Ярову казалось, что экзотичность Аян была столь органичной для пестроты столицы, что девушка обликом своим не казалась здесь инородным элементом, а славно подчеркивал калорит и весь азиатский оттенок Москвы. Родная столица под руководством своей мэрии в последни годы боролась за европейскую американизацию своего облика - если допустима такая терминология. Но посконное рубище национальных одежд прорывалось тут же, едва отскочишь от Центра.
Возле ограды Музея Изобразительных Искусств Яров пристановил своих спутниц и поглядев на Аян, проинес строго.
- Теперь, Аян, мы с твоей мамой должны тебе кое-что сказать.
- Что? - встрепенулась девчонка.
- Дело в том, что я - международный вор.
- Вор..., - она настолько удивилась, что в слове даже не прозвучало вопроса.
- Да. Я представитель мафии, которая грабит лучшие музеи мира.
- Мам! - потеряно оглянулась Аян на мать, а та, дуреха, тоже раскрыла глаза во всю ширь. Но оступать было некуда.
- Так что сегодня нам с вами нужно провести одну операцию.
- Будем... Воровать? - задохнулась Аян и непонятно, чего больше прозвучало в голосе, испуга или радости.
- Нет. Проводим разведку. - деловито поправил Яров. - Сейчас войдем в музей. И разойдемся каждый в разные залы. Погуляем ровно полчаса... Задача такая: подобрать самую ценную, самую дорогую вещь, которую можно продать за большие деньги.
- Но мы... Мы же не знаем цен? - еле выговорила Анна Павловна, все ещё не понимая происходящего.
Яров шагнул к ней и незаметно для дочери, ущипнул маму за задницу.
- Это ничего, что вы не знаете цен. Даже тем лучше. Высмотрите то, что вам понравится больше всего. А я потом обьясню и определю. Можно записывать, вот вам по блокнотику с ручками. - Яров подал заготовленные блокнотики. - Еще лучше, если будете запоминать. Потом мы разберемся и устроим ревизию.
В глазах Аян блеснуло недоверие, но Яров присек его самым эверским выражением лица, которое только мог изобразить. Анна Павловна вроде бы успокоилась, но не очень.
Этот прием привлечения интереса к экскурсии Яров изобрел в ту давнюю пору, когда пытался создать СВОЮ педагогическую ситему. Был и такой период, когда он торил свой путь в дебрях педагогической науки. Потом оказалось, что он в этом приеме не первопроходец, что известен он чуть не со времен Аристотеля, который примерно такой же методой выпестовал Александра Македонского, кинувшегося затем по глупому, как известно, завоевывать миры. Но своих школяров (тех кто поумней) Яров умел завлечь подобными играми с двойной целью.
На этот раз система сработала как на дочь, так и на маму. Передвигаясь по знакомым и почти родным ему залам музея, Яров видел то одну из членов своей банды, то другую. И, как всегда, попытка коммерческой оценки мешалась в сознании обеих со стремлением понять, чем то или иное произведение может быть интересным. Но совершенно неожиданно Яров осознал, что скучно здесь - ему самому! Скучно там, где многие годы у него замирало сердце и он ходил сюда, как на светлый праздник религиозного восторга.
Вот так и пропадает интерес ко всему, что составляло раньше жизнь, невесело подумал он, вот так и подползает изнутри самого себя Конец Всему.
Через час определился результат. Мама предлагала упереть многотонную статую конного кондотьера Гаттамелате. Дочь посчитала, что лучше вскрыть и опустошить весь стенд с греческими амфорами.
- Почему? - спросил Яров.
- Они небольшие, легче вынести... И потом, такие древние, красивые. Я бы дома поставила и каждый день на неё смотрела!
Уже лучше, тем более что конную статую в квартиру никак не втиснешь.
Придерживаясь того же стиля, Яров неприметно для своей команды прочел сжатый курс по основам истории Греческого искусства и сказал несколько слов про гиганта Давида. Он знал, что на этом следует ограничиться. Либо искра интереса в юную душу заронена, - либо ей не дано понимание Красоты от природы, душа генетически невосприимчива ни к чему, свыше материального и тогда уж не помогут никакие приемы. Но все же не удержался, чтоб хотя бы мельком не показать зала импрессионистов, которых любил с детства. И едва вошли в эти залы, как Яров тут же приметил в группке женщин высокого мужчину, которого не сразу признал. А потом вспомнил - седой горбоносый красавец Альфред Викторович Комаровский, недавно вводивший его, Ярова, в порочный круг казино.
Для поддержания интереса, Яров прошептал Аян.
- Ага! Вот и мой связьник пришел! Осуществляет связь с межународной мафией! Сейчас скажу ему пару слов.
Комаровский, действительно, мог сойти за иностранца, тем более, что и демонстрировал перед своими дамами владение французским!
Яров подошел к нему сбоку, а Альфред Викторович, оставив свою женскую компанию любоваться Ренуаром, шагнул к нему и произнес с легким осуждением.
- Я вас приметил уже полчаса назад, Илья Иванович. Нехорошо не признавать старых друзей. Я весьма польщен, что вы заглядываете и сюда. В порочных местах я вас не примечал более, к своему удивлению.
Здесь, как и в казино, Альфред Викторович ощущал себя вполне комфортно. Яров кинул взгляд на его спутниц.
- Это ваша экскурсия?
- Можно сказать и так. - кивнул Комаровский. - Приобщаю провициалок из Парижа к русской культуре. Однако ваши подруги, Илья Иванович, классом повыше. Младшая из них так просто великолепна. Девочка ещё потрясет Москву! Необыкновенный цветок! Полукровка?
Комплимент этого ловеласа покоробил Ярова.
- Еще ребенок, - неприязненно ответил он и от раздражения спросил пренебрежительно. - Стоит ли парижских проституток таскать на франзузских импрессионистов, Альфред Викторович?
Прошибить Комаровского каким-либо хамством было невозможно. Он ответил одобрительно - У вас острый глаз. Но, дорогой мой! Я выписал их по специальному заказу! В порядка обмена ценностями между нациями. За каждую русскую прелестницу - две француженки!
- И хорошо идут? - спросил Яров деловито.
- М-м... Они, к сожалению, слишком целенаправлены и меркантильны на русский вкус. Даже самые пошлые игры должны нести на себе тонкий флер игры. Артицизма. Мы не увидимся сегодня в казино?
Пока Яров размышлял, не принять ли соблазнительное предложение, Комаровский приблизил к нему свое лицо и произнес таинственно.
- Кстати, я провел расследование, касательно того джентльмена, который пытался воздействовать на вас своим отрицательным био-полем!
- Свиблов? - невольно спросил Яров.
- Совершенно правильно. - одобрительно кивнул Комаровский. - Аркадий Дмитриевич Свиблов. И то что у него такое мощное био-поле, оказалось половиной беды. Зачительно хуже то, Илья Иванович, что господин Свиблов является тайным, но полноправным совладельцем Казино!
Сведения оказались достоточно неожиданными, но вывода из них Ярову делать не хотелось. Свиблов и вся эта Московская бригада Рола казались ему теперь где-то вдали от его жизни и деятельности, а потому никаких забот не вызывали.
- Черт с ним. - ответил Яров. - Наверное он потому и не играл там, в собственном казино.
- Он не играл не потому. - строго сказал Комаровский. - Он не игрок. Игрок всегда делает поправку на то, что может и пролететь! А Свиблов "накопитель"! Другими словами он не играет, а БЕРЕТ свое! И чужое, разумеется.
Рассуждения Комаровского хотя и выдавались увренным тоном, но все же были туманны. Уточнять их Яров не стал, пообещал, что как-нибудь в казино заглянет, потом они распрошались в сверх-вежливой манере м Яров отошел к Аня, которая прошептала почтительно.
- А этот мужчина не похож на ворюгу... Он похож на профессора!
Трактовать девчонке понятие, что такое есть "сутенер" в полном обьеме, Яров не стал, поскольку и сам разбирался в этих вопросах крайне соабо. А затем, приметив по выразительным и пылким взглядам Комаровского, что тот был не против подвалиться для знакомства, предпочел увести своих женщин из музея.
После памятника Пушкину и Красной площади, где Яров все ещё продолжал игру, слегка видоизменив её, он решил, что для завершения действия надо дать дамам расслабиться и отпустил их в поход по магазинам - без этой приправки день бы наверняка показался его спутницам прожитым зазря.
- На разграбление города - ровно час! Встречаемся на этом месте! приказал он спутницам, а сам отправился звонить Ролу, поскольку понял, что самостоятельно ему с Хлебниковым не справится, Широкова не перехитрить, а они не успокоятся.
Судя по звукам, которые донеслись до Ярова из трубки телефона-автомата, заработавший мобильник Рола находился в данный момент то ли в ресторане, то ли на стадионе, то ли ещё в каком-то людном месте: кроме голоса Рола слашалась музыка и мужские-женские голоса вперемежку. А сам Рол был откровенно пьян. Едва поздоровались, тут же заорал.
- Ну что у тебя ещё случилось, черт тебя дери?! Я тебя пристроил на хлебное место, дело там налажено, "крыша" у тебя надежная! Если сам не начнешь рыпаться, то проживешь спокойно!
- Рол! Ты знаешь чем мне предложили торговать?
- Чем еще?
- У меня товар с душком! С очень пьяным, дурманым ароматом!
- Да брось ты врать-то!
- И Хлебников меня уже пытался подставить на этом!
- Слушай, ты не напился досконально?
- Это ты пьян! Рол, избавь меня от этого вонючего товара!
- Договорись сам с Аликом Черным. Он мой друг. Он мой должник.
Ярову показалось, что вся серьезность положения до пьяных мозгов Рола не доходит и он заговорил раздельно.
- Рол. Будь внимателен. По моим подозрениям, вся твоя бензиновая команда в Щелковске подставляет тебе очень по крупному! На тебя наедет либо Алик Черный, либо Рудик Широков!
- Факты имеешь?!
- Фактов нет, но...
- Так и не звони до молебна! Мне девочки сейчас массаж тела делают, я после болезни, после операции восстанавливаюсь, а ты меня на испуг берешь! Завтра приеду, потолкуем. Но честно тебе, Яров, скажу. Если зазря беспокоишь, голову оторву!
Связь оборвалась. Массаж с девочками, конечно, дело святое. А у Ярова действительно не было фактов столь весомых, чтоб отрывать Рола от массажисток. Мог он лишь высказать предположение, что на бензоколонках что-то происходит непонятное, что Алик Черный достаточно независим и доверять ему тоже нельзя, но что с того? Подобные вещи Рол, скорее всего, и сам допускал.
За этими раздумьями Яров ожидал своих дам на условленном месте всего полтора часа, а когда ехали в машине домой, то оказалось, что мать и дочь поменялись в настроении. Аян задумчиво сидела рядом с Яровым, а мать перебирала покупки в сумке и возбужденно прикидывала кому, что и как пошлет оставшимся подругам в Киргизии.
Уже когда Яров привез их в Щелковск и остановил машину возле железнодорожной станции - они жили напротив - Аян сказала.
- Илья Иванович, вы нас обманули.
- Как это?
- Вы не будете ничего воровать в музее.
- Как это, не буду?!
- Нет. Эти вещи, статуи и картины, надо же всем посмотреть, а если их украдут и спрячут... Вы нас обманули. Чтобы мы не побежали сразу в магазины. А в магазине всё - дешовка.
Сильное резюме, отметил Яров, во всяком случае многообещающее. Девочка хотя бы в шкале материальных и духовных ценностей разобралась.
- Конечно, музей грабить не будем. - кивнул он. - Если уж совсем станет невтерпеж, то лучше очистим пару магазинов.
- Вот это хорошо! - засмеялась Аян и вышла из машины, а Анна Павловна наклонилась к Ярову и виновато проговорила.
- Илья Иванович, мне так совестно, что я не могу вас к нам позвать, чтоб хорошо пообедать, посидеть! Мы квартиру купили только три дня назад, даже стола, стульев ещё нет! Красивой посуды нет, на полу ещё спим!
- Ничего. Квартира-то уже есть?
- Да, да! И скоро всё-всё будет! Мы и телевизор купим! Еще недельку и мы вам устроим настоящий пир! По киргизски! Лагман сделаем, манты на пару! Извините, что сегодня...
- Ничего, это пустяки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65