Что такого я узнал? Сверхъестественного? Ничего. Торговля оружием была, есть и будет. Люди хотят убивать себе подобных. Увы, это есть печальный факт нашего бытия. Подобно мазохисту, человечество мордует себя с каким-то сладострастием. И непостижимыми уму ухищрением. И с этим ничего не поделаешь. Разве что тиснуть, повторю, атомную хлопушку в интересное местечко нашей цивилизации и как ж-ж-жахнуть!.. Нельзя! Жители других галактик не поймут такой решительной санитарной обработки.
А что касается людей, катающимся на шарике, как блохи на лошади, то им надо помогать. Людям. Новыми, высокотехнологическими системами, способными решать боевые задачи при минимальных разрушениях и потерях среди мирного населения.
К ним можно отнести, например, высокоточные ракеты и управляемые авиабомбы. Это то, что имеет место быть. Но существуют разработки, так называемого, н е у б и в а ю щ е г о оружия: импульсный лазер, который ослепляет наступающего противника и выводит из строя его системы наведения. Или газы-ингибиторы, от применения которых глохнут двигатели, поскольку горючее превращается в желеобразную массу. Или объемные фиксаторы, позволяющие буквально приклеить солдат к месту, где они находятся. Вообщем, черт-те что, а сбоку НТР.
Наше многоуважаемое Тело тоже занимается подобными научно-исследовательскими изысками. На благо всему человечеству. И это правильно: крест для всех должен быть легок и приятен.
Так что не будем нервничать. Все мы живем в предполагаемых условиях. И у каждого свои обязанности. У меня пока: обеспечить защиту господина Свечкина, мечтающего благоденствовать все человечество. Беспечальной кончиной от какой-нибудь «доброй» бомбы.
Так что жизнь прекрасна и удивительна. Особенно для двух брюханов, блаженствующих на мелководье: Резо и Вольдемара. Отдыхают после пляжного волейбола, обсуждая тактику и стратегию игры:
— О, какая краля!
— Да, такую бы в личное пользование-с!
— Импотенты, — на это ляпнул я. — Взяли бы Маньку на свое довольствие.
— Какую Маньку? — хором спросили меня.
— Фору то есть.
— На какое довольствие?
— На генеральское, Орехов, на генеральское.
Порой меня как черт за язык тянет, это точно. Парочка поначалу обиделась, мол, они в полной половой готовности, а затем призадумалась. И через час я случайно (от ревнивого Хулио) узнал, что честная девушка Фора поступает таки на полное армейское довольствие. В качестве адъютанта? Нет, не адъютанта, а переводчика, отвечал Резо. Фора у нас полиглот? Вот именно полиглот, огрызнулся завистник и ушел страдать в сосновый бор под пихты.
Не знаем мы, как слово наше отзовется. Не знаем. Впрочем, любви все возрасты покорны. Полковник тоже человек. И если у него есть возможность поставить, м-да, девушку на довольствие, пусть ставит. У каждого пусть будут свои маленькие радости и пороки. Человеку без изъянов трудно. Он начинает чувствовать себя Создателем. А это чревато. Для всего народонаселения нашего провинциального нержавеющего шарика, летящего в звездно-магической бездне.
Наш отъезд был замечен военно-космическими войсками Соединенных Штатов Америки. Я так думаю. Поскольку проводы под палево-дымчатыми звездами были помпезными, как коронация папы римского.
Полковник Орехов произнес речь перед группой. О её насущных задачах. Мои мальчики перепугались, решив, что им предстоит брать Кремль. Я их успокоил — возьмем сначала почту, телеграф и канализацию, а уж потом государеву резиденцию.
То есть было много шуток, смеха и слез. Плакали девочки, провожающие Фору на новое место работы — не в койку ли? Девушка опять была задрапирована в скромном джемперочке. Ее вид бодрил сильный пол, включая и папу римского в его малахитовом Ватикане.
Наконец мы загрузились в три автомобиля. Я оказался в бронированном Mercedes стоимостью в 500 тысяч $, о чем с гордостью поспешил сообщить говорунок за рулем по фамилии Петров.
Из-за него, помнится, мы с Ореховым сцепились на полуденном бережку. Не люблю темных, то бишь подозрительных, тем более, за рулем. Но полковник сказал, что отвечает за аса баранки Петрова головой. Я не соглашался Никитушка надежнее. Тогда полковник признался, что виновник нашего спора зять высокопоставленного кремлевского чиновника по фамилии Волос; надо порадеть родному человечку. Вот так вот всегда — все можно предусмотреть, да появляется зять, как лесник. Словом, я предупредил чин, если его протеже влепится в первый же столб…
Что странно — прошли и первый, и второй, и третий столбы. На четвертом я выматерился и предупредил Петрова, что люблю быструю езду, как и всякий русский, но не на столько, чтобы улететь к звездам. В качестве спутника планеты Земля.
Что же потом? Мы проехали деревню Зюзюкино, чтобы через два часа оказаться в деревне Шереметьево. Разницы между этими населенными пунктами никакой, кроме одной — аэропорт. Воздушные, так сказать, ворота в другие миры.
Встречать дорогого гостя из туманного Альбиона явились все агенты всех мировых разведок, замаскировавшиеся под пассажиров текущих рейсов. Во всяком случае, так, очевидно, считала моя группа, готовая вырвать мушкеты и перестрелять все подозрительные личности.
Я цыкнул — больше улыбок, вы на празднике жизни, а не в покойницкой. О Боже! Лучше бы я этого не говорил. Шакалы оскаливаются куда симпатичнее. Не успели мы пройти урок эстетического воспитания и бальных танцев. Жаль.
Наконец из дверей зоны для VIP появились двое, которые с профессиональной учтивостью и надежностью вели третьего.
Мы с полковником делаем шаг им навстречу. Короткие рукопожатия, знакомство в движении. Господин Свечкин молод и мил, от комсомольского вожака ничего; современный европейский тип делового человека. Бизнесмен, чтобы мы так все жили!..
Выходим из аэропорта — наше Тело вдыхает воздух, ночной, с запахом унавоженного поля, осматривается — плотное биологическое кольцо:
— Ого! Это так меня охраняют. От народа?
— Охраняем, — уточняю я, — народ от вас.
Все смеются моей вполне удачной шутке. Иногда я умею пошутить, когда в отличном настроении. А оно было распрекрасным. Начиналась работа. Работа!
И я чувствовал, что нас всех ждут великие потрясения. Потому что, как говорится, к удалому, и черт пристает. А с таким народным наблюдением особенно не поспоришь.
2. ТОТАЛЬНОЕ НЕДОВЕРИЕ
Первая неделя нашей работы мелькнула, как подозрительная тень на чердаке. Со снайперской винтовкой Драгунова (СВД.) Кстати, все чердачные помещения в окрестностях Компании были нами зачищены до стерильности. Даже кошачье племя вынуждено было покинуть привычные места обитания. Из-за фосгена, тетраэтилсвинца, метила и проч. дустовых средств поражения всего живого.
Что там говорить, работенки хватало. Неделя ушла на запуск всего механизма охранительной системы, которая по моему уразумению должна была функционировать, как байки фиксовые, то есть часики золотые.
Компания находилась в отремонтированном стареньком особнячке. С окнами на бульварное кольцо, где гуляли будущие мамы, бывшие пионеры и настоящие пенсионеры.
Помимо чердаков я проверил на лояльность: службу секьюрити, охраняющую здание и близлежащую территорию, весь чиновничьей люд, а также буфетик, коим заведовала Фора. Да-да, именно эта одаренная природой девушка. Ничего не имею против прекрасных дам и пышных их бюстов, но спрашивается: на хрена мне лишняя головная боль? Как руководителю лички.
По этой причине мы сцапались с полковником Ореховым, который ничего лучшего не придумал, как подложить мне такую свинью. От собственных чувств. Вот не люблю я, когда дело путают с постелью. О чем и заявил своему приятелю. Тот, поначалу обидевшись, признался, что Фора неприступна, как пик Коммунизма. А бросить честную девушку на произвол судьбы… И я, каюсь, сжалился над грешником.
Первый же день нашей работы начинался замечательно. В дачной местности, где нашему Телу определили летнюю казенную резиденцию в несколько гектаров. С каменным домиком-усадьбой и хозяйственными пристройками. Где мог свободно расположиться драгунский полк.
Как тут не вспомнить былые времена, когда я служил у государственно-пидерастического чина Хромужкина. Все то же самое — полный хозрасчет, обслуга, охрана. Только демократический дурман дымком вьется над самодельным кострищем. И более никаких изменений. Те же корабельные стволы, тот же полезный для организма лечебный воздух, тот же солнечный шарик, запутавшийся в сосновых сетях.
Было заметно, что наше Тело не привыкло к такому барскому положению вещей, и, стесняясь, попыталось быть ближе к народу. В качестве коего выступала наша группа.
— Доброе утро, господа, — улыбался демократом, прыгая со ступенек парадного подъезда. — Какая хорошая погода, неправда ли?
И поступил весьма опрометчиво — принялся жать руки. Народу. А народ у нас известно какой — в Оксфордах не обучался. Церемониальным манерам. Нет-нет, к счастью, ничего плохого не произошло, хотя все мальчики несказанно засмущались: что за фамильярности, понимаешь? И больше всех Арсенчик. Несчастный, он так растерялся. Что всей своей могучей, сорок седьмого размера, лапой наступил на дамско-хозяйскую ножку. Полностью, так сказать, отблагодарил за барскую ласку. Оксфордский анахорет мужественно выдержал насилие над любимой мозолью. Только мучительная улыбка, принятая дворовыми людишками за удовольствие общения…
Одним словом, все находились на своих трудовых участках и по мере возможности старались не портить производственные показатели. То есть несмотря на частичные трудности механизм таки был запущен. Часики затикали: тик-так, тик-так.
Морпех работал в непосредственной близости с Телом, десантник страховал на удалении, диверсант перекрывал возможные лазейки физического проникновения тихого и подлого неприятеля, снайпер чистил винтовку, готовясь к радикальному блокированию врага, подрывник минировал принтеры и ведра для уборки помещения на случай отступления, хакер резался с натовским коллегой в шахматишки по писюку, Резо дул кофе в буфете, а Никитин отлучался к любимой девушке по имени Ника, мечтающей стать знаменитой топ-моделью.
Понятно, что сотрудники Компании меня полюбили всей душой. Хотя к пропускной системе я имел отношение, как все тот же папа римский к учению Шаолинь.
Этими мелкими проблемами занималась служба секьюрити, а проще говоря, бывшие ментяги под руководством подполковника Бибикова. Тоже из бывших орденоносных кадров. Был похож на памятник, когда кто-то из нерадивых клерков пытался пробиться на рабочее место. Без пропуска, позабытого дома. Когда скандал разгорался, как костер в ночи, появлялся я. Проходил мимо. Как бы в буфет. За сушками. В чем дело, господа? Так-так, понятно. Товарищ Бибиков молодцом, а вот вы, агент ЦРУ, упал, отжался десять раз. Чтобы память была свежа, как простынь в дизентерийном отделении инфекционной больнице. Разумеется, шучу по поводу ЦРУ, а все остальное правда.
Теперь пришло время поговорить о том, чем занималась Компания, замаскированная под градопроектностроительную артель.
Отвечу, как на духу. Ничем. На первый, не просвещенный взгляд. Толчея в курилках, коридорах и в буфетике напоминала привокзальную трясучку. Не хватало лишь чемоданов, мата носильщиков и паровозов, с покорной обреченностью уходящих в сиренево-пыльную даль родины.
Если же серьезно, то наш Комитет по военно-техническим разработкам являлся как бы ведущим мозговым трестом, куда, как в сливной бачок, шла вся информация о новейших видах оружия.
Своеобразное министерство, в ведомстве которого находились все секретные НИИ-ящики, оборонные заводы, тайные КБ, а также спецотдел, занимающийся исключительно сверхновейшими направлениями в создании образцов вооружения ХХI века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
А что касается людей, катающимся на шарике, как блохи на лошади, то им надо помогать. Людям. Новыми, высокотехнологическими системами, способными решать боевые задачи при минимальных разрушениях и потерях среди мирного населения.
К ним можно отнести, например, высокоточные ракеты и управляемые авиабомбы. Это то, что имеет место быть. Но существуют разработки, так называемого, н е у б и в а ю щ е г о оружия: импульсный лазер, который ослепляет наступающего противника и выводит из строя его системы наведения. Или газы-ингибиторы, от применения которых глохнут двигатели, поскольку горючее превращается в желеобразную массу. Или объемные фиксаторы, позволяющие буквально приклеить солдат к месту, где они находятся. Вообщем, черт-те что, а сбоку НТР.
Наше многоуважаемое Тело тоже занимается подобными научно-исследовательскими изысками. На благо всему человечеству. И это правильно: крест для всех должен быть легок и приятен.
Так что не будем нервничать. Все мы живем в предполагаемых условиях. И у каждого свои обязанности. У меня пока: обеспечить защиту господина Свечкина, мечтающего благоденствовать все человечество. Беспечальной кончиной от какой-нибудь «доброй» бомбы.
Так что жизнь прекрасна и удивительна. Особенно для двух брюханов, блаженствующих на мелководье: Резо и Вольдемара. Отдыхают после пляжного волейбола, обсуждая тактику и стратегию игры:
— О, какая краля!
— Да, такую бы в личное пользование-с!
— Импотенты, — на это ляпнул я. — Взяли бы Маньку на свое довольствие.
— Какую Маньку? — хором спросили меня.
— Фору то есть.
— На какое довольствие?
— На генеральское, Орехов, на генеральское.
Порой меня как черт за язык тянет, это точно. Парочка поначалу обиделась, мол, они в полной половой готовности, а затем призадумалась. И через час я случайно (от ревнивого Хулио) узнал, что честная девушка Фора поступает таки на полное армейское довольствие. В качестве адъютанта? Нет, не адъютанта, а переводчика, отвечал Резо. Фора у нас полиглот? Вот именно полиглот, огрызнулся завистник и ушел страдать в сосновый бор под пихты.
Не знаем мы, как слово наше отзовется. Не знаем. Впрочем, любви все возрасты покорны. Полковник тоже человек. И если у него есть возможность поставить, м-да, девушку на довольствие, пусть ставит. У каждого пусть будут свои маленькие радости и пороки. Человеку без изъянов трудно. Он начинает чувствовать себя Создателем. А это чревато. Для всего народонаселения нашего провинциального нержавеющего шарика, летящего в звездно-магической бездне.
Наш отъезд был замечен военно-космическими войсками Соединенных Штатов Америки. Я так думаю. Поскольку проводы под палево-дымчатыми звездами были помпезными, как коронация папы римского.
Полковник Орехов произнес речь перед группой. О её насущных задачах. Мои мальчики перепугались, решив, что им предстоит брать Кремль. Я их успокоил — возьмем сначала почту, телеграф и канализацию, а уж потом государеву резиденцию.
То есть было много шуток, смеха и слез. Плакали девочки, провожающие Фору на новое место работы — не в койку ли? Девушка опять была задрапирована в скромном джемперочке. Ее вид бодрил сильный пол, включая и папу римского в его малахитовом Ватикане.
Наконец мы загрузились в три автомобиля. Я оказался в бронированном Mercedes стоимостью в 500 тысяч $, о чем с гордостью поспешил сообщить говорунок за рулем по фамилии Петров.
Из-за него, помнится, мы с Ореховым сцепились на полуденном бережку. Не люблю темных, то бишь подозрительных, тем более, за рулем. Но полковник сказал, что отвечает за аса баранки Петрова головой. Я не соглашался Никитушка надежнее. Тогда полковник признался, что виновник нашего спора зять высокопоставленного кремлевского чиновника по фамилии Волос; надо порадеть родному человечку. Вот так вот всегда — все можно предусмотреть, да появляется зять, как лесник. Словом, я предупредил чин, если его протеже влепится в первый же столб…
Что странно — прошли и первый, и второй, и третий столбы. На четвертом я выматерился и предупредил Петрова, что люблю быструю езду, как и всякий русский, но не на столько, чтобы улететь к звездам. В качестве спутника планеты Земля.
Что же потом? Мы проехали деревню Зюзюкино, чтобы через два часа оказаться в деревне Шереметьево. Разницы между этими населенными пунктами никакой, кроме одной — аэропорт. Воздушные, так сказать, ворота в другие миры.
Встречать дорогого гостя из туманного Альбиона явились все агенты всех мировых разведок, замаскировавшиеся под пассажиров текущих рейсов. Во всяком случае, так, очевидно, считала моя группа, готовая вырвать мушкеты и перестрелять все подозрительные личности.
Я цыкнул — больше улыбок, вы на празднике жизни, а не в покойницкой. О Боже! Лучше бы я этого не говорил. Шакалы оскаливаются куда симпатичнее. Не успели мы пройти урок эстетического воспитания и бальных танцев. Жаль.
Наконец из дверей зоны для VIP появились двое, которые с профессиональной учтивостью и надежностью вели третьего.
Мы с полковником делаем шаг им навстречу. Короткие рукопожатия, знакомство в движении. Господин Свечкин молод и мил, от комсомольского вожака ничего; современный европейский тип делового человека. Бизнесмен, чтобы мы так все жили!..
Выходим из аэропорта — наше Тело вдыхает воздух, ночной, с запахом унавоженного поля, осматривается — плотное биологическое кольцо:
— Ого! Это так меня охраняют. От народа?
— Охраняем, — уточняю я, — народ от вас.
Все смеются моей вполне удачной шутке. Иногда я умею пошутить, когда в отличном настроении. А оно было распрекрасным. Начиналась работа. Работа!
И я чувствовал, что нас всех ждут великие потрясения. Потому что, как говорится, к удалому, и черт пристает. А с таким народным наблюдением особенно не поспоришь.
2. ТОТАЛЬНОЕ НЕДОВЕРИЕ
Первая неделя нашей работы мелькнула, как подозрительная тень на чердаке. Со снайперской винтовкой Драгунова (СВД.) Кстати, все чердачные помещения в окрестностях Компании были нами зачищены до стерильности. Даже кошачье племя вынуждено было покинуть привычные места обитания. Из-за фосгена, тетраэтилсвинца, метила и проч. дустовых средств поражения всего живого.
Что там говорить, работенки хватало. Неделя ушла на запуск всего механизма охранительной системы, которая по моему уразумению должна была функционировать, как байки фиксовые, то есть часики золотые.
Компания находилась в отремонтированном стареньком особнячке. С окнами на бульварное кольцо, где гуляли будущие мамы, бывшие пионеры и настоящие пенсионеры.
Помимо чердаков я проверил на лояльность: службу секьюрити, охраняющую здание и близлежащую территорию, весь чиновничьей люд, а также буфетик, коим заведовала Фора. Да-да, именно эта одаренная природой девушка. Ничего не имею против прекрасных дам и пышных их бюстов, но спрашивается: на хрена мне лишняя головная боль? Как руководителю лички.
По этой причине мы сцапались с полковником Ореховым, который ничего лучшего не придумал, как подложить мне такую свинью. От собственных чувств. Вот не люблю я, когда дело путают с постелью. О чем и заявил своему приятелю. Тот, поначалу обидевшись, признался, что Фора неприступна, как пик Коммунизма. А бросить честную девушку на произвол судьбы… И я, каюсь, сжалился над грешником.
Первый же день нашей работы начинался замечательно. В дачной местности, где нашему Телу определили летнюю казенную резиденцию в несколько гектаров. С каменным домиком-усадьбой и хозяйственными пристройками. Где мог свободно расположиться драгунский полк.
Как тут не вспомнить былые времена, когда я служил у государственно-пидерастического чина Хромужкина. Все то же самое — полный хозрасчет, обслуга, охрана. Только демократический дурман дымком вьется над самодельным кострищем. И более никаких изменений. Те же корабельные стволы, тот же полезный для организма лечебный воздух, тот же солнечный шарик, запутавшийся в сосновых сетях.
Было заметно, что наше Тело не привыкло к такому барскому положению вещей, и, стесняясь, попыталось быть ближе к народу. В качестве коего выступала наша группа.
— Доброе утро, господа, — улыбался демократом, прыгая со ступенек парадного подъезда. — Какая хорошая погода, неправда ли?
И поступил весьма опрометчиво — принялся жать руки. Народу. А народ у нас известно какой — в Оксфордах не обучался. Церемониальным манерам. Нет-нет, к счастью, ничего плохого не произошло, хотя все мальчики несказанно засмущались: что за фамильярности, понимаешь? И больше всех Арсенчик. Несчастный, он так растерялся. Что всей своей могучей, сорок седьмого размера, лапой наступил на дамско-хозяйскую ножку. Полностью, так сказать, отблагодарил за барскую ласку. Оксфордский анахорет мужественно выдержал насилие над любимой мозолью. Только мучительная улыбка, принятая дворовыми людишками за удовольствие общения…
Одним словом, все находились на своих трудовых участках и по мере возможности старались не портить производственные показатели. То есть несмотря на частичные трудности механизм таки был запущен. Часики затикали: тик-так, тик-так.
Морпех работал в непосредственной близости с Телом, десантник страховал на удалении, диверсант перекрывал возможные лазейки физического проникновения тихого и подлого неприятеля, снайпер чистил винтовку, готовясь к радикальному блокированию врага, подрывник минировал принтеры и ведра для уборки помещения на случай отступления, хакер резался с натовским коллегой в шахматишки по писюку, Резо дул кофе в буфете, а Никитин отлучался к любимой девушке по имени Ника, мечтающей стать знаменитой топ-моделью.
Понятно, что сотрудники Компании меня полюбили всей душой. Хотя к пропускной системе я имел отношение, как все тот же папа римский к учению Шаолинь.
Этими мелкими проблемами занималась служба секьюрити, а проще говоря, бывшие ментяги под руководством подполковника Бибикова. Тоже из бывших орденоносных кадров. Был похож на памятник, когда кто-то из нерадивых клерков пытался пробиться на рабочее место. Без пропуска, позабытого дома. Когда скандал разгорался, как костер в ночи, появлялся я. Проходил мимо. Как бы в буфет. За сушками. В чем дело, господа? Так-так, понятно. Товарищ Бибиков молодцом, а вот вы, агент ЦРУ, упал, отжался десять раз. Чтобы память была свежа, как простынь в дизентерийном отделении инфекционной больнице. Разумеется, шучу по поводу ЦРУ, а все остальное правда.
Теперь пришло время поговорить о том, чем занималась Компания, замаскированная под градопроектностроительную артель.
Отвечу, как на духу. Ничем. На первый, не просвещенный взгляд. Толчея в курилках, коридорах и в буфетике напоминала привокзальную трясучку. Не хватало лишь чемоданов, мата носильщиков и паровозов, с покорной обреченностью уходящих в сиренево-пыльную даль родины.
Если же серьезно, то наш Комитет по военно-техническим разработкам являлся как бы ведущим мозговым трестом, куда, как в сливной бачок, шла вся информация о новейших видах оружия.
Своеобразное министерство, в ведомстве которого находились все секретные НИИ-ящики, оборонные заводы, тайные КБ, а также спецотдел, занимающийся исключительно сверхновейшими направлениями в создании образцов вооружения ХХI века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59