- Значит, коли вопрос так досконально ставить, ты сдерешь с меня по самой верхней ставке? Это хорошо. Так мне спокойней. Выпьем, дела завершим, а потом потолкуем.
- Да о чем нам толковать?
Рол разлил коньяк по пузатым бокалам, метнул в лицо Ярова быстрый взгляд и спросил, не подымая головы.
- Вы что же, Илья Иванович, так и не докумекали, что свою башку под выстрел снайпера вместо моей досконально подставили?
- Это случайность. - отмахнулся Яров.
Рол поставил бутылку:
- Случайность? Вы так это понимаете?
- Так.
- Вы, простите, Илья Иванович, доскональный полудурок в таком случае. Вы должны сейчас холодненьким и скучненьким трупом в натуре лежать в деревянной упаковке. Вместо меня.
- Опять двадцать пять! - засмеялся Яров. - Да с какой стати?
- Выпьем. - приостановил его Рол, они чокнулись, хлебнули по глоточку и "граф" заговорил вразумительно. - Снайпер, который сидел вон в том чердаке, как мои ребята уже определили, - он указал пальцем себе за спину, в окно. - Торчал там с утра. Но он, видать запутался между мной, вами и Мишкой Дуковым. Когда я Мишку за сигарами погнал, а вы меня в туалете обхаживали, снайпер решил, что в комнату из сортира вышел я... Снайпер и выстрелил. Первоклассно выстрелил. Ему чуть-чуть не повезло. Или вам повезло.
- Ну и что?
- А то, что если б вас не было, то с Дуковым Мишкой он бы меня не спутал. Тот на полголовы нас с вами ростом длинней. Так что, крути-верти, а я вас подставил. По нашим правилам я ваш должник.
Яров тяжко вздохнул и заговорил укоризненно.
- Дорогой мой, Василий Петрович. Мне на ВАШИ правила, законы и порядки на-а... На-а... Накакать.
Рол оборвал грубо.
- Брось мозги мне парить, Иваныч! Называй цену и раскатимся задница об задницу в разные стороны. Чего твоя душа желает? Тачку? Пару девчонок для обслуги? По восемнадцать лет?
- Исключено. - не думая ответил Яров.
- Хер не стоит?
- Орган работает. Но дело в другом...
- Кончай мочалку трепать! Если орган не работает, так "Виагры" тебе лесять пачек купим, всех проституток с Тверской уделаешь. Может все-таки машину желаешь?
Внутренне Яров обозлился - о машине он мечтал добрых двадцать лет из которых половину - копил копейку на это чудо, да с покупкой каждый раз не получалось. Дело ограничилось лишь тем, что он получил права на вождение, однако четырехколесная железяка так и осталась недостижимой мечтой. Он ответил сухо.
- В самую маленьку машину влезает четверо человек. Мне некого в ней возить, а одному кататься скучно.
- Так я и говорю про парочку обезьянок! - захохотал Рол, увереный, что в стремлениях своих нашупал правильную дорогу. - А может ты "голубой"? Активный, пассивный? Кого тебе поискать? А?
- Упаси бог. - проворчал Яров. - Мы просто друг друга не понимаем.
- Понимаем, Иваныч, понимаем, это ты брось. Землицы кусочек не хочешь? Тут мне один жмурик домик в карты проиграл в Балашихе. Не черт знает что, но уместишся, садик-огородик накопаешь.
От огорчения Яров принялся толковать тем тоном, которым тридцать лет долбился в тупые черепушки самых безнадежных школяров.
- Ваше сиятельство, попытайтесь меня понять. У нас разные жизни и разная шкала ценностей. Свои деньги я - зарабатывал. Своих женщин добивался, ухаживал за ними. Земля мне не нужна, я родился на асфальте и не смогу вырастить даже крапивы. Автомобиль не нужен, поскольку некуда ездить.
- Гони жеребца! - насмешливо подбодрил Рол.
- Гоню. Я - обычный учитель русского языка, литературы и истории. Всю жизнь работаю с детьми, которых по большому счету, не очень-то и люблю. Но другой професси нет, а в свое время этого не понял.
- Подождите-ка, Иванович, ты что ж, кроме школы так ничего и не видел?
Яров снисходительно улыбнулся.
- Отнюдь. Я из поколения ТУРИСТОВ. В мои молодые годы самым модным делом было кинуть рюкзак за плечи, обуть кеды и - в леса да горы. Больше всего я люблю Карелию и Север Вологодский. Вот и все.
- Короче, Иванович. - мягко прервал Рол. - Деньги возмешь?
- За что?
- За то, что волей черта или бога, твоя башка под прицелом вместо моей оказалась.
- А за это платят?
- Платят. - твердо ответил Рол.
- А сколько? - оживился Яров.
- Называй цену.
Яров огорченно замахал обеими руками:
- Я же толковал, Василий Петрович, что у нас разные представления о значимости вещей в мире! Жизнь человечья - безценна!
- Да кончай дешовый базар, Иваныч! - заорал Рол. - Умный человек, а выпендриваешся, как деревенская девка перед быком со стоячим хером! Пять тысяч тебе хватит, чтоб добром меня поминать?
- Хватит! - неожиданно для себя выпалил Яров и засмеялся. - Эта сумма как раз по мне.
- По мне тоже, - кивнул Рол. - Я этот кусок угадал и даже послал за ним Дукова, сейчас привезет. Ты меня за тупого отморозка держишь, а я сразу вычислил - ровно пять штук ты и запросишь. Столько по твоим понятиям моя жизнь и стоит. Так ведь?
- Да не жизнь, Василий! - огорчился Яров. - Не жизнь, а случайность ситуации!
- Я за все плачу. Пёрну в театре и соседям вокруг по доллару даю, чтоб не обижались. - хмыкнул Рол. - За всё башляю, потому и сплю спокойно.
- Спокойно? - Яров кивнул на портрет красной женщины, заслонившую своими телесами след пули на стене.
- Это ты не в кассу намекаешь. - слегка осерчал Рол. - Это наши дела, тут свои разборки. Ну, расскажи мне ещё что-нибудь про Наполеона, пока Дуков с деньгами подьедет.
Первым, правда, приехал не охранник, а Пащенко впустил пару официантов из ресторана - доставили обед на две персоны: в термосах, посуде при сервировке, которой занималась бойкая девица. Изображала из себя официантку, но профессиональные возможности её распространялись явно шире сферы ресторанного обслуживания, чего она не скрывала. Но, судя по всему, девушка была не во вкусе Рола и когда стол накрыли, хватило лишь его выразительного щелчка пальцами, чтобы прислуга исчезла так же незаметно, как и прибыла.
Рол небрежно потыкал вилкой в ананасовый салат и перебил Ярова.
- Ну, так и что тут особого в этой битве при Маренго?
- Судьбоносный, решающий момент его карьеры. Наполеон должен был проиграть Маренго. - терпеливо растолковывал Яров. - Австрийское войско превосходило его численностью почти вдвое. И мало того, за полдень Наполеон битву начисто проиграл. Все маршалы его были в панике, он потерял уплавление боем, метался по палатке и лишь бормотал, что надо держаться.
- В натуре?
- В натуре. - подавил усмешку Яров. - Австрийцы даже начали разбивать лагерь и готовить обед. Только кавалерия высекала французские ряда. В Вену уже послали депешу о победе и там начинались балы.
- И что?
- А то, что кроме гения, нужна удача. Легкая, ничем не обьяснимая удача. Маршал Наполеона Дезе нарушил диспозицию императора, вернулся и подошел к полю боя чем и решил исход сражения. Наполеон воспрял духом, быстро перестроил ряды и разгромил австрийцев наголову. Вот так. Потому-то император, когда ему представляли нового генерала, всегда спрашивал: "Не рассказывайте мне про его военные таланта, скажите просто - ему везет или нет?"
- Толково. - с уважением кивнул головой Рол. - Это я запомню. И хорошо Наполеон отблагодарил маршала Дезе?
- Дезе погиб в той битве при Маренго. Наполеон плакал и кричал: "Как был бы радостен это день, если бы я мог обнять Дезе!"... А вот при Ватерлоо маршал Груши уже не прочувствовал битвы и такого же маневра Дезе не повторил.
- Жалко. - коротко бросил Рол и нахмурился.
- Что жалко? Поражения под Ватерлоо?
- Нет. Что при Маренго погиб Дезе. Тогда бы при Ватерлоо этого придурка Груши не понадобилось.
В который раз Яров поразился цепкости и своебразной точности мышления этого дремучего, грубого человека, основной доминантой характера которого была лишь жестокость, доведенная до абсолюта. Чем и держался на поверхности своего мира.
Под конец этого исторического (с точки зрения педагогики) обеда появились Пащенко и телохранитель Дуков, лицо которого оказалось несколько скошенным в левую сторону, что весьма повеселило Их Сиятельство.
- Да ты что это косорылым стал, Мишка?! От обиды что ли? Я что тебя не за дело наказал?!
- За дело. Я не в обиде. - явно соврал Мишка и подал хозяину толстенькую сумочку натуральной замши.. - Вот, деньги привез.
- А где Хлебников?
- К врачам пошел, о вас поговорить, Василий Петрович.
- Ишь ты - заботливый! Не его это дело с врачами обо мне трепаться! Он бы лучше за крышами следил, чтоб в меня не стреляли!
Рол взял сумочку из рук Дукова и кинул её на колени Ярова:
- Пять штук. Вместе с упаковкой. Пересчитай.
- Не надо, я верю.
- Считай! - строго потребовал Рол.
Пять тысяч рубликов лежали на коленях Ярова и он чувствовал вес денег и тепло натуральной кожи сумочки. Пять штук - это же можно будет в Карелию любимую махнуть, как солнышко пригреет! Яров послушно расстегнул на сумочке "молнию" и вытряхнул на стол....
Вытряхнул на стол пять пачек американских долларов, банковской лентой запечатанных - вот вам!
Когда в свое время Ярову его школяры подложили на стул кнопки - то он сел на них и, не шелохнувшись, просидел на этой пыточной сковородке все сорок пять минут урока. И не дрогнул ни душой, ни единой мышцей лица - к полному посрамлению своих юных придурков. (За этот подвиг его прозвали "Железная Жопа") Но тут - не удержал мимики, челюсть отвалилась, а из носа упала на скатерть капелька влаги.
- Это... Ошибка? Ведь тут доллары? - пролепетал он и уже на последнем слове оглох от жирного хохота Рола. Вся компания смеялась до колик в животе, наслаждаясь ошарашенностью Ярова - видимо вид у него был вконец нелеп и смешон.
- То-то, Иванович! - наслаждались эффектом Их Сиятельства. - Вот какую я тебе доскональную битву при Маренго учинил! Да неужто ты подумал, что я свою голову, а твое ухо в пять тысяч "деревянных" оценил?! А коли сейчас слово против моего отблагадарения вякнешь, то я тебе досконально на лоб поставлю хобот, как у Пащенко! А рожу на бок сворочу, словно вон у Мишки. Красивый будет портрет?!
- Полудурок ты, Вася. - невесело ответил Яров. - А может быть, тебя попросту врачу-психиатру показать надо.
- Это досконально требуется. - согласился Рол и подал визитку. Возьми мои телефоны, плюнь на всё и гульни свои денечки на славу.
Последнии слова Рола решили дело: Яров понял, что тот уже прознал про приговор врачей. Он, сиятельный граф, конечно же, осторожной проверки ради навел справки в этом учреждении, знал не только его, Ярова, биографию, но и историю болезни со всеми рентгеновскими снимками. Отсюда и намек: "гульни в свои денечки на славу".
- Гульну. - твердо пообещал Яров. - С такими деньгами я из этой больницы сегодня же ночью сбегу. Так что прощайте, мужики, здоровья вам и успехов, вряд ли ещё увидимся.
Компания понимающе расхохоталась, а Яров собрал доллары, упаковал их в сумочку, говорить более было не о чем. Попрощались без обьятий, без пожеланий о грядущих встречах. Один получил пять кусков баксов, другой приобрел некоторые познания по биографии Наполеона - подражать гению собирался, или намечал параллельные императору Франции пути в своем собственном, достаточно темном мире? Бог весть.
... Почти до полуночи Яров пролежал на своей койке, укрывшись с головой одеялом. Он не поднялся к ужину и не взял под вечер градусника из рук Елены, чтоб измерить температуру. Девушка постояла над ним, потом наклонилась и сказала тихо.
- Если проснетесь ночью, то подойтите на пост.
С тем и ушла, а Яров именно подобных слов и ждал. Но все равно умудрялся лежать час за часом и не не думал ни о чем. Он обладал этим редчайшим даром "отключать мозги", не спать, не бредить, а будто зависать в какой-то внематериальной прострации безвременья. Быть может такое состояния почитатели мидитации называют нирваной, но вряд ди. Мидитация да и нирвана - это жизнь Духа, а прием Ярова - пустота, смерть, полное отречение и от Духа и от Материи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65