Вчера он сам слышал, как тот умеет тактично разговаривать с женщинами, как себя ведёт. Дунаеву, искушенному в общении только с матёрыми уголовниками, до него было очень далеко, и это его невероятно раздражало. Мысль о том, что такая красавица может достаться не ему, а его бестолковому, как он считал, подчинённому, не давала ему покоя и настроение от этого было прескверным.
А когда, уже зайдя в административный корпус, он увидел Шаповалова, пришедшего на работу в свой выходной, то поначалу потерял дар речи.
– А… а… ат… а… а ты чё здесь? – стараясь скрыть свои «нежные чувства» к нему еле выговорил Дунаев.
– Да… так, дела кое-какие решить, – ответил Шаповалов, он хоть и готов был к такому вопросу, всё же немного растерялся.
– Ну-ну, давай, – коротко бросил Дунаев и сразу отвернулся от подчинённого. Он пошел к своёму кабинету, чтобы выражение его лица не выдало его презрения к подчинённому, с которым ещё недавно были хорошие отношения.
Старший кум понимал, что его просто гложет чёрная зависть или, как говорят в народе, жаба давит. Но поделать с собой ничего не мог. Он считал себя намного выше всех подчинённых и никто из них не посмел бы купить себе машину лучше, чем у него, даже если бы были средства, потому что знали о его характере. И сейчас Дунаев усердно думал, как бы помешать подчинённому завладеть прекрасной принцессой, если уж самому не судьба.
– Степаныч, там тебя Соломин спрашивал, – вывел его из раздумий ДПНСИ.
– Хорошо, я подойду, – отозвался Дунаев, пожимая протянутую для приветствия руку. – Хотя, знаешь чё, скажи там корпусному, если туда пойдёшь, пусть его ко мне приведут.
– Ладно, – кивнул головой ДПНСИ и участливо спросил Дунаева, который был его хорошим другом: – Ты здоров вообще? Что-то выглядишь херово…
– Всё нормально, Вов, – махнул рукой Дунаев и пошёл в кабинет. Даже разговаривать с кем-то не хотелось. Но Солому решил всё же вызвать. Во-первых, это была его работа. А во-вторых, он вспомнил, что именно по просьбе смотрящего он поинтересовался этой «принцессой», появление в тюрьме которой надолго лишило его настроения. И теперь ему было интересно, а что тому-то было от неё надо?
Не успел он раздеться и поставить чайник, как привели Солому.
– Бля, Валерий Степаныч, никак не ожидал от тебя такой подляны, – прямо с порога начал смотрящий, но при этом говорил спокойно.
– Здорово, во-первых, – ответил Дунаев и, после ответа Соломы, вспомнив, что после вчерашнего потрясения даже забыл о просьбе смотрящего, виноватым тоном сказал: – Извини, Сань, башка забита, выключился я за твою просьбу. В один восемь она.
– Да это я уже знаю, – махнул рукой Солома.
– А-а, – протянул Дунаев и спросил: – А зачем она тебе?
– Это любовница моя, Степаныч, – с серьёзным видом ответил Солома. Он уже продумал, что сказать куму по поводу посещёния женской камеры два-три раза. Он решил, что для зарабатывания плюсов перед Протасом он ещё и проконтролирует потом, чтобы у неё там всё было в порядке. От этого сумма «помощи» может даже повыситься. – Никогда не просил тебя ни о чём подобном, а теперь, сам пойми… Я не потрахаться с ней прошусь. Просто боюсь, заклюют там её, если я её навещать там не буду…
Солома говорил ещё что-то, но Дунаев его уже не слышал, настолько был потрясён. Он пытался переварить информацию и собрать мысли в кучу. Такого поворота событий он, естественно, никак не ожидал и теперь смотрел с ненавистью уже и на смотрящего. Но когда голова его немного прояснилась, он вдруг нашел в этой ситуации свои плюсы и подумал, что уж лучше пусть она достанется Соломе, чем этому ублюдку Шаповалову. Уголовника он, конечно, тоже за человека не считал, и мысль о том, что какой-то урка имеет такую принцессу, тоже была невыносимой. Но тот, по крайней мере уже давно, выходит, с ней кувыркается. И к тому же Соломе наверняка впаяют не меньше десяти лет, так что завидовать ему особо не в чем. А из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. И Дунаев решил, что в данный момент уголовник ему менее ненавистен, чем подчинённый и к тому же здесь-то он сможет контролировать, чтобы Солома не имел возможности спать с этой куколкой, и ему, Дунаеву, от этого будет ещё немного легче.
– А ты давно с ней встречаешься? – перебил он Солому, закончив свои измышления.
– С год где-то, до того как закрыли, – выдал заранее приготовленный ответ смотрящий.
– Так у неё ж, вроде, парень? – спросил Дунаев.
– А-а, – махнул рукой Солома и сразу нашёлся, что ответить. – У многих даже мужья есть, и они не помеха. Ещё раз говорю, Степаныч, я не прошу у тебя переспать с ней в твоём кабинете. Мне лишь бы у неё там, в хате всё ровно было. Если пару-тройку раз зайду к ней за месяц, от тебя ж не убудет…
– Ладно, – хлопнул по коленке рукой Дунаев и, ещё раз утвердившись в своём решении, встал. – Пошли.
Солома шёл вслед за кумом и думал, как бы ему определить в хате один восемь, кто из женщин является его «любовницей», с которой он год встречался на воле. Ведь он её ни разу в глаза не видел, а кум наверняка будет держать дверь открытой и, вполне возможно, будет подслушивать. Сказать правду о просьбе Протаса он не мог, а то кум может и поступить по-блядски, надёрнуть Протаса и сказать, что знает о его просьбе к смотрящему, блеснуть своей осведомительской сетью. А на кого ещё может подумать Протас? Вроде бы и дело-то незначительное, но уже в крупных делах доверять Соломе не будет. А деньги-то ещё не получены.
Пока Солома думал, они уже пришли и дежуривший по этажу сержант Герасимов по приказу кума распахнул перед смотрящим дверь.
«Была не была», – подумал Солома и переступил порог камеры, слушая, закроется ли за ним дверь. Она не закрылась, но решение вдруг пришло само собой.
– Привет всем арестанткам, – произнёс он, сняв тапки и медленно шагая по проходу к окну, оглядывая по пути лица женщин. – Как живете-можете? Как тут Ольга устроилась?
Женщины, не готовые к такому визиту, стали торопливо поправлять причёски и приводить себя в порядок. Коса сразу проснулась, у неё на мужчин был особый нюх.
– Ой, какие люди, – в сладкой истоме пролепетала она, – и без охраны.
– Ну, почему же, – ответил Солома, обрадовавшись, что есть повод оглянуться назад, – с охраной.
Он кивнул на дверь, но там никого не было, хоть она и была открыта. Он удовлетворённо повернул голову к Косе и, подойдя поближе, спросил понизив голос:
– Ольга где?
– Вон она спит, – Коса кивнула на Ольгу и сказала Звезде: – Зинк, нук толкни её.
Звезда быстро вскочила и пошла будить Ольгу, а Солома сказал Косе с укором:
– А почему она там спит, я не понял? Чё нельзя ей нормальное место подобрать?
– Как скажешь, Саш, – сладким голосом почти шептала Коса, потягиваясь и усаживаясь на шконке. – Всё сделаем. Ради тебя хоть мордой об подушку.
Коса не испытывала никаких комплексов по поводу своей заспанной внешности и всеми своими животными инстинктами тянулась к мужчине.
– Ты нормально разговаривать можешь? – резко осадил её Солома. – Я по делу.
Смотрящий, естественно, знал эту слабую на передок арестантку и особо с ней не церемонился. Но так как в этой хате она была самой авторитетной и ответственной, решать этот вопрос приходилось именно с ней.
Он посмотрел назад, где Звезда будила Ольгу. А когда та подняла голову и повернула к нему своё лицо, он на мгновение даже забыл, зачем пришёл. А когда опомнился и стал разговаривать с ней каким-то не своим голосом, стоящий за дверью Дунаев ни на секунду не усомнился в том, что это любовница Соломы. Хоть слов было и не разобрать, в голосе смотрящего слышалась настоящая нежность, которая с ним даже никак не ассоциировалась.
* * *
Часик добрый, Паха. Достойным арестантам тоже привет. Братишка, по части твоей просьбы могу пояснить, как и обещал – всё в ажуре. Устроил всё в лучшем виде. Положил на козырную шконку, влатали её там прилично, а то в тряпьё каком-то была. Ну и отношение к ней там будет соответственное, я ещё потом зайду, проконтролирую. Да, ещё чё хотел спросить, братишка. Кто такая-то, чёты за неё мазу тянешь? Неужели просто соседка, или у тебя с ней более тёплые отношения? Отпиши сразу, чтоб по второму успеть передать. Пока всё, жду ответ.
Сув. Саня.
Когда Протас читал эту маляву, которую закинул по обеду баландёр, его не покидало ощущение, что не просто так Солома интересуется его отношениями с Ольгой. Появилось подозрение, что уставший без женской ласки уголовник мог и серьёзно запасть на его молодую, красивую соседку. И подозрение это ещё более усиливалось нетерпением смотрящего получить ответ на этот вопрос, при этом он даже не поинтересовался, как обстоят дела с финансами у Протаса. Хотя Павел отдавал себе отчёт, что не спросить об обещанных деньгах Солома мог из тактичности, ведь они договорились, что как только Протас подобьёт свои дела с финансами, то сам отпишет, сколько сможет уделить.
Как бы там ни было, чувство, что смотрящий мог положить глаз на девушку, не покидало Павла. И он решил сразу поставить Солому в курс, что это его девушка, чтобы смотрящий имел это в виду и не совался туда, если хочет, чтоб у него с Протасом были нормальные отношения.
На дальнем конце продола заскрипела тележка баландёра, начали раздавать второе и Павел поспешил написать ответ смотрящему.
Час добрый, Саня и все кто рядом. За помощь с Ольгой от души, сам знаешь. А по части кто она мне, скажу так. Есть на свете такое чувство, любовь называется. Ты походу не знаешь об этом, а мне вот довелось. Так что общаешься ты с влюблённым Ромео. Да, как свяжусь со своими и там разберутся с бабками, я тебе чиркану сразу. Пока всё.
С уважением, Протас.
Он предусмотрительно добавил юмора и не стал говорить, что у него с этой девушкой раньше ничего не было. Солома заходил к ней в хату и мог спросить, откуда она знает Протаса. И она могла только ответить, что просто соседи. Атак коротко и ясно – любимая. И в конце ещё раз напомнил о деньгах, которые Солома мог, в случае чего, и не получить. Перечитав маляву ещё раз он удовлетворённо вздохнул и спешно стал запаивать её, так как черпак баландёра стучал уже где-то совсем рядом. Сегодня малявы через продол передавали по баланде на их этаже, нормальная смена была здесь и как только кормушка открылась, он сунул в неё голову и, осмотревшись, передал малёк баландёру.
* * *
Шаповалов сидел в своём кабинете и ждал, когда ему приведут заключённую Ольгу Шеляеву. Распоряжение он уже дал, и теперь волновался больше, чем перед первым свиданием.
Он прекрасно понимал, что у этой девушки, которая ему так понравилась, есть парень. Но также он понимал и то, что этому парню до неё уже не добраться много лет. Справедливо их осудили или нет, но факт остаётся фактом, такая уж это страна. Свидетельским показаниям верят больше, чем аудио– или видеозаписи.
Поначалу, когда только увидел Ольгу на фото в деле, сыграл обычный мужской инстинкт. Он думал, что здесь, где ему многое подвластно, ему не составит труда со временем усадить её в кресло в своём кабинете и раздвинуть ей ноги, как уже было однажды с одной симпатичной заключённой. Но когда он в первый раз вызвал её и начал с ней общаться, он сразу почувствовал какую-то тягу к ней. Она оказалась не обычной девушкой и не из уголовной среды. Он снова и снова вспоминал её лицо и руки, а в ушах до сих пор стоял её голос, сильно напоминающий голос Настеньки из фильма-сказки «Морозко». Обладательница такого голоса не может быть плохим человеком, и Шаповалов уже совсем не думал о том, как бы её трахнуть. Да и прекрасно понимал, что это далеко не Коса и не Зинка Звезда, готовые прыгнуть на член в любой момент.
Пытаясь разобраться в своих чувствах или в том, что с ним вообще происходит, он всячески отгонял от себя мысли о любви. Но как только послышались шаги приближающихся к двери двух пар ног, сердце его забилось учащённо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
А когда, уже зайдя в административный корпус, он увидел Шаповалова, пришедшего на работу в свой выходной, то поначалу потерял дар речи.
– А… а… ат… а… а ты чё здесь? – стараясь скрыть свои «нежные чувства» к нему еле выговорил Дунаев.
– Да… так, дела кое-какие решить, – ответил Шаповалов, он хоть и готов был к такому вопросу, всё же немного растерялся.
– Ну-ну, давай, – коротко бросил Дунаев и сразу отвернулся от подчинённого. Он пошел к своёму кабинету, чтобы выражение его лица не выдало его презрения к подчинённому, с которым ещё недавно были хорошие отношения.
Старший кум понимал, что его просто гложет чёрная зависть или, как говорят в народе, жаба давит. Но поделать с собой ничего не мог. Он считал себя намного выше всех подчинённых и никто из них не посмел бы купить себе машину лучше, чем у него, даже если бы были средства, потому что знали о его характере. И сейчас Дунаев усердно думал, как бы помешать подчинённому завладеть прекрасной принцессой, если уж самому не судьба.
– Степаныч, там тебя Соломин спрашивал, – вывел его из раздумий ДПНСИ.
– Хорошо, я подойду, – отозвался Дунаев, пожимая протянутую для приветствия руку. – Хотя, знаешь чё, скажи там корпусному, если туда пойдёшь, пусть его ко мне приведут.
– Ладно, – кивнул головой ДПНСИ и участливо спросил Дунаева, который был его хорошим другом: – Ты здоров вообще? Что-то выглядишь херово…
– Всё нормально, Вов, – махнул рукой Дунаев и пошёл в кабинет. Даже разговаривать с кем-то не хотелось. Но Солому решил всё же вызвать. Во-первых, это была его работа. А во-вторых, он вспомнил, что именно по просьбе смотрящего он поинтересовался этой «принцессой», появление в тюрьме которой надолго лишило его настроения. И теперь ему было интересно, а что тому-то было от неё надо?
Не успел он раздеться и поставить чайник, как привели Солому.
– Бля, Валерий Степаныч, никак не ожидал от тебя такой подляны, – прямо с порога начал смотрящий, но при этом говорил спокойно.
– Здорово, во-первых, – ответил Дунаев и, после ответа Соломы, вспомнив, что после вчерашнего потрясения даже забыл о просьбе смотрящего, виноватым тоном сказал: – Извини, Сань, башка забита, выключился я за твою просьбу. В один восемь она.
– Да это я уже знаю, – махнул рукой Солома.
– А-а, – протянул Дунаев и спросил: – А зачем она тебе?
– Это любовница моя, Степаныч, – с серьёзным видом ответил Солома. Он уже продумал, что сказать куму по поводу посещёния женской камеры два-три раза. Он решил, что для зарабатывания плюсов перед Протасом он ещё и проконтролирует потом, чтобы у неё там всё было в порядке. От этого сумма «помощи» может даже повыситься. – Никогда не просил тебя ни о чём подобном, а теперь, сам пойми… Я не потрахаться с ней прошусь. Просто боюсь, заклюют там её, если я её навещать там не буду…
Солома говорил ещё что-то, но Дунаев его уже не слышал, настолько был потрясён. Он пытался переварить информацию и собрать мысли в кучу. Такого поворота событий он, естественно, никак не ожидал и теперь смотрел с ненавистью уже и на смотрящего. Но когда голова его немного прояснилась, он вдруг нашел в этой ситуации свои плюсы и подумал, что уж лучше пусть она достанется Соломе, чем этому ублюдку Шаповалову. Уголовника он, конечно, тоже за человека не считал, и мысль о том, что какой-то урка имеет такую принцессу, тоже была невыносимой. Но тот, по крайней мере уже давно, выходит, с ней кувыркается. И к тому же Соломе наверняка впаяют не меньше десяти лет, так что завидовать ему особо не в чем. А из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. И Дунаев решил, что в данный момент уголовник ему менее ненавистен, чем подчинённый и к тому же здесь-то он сможет контролировать, чтобы Солома не имел возможности спать с этой куколкой, и ему, Дунаеву, от этого будет ещё немного легче.
– А ты давно с ней встречаешься? – перебил он Солому, закончив свои измышления.
– С год где-то, до того как закрыли, – выдал заранее приготовленный ответ смотрящий.
– Так у неё ж, вроде, парень? – спросил Дунаев.
– А-а, – махнул рукой Солома и сразу нашёлся, что ответить. – У многих даже мужья есть, и они не помеха. Ещё раз говорю, Степаныч, я не прошу у тебя переспать с ней в твоём кабинете. Мне лишь бы у неё там, в хате всё ровно было. Если пару-тройку раз зайду к ней за месяц, от тебя ж не убудет…
– Ладно, – хлопнул по коленке рукой Дунаев и, ещё раз утвердившись в своём решении, встал. – Пошли.
Солома шёл вслед за кумом и думал, как бы ему определить в хате один восемь, кто из женщин является его «любовницей», с которой он год встречался на воле. Ведь он её ни разу в глаза не видел, а кум наверняка будет держать дверь открытой и, вполне возможно, будет подслушивать. Сказать правду о просьбе Протаса он не мог, а то кум может и поступить по-блядски, надёрнуть Протаса и сказать, что знает о его просьбе к смотрящему, блеснуть своей осведомительской сетью. А на кого ещё может подумать Протас? Вроде бы и дело-то незначительное, но уже в крупных делах доверять Соломе не будет. А деньги-то ещё не получены.
Пока Солома думал, они уже пришли и дежуривший по этажу сержант Герасимов по приказу кума распахнул перед смотрящим дверь.
«Была не была», – подумал Солома и переступил порог камеры, слушая, закроется ли за ним дверь. Она не закрылась, но решение вдруг пришло само собой.
– Привет всем арестанткам, – произнёс он, сняв тапки и медленно шагая по проходу к окну, оглядывая по пути лица женщин. – Как живете-можете? Как тут Ольга устроилась?
Женщины, не готовые к такому визиту, стали торопливо поправлять причёски и приводить себя в порядок. Коса сразу проснулась, у неё на мужчин был особый нюх.
– Ой, какие люди, – в сладкой истоме пролепетала она, – и без охраны.
– Ну, почему же, – ответил Солома, обрадовавшись, что есть повод оглянуться назад, – с охраной.
Он кивнул на дверь, но там никого не было, хоть она и была открыта. Он удовлетворённо повернул голову к Косе и, подойдя поближе, спросил понизив голос:
– Ольга где?
– Вон она спит, – Коса кивнула на Ольгу и сказала Звезде: – Зинк, нук толкни её.
Звезда быстро вскочила и пошла будить Ольгу, а Солома сказал Косе с укором:
– А почему она там спит, я не понял? Чё нельзя ей нормальное место подобрать?
– Как скажешь, Саш, – сладким голосом почти шептала Коса, потягиваясь и усаживаясь на шконке. – Всё сделаем. Ради тебя хоть мордой об подушку.
Коса не испытывала никаких комплексов по поводу своей заспанной внешности и всеми своими животными инстинктами тянулась к мужчине.
– Ты нормально разговаривать можешь? – резко осадил её Солома. – Я по делу.
Смотрящий, естественно, знал эту слабую на передок арестантку и особо с ней не церемонился. Но так как в этой хате она была самой авторитетной и ответственной, решать этот вопрос приходилось именно с ней.
Он посмотрел назад, где Звезда будила Ольгу. А когда та подняла голову и повернула к нему своё лицо, он на мгновение даже забыл, зачем пришёл. А когда опомнился и стал разговаривать с ней каким-то не своим голосом, стоящий за дверью Дунаев ни на секунду не усомнился в том, что это любовница Соломы. Хоть слов было и не разобрать, в голосе смотрящего слышалась настоящая нежность, которая с ним даже никак не ассоциировалась.
* * *
Часик добрый, Паха. Достойным арестантам тоже привет. Братишка, по части твоей просьбы могу пояснить, как и обещал – всё в ажуре. Устроил всё в лучшем виде. Положил на козырную шконку, влатали её там прилично, а то в тряпьё каком-то была. Ну и отношение к ней там будет соответственное, я ещё потом зайду, проконтролирую. Да, ещё чё хотел спросить, братишка. Кто такая-то, чёты за неё мазу тянешь? Неужели просто соседка, или у тебя с ней более тёплые отношения? Отпиши сразу, чтоб по второму успеть передать. Пока всё, жду ответ.
Сув. Саня.
Когда Протас читал эту маляву, которую закинул по обеду баландёр, его не покидало ощущение, что не просто так Солома интересуется его отношениями с Ольгой. Появилось подозрение, что уставший без женской ласки уголовник мог и серьёзно запасть на его молодую, красивую соседку. И подозрение это ещё более усиливалось нетерпением смотрящего получить ответ на этот вопрос, при этом он даже не поинтересовался, как обстоят дела с финансами у Протаса. Хотя Павел отдавал себе отчёт, что не спросить об обещанных деньгах Солома мог из тактичности, ведь они договорились, что как только Протас подобьёт свои дела с финансами, то сам отпишет, сколько сможет уделить.
Как бы там ни было, чувство, что смотрящий мог положить глаз на девушку, не покидало Павла. И он решил сразу поставить Солому в курс, что это его девушка, чтобы смотрящий имел это в виду и не совался туда, если хочет, чтоб у него с Протасом были нормальные отношения.
На дальнем конце продола заскрипела тележка баландёра, начали раздавать второе и Павел поспешил написать ответ смотрящему.
Час добрый, Саня и все кто рядом. За помощь с Ольгой от души, сам знаешь. А по части кто она мне, скажу так. Есть на свете такое чувство, любовь называется. Ты походу не знаешь об этом, а мне вот довелось. Так что общаешься ты с влюблённым Ромео. Да, как свяжусь со своими и там разберутся с бабками, я тебе чиркану сразу. Пока всё.
С уважением, Протас.
Он предусмотрительно добавил юмора и не стал говорить, что у него с этой девушкой раньше ничего не было. Солома заходил к ней в хату и мог спросить, откуда она знает Протаса. И она могла только ответить, что просто соседи. Атак коротко и ясно – любимая. И в конце ещё раз напомнил о деньгах, которые Солома мог, в случае чего, и не получить. Перечитав маляву ещё раз он удовлетворённо вздохнул и спешно стал запаивать её, так как черпак баландёра стучал уже где-то совсем рядом. Сегодня малявы через продол передавали по баланде на их этаже, нормальная смена была здесь и как только кормушка открылась, он сунул в неё голову и, осмотревшись, передал малёк баландёру.
* * *
Шаповалов сидел в своём кабинете и ждал, когда ему приведут заключённую Ольгу Шеляеву. Распоряжение он уже дал, и теперь волновался больше, чем перед первым свиданием.
Он прекрасно понимал, что у этой девушки, которая ему так понравилась, есть парень. Но также он понимал и то, что этому парню до неё уже не добраться много лет. Справедливо их осудили или нет, но факт остаётся фактом, такая уж это страна. Свидетельским показаниям верят больше, чем аудио– или видеозаписи.
Поначалу, когда только увидел Ольгу на фото в деле, сыграл обычный мужской инстинкт. Он думал, что здесь, где ему многое подвластно, ему не составит труда со временем усадить её в кресло в своём кабинете и раздвинуть ей ноги, как уже было однажды с одной симпатичной заключённой. Но когда он в первый раз вызвал её и начал с ней общаться, он сразу почувствовал какую-то тягу к ней. Она оказалась не обычной девушкой и не из уголовной среды. Он снова и снова вспоминал её лицо и руки, а в ушах до сих пор стоял её голос, сильно напоминающий голос Настеньки из фильма-сказки «Морозко». Обладательница такого голоса не может быть плохим человеком, и Шаповалов уже совсем не думал о том, как бы её трахнуть. Да и прекрасно понимал, что это далеко не Коса и не Зинка Звезда, готовые прыгнуть на член в любой момент.
Пытаясь разобраться в своих чувствах или в том, что с ним вообще происходит, он всячески отгонял от себя мысли о любви. Но как только послышались шаги приближающихся к двери двух пар ног, сердце его забилось учащённо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55