Рецидивист, шпана.
- А теперь - море благородства и ещё талант!
- И у меня талант есть. Честное слово, Бубка - огромный такой талантище... Иногда с ним только боком в дверь протискиваюсь, и то далеко не во всякую... Вроде как барометр на правду и фальшь.
- Ты у меня рыцарь без страха и упрека. Дон-Кихот был слишком худым отсюда и неудачи в личном плане. А таких вот благородненьких и толстеньких женщины знаешь как любят?! - Я покосилась на брюшко, начавшее вырисовываться на могучей фигуре Сергея.
Он одернул пуловер, богатырски развернул плечи и прижал меня к груди.
- Да, вам, девушкам, прелестные головки дурить ох как легко...
Это верно. Копаясь в оперативных сводках, принесенных Сергеем, я то замирала от страха, натыкаясь на схожие данные, то злилась, что не нашла в списках сомубийц Юла. Даже не могла понять, чего мне больше хотелось оказаться обманутой шутником или убедиться в серьезности его намерений?
Он позвонил через десять дней, под самый конец моей смены.
- Я проделал огромную работу над собой. Очень старался превратить свои страдания в клоунские. Знаете, когда слезы из бровей брызжут... Я даже нашел её, свою неудавшуюся любовь. Это, действительно, было очень смешно... Когда голая женщина вопит, а мой бывший друг - "крутой малый", плейбой, прячет голову на её премированном бюсте от моего, правда, совсем не бутафорского, пистолета. Наверно, поэтому я не выстрелил. Противно стало, жалко... Но все пропало - все мои усилия пошли прахом. Я - шизанутый, Владислава Георгиевна. Мне просто необходимо уничтожить себя. Обезвредить общественное зло.
- Нет, вам необходимо уничтожить эту идею в себе. Она расположилась там не по праву. Как Шариков в профессорской квартире.
- Спасибо за лестное сравнение моей головы с апартаментами Преображенского. Может, нам лучше встретиться и поговорить? Мне необходимо дать вам точный портрет этого Шарикова, то есть моей мании. Есть надежда, что совместными усилиями нам удастся его выселить.
- Наверняка удастся. Ваша мания - придуманная, искусственно выращенная из пустяка, как Шариков из пса. Вы ею любуетесь и не хотите избавляться от игрушки, ставшей любимой... Только я не веду частной практики и сейчас не работаю в поликлинике. Нам придется ограничиться телефонными сеансами.
- Звучит ужасно. Прямо как "телефонный секс". Неужели я так далеко зашел? Это отвратительно.
- Ничуть. Вы далеко не одиноки и отнюдь не самый "тяжелый" из звонивших нам.
- Я имел в виду секс. Вот уж не думаю, что мог бы пристраститься к этому занятию по телефону.
- Мне кажется, наша беседа приобретает светский характер. А сейчас очень напряженные часы работы.
- Только не отвергайте меня, как пациента, уважаемый доктор наук! Позвольте хотя бы позвонить вам в благополучные часы. Когда психи делают перерыв?
- Когда нормальные люди работают.
Повесив трубку, я возликовала - отлично: ни то, ни другое - он не притворялся и он остался жив! Да, по всей видимости, придумает что-нибудь поинтересней самоубийства. Парень, видать, "закрученный", но жизнь любит и себе нравится. Не стану признаваться ему в своих догадках. буду придерживаться линии сочувствующего, понятливого собеседника.
Следуя этой тактике, в следующий телефонный сеанс я узнала историю Юла, в общем-то весьма банальную. За исключением его самого. Нельзя назвать этого парня типичным в чем-либо. Он явно избрал в жизни свой особый путь, вернее, так распорядилось за него провидение.
Родители Юлия погибли два года назад, вылетев в Екатеринбург на похороны бабушки. Юл сумел отвертеться от участия в траурной церемонии - у него как раз закрутился роман. Благодаря этому остался жив - Ту-144 рухнул, не успев набрать высоту. Отец Юлия, по профессии филолог, работал последние годы в каком-то АО, мать - учительница, занялась компьютерами. Способный мальчик, окончивший английскую спецшколу, поступил в Университет лингвистики (как теперь называется пединститут) на филологический факультет. После гибели родителей ушел в бизнес. Но заработал не много. Его, как говорят теперь, "кинули", т. е. облапошили, оставив с колоссальным, по мнению Юлия, долгом. "Кинул" Юлия лучший друг, уведя у него любимую девушку.
То, что Юл относится к Лизе серьезно и даже очень. он понял, естественно, после того, как красотка, оставив в его пепельнице окурок с кантиком алой помады, покинула его, профессионально виляя бедрами.
Они считались "женихом и невестой" со школьной скамьи. Но Лиза стала Лайзой, предпочтя научной деятельности карьеру фотомодели, а "семейному прозябанию" благополучную жизнь содержанки.
- Вы наверняка видели её в журналах. Лиза - наша ведущая фотомодель, полгода работала по контракту в Германии. Она бы там осталась, но Павел поехал и лично вывез её оттуда. - Рассказывал Юл.
- Павел - тот самый Иуда?
- Да. Мы жили в одном дворе, учились в одной школе, дружили, но всегда ощущали между собой какую-то соревновательность. Вначале в отметках, велосипедах, одежде, потом в девочках... И, наконец, в деньгах... Павлу удалось то, что не смог сделать я - он сумел предложить Лизе очень высокую ставку...
- Я думала, речь идет о любви, а не о купле-продаже... Из-за этой девушки вы хотели стреляться?
- Сейчас я вижу, Владислава Георгиевна, что у вас седые виски. Рассуждаете. как моя мама... Да, красота сейчас товар. А Лайза - очень дорогая девочка. Ужас в том, что я не в состоянии её купить... Желткову в "Гранатовом браслете" княжна тоже была не по карману. Сомневаюсь, что он оставался бы так робок, а дама сердца так недосягаемо-холодна, если бы её воздыхатель был не телеграфистом, а графом-мафиози.
- Новое прочтение классики... Но мне ведь не надо вам объяснять, что существуют и другие ценности, кроме "хороших бабок"?
- Ну, видите ли, наверно. Только не в моем случае - я далеко не красавец, безработный, и, как утверждают - зануда. И при всем том зациклен на любви... Ведь самое смешное заключается в том, что с пятнадцати лет я мечтал о любви! Я надеялся, что Лиза меня полюбит! Вопреки внешности, отсутствию пробиваемости, бедности... Просто так, - за то, что я - это я! И никто, кроме меня - ни менеджеры, ни спонсоры, ни "крутые любовники", не смогут увидеть и оценить по-настоящему прелесть каждого её вздоха, взмаха ресниц, интонации, каприза... Прелесть её наивного цинизма, неумелой шутки, попытки казаться взрослой и опытной...
- Вы просто ошиблись, Юлий. Это бывает очень часто. Помните пушкинское - "Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад"... Вы ещё найдете ту, которой понадобитесь со всеми вашими потрохами, умением любить. И ей-то придется платить очень дорого - преданностью, умением быть единственной, понимать, прощать, помогать...
- Эта оптимистическая нота, как я понимаю, звучит в финале "сеанса". А музыку вы не включаете? Что-нибудь типа "Гимна к радости" Бетховена или из Чайковского?
- Я уверена, что человек с юмором никогда не совершит безвкусный поступок. Это я про бритву и пистолет. И буду рада, если вы никогда больше не вспомните номер этого телефона.
Гера поздравил меня с победой во время ритуальной чашки кофе. кажется, вся наша смена была в курсе истории с Юлом.
- А знаешь, Слава, по-моему, этот парень просто-напросто в тебя влюбился. - Он развернул принесенный из дома сверток с бутербродами с сыром и пододвинул мне. - Ты даже побледнела на почве профессиональной радости. А знаешь, в меня одна пациентка в прошлом году втрескалась. Пришлось подключать Аллу. Она объяснила, что я лыс, толст и многодетен.
- Ты очарователен, а тембр голоса, как у Левитана! - Вклинилась наша самая молоденькая коллега - диспетчер Зоя. - Я и сама, когда иной раз подслушиваю твои сеансы, аж вся балдею... - Она нежно провела рукой по его лысому темени. - А почему сегодня твоя жена с колбасой бутербродов не сделала? Я сыр не очень.
- Ну, и наглая ты. Придется провести с тобой пару сеансов для гармонизации личности. - Гера с удовольствием откусил принесенный мной пирожок. Мы устраивали общий стол и пирожки проходили о первому разряду.
- Чего-чего? Гармонизации? - Захохотала Зоя.
- Вот именно этим я и собираюсь с тобой заняться...
- А, кстати, Владислава Георгиевна, я согласна с Герасимом Петровичем - Юлий Вартанов, 1973 года рождения, на вас зациклился. Такую лирику развел! Ух - просто заслушаешься - театр у микрофона!
- Зоя Андреевна, вы превышаете свои диспетчерские полномочия. Разговор специалиста с пациентом сугубо конфиденциален. - Строго заметил Гера.
Зоя пропустила реплику начальника смены мимо ушей и пододвинулась ко мне.
- А правда, как вы думаете, бывает настоящая любовь? У нормальных мужиков, а не у таких придурков, как этот Юл? Ну, конечно, в наши дни? Про классическую литературу я не знаю. И про ваше поколение тоже - романтики, БАМ, Днепрогэс, комсомольцы-добровольцы...
- Ты и впрямь полагаешь, что мне семьдесят лет? - Несколько опешив от характеристики "моего поколения" поинтересовалась я.
- Вы - классная женщина. Жаль, что у нас нет телекамеры. А то была бы наглядная агитация за радости жизни и счастливую супружескую жизнь.
Зоя взяла ещё один пирожок и я вздохнула - лесть тоже нужно оплачивать. Если эта девчонка, конечно, не посмеивалась надо мной.
Глава 17
...Но про телевизор Зоя накаркала. В один прекрасный вечер Серж пришел домой навеселе в полном смысле слова. Запах хорошего коньяка и черный костюм для торжественных вечерних мероприятий, хранившийся в гардеробной офиса Баташова, свидетельствовали о том, что время он провел не в архиве.
- Ах, так! Это теперь называется - "серьезное спецзадание"? Встретила я мужа в уютно журчащем холле. Фонтанчик работал исправно и к маске Тутанхамона мы уже привыкли.
- Не беспокойся, жена, все обошлось. - Сергей с шиком развалился в кресле. - Неси-ка рюмки, флакон и слушай.
Сейчас он действительно смахивал на голливудскую знаменитость, вернувшуюся с фестивальной презентации. Я "выставила" "Камю" и крошечные серебряные рюмки.
- Что, наградили "Пальмовой ветвью"?
Сергей насторожился:
- По фене не ботаю. Это ты так орден Ленина называешь? Так я не на ту фирму работаю.
- Темнота! "Пальмовая ветвь" - приз Каннского кинофестиваля. Ведь ты сегодня изображаешь Депардье?
- Что-то вроде того. Во всяком случае, общался, среди прочих, с киношниками и телевизионщиками. И получил взятку. Не знаю, как это называется в Каннах, может. плодом фигового дерева?
- Ну?!
- Один весьма серьезный дядя с телевидения предложил мне сделать сюжет о моем агентстве. Ведь по официальной версии я - директор частной детективной службы.
- Это я уже давно уяснила и ничего другого себе даже не представляю... Так этот дядя попросил тебя последить за любовниками жены в обмен на любезность предоставить телеэкран?
- Нет, он, кажется, холостяк. Но зато я предложил ему снять мою супругу. Рассказал ему о "телефоне доверия" и он заинтересовался.
- Не понимаю, чего ты смотришь, как аист, принесший младенца? Я, что, должна радоваться? Полузакрыв глаза, Серж расслаблялся, смакуя напиток.
- А ты подумай... Подумай, - вам нужна реклама? Вам нужны деньги? Тебе, в конце концов, нужны подруги-завистницы? Да и мне скучновато без поклонников жены, которых я смогу находить в наших бесчисленных зеркальных шкафах.
- Серж, это не зеркала - это покрытие окиси титана под старую бронзу. Ты же видишь - они туманные и совсем темные.
- И весьма пригодны для сокрытия дюжины атлетов.
- Из театра лилипутов. - Обиделась я за нападки в адрес дизайна и за свои мизерные 120 кв. метров. - Но ты, как всегда, прав. Я просто вынуждена блеснуть на телеэкране.
Автора программы, в которой я должна была принимать участие, звали Никитой.
- Я родился в шестьдесят первом - прямо в Карибский кризис. - Смущенно опустил он глаза. - Ребята зовут меня Хрущем. А для телезрителей я, как известно, Никита Сергеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75