- Если это новая методика...
- Да, да! Они гарантируют не менее восьми-десяти лет жизни!
- Пусть так. Но хоть что-то я за это должен заплатить?
- Ничего! Это государственный институт. Вы только будете вести дневник, то есть записывать течение вашей болезни каждый день, сдавать анализы и... все!
Яров выдавил улыбку.
- Это много, Наталья. Я буду элементарным подопытным кроликом, на котором проверяют новые способы лечения. Ты понимаешь?
- Но есть шанс...
- Пошел он к черту, этот шанс! - подавляя раздражение, ответил Яров. - Но все равно, спасибо тебе и фирме за участие. Искреннее спасибо.
Она крепко ухватила его за руку и тревожно заглянула в глаза, вдруг прошептала возбужденно.
- Илья Иванович, ведь вы, как всякий человек, боитесь смерти, да?
- Перестань, Наталья. Конечно. Но... Не самой смерти, она неизбежна. Страшно умирать, скажем так.
- Илья Иванович, я про это и говорю. - она быстро и опасливо оглянулась. - Илья Иванович, не подумайте опять ничего плохого. Я вас очень прошу, я и мой муж, мы порядочные люди. И.. У нас есть один врач... Никому об этом не говорите... Если вы боитесь мучений, если у вас будут непереносимые боли... Можно договориться и он сделает только один укол. Без боли. Вы будете спать и даже ничего не почувствуете... И все, вы уже никогда не проснетесь.
Яров почувствовал, что леденеет. Спросил, не узнавая своего голоса.
- Сколько стоит этот укол?
- Ничего, ничего не стоит! Ни копейки никому! Этот человек, этот врач считает, что человек, когда он безнадежен, имеет право на легкую смерть. Человек не достоин после такой говеннной жизни ещё и умирать в мучениях!. Этот врач ничего за свое дело не берет, а его могут посадить в тюрьму!
- Я знаю, Наталья. За это тебе тоже спасибо. Скажу так - пока не надо.
Она отпустила Ярова из своих рук, обессилела, взглянула виновато.
- Хорошо, что вы поняли правильно меня и поверили. Конечно, это страшно, когда и на смерти наживаются. Я вас понимаю.
- Вот и хорошо. - Яров старался изо всех сил, чтоб улыбка у него получилась искренняя и дружеская.
Наталья помахала рукой и уехала на своих "жигулях" - для таких, своих личных поездок, она не пользовалась красным лимузином корейского производства.
А во всех её предложениях не было ничего сногсшибательного. Получалось, что и у нас, как в Америке, появились врачи, принципиально убежденные, что отжив свой кошмарный век, люди имеют право на легкую и даже приятную кончину. И эти врачи готовы взять исполнение такого собственного приговора - на себя. На свою совесть и свой ответ перед Богом, коль они ещё и верующие. Но вот заковыка: всегда ли такой гуманный врач будет ставить правильный диагноз?
Через двадцать минут Яров оказался на Измайловской площади и почти разом увидел у первого же обменного пункт Лешку-шалопута. Тот будто прирос к своему обычному месту в компании все тех же шустрых парней. И ухватистая память мелкого мошенника тут же вырвала облик Ярова из лиц тысячи его знакомых. Лешка заулыбался и потянул в приветствии руку.
- А я уж думал, что вас-таки повязали! Не знал куда передачи носить! Есть проблемы?
Яров решил не темнить, но быть осторожным.
- Хочу разменять. Крупную сумму. Тысячу.
- Долларов? - сразу стал серьезней Лешка.
- Разумеется.
Он оглянулся, взял Ярова под локоть:
- Отойдем в сторонку...
Они прошли под вяло расцветающие липы и присели на сухую скамейку.
- Послушайте, Илья Иванович, я бы принял вас за идиота, но идиот не может где-то заработать тысячу долларов. Более всего вы похожи на учителя, но у нашего русского учителя опять же нет тысячи долларов. Это меня смущает.
- В чем смущает?
- А в том, что я не знаю, как с вами поступать. С одной стороны, я мог бы сейчас облапошить за милую душу, проще сказать - ободрать как липку.
- Попробуй.
- Вот именно. С другой стороны, мне кажется, что вы не тот, за кого себя выдаете. И поэтому из вариантов: обмишулить вас или послать к черту, я выбираю нейтральный.
- Какой? - Яров слушал предельно внимательно, ожидая подвоха в любом повороте мысли профессионального жулика.
- Поскольку вы мне чем-то нравитесь, то я вам просто дам парочку советов. Никакого бизнеса с вами крутить не будем. Никакого!
- Давай советы. - улыбнулся Яров.
- Первое. Если вам не нужно срочно что-то купить серьезное, то крупные суммы сейчас не меняйте. Доллар с рублем танцуют такой краковяк, что никто не может предсказать следующего па-де-де на завтрашний день. Можно свирепо погореть. Меняйте по мелочам - тридцать, сорок долларей только на жизнь.
- Насколько я знаю, так сейчас вся Россия живет. - проворчал Яров.
- Вот именно. И самое для меня профессионально-печальное заключается в том, что и доллар перестал быть надежным помещением капитала! Это теперь тоже переменчивая еденица!
- Что твердая еденица? Евро?
- Оставьте! Чушь собачья! - Леха высокомерно засмеялся. - Что там будет с евро, сами европейцы предположить не могут. А на последний год двадцатого века и на весь двадцать первый век до его скончания самым надежным средством вложения средств является продукт, цена на который перманентно растет!
- Золото? То есть нефть?
- Туго у вас с сообразительностью! - пожалился Леха. - Нет. Продукт называется - кокаин, героин, опий. И все отсюда производные.
- Наркотики что ли? - дошло наконец до Ярова. - Так ты теперь покупаешь и копиш наркотики?
- Я выкладываю теорию, выстраиваю прогноз. Теория - неопровержима. Но практическое воплощение связано с освоением новой для меня сферы деятельности. И я колеблюсь. Итак, сколько долларов хотите продать?
- Сто. По твоему совету. - Яров посмотрел ему в глаза. - Леша, занимайся чем хочешь, но лезь в эту грязь с наркотиками. Это зараза, которая неизбежно губит и потребителя, и поставщика.
- Я нахожусь в состоянии неустойчивого колебания. - с удручающей серьезностью ответил молодой делец. - Меняю ваши сто по высшему на данную минуту курсу. - он уже вытащил пухлый бумажник, с мастерством профессионального кассира отсчитал купюры, добавил из кошелька монеты, принял у Ярова сотню доларов, помял её в руках, понюхал, посмотрел сквозь неё на солнце и без комментариев вставил себе в нагрудный карман, словно платочек:
- Всегда к вашим услугам. Прощаемся?
- Да. Лучше занимайся ограблением пьяных в подворотнях, чем наркотой. В таком случае я тебе руки больше не подам. - улыбнулся Яров, а Леха ответил строго.
- Я учту ваш совет. Лучше буду грабить пьяных.
На том и разошлись.
...В квартире на втором этаже на окраине Щелковска-7 тоже все сохранилось без перемен. Только пистолет переложили под подушку, где Яров оставил записку для Рола. Пистолет и запасная обойма.
Яров положил оружие в карман и решил, что теперь расставаться с ним не будет, и, если дойдет до каких экстремальных осложнений, то никому более не позволит вязать себя, как барана, и бросать в мокрый подвал.
... Около полудня он прокатился на своих "жигулях" мимо бензозаправки "РБ-Люкс", вписался в поворот и когда увидел свой киоск, шашлычную "У трассы" с дымившейся трубой, своих киргизских соседей, то понял, что родней и лучшего места на свете теперь для него нет.
Он остановил машину возле газетного развала и не успел прикрыть дверцу, как наткнулася на радостные улыбки матери и дочери.
- Илья Иванович! Куда вы пропали? Нам без вас было скучно!
Давненько его никто не встречал такими словами. Анна Павловна сменила свои бесцветные одежды на голубое платье, а Аян, в короткой белой юбке и серебристой кофточке была теперь похожа на хрупкую хрустальную статуэтку.
- Ездили за товаром. - брякнул Яров первое, что пришло в голову. Как бизнес?
- Ой! Теперь с рассвета до заката работаем! День-то тянется длинный, а народ все идет.
Правильно, приближался дачный сезон, уже начиналась пора огородных посадок и активность трассы возросла.
- Новости есть? - спросил Яров.
Анна Павловна сказала потише.
- Нам условия поменяли. Теперь живем с процента от продажи. Ну и налог. Но это много богаче получилось.
- А что у тебя со школой? - Яров повернулся к Аян.
Девочка улыбалась с детской неуверенностью, но ответила убежденно.
- В сентябре пойду обязательно. Уже договорились. Папа хочет в школу с иностранным языком.
- Платную?
- Да.
Получалось, что дела беженцев круто изменили свою качественную основу и оставалось только подивиться, как этот розничный газетно-журнальный бизнес можеть обеспечивать благосостояние. Анна Павловна сказала возбужденно.
- А знаете, я тут одному типу чуть башку не откусила! Предсталяете, пристал к Аян со всякими подлыми предложениями! Фото-моделью, говорит будешь! Миллионы заработаешь! А там же голой сниматься надо! Голые портреты в журналах! Хорошо, отец не узнал, а то бы он нас обеих убил!
Аян улыбнулась:
- Перестань, мама. Мало ли кто чего наврет. Этот мужчина просто был глупый...
Яров скользнул взглядом по прилавку. Журналы полупорнографической начинки мелькали и здесь, что, понятно, шло несколько вразрез с нравственной позицией мамы. Но одно дело моральные осуждения, другое торговля. Бандерши в борделях тоже гнобят гомосексуалистов, что не мешает им процветать на родственной торговой ниве. Так что главным получалось отделить свою светлую душу от тех грязных дел, которыми добываешь свой хлеб насущный. В принципе, тоже разбойничая логика типа того, что сперва зарежу и сниму кошелек с трупа, а потом поставлю свечку в Храме за упокой души безвинно убиенного. И - проблема решена: Душа чиста, Карман набит.
Яров сказал, глядя в глаза Аян.
- Ничего, Анна Павловна, Аян у нас девочка взрослая и сама уже разберется, что к чему.
- А не разберется, так у отца ещё плетка хорошая есть! - подхватила Анна Павловна и обе рассмеялись.
Они вошли в светлую полосу жизни, были уверены, что свет это неизбывен и бесконечен, уроки пережитых страданий оказались позабыты, а будущее уже выглядело прекрасным. Плохая память - дар Божий.
Яров развернулся на трассе и остановил машину возле табачки. Дверь была заперта висячим, новым замком, но от шашлычной бодро трусила горбатая посудомойка Анфиса, издали выкрикивая скрипуче.
- Илья! Илья! Ключи несу!
Яров быстро пошел ей навстречу, взял ключи, а старуха сказала, задыхаясь.
- Хорошо, что ты возвратился! А то здесь кругом одни сумасшедшие. Водка, бабы и деньги, о другом и не думают. Поговорить не с кем.
Яров не помнил, чтоб когда-либо с ней о чем-то разговаривал, но поблагодарил за ключи и открыл табачку. Опять же никаких перемен не обнаружил, если не принимать во внимание исчезновения пары бутылок припрятанной водки, что воровством и грехом на Руси не считается.
В окошечко постучали, Яров открыл и рослый красавец спортивного кроя попросил вежливо.
- Пачку "Кэмел", будьте любезны.
Яров распечатал блок и выдал требуемое, бросив.
- За счет фирмы.
- Что так? - парень вскинул брови.
- Открытие сезона. Вам выпал счастливый номер.
- Понятно, сэр. У меня тоже сегодня настроение всеобщей любви. Весна, наверное.
Яров приметил, как покупатель сел в кургузую "оку", хотя таким молодцам следовало бы ездить на "порше" или спортивном "мерседесе".
Он уже прикрывал окно, собираясь поудобней разложить товар, когда услышал что его зовут, выглянул наружу и увидел, что Воробей машет руками от веранды и зовет к себе. Призывает возбужденно и напористо.
Пришлось закрывать киоск и идти на зов, хотя никакой торопливости дела не требовали.
Воробей проговорил оживленно.
- Чирик-чирик! Быстренько к телефону! Во время приехал! Алик Черный тебя уже второй раз спрашивает!
- Алик Черный? - подивился Яров, поскольку ещё ни разу не то что не говорил, а даже не видел этой таинственной личности.
Он прошел в кабинетик Воробья и взял лежавшую на столе телефонную трубку.
- Яров слушает.
- Наконец-то! - прозвучал в ответ молодой энергичный голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65