- Ну-ну, продолжайте.
- Это будете вы, Уилсон. Суд станет вашим звездным часом.
- Вы так думаете? - Он начинал сердиться. Похоже, я задел его за живое.
- Это так и есть.
- Вы слышали, что говорил Джей Ди? Слышали, какую чепуху он молол?
- Вы могли бы заставить его выслушать нас.
- Нет, не мог, - возразил Уилсон. - А вот в суде ему придется нас слушать. - Он откинулся в кресле и несколько секунд молча смотрел на дорогу, вспоминая события сегодняшнего вечера. - Вы меня удивляете, Берри. Вроде бы ученый человек и должны уметь непредвзято оценивать имеющиеся сведения. Сегодня вы получили чертову уйму доказательств виновности Питера Рэнделла и тем не менее по-прежнему поете за упокой.
- По-вашему, он вел себя как человек, который в чем-то виновен?
- Он неплохой актер.
- Отвечайте на вопрос.
- Я и отвечаю.
- Значит, вы убеждены в его виновности?
- Совершенно верно, - сказал Уилсон. - И смогу убедить присяжных.
- А если вы заблуждаетесь?
- Что ж, тогда остается лишь сожалеть. Как мы сожалеем о том, что миссис Рэнделл заблуждалась насчет доктора Ли.
- Вы придумываете отговорки.
- Неужели? - Уилсон покачал головой. - Нет, приятель, отговорки - ваш удел. Это вы корчите из себя ревнителя чистоты белого халата и приверженца традиций, это вы участвуете в заговоре молчания. Хотите, чтобы все было шито-крыто, тонко и дипломатично. И чтобы никто не обиделся.
- А разве так - не лучше? - сердито спросил я. - В конце концов, обязанность защитника - добиваться для своего клиента наилучшего исхода.
- Обязанность защитника - выигрывать дела.
- Арт Ли - человек. У него есть семья, есть какие-то виды на будущее, есть желания и устремления. Ваша задача - помочь ему добиться цели, а не устраивать судебный спектакль, чтобы самому прославиться.
- Ваша беда в том, что вы - типичный эскулап. Вы не можете поверить, что один из ваших продался. Вы предпочли бы видеть под судом медсестру или бывшего армейского санитара. Или милую бабусю-повитуху. Но только не врача.
- Я хотел бы видеть под судом виновного и никого другого, - ответил я.
- Что ж, вы знаете, кто виновник, - сообщил мне Уилсон. - Прекрасно знаете.
Высадив Уилсона, я поехал домой и налил себе водки с капелькой воды. Время перевалило за полночь, и дом был окутан безмолвием.
Проглотив напиток, я стал размышлять о том, чему явился свидетелем. Уилсон был прав: все указывало на Питера Рэнделла. Кровь в его машине. Поджог. Галлона бензина и спички более чем достаточно для уничтожения любых улик, и теперь Питер чист, точнее, был бы чист, не поймай мы его с поличным.
Уилсон прав и в другом: все фрагменты складывались в осмысленную картину. Анджела и Бабблз не лгали, сказав, что не видели Карен: в тот вечер она отправилась к Питеру Рэнделлу. И Питер напортачил. Карен вернулась домой и начала истекать кровью, о чем и сообщила миссис Рэнделл, которая отвезла ее в больницу на своей машине. Не зная, что поставленный в приемном покое диагноз не требует обращения в полицию, и стремясь уберечь семью от скандала, миссис Рэнделл обвинила в случившемся единственного знакомого ей подпольного акушера. Арта Ли. Но опередила события, и в итоге все пошло наперекосяк.
Да, так оно и было. Все верно. Все, кроме исходной посылки. Питер Рэнделл лечил Карен много лет и знал, что она истеричка. Поэтому он не мог сделать аборт без предварительных анализов. Он знал, что Карен жаловалась на зрение, а это могло означать опухоль на гипофизе, симптомы которой похожи на признаки беременности. Нет, Питер не стал бы выскабливать ее без обследования.
По-видимому, он направил Карен к Арту Ли. Зачем? Если бы он хотел, чтобы Карен выскоблили, что мешало ему самому сделать это?
Питер уже дважды прерывал беременности Карен, и все обошлось. С чего бы вдруг ему портачить? Как вообще он мог допустить столь серьезную ошибку?
Нет, это просто чепуха.
И тут мне вспомнились слова Питерсона: «Вы, врачи, горой друг за дружку стоите». Кажется, он выразился именно так. Наверное, и он, и Уилсон правы: я просто не хотел признавать, что Питер виновен. Потому что он - врач. А еще потому, что я расположен к нему. И, несмотря на веские улики, продолжаю верить в его невиновность.
Я вздохнул и осушил стакан. Сегодня ночью я видел нечто очень важное, нечто предосудительное и оттого старательно скрываемое. Видел, никуда не денешься. Такое не спишешь на случайность или совпадение. Этому необходимо найти объяснение.
А самое логичное объяснение возвращает нас к первоначальному выводу: аборт сделал Питер Рэнделл.

ЧЕТВЕРГ, 13 ОКТЯБРЯ
1
Проснулся я в жутком состоянии. Ощущение было такое, словно меня загнали в клетку, заперли в какой-то ловушке. Мне совсем не нравилось то, что творилось вокруг, и я не видел способа положить этому конец. Противнее всего было то, что я не знал, как мне совладать с Уилсоном. Доказать невиновность Арта Ли было чертовски трудно. И уж совсем невозможно было доказать, что Питер Рэнделл тоже ни в чем не виноват.
Джудит взглянула на меня.
- Ты сердишься? - спросила она.
Я только фыркнул в ответ и отправился в душ.
- Узнал что-нибудь? - спросила меня жена чуть погодя.
- Да, узнал. Уилсон хочет повесить это дело на Питера Рэнделла.
Джудит усмехнулась.
- На старого весельчака Питера?
- На старого весельчака Питера.
- Он собрал улики?
- Да.
- Ну и хорошо, - сказала Джудит.
- Нет, - ответил я. - Ничего хорошего.
Закрыв воду, я вылез из ванны и потянулся за полотенцем.
- Мне не верится, что это дело рук Питера.
- Какой ты сердобольный.
Я покачал головой:
- Суть не в этом. Что проку, если в тюрьму сядет еще один невинный человек?
- Так им и надо, - рассудила Джудит.
- Кому?
- Рэнделлам.
- Но это несправедливо.
- Тебе хорошо говорить. Ты всегда сможешь спрятаться за мелочами. А я три дня провела с Бетти Ли.
- Я знаю, что тебе было нелегко…
- Я не о себе, а о Бетти. Или ты забыл вчерашний вечер?
- Нет, - ответил я, подумав про себя, что вчера вечером и началась вся эта неразбериха. Началась с моего звонка Уилсону.
- Бетти пришлось пережить кошмар наяву, - продолжала Джудит. - В этом повинны Рэнделлы, и им нет прощения. Так пусть посидят в яме, которую рыли для другого, почувствуют, каково это.
- Но если Питер невиновен…
- Питер очень забавен, - оборвала меня Джудит. - Но это не снимает с него вины.
- И не дает оснований вешать на него всех собак.
- Меня больше не интересует, кто виноват. Я просто хочу, чтобы все это кончилось и Арт вышел на свободу.
- Да, - сказал я. - Понимаю твои чувства.
Бреясь, я разглядывал свое отражение в зеркале. Вполне заурядная физиономия, чуть-чуть тяжеловатая в скулах. Глаза маленькие, шевелюра редеет. Лицо как лицо. Очутившись в центре событий, я испытывал странное чувство. Вот уже четвертые сутки вокруг меня творилось черт-те что, и я мог повлиять на судьбы по меньшей мере полудюжины людей. Но едва ли годился на ту роль, которую был вынужден играть.
Я приступил к одеванию, размышляя по ходу дела, чем займусь утром. А заодно и о том, действительно ли все вертится вокруг меня. А может, я брожу на задворках, раскапывая второстепенные факты? Может, никто еще не постиг сути дела?
Итак, я снова попытаюсь спасти Питера.
А почему нет? В конце концов, чем он хуже других?
В этот миг мне впервые подумалось, что Питер заслуживает спасения ничуть не меньше, чем Арт. Оба мужчины, оба - врачи, уважаемые, интересные люди, немножко бунтари. Если вдуматься, не так-то просто сделать выбор в пользу одного из них. Питер - весельчак, Арт - насмешник. Питер толстый, Арт тощий. Вот и вся разница.
Считай, почти никакой.
Я натянул пиджак и попытался выкинуть из головы всю эту чепуху. Слава богу, что я не судья и мне не придется распутывать этот клубок на людях.
Зазвонил телефон, но я не стал снимать трубку. Мгновение спустя Джудит крикнула:
- Это тебя!
- Алло? - буркнул я.
И услышал хорошо знакомый зычный глас:
- Джон? Это Питер. Хотел пригласить вас на обед.
- С чего это вдруг? - спросил я.
- Надо бы познакомить вас с моим алиби. Тем самым, которого нет.
- Что вы имеете в виду?
- Так как? В полпервого устроит?
- Хорошо, до встречи, - ответил я.
2
Питер Рэнделл жил к западу от Ньютона, в новом особняке, небольшом, но прекрасно обставленном: кресла от Брюэра, кушетка работы Якобсена, кофейный столик из мастерской Рахмана. Прилизанный модерн. Его обладатель встретил меня у двери с бокалом в руке.
- Входите, Джон, - пригласил он и повел меня в гостиную. - Что будете пить?
- Спасибо, ничего.
- А по-моему, вам не помешало бы, - сказал Питер. - Виски?
- Со льдом.
- Присаживайтесь. - Он отправился на кухню, и до меня донеслось позвякивание ледышек. - Как провели утро?
- В размышлениях, - ответил я.
- О чем?
- Обо всем понемногу.
- Можете не рассказывать, если не хотите, - разрешил Питер, протягивая мне бокал.
- Вы догадались, что Уилсон фотографировал?
- Я это подозревал. Честолюбивый мальчик.
- Воистину, - согласился я.
- И теперь я попал в переплет?
- Похоже на то.
С минуту Питер молча разглядывал меня, потом спросил:
- Ну, а ваше мнение?
- Я уже не знаю, что и думать.
- Известно ли вам, что я делаю аборты?
- Да.
- И выскабливал Карен.
- Дважды, - сказал я.
Питер откинулся в кресле. Его округлые телеса выглядели весьма нелепо в этом изобилующем острыми углами изделии прославленного мебельщика.
- Трижды, если уж быть точным, - поправил он меня.
- Значит, это вы…
- Нет-нет. Последний раз это было в июне.
- А первый?
- Когда ей исполнилось пятнадцать, - Питер вздохнул. - Понимаете, Джон, я не безгрешен. Одна из моих ошибок заключалась в том, что я пытался приглядывать за Карен. Отец не обращал на нее ни малейшего внимания, а я.., я был любящим дядюшкой милой девочки. Растерянной и неприкаянной, но милой. Вот я и сделал ей первый аборт. Иногда я выскабливал и других пациенток. Вы ошеломлены?
- Нет, - ответил я.
- Это хорошо. Но Карен беременела снова и снова. Трижды за три года. Прямо напасть какая-то. В ее возрасте этого делать нельзя. Я бы сказал, что это была патология. В конце концов я решил, что, если она забеременеет в четвертый раз, пусть рожает.
- Зачем?
- Для меня было совершенно очевидно, что Карен приятно состояние беременности, что она жаждет родить ребенка вне брака, чтобы испытать позор и все тяготы греховного материнства. Поэтому в четвертый раз я ей отказал.
- Вы уверены, что она была беременна?
- Нет, - ответил Питер. - И причины моих сомнений вам известны. Эти жалобы на зрение. Поневоле задумаешься о расстройстве деятельности гипофиза. Я хотел провести анализы, но Карен отказалась. Ей хотелось только одного - аборта. И, когда я отказал, она разозлилась.
- И вы направили ее к доктору Ли.
- Именно так, - подтвердил Питер.
- А доктор Ли сделал аборт.
Питер покачал головой.
- Нет, Арт не дурак. Он непременно провел бы предварительное обследование. Кроме того, Карен утверждала, что она на пятом месяце, и уже в силу одного этого обстоятельства Арт не стал бы выскабливать ее.
- И вы тоже этого не делали?
- Нет, не делал. Вы мне верите?
- Хотел бы верить.
- Но пока не можете.
Я передернул плечами.
- Вы сожгли свою машину. И в ней была кровь.
- Да, - ответил Питер. - Кровь Карен.
- Как же это произошло?
- Я одолжил Карен машину на выходные. Тогда я еще не знал, что она задумала.
- Вы хотите сказать, что она отправилась на аборт в вашей машине, а потом, истекая кровью, приехала домой, после чего пересела в желтый «Порше».
- Не совсем так, - ответил Питер. - Но тут есть человек, который все вам объяснит гораздо лучше, чем я. Дорогая, иди сюда! - Он улыбнулся мне. - Вот мое алиби, любуйтесь.
В комнату вошла миссис Рэнделл - напряженная, строгая и очень соблазнительная. Она опустилась в кресло рядом с Питером.
- Теперь вы понимаете, как я запутался, - сказал он мне.
- Воскресная ночь? - спросил я.
- Боюсь, что да.
- Должно быть, это нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42