И больше ты "Мерседес" не получишь!
- Ну и подавись им! - крикнул Армистид.
Он обошел ее и с шумом сбежал по лестнице вниз. Через минуту оттуда
начали доноситься звуки открываемых и закрываемых ящиков и стук шкафов.
Дом был деревянным, лишенным изоляции, так что эти гневные звуки
отдавались в нем, словно в пустой бочке. Фран Армистид вздрагивала от
каждого стука, словно удары приходились по ней. Я подумал, что она боится
мужа и, видимо, любит его.
Она спустилась вниз, ссутулившись и как-то вся сжавшись, словно
добровольно сходила в ад. Их голоса были ясно слышны наверху, заглушаемые
только ударами волн о берег.
- Не сердись... - сказала она.
- Я не сержусь.
- Можешь пользоваться "Мерседесом"...
- Должно же у меня быть хоть какое-то средство передвижения, -
резонно заявил он. - Это не значит, что я куда-то уезжаю...
- Ты со мной не останешься. Я это ясно поняла, когда огонь охватил
дом. Мне казалось, что горит вся моя жизнь. Но ведь она не сгорела,
правда?
- Не знаю... Что это за история с Югославией?
- Ты не хочешь съездить в Югославию?
- Что я там забыл?
- Ну, так останемся. Ты хочешь остаться здесь?
- Наверное, да... Но я не знаю, возможно, распрощаюсь с этим
городом...
- Из-за этой девушки? Как ее там? Сьюзан?
- Послушай, неужели снова необходимо к ней возвращаться? Я в глаза ее
не видел!
Внизу закрылась какая-то дверь, приглушив разговор. Через минуту мое
ухо уловило более интимные звуки. Я решил удалиться.
Субботний день был в зените и пляж устилали тела. Это напоминало
апокалипсическую картину будущего, когда каждый квадратный метр земли
будет занят. Я нашел свободный кусочек песка возле парня с гитарой в руке,
голова которого покоилась на животе девушки. Усевшись, я почувствовал
запах ее масла для загара и мне показалось, что все, кроме меня, имеют
пару, словно звери в ковчеге.
Я встал и огляделся. Воздух под висящей над городом шапкой дыма был
дрожащим, переменчивым. Низкое солнце казалось движущимся желтым кругом,
который можно было легко достать и взять в руку. Торчащие на западе мачты
казались темными, словно обугленными.
Я снял туфли и носки и направился по берегу в направлении мачт.

11
Бетонный волнолом, словно оберегающее плечо, обнимал порт и бассейн
для яхт. Несколько возвращающихся с моря суденышек, моторных и парусных,
продвигалось между буями, обозначающими вход в порт. Много других стояло у
пирсов, начиная от спортивных яхт и кончая десантными шлюпками.
Я подошел к высокой проволочной сетке, отделявшей яхты от
автомобильной стоянки. В сетке было несколько калиток, но все они были
закрыты на автоматические замки. Возле волнолома я нашел помост, где
давали лодки на прокат и спросил служителя, как попасть на "Ариадну". Он
подозрительно оглядел мои босые ноги и переброшенные через плечо туфли.
- Если вы ищете мистера Армистида, то его нет на яхте.
- А Джерри Килпатрик?
- Этого я не знаю. Подойдите к третьей калитке и попробуйте позвать
его. Оттуда видна "Ариадна", у середины левого помоста.
Я обулся и вернулся к третьей калитке. "Ариадна" оказалась белым
шлюпом, так великолепно смотревшимся на спокойной воде, что у меня на
мгновение перехватило дух. Возле вспомогательного мотора на корме что-то
мастерил худой парнишка с распатланной головой и реденькой бородкой. Я
крикнул над запертой калиткой:
- Джерри?
Он поднял голову и я махнул ему, чтобы он подошел. Он спрыгнул на
помост и, шаркая босыми ногами, медленно двинулся в мою сторону. Он был
голым до пояса и нес свою бородку, выставив ее вперед, словно в противовес
мальчишечьим плечам и худой голой груди. Ладони его были вымазаны в
мазуте, словно он надел черные перчатки. Он оглядел меня исподлобья поверх
калитки.
- Вы по какому делу?
- Ты потерял книжку, - я вытащил "Зеленые дворы" с его фамилией на
титульном листе. - Это твоя, не так ли?
- Покажите-ка... - он приоткрыл калитку, но тут же резко захлопнул
ее. - Если вас прислал отец, то убирайтесь! Можете вернуться и сказать ему
об этом!
- Я не знаю твоего отца.
- Я тоже. Никогда не знал и знать не хочу!
- Это что касается твоего отца. А что касается меня?
- Это ваши проблемы.
- Ты не хочешь получить твою книжку?
- Возьмите ее себе, если вы умеете читать. Она расширит ваш кругозор,
разумеется, если есть что расширять...
Щенок был удивительно агрессивен, но я вовремя напомнил себе, что он
- важный свидетель и что ругань через сетку ни к чему не приведет.
- Я всегда могу найти кого-нибудь, кто мне почитает... - сказал я.
На его губах мелькнула легкая усмешка, неожиданно светлая в
обрамлении рыжей бородки.
- Пропал маленький мальчик, - продолжил я. - Его отец сегодня утром
был убит...
- Вы думаете, что его убил я?
- А ты убил?
- Я не в состоянии.
Однако его взгляд ясно свидетельствовал о том, что он вполне в
состоянии.
- Я думаю, ты захочешь мне помочь найти убийцу. Может, ты меня
впустишь? Или выйдешь, чтобы мы могли спокойно поговорить?
- Я предпочитаю так, - он провел пальцами по сетке. - Видно, что вы
опасный тип.
- Дело вовсе не забавное, - сказал я. - Мальчику шесть лет. Его зовут
Рональд Броудхаст. Ты о нем ничего не знаешь?
Он потряс кудлатой головой. Могло бы показаться, что бородка,
скрывающая нижнюю часть его лица, закрывает ему рот, и для общения с
внешним миром остаются только глаза. Глаза у него были рыжие,
переменчивые, словно мутное стекло.
- Малыш был с девушкой, - продолжал я, - которая вчера на ночь в
постели читала твою книжку. Зовут ее Сью Крендалл...
- Не знаю!
- Я слыхал кое-что другое. Она провела позапрошлую ночь здесь, на
яхте.
- И об этом мне ничего не известно.
- Постарайся припомнить. Ты дал ей книжку и "Мерседес" Армистидов.
Что еще ты ей дал?
- Чего вы хотите от меня?
- Она так набралась, что влезла на мачту. Что ты ей дал, Джерри?
По его лицу пробежала тень тревоги, а потом гнев. Его рыжие глаза
заблестели, словно разгораясь изнутри.
- Так я и знал, что вы скотина! - сказал он, стараясь меня обидеть. -
Ничего вы тут не добьетесь!
- Я хочу серьезно поговорить с тобой, Джерри. Ты влип в историю.
- Идите вы к черту!
Он бросился трусцой вдоль помоста, удаляясь от меня. Его кудлатая
голова была карикатурно большой на мальчишечьем теле, словно маска в
парике, болтающаяся на палке. Я видел, как он вскочил на палубу и вернулся
к своей работе.
Солнце клонилось к западу. Когда оно коснулось воды, океан и небо
разгорелись пожаром, большим, чем тот, который бесновался на холмах.
Прежде, чем стемнело, я обыскал стоянку возле пристани. "Шевроле" Фрица
Сноу я не нашел, но никак не мог отделаться от мысли, что он должен быть
где-то поблизости. Я начал просматривать прибрежный бульвар.
Тем временем небо на западе бледнело, словно лицо, с которого сбегал
румянец. Свет испарялся медленно, дольше всего приникая к поверхности
океана, простирающегося до горизонта, словно пастельный рисунок.
Я миновал пару перекрестков, но старого "Шевроле" нигде не было.
Зажглись уличные фонари, набережная засияла неоном отелей и кафе. Я
перешел на другую сторону бульвара к одному из них, съел двойной гамбургер
и порцию фрикаделек, выпил кофе. Ел я быстро, словно голодающий и,
наконец, сообразил, что с утра у меня во рту маковой росинки не было.
Когда я вышел из кафе, было совсем темно. Я глянул на склоны и был
потрясен. Пожар разросся невероятно, словно темнота была его союзницей.
Огонь окружал город полукольцом, словно костры осаждающей армии.
Я возобновил поиски "Шевроле", прочесывая гостиничные стоянки и
углубляясь в боковые улочки, ведущие вниз, к железнодорожной ветке. Чуть
удалившись от бульвара, я попал в негритянские кварталы. В густеющей тьме
здесь продолжали свои игры черные и бронзовые дети. С ветхих покосившихся
веранд домиков их и меня оглядывали матери и бабушки.
Я нашел полупокрашенный "Шевроле" Фрица Сноу на разбитой улочке, за
рощицей покрытых копотью олеандров. Из автомобиля слышалась музыка. За
рулем сидел маленький человек в бейсбольной шапочке.
- Чем занимаешься, дружище?
- Играю.
Он приложил к губам гармонику и сыграл несколько астматических
меланхоличных тактов. "Я виноват, - казалось, говорила мелодия, - но у
меня больше нет сил, и у тебя, похоже, тоже, братец..."
- Хорошо играешь.
- Это талант.
Он указал через крышу машины на небо. Он сыграл еще несколько тактов,
после чего принялся выдувать слюну из гармоники. От него пахло вином.
- Это твоя машина? - спросил я.
- Нет, я ее только сторожу.
Я влез на переднее сидение возле него. Ключи торчали в замке
зажигания и я их вытащил. Он тревожно глянул на меня.
- Меня зовут Арчер. А тебя?
- Эймос Джонстоун. Вы не имеете права ко мне цепляться. Ей Богу, я
только сторожу кому-то машину.
- Я не из полиции. Этот кто-то - молодая девушка с мальчиком?
- Сходится. Она дала мне доллар и велела сидеть, пока не вернется.
- Давно это было?
- Не знаю, у меня нет часов. Могу сказать только, что сегодня.
- Перед наступлением темноты?
Он глянул в небо, словно наступление ночи его потрясло.
- Пожалуй... Я купил на доллар вина, но оно кончилось, - он глянул в
мою сторону. - Еще доллар не помешал бы...
- Мы к этому еще вернемся. Куда пошла эта девушка?
Он махнул рукой в сторону пристани.
- Взяла с собой мальчика?
- Да.
- С ним все в порядке?
- Он напуган.
- Что-то говорил?
- Со мной нет. Но трясся, как собака.
Я дал ему доллар и вернулся на пристань. На прощание он заиграл
мелодию, сливающуюся с голосами невидимых в темноте детей.
На причаливших к помостам яхтах тут и там горели огни. Более яркий и
ровный свет с металлической мачты освещал проволочную ограду. Я быстро
огляделся и намерился перелезть через сетку, но зацепился ногой за
проволоку наверху и тяжело свалился на край помоста. Стукнулся настолько
крепко, что с минуту лежал без движения.
Когда я подходил к яхте, кровь все еще стучала в моих ушах. В кабине
горел свет, но на палубе я не увидел никого. Темная вода зловеще
поблескивала, яхта казалась пиратским судном в бухте кораллового острова.
Я перелез через реллинг и ступил на палубу. На фоне темного неба
вырисовывалась стройная мачта. Из кабины послышался шорох.
- Кто там?
Это был голос Джерри, который открыл люк и высунул голову, часто
моргая широко раскрытыми глазами. Его открытый рот казался черной дырой на
фоне более светлой бородки. Он был похож на Лазаря, встающего из гроба. Я
подхватил его под мышки, поднял и швырнул на палубу. Он остался лежать без
движения, словно ударившись головой. Я почувствовал угрызения совести.
По лестнице я спустился в кабину, обогнув навигационный стол с
радиопередатчиком и картами на нем. Под красным пледом на одной из двух
коек вырисовывался силуэт девичьего тела. Из-под пледа были видны только
светлые волосы, рассыпанные по подушке, словно витое золото. Я откинул
плед. Лицо девушки было удивительно неподвижно. Глаза смотрели на меня из
другого измерения, словно она вот-вот умрет или уже умерла. Возле нее под
пледом что-то шевельнулось, я сорвал плед. Она прижимала к себе малыша,
обнимая его рукой за шею, а ладонью закрывая губы. Малыш лежал возле нее
без движения, даже его круглые голубые глаза были неподвижны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36