Видимо, и во сне навалившиеся невзгоды не оставили ее в покое, и во сне ее сознание не позволяло безропотно смириться с преследованием распоясавшегося насильника. Ее ухоженные пальчики, с накрашенными перламутровым лаком ноготками, переодически сжимались в кулачки с такой силой, что начинали белеть обескровленные суставы. Ее сердечко то учащенно билось, готовое вотвот вырваться из грудной клетки, то на минуту замирало, словно притаившийся зверек, загнанный безжалостными охотниками. Иногда она всхлипывала, и на лице ее в этот момент отражалась ужасная гримаса страха, терзавшего юную душу, и из-под длинных, мелко вздрагивающих ресниц в уголки глаз сбегали крупные слезинки. И во сне сознание девушки не могло, не хотело мириться с той ролью, которую уготовил ей в жизни Михаил Моисеевич Козаков. За окном сгущались сумерки, наступал вечер. В квартире было темно и тихо. Внезапно зазвонивший телефон в прихожей, прозвучал неестественно громко, и Ирина Владимировна, очнувшись от сна, открыла глаза. Звонить ей мог только Аркадий, именно его звонков всегда с нетерпением и душевным трепетом ожидала она. Отбросив одеяло в сторону, она вскочила с постели и устремилась в прихожую. Попутно включив свет, Ляхова опустилась на стул перед тумбочкой, на которой и стоял телефон. Выждав, пока прекратится очередной вызов, она сняла трубку и поднесла к уху. - Алло, Ирина, ты меня слышишь? - Да, слышу,- автоматически отозвалась она, узнав голос Аркадия. - Здравствуй, Ирина, извини, что поздно тебе звоню, но у меня была тяжелая операция и поэтому пришлось задержаться на работе. - Здравствуй, Аркадий, спасибо, что позвонил,- с подъемом в голосе произнесла она и как бы невзначай смахнула ладошкой набежавшую слезу. Она все еще находилась под гнетом свалившейся на нее беды. - Ирина, я не видел тебя два дня и очень соскучился по тебе. - Я тоже хочу видеть тебя, но ... Но Аркадий не дал ей закончить предложение: - Ирина, если желание встретиться обоюдное, то я сейчас подъеду и заберу тебя из твоей монашеской кельи. - Нет, Аркадий, сегодня это невозможно. - Почему? - удивился он. Ирина Владимировна не могла сказать ему всей правды по известной причине, и ей ничего не оставалось, как придумать ее. - Аркадий, у меня завтра очень трудный и ответственный день. Мне просто необходимо как следует подготовиться к нему. - Что, очередное посещение урока? - высказал он свое предположение. - Да, и мне нужно провести его на должном уровне. - Ну что ж,- с сожалением в голосе согласился он,- раз нужно, так нужно. - Не расстраивайся,- попыталась она его успокоить, но, вспомнив все происшедшее с ней прошлой ночью, уже не в силах была говорить. Слезы обиды и унижения сдавили ей горло, и она, боясь разрыдаться в трубку, замолчала. Аркадий понял ее слова по-своему и после затянувшейся паузы заговорил вновь. - Мне просто обидно за то, что мы находимся во власти каких-то пустяковых обстоятельств и в силу этого не можем быть но настоящему счастливы. Слова Аркадия болью отозвались в ее сердце. Проглотив слезы, душившие ее, она как можно спокойнее произнесла в трубку: - Аркадий, я люблю тебя и надеюсь: скоро мы будем вместе и уже никогда не расстанемся. - Я тоже тебя люблю и хочу быть с тобой, но и меня есть проблемы, мешающие нашему счастью. - Аркадий, это не телефонный разговор,- с трудом сдерживая рыдания, произнесла Ирина Владимировна,- давай об этом поговорим при нашей встрече. - Давай,- согласился он. - Наши отношения зашли так далеко, что просто необходимо серьезно все обсудить и поставить точки над и. А как думаешь ты? Ирина Владимировна вытерла слезы, стоявшие в глазах, и как можно спокойнее сказала: - Я давно пришла к такому же мнению. - Но почему ты ничего не сказала мне об этом раньше? - Я считала и считаю, что любая инициатива в отношениях между мужчиной и женщиной должна исходить от сильного пола. - Мне совершенно понятна твоя позиция. Давай поговорим об этом подробнее при встрече. - Хорошо,- согласилась Ирина Владимировна и вновь вытерла влажные глаза. - Я приеду за тобой завтра вечером. Ты не против? - Нет, но прежде, чем приехать, позвони мне. - Договорились,- подвел итоги Аркадий. Пожелав Ляховой спокойной ночи и услышав от нее в ответ точно такие же слова, он положил трубку телефона. * * * Позиция Галины Иосифовны была мне понятна, но она противоречила здравому смыслу. Это до какой же степени озлобленности нужно довести человека, к тому же педагога по образованию, чтобы он увидел в убийстве единственный путь разрешения возникших противоречий. Я видел перед собой отчаявшуюся женщину, которая по прихоти руководителя получила ужасную душевную и моральную травму, разуверилась в человеческой добропорядочности. Низменные чувства Козакова, по сути совершившего уголовно наказуемые деяния, убили в сердце Алехиной веру в человеческую порядочность, разрушили ее семью, унизили ее как личность, как гражданина. По жизненному опыту я знал, что даже смерть обидчика не может залечить израненное сердце Галины Иосифовны, только время и семейное благополучие способны сотворить это чудо. Желая хоть как-то успокоить Алехину, я спросил ее: - Галина Иосифовна, где вы были позавчера вечером? - А когда именно? - уточнила женщина. - С девяти и до двенадцати? - В это время я была дома. - Кто может подтвердить правдивость ваших слов? - В первую очередь мои дети, а еще у меня была соседка, где-то с половины девятого и до десяти. У нее сломался телевизор, и она приходила ко мне смотреть телефильм. - Как ее фамилия? - Доброквашина Оля. - Чем вы занимались с десяти - до полуночи? - До одиннадцати я готовилась к урокам, а потом отправилась спать. - Кто может подтвердить это? - Знаете, боюсь, что никто. Дети в это время уже спали, а больше и некому. Да, чуть не забыла, может, это подтвердит, что я в это время была дома. - Что вы имеете в виду? - Поздно вечером мне звонил брат, этот звонок был где-то без десяти минут одиннадцать и продолжался минут пять-семь не более. - А где живет ваш брат? - На Украине. - Значит разговор был по межгороду? - Конечно,- утвердительно кивнула головой Алехина. Если все обстояло так, как утверждает Галина Иосифовна, у нее было алиби и, значит, не она пробегала под окнами парикмахерской. Все сказанное предстояло уточнить, но я уже чувствовал, что Алехина говорит правду. - Ваш муж в эту ночь дежурил, скажите он не приходил вечером или ночью домой? - Нет, не приходил,- совершенно спокойно и уверенно, ответила Галина Иосифовна. - Хорошо, спасибо,- сказал я, показывая, что у меня больше нет вопросов к ней. Алехина поняла меня правильно и, встав, спросила: - Скажите, я могу увидеть своего мужа? - Сейчас идет следствие и, боюсь, вам не разрешат свидание с супругом, но передать ему что-то из вещей и продуктов вы сможете. - Спасибо, я свободна? - Да, вы можете идти. Взяв тетради и учебник химии, Галина Иосифовна вышла из кабинета. Я посмотрел на часы мой разговор с Алехиной продолжался около двух часов. Не успела дверь за ней закрыться, как в кабинет вошла Зоя. - Николай Федорович, какие поручения будут еще? - Пойди прямо сейчас и найди Доброквашину Ольгу, попроси ее прийти сюда, но только не оставляй ее одну, а будь с ней до самой встречи со мной. - Для чего все это? - с недоумением на лице спросила Мерзлякова. - Просто мне нужно, чтобы Доброквашина ненароком не переговорила с Галиной Иосифовной. Ты меня поняла, Зоя? - Да, Николай Федорович,- ответила она и вышла из кабинета. Не успел я выкурить сигарету, как дверь открылась и Зоя пригласила в кабинет полноватую женщину с зелеными выразительными глазами. Я попросил ее присаживаться и представившись задал вопрос. - Меня интересует как вы провели позавчерашний вечер, прошу вас припомнить? Ничуть не смутившись, она стала перечислять в хронологическом порядке все, чем занималась в тот злополучный вечер. Среди обилия семейных и бытовых хлопот она не забыла, что в тот вечер ходила к Галине Иосифовне на просмотр телефильма. Время просмотра совпадало с тем, что упоминала в своем разговоре Алехина. Отпустив Ольгу, я попросил Зою позвонить на междугородный узел связи и проверить был ли позапрошлой ночью телефонный звонок Алехиным с Украины и в какое время. Зоя быстро выполнила мою просьбу и сообщила, что переговоры действительно были в двадцать два часа пятьдесят минут и продолжались пять минут. "Значит Галина Алехина не причастна к совершенному убийству",- подумал я тогда и поблагодарил Мерзлякову за быстроту и пунктуальность в работе. На сегодня я еще спланировал побеседовать с Эльвирой Васильевной о семье директора. Похороны были назначены на завтра, родным и близким нужно было проститься с Михаилом Моисеевичем, а в такое время следователь не самая желанная персона в доме. На завтра я попросил Зою пригласить к восьми часам ее предшественницу Мекляеву Аллу. Мне хотелось узнать от нее причину ухода из техникума. Я уже вышел из кабинета, когда дверь приемной открылась и на пороге появился капитан Найденов. Мы поздоровались, и он сказал: - Я тут привез очень важные бумаги, думаю, вам с ними надо познакомиться. - Заходи в кабинет,- пригласил я его, и мне пришлось вернуться за уже знакомую дверь, на которой висела черно-белая табличка с лаконичной надписью: "Директор". Вячеслав Федорович сразу прошел к столу, сел в одно из кресел и раскрыл пухлую папку. Я сел за стол напротив Найденова. - Что там у тебя? - не утерпев, спросил я. Тот молча подал мне несколько стандартных листов, отпечатанных на машинке. Взяв из рук Найденова документы, я познакомился с их содержанием. Передо мной лежали результаты вскрытия трупа. Смерть Козакова наступила в период с девяти до одиннадцати вечера, и она явилась следствием удара ножом в сердце. Эксперт указывал, что сделано это опытной и безжалостной рукой. Убийца нанес слишком точный удар для обычного человека, скорее всего он очень хорошо знает анатомию человека. Убийца, совершивший это, хладнокровно и безжалостно повернул нож в ране, так поступают профессиональные забойщики скота. Смерть наступила практически мгновенно, и погибший даже не понял, что с ним произошло. Эксперт подчеркивал, что удар ножом нанесен неожиданно для погибшего. Дочитав документ до конца, я обратился с вопросом к Вячеславу Федоровичу: - Кто в техникуме так хорошо знает анатомию? - Я этот вопрос пытался выяснить, но мы забыли, что Алешковский с/х техникум зооветеринарный. Это значит, что любой преподаватель специальных дисциплин - профессионал, а поэтому хорошо знает анатомию как животных, так и человека, и вдобавок обладает твердой рукой. - Так уж и каждый? Мне думается, что убийца - мужчина. - На чем основывается ваше предположение, Николай Федорович? - спросил меня с улыбкой Найденов. - Чтобы убить одним ударом точно в сердце, да еще и нож повернуть - на это женская рука вряд ли годится. - Николай Федорович, а что вы скажете на то, что хирургию у ветеринарных фельдшеров ведет молодая женщина и она на глазах у учащихся кастрирует трех-четырехгодовалых жеребцов? - Неужели есть такие женщины! - удивился я. - Вот именно есть. Так что подозревать мы можем многих, а кто настоящий убийца - вопрос? - После ваших слов, Вячеслав Федорович, я не удивлюсь, если убийцей окажется женщина. У меня мелькнула мысль, а вдруг Михаила Моисеевича убила та самая женщина, которая пробегала под окнами парикмахерской? Если это так, то как же нож, которым было совершено убийство, оказался на очистных сооружениях? Ведь одно со стопроцентной гарантией исключает другое. Информации и улик было явно недостаточно для того, чтобы выдвинуть хоть одну достоверно приемлемую версию. Найденов показал мне также заключение эксперта, подтверждающее, что на ноже, найденном на очистных сооружениях, кровь по своему составу полностью идентична с кровью Козакова. Документ подтверждал, что убийство совершено именно этим ножом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85