоб грязно-серым платком, который он всегда носил под шляпой, и снова вернул на место то и другое перед тем, как начать говорить.
— Мы решили, — сказал он и откашлялся, — в этом сезоне приостановить раскопки.
Бум-с. Ну вот. Значит, спонсор всё же потерял интерес.
— Вы будете спрашивать, почему, — медлительно продолжал профессор Уилфорд-Смит. — Вопрос справедливый, но я на сегодняшний день, к сожалению, не могу на него ответить. Но поскольку такое решение…
— Это как-то связано с четырнадцатым ареалом? — выкрикнул кто-то.
Профессор сделал вид, что не услышал.
— Поскольку это решение обрушилось на вас столь внезапно, мы оставим лагерь в действующем виде до тех пор, пока вы…
— Скажите же наконец, что нашли в четырнадцатом ареале! — потребовал другой голос из задних рядов. Вокруг закивали головами, послышался гул голосов.
— Как я уже сказал, лагерь останется…
— Четырнадцатый ареал! Четырнадцатый ареал! — почти скандировали собравшиеся.
Профессор смолк, взял себя за морщинистую шею и посмотрел в сторону, где стоял Райан, внимательно наблюдая за происходящим на собрании. Требовательные голоса один за другим смолкли.
— Я, эм-м, не могу сказать вам на этот счёт ничего определённого, — промямлил Уилфорд-Смит. — Но раскопки здесь, в Бет-Хамеше, с сегодняшнего дня считаются законченными. Для тех из вас, кто приехал из-за границы или издалека и рассчитывал на более длительное пребывание здесь, как уже было сказано, лагерь останется действовать до тех пор, пока вы не оформите перенос даты вылета или как-то иначе решите эту проблему. Всё это вам необходимо будет сделать, эм-м, в течение ближайших пяти дней. Те, кто сейчас отсутствуют здесь, будут оповещены по телефону. Кого не удастся застать по телефону, эм-м, узнают обо всём сегодня вечером, вернувшись сюда. — Снова шляпа, платок, вытирание лба. — Я благодарю вас за всю проделанную работу, также и от имени других научных сотрудников. Я желаю всем приятного отдыха сегодня и счастливого возвращения домой. Большое спасибо.
***
Джордж Мартинес высадил своего коллегу и шефа у одного кафе неподалёку от стены Старого города и поехал дальше в направлении Храмовой горы. Но как только Боб Ричардс исчез из зеркала заднего вида, Джордж съехал на обочину, оставил там машину и пошёл спрашивать дорогу к церкви Симона.
Храмовая гора! Что за чушь. Ему незачем даже смотреть на эту гору. О том, что там происходит, а вернее, не происходит, он может сказать с закрытыми глазами.
Нет, он знал, что ему делать. Что правильно. Жадная похотливость Джона Кауна до денег была однозначно неправильной, а циничное равнодушие, какое проявил Боб, ни на волосок не было лучше. Всё измерялось примерно одинаково — крышей спортивного зала.
Кажется, никто здесь не знал эту церковь. Несколько людей показали предположительное направление, но он только заблудился, а очередной прохожий, к которому он обратился, оказался туристом. В конце концов Джордж стал спрашивать у таксистов, они знали город лучше. И нашёлся таксист, который действительно знал эту церковь, но поехать туда на его такси у Джорджа не хватило бы наличных денег.
Он дошёл до церкви, когда колокола как раз звонили к обедне. Башня церкви показалась ему ещё меньше и неказистее, чем он запомнил её с прошлого раза, а толпа опустившихся нищих, собравшихся в церковном дворе, заставила его замедлить шаг. Но потом он всё же продолжил путь, и вовремя, потому что патер Лукас как раз вышел из своего дома через дорогу и направлялся к храму.
Монах не сразу его вспомнил. Но потом до него дошло: а, тот человек, который хотел попасть в церковь, чтобы помолиться в Иерусалиме, правильно, и он ещё вызвал для него потом такси. Да, тот самый. И как, благополучно ли он тогда добрался до лагеря?
— Да, без проблем, — коротко ответил Джордж и добавил: — Мне нужно минуту побеседовать с вами с глазу на глаз, отец.
— С готовностью, — ответил священник. — Сразу по окончании обедни, если хотите.
— Боюсь, что столько времени я не смогу ждать. Мне нужно поговорить прямо сейчас.
Патер Лукас не вполне сумел скрыть, что он думает об этом необоснованном требовании нарушить заведённый распорядок дня.
— Боюсь, сын мой, что у меня, в свою очередь, не будет времени на эту беседу. Все эти люди собрались в ожидании службы…
— Всего одну минуту, отец. Пожалуйста!
Джордж выдержал взгляд священника. Он был полон решимости получить эту минуту во что бы то ни стало, он был готов упасть перед духовным лицом на колени в дорожную пыль, просить и умолять, забиться в истерике людям на посмешище и стать на целые недели предметом разговоров всего квартала — но получить.
Наверное, патер Лукас почувствовал его решимость. По крайней мере, он кивнул, предаваясь в руки Господа, и сказал:
— Хорошо, раз уж это не терпит отлагательства… Идёмте в ризницу. Но только на одну минуту!
***
Один из небольших реактивных самолётов, которых в собственности News And Entertainment Worldwide Incorporeited насчитывалось шесть штук, доставил Джона Кауна в Рим. По дороге он наконец нашёл время изучить балансы, состав собственности и прочие данные, присланные ему по факсу Энрико Бассо прямо в машину по дороге в аэропорт Тель-Авива.
Как ни крути, католическая церковь по всем мыслимым масштабам была наисолиднейшая фирма. Особенно, если принять во внимание, что Ватикан был отдельным, суверенным государством и вследствие этого никому не платил налоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85