– А мы разве уже перешли с тобой на «ты»? – спросил я.
Он несколько мгновений пускал солнечные зайчики своими дурацкими круглыми очками, двигал желваками, потом ответил:
– Если тебе что-то не нравится, могу высадить.
– Мне не нравится, что ты все время хрюкаешь, будто много лет провел в свинарнике.
– Привыкнешь, – убедительно сказал бритоголовый и криво усмехнулся.
Я уже всерьез обдумывал вариант, как двинуть ему в челюсть. За оружие он не схватится, в этом я был почти уверен. Мимо нас все еще часто проносились встречные машины, значит, мы еще не оказались в безлюдном районе, где можно творить все, что угодно. К сожалению, хорошему замаху мешал сосед, а бить надо было наверняка и серьезно.
Сосед интуитивно почувствовал, что я стремительно распаляюсь и что это может создать угрозу его безопасности, и поспешил развить миротворческую деятельность.
– Господа! – звонко и даже визгливо обратился он к нам. – Происходит какое-то недоразумение. Наше сотрудничество только началось, а мы уже начинаем конфликтовать. – Он повернулся к бритоголовому. – Мы очень благодарны, что нас, специалистов, вы встретили, везете к месту работы на такой прекрасной машине, и сразу чувствуется почерк солидной и серьезной фирмы…
– Заткнись! – очень конкретно прервал его представитель серьезной фирмы.
Миротворец так и застыл с открытым ртом. Он покраснел, потом побледнел, и на его лбу выступили капельки пота. Химик, одним словом! А «фирмач» тем временем вынул из кармана голубенькую коробочку со жвачками, щелкнув пальцами, ловко подкинул белую подушечку и поймал ее ртом.
– Запомни, – сказал он, чавкая и перекатывая жвачку по рту, – что ты не специалист, а лошадь бельгийская, и будешь делать все, что я тебе прикажу.
– Позвольте, – попытался возмутиться специалист, – но в договоре четко расписаны все права и обязанности сторон…
Бритоголовый неожиданно и довольно ловко выхватил из-за пояса длинноствольный револьвер, ткнул им специалиста в горло и, приблизившись к нему, с садистским наслаждением проговорил:
– Свои права, урод, можешь засунуть себе в задницу. Все твои права остались в самолете. Здесь я определяю, что ты будешь делать, а что нет. Ты хорошо меня понял?
Я, закинув ногу за ногу, спокойно наблюдал за этим банальным проявлением современного хамства. К счастью, я и не ожидал ничего другого, затевая всю эту авантюру с подделкой договора. Этот несчастный химик, как и Гурьев, будет наказан за жадность, потому как не уяснил, а точнее, не захотел уяснить окончательно и бесповоротно, что сыр бывает бесплатным только в мышеловке. Если бывшему и довольно посредственному сотруднику какого-то затхлого НИИ вдруг предлагают пять тысяч долларов в месяц за неизвестно какие заслуги, то надо быть готовым к тому, что вместо долларов будут бить морду.
Химик сник, голова его безвольно упала на грудь. Вид пистолета одномоментно лишил его не только красноречия, но и дара речи вообще. Представитель солидной фирмы, очень довольный собой, сунул пистолет за пояс и снова откинулся на спинку, а ноги на этот раз положил на наше сиденье рядом с химиком.
Минут десять мы ехали молча. Химик вообще перестал подавать признаки жизни. Его самолюбие было растоптано, и он ушел в себя, отыскивая в глубинах души остатки собственного достоинства. Мне стало жалко этого человека. В отличие от него, я давно привык к криминальной морали и соответствующему образу жизни и относился к подобным демонстрациям силы уже спокойно. Химика же наверняка в ближайшем будущем ожидало нечто ужасное: унижения, побои, полное разочарование в жизни. Подписав договор, он, должно быть, возвращался домой словно на крыльях, счастливый, довольный собой, уверенный в завтрашнем дне, свысока поглядывая на своих сограждан, толпящихся в метро. Он уже планировал будущее и видел себя за рулем новой машины, и в дверях новой квартиры, и на крыльце загородной виллы. Он мысленно повторял себе: «Я верил, верил, что меня заметят и по достоинству оценят! Такие специалисты, как я, на дороге не валяются». Эта вера умрет последней.
– Мне надо выйти, – сказал я.
Бритоголовый поморщился.
– Приспичило?
– Ага.
Не поворачиваясь к нам спиной, он откинул руку назад и хлопнул водителя по плечу.
– Тормозни! Тут у одного недержание.
Водитель прижал машину к обочине. Бритоголовый сдвинул дверь в сторону и кивнул головой. Я вышел, посмотрел по сторонам. Под ногами лежала серая грунтовка, извилистой лентой поднимающаяся в горы. Безжизненные, голые горы, похожие на гигантские кучи строительного мусора, возвышались со всех сторон.
Я встал у сдвинутой в сторону двери. Мотор урчал на холостых оборотах. Водитель нетерпеливо постукивал ногой по педали акселератора, и меня обволакивало удушливым угаром.
– Ты там что, умер? – раздался из салона голос бритоголового.
Я промолчал. Он высунул голову из машины и посмотрел на меня.
– Сколько можно, ишак?
Я толкнул дверь влево. Она, словно шторка фотоаппарата, заскользила по пазам, ударила бритоголового в грудь и прижала его к борту. Он успел подставить руку, защищая от удара горло. Его зажало, как волка из мультфильма дверями троллейбуса. Он захрипел, попытался сдвинуть дверь, но я налег на нее всем телом, вдобавок схватил представителя серьезной фирмы пальцами за нос и лишь потом отпустил дверь, и когда тот стал вываливаться наружу, ударил его головой о борт.
– Я привык, чтобы со мной разговаривали вежливо, – сказал я ему, придавив его локтем к машине, и, не давая опустить руку к поясу, выхватил пистолет. – Ясно?
Бритоголовый послушно кивнул. Я отвалился от него, выковырял из барабана патроны и выкинул их в пропасть.
– Возьми свою игрушку, – сказал я, протягивая бритоголовому пистолет.
Он поправил очки, съехавшие на нос, выхватил у меня револьвер и затолкал его за пояс.
– Я очень не завидую тебе, – сказал он, заходя в машину.
Химик смотрел на меня тяжелыми от ужаса глазами. Ну вот, подумал я, кажется, я подписал себе смертный приговор. Но, видит бог, я не мог сдержаться.
Глава 13
Еще не меньше часа мы тряслись по полному бездорожью и время от времени припечатывались макушками к потолку кабины. В чемодане химика разбилось все стеклянное, и на каждой колдобине доносилось звяканье осколков.
Мы остановились у шлагбаума. Открылась дверь, и в салон заглянул здоровенный детина, упакованный в бронежилет. Держа автомат в левой руке стволом вверх, он пожал руку бритоголовому, кивнул на нас и спросил:
– Оба спецы?
– Этот в охранку, – ответил бритоголовый, показав на меня.
Детина вскинул белесые брови и наморщил лоб.
– Откуда? Почему один?
– Не знаю, – пожал плечами бритоголовый. – По договору.
– Ну ладно, вези, там пусть с ним разбираются! – И задвинул дверь.
Мы миновали шлагбаум и выехали на ровный асфальт. Водитель переключил скорость, и машина плавно, как по воде, заскользила между скал. Через несколько минут будет ясно, как долго я еще проживу, подумал я, поглядывая на злую физиономию бритоголового. Одного врага я уже заполучил, и он при первом удобном случае сделает из меня дуршлаг.
Плохо, что у охранника я уже вызвал подозрение, хотя наивно было бы надеяться на иное развитие событий. То, что я почти приехал к месту назначения, – редкая, почти невероятная удача.
«Ниссан» остановился. Я убрал с окна занавеску и увидел бетонный забор, поверх которого бежала спираль Бруно. Справа и слева – вышки. Лязгнул замок, и массивные глухие ворота медленно разошлись в стороны. Мы въехали на территорию зоны.
Химик взялся за свой чемодан. Я заметил, что руки его дрожат, а взгляд бегает от окна к окну. Он отодвинулся от меня, боясь моей непредсказуемости и обреченности, не смотрел на меня и не хотел никакого общения. Он уже был готов к унижениям, к подзатыльникам, к пистолетному стволу, прижатому к голове, и намеревался всеми доступными способами выпрашивать пощаду и надежду на жизнь. Бунтарство типа моего он исключил сразу, безоговорочно и навсегда.
Мы развернулись вокруг клумбы, где стояла группа людей в белых халатах и шапочках, и остановились. Дверь распахнулась. В салон заглянул толстый господин, посмотрел на нас с химиком, губы его растянулись в улыбке, и он приятным голосом сказал:
– Добро пожаловать! Милости просим!
Химик, обрадовавшись тому, что вместо окрика к нему обратились вежливо, заторопился с чемоданом наружу. Бритоголовый, тарабаня пальцами по подлокотнику, ждал, когда я последую за химиком.
Яркий свет на некоторое время ослепил меня, и я не сразу рассмотрел то, что меня окружало. Клумба, дорожки, присыпанные гравием, чахлые деревья, капитальные и сборно-щитовые строения, с окнами и без них, напоминающие ангары и блиндажи. А вокруг – бетонный забор, «колючка», вышки.
Толстяк взял химика под руку и повел к группе людей в белых халатах, стоящих поодаль. Химик бросил на меня прощальный взгляд, в котором опять светилась надежда и немой укор: «Вот видите, я не ошибся, здесь хорошие люди, и меня ценят, а вы только провоцируете их на грубость».
Бритоголовый подвел меня к человеку в униформе. Черные очки, усы и бородка прикрывали часть его лица. На черном берете тускло сияла какая-то эмблема, похожая на разбившуюся о пол и застывшую каплю олова. Человек скрипнул портупеей и протянул руку в сторону бритоголового, не поворачивая головы. Представитель серьезной фирмы дал ему мой договор.
– Фамилия? – спросил человек, мельком взглянув на договор, на печать и подписи.
– Вацура.
– Откуда прибыл?
– Из Крыма.
– С кем подписывал договор?
– Я не запоминаю фамилий всех клерков и слуг, которые подают мне перья и бумаги.
– Я спрашиваю, кто взял тебя на работу?
– Князь.
Человек в униформе сделал паузу. Лицо его, гладко выбритое, но исполосованное глубокими складками, похожими на многочисленные шрамы, оставленные саблей, оставалось неподвижным, в его солнцезащитных очках отражалась моя небритая физиономия, похожая на мохнатую грушу. Я чувствовал себя стрелком-спортсменом. Выстрел я уже произвел, но попал ли в «десятку» – мог узнать лишь несколько секунд спустя.
– Где рекомендация?
В эти минуты я врал как никогда ловко и снова ответил почти не задумываясь:
– Рекомендацию дал мне Серж. Но… но по известным причинам она уже не актуальна. Князь предложил мне работу, когда мы встретились на поминках Сержа. Вас должны были известить о моем приезде. Договор, естественно, – филькина грамота, он был нужен лишь для этого олуха, – и я кивнул в сторону бритоголового.
– Дед, он позволяет себе слишком много! – прорычал бритоголовый, делая шаг в мою сторону и сжимая кулаки. – Разреши отбить ему селезенку!
– Стоять! – коротко приказал Дед, и бритоголовый застыл в метре от меня. – Рекомендации нет, – вкрадчивым голосом произнес он, – договор фиктивный… Откуда мне знать, кто ты?
– Свяжись с Князем, – вздохнув, ответил я и подумал, что если Деду это сделать несложно, скажем, при помощи космической связи, то мне пора уже подумать о том, как дороже продать свою жизнь.
– Свяжусь, – ответил Дед и повернул голову к бритоголовому: – Отведи его в пятый корпус.
Я мысленно вздохнул с облегчением и поплелся за бритоголовым. Значит, Дед – мой новый начальник. Сколько начальников у меня было только за последний месяц – со счета сбиться можно. И каждый руководил мной, демонстрировал свой опыт и ум, принимая меня всего лишь за скромную скрипку в оркестре, которым дирижировал.
Мы прошли по дорожке, по краям которой засыхали от безводья жалкие кустики. Бритоголовый, не рискуя идти впереди меня, старался держаться плечом к плечу, но для двоих дорожка была слишком узка, и его постоянно сносило к обочине. – Я тебе вот что скажу, – произнес он вполне миролюбиво. Полагаю, что он демонстрировал свою прыть и грозился что-то мне отбить не столько от личной неприязни, сколько от желания покрасоваться на глазах у начальства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75