Гадать, шутят ли Леший с Антоном или нет, времени не было, и он сразу вмешался.
– Хорош, хорош, Леший, хватит с него, – подскочил Бандера и отцепил руку Лешего от ворота Юрия. – Он и так теперь место своё знает.
Антон тоже неохотно отцепился от Юрия и подойдя к шконке Витяя, которую уже успел застелить своим бельём Юрий, сорвал оттуда всё вместе с одеялом и кинул на самую ближайшую к параше шконку, где спали бичи.
– Принимайте постояльца, – процедил он сквозь зубы.
* * *
Сегодня днём девушки не спали. Коса, которая ещё с утра получила приглашение на свидание, поставила на уши всю камеру. Помывшись уже не один раз, она подняла Веру и заставила её делать себе причёску на интимном месте. А когда ей делали там хоть чуть-чуть больно, она кричала на всю хату и материлась, но потом тут же успокаивалась и начинала рассуждать о том, пойдут ли у неё сегодня месячные или нет, потому что срок подошёл и, если пойдут, то не побрезгует ли Олег. Ленка её успокаивала и говорила, что в тюрьме мужикам не до этого, чтобы обращать внимание на кровь и к тому же в отстойнике наверняка будет плохое освещёние.
Не спала и Ольга. Перед обедом заступивший на смену дежурный открыл кормушку и вручил ей расписанную красивым, ровным почерком на трёх листах кассационную жалобу от её имени. Но, внимательно изучив её и дав почитать более разбирающейся в этих вопросах Зинке Звезде и ещё одной бывалой и грамотной арестантке в соседнюю камеру, девушки пришли к выводу, что в таком деле суд не оправдает и даже не отправит дело на доследствие. Перечитав ещё раз копию её приговора, они ещё раз в этом убедились и Ольга опять начала плакать.
Но не успела она как следует расплакаться, как ей принесли первую передачку от родителей и это её отвлекло. Она стала с Ленкой и Звездой разбирать её. Коса, которая к таким вещам как передачка, всегда проявляла большой интерес, в этот раз лишь изредка поглядывала на девушек и на то, что было у них в руках. Основное своё внимание она сосредоточила на своём интимном месте, где Вера уже заканчивала наводить марафет.
Из соседней камеры, в которой тоже не спали ещё с утра, когда Коса подняла на уши весь женский аппендицит в поисках презервативов, стали просить что-нибудь сладкого, поскольку у них ничего нет. Отказать Ольга не могла, будучи по натуре добрым человеком. Да и Ленка сказала, что те слышали движения с продола и знают о передачке, и ссориться с ними не нужно. К тому же это они выручили Косу парой презервативов. Помимо конфет и печенья Ольга дала им ещё кусок колбасы и сливочного масла, за что получила сердечную благодарность от «всех достойных камеры один семь» и окончательно успокоилась, перестав всхлипывать. Закончив разбираться с вещами, она спросила у Ленки:
– А в пятнадцать А можно передать что-нибудь через этого, как его…
– Холопа? – подсказала Ленка. – Сёдня как раз можно, сёдня Гера дежурит.
– А кому ты туда хочешь передать? – резко спросила, отвлёкшись даже от самолюбования, Коса. – Витале или этому, полупедику?
Ольга опустила голову. Про Виталия она, конечно, думала, что надо будет его как-нибудь отблагодарить за заботу и за касачку, но в данный момент она хотела передать что-нибудь Юрию. Хоть наставления и внушения подруг насчёт смотрящего уже начинали действовать на неё, выбросить из головы Юру она не могла, поскольку всё ещё испытывала к нему глубокие чувства. Но сейчас она уже стеснялась их показывать из-за поведения бывшего жениха и положения его в тюрьме, а потому ответила, глядя в пол:
– Витале.
– А-а, – успокоилась Коса и, кивнув на косачку, нехотя сказала: – Ну, ему пошли, если считаешь нужным. Заработал. Ну что, всё? Ну-ка, дай мартышку.
Её отвлекла Вера, заканчивая с её «красотой», и Коса, взяв зеркало, рассматривала с довольной улыбкой свою промежность. Ольга же подумала, что будет очень некрасиво, если пошлёт что-нибудь Виталию, а не Юрке, и потихоньку сказала Ленке, что не нужно ничего передавать.
– Ну и правильно, – всё же услышала её Коса. – Мужчины обязаны помогать женщинам, чё их благодарить. Это они должны слать нам, а не мы им. – Потом она опять занялась собой. – Так, Вер. Теперь давай ноги побреем, и разбуди парикмахершу нашу, надо будет прическу сделать. Пусть ножницы возьмёт в один семь. Эй, воды поставьте там подогреть, голову ещё на раз помыть надо.
Пока она наводила движения, открылась кормушка для раздачи второго и баландёр закинул малёк, адресованный Ольге. Но не успела она его открыть, как дверь распахнулась и её вызвали. Сунув малёк в карман брюк, она надела только что присланные родителями новые туфли и вышла.
– Это к адвокату, наверное, по части касачки, – успела услышать Ольга слова Звезды, прежде чем закрылась дверь.
Но это оказалось не так. Знакомыми тюремными коридорами её провели в кабинет опера Шаповалова.
– Здравствуйте, Ольга, – поднялся он ей навстречу и, обойдя стол, пододвинул ей стул, который и так стоял как надо.
Но Ольга его внимание оценила и вежливо сказала в ответ:
– Здравствуйте…
– Вадим, – напомнил опер, решив что она не договорила. – Меня зовут Вадим.
– Я помню, – подняла на него глаза Ольга. – Просто неудобно мне так…
– Перестаньте, – с улыбкой махнул рукой Шаповалов и стал наливать чай. – Я же сам вам так представился, значит можно. Как вы тут? Я задержался немного в управлении, только сегодня приехал.
– Нормально, – неуверенно ответила она, вспомнив слова подруг о её деле. Но его поведение, ухаживание и даже отчётность, почему не был два дня, немного развеселили её и подняли настроение. – Передачу вот получила от родителей.
– Вот как?! – удивлённо-озадаченно вскинул брови опер. – А я тут вам конфет привёз вкусных, сестра с Китая привезла. В магазинах таких нет…
– Спасибо, – смущённо улыбнулась Ольга. – У меня всё есть пока.
– Ну ничего, потом закончатся ваши, эти возьмёте, – кивнул на кулёк конфет на столе Шаповалов. – А то сильно много тоже плохо, начнете там раздавать их по всем камерам. Вы пейте чай, пейте. У меня помимо конфет ещё один подарок для вас есть из Китая. Телевизор вот. А то у вас нет там.
Ольга аж чуть не подавилась чаем, с трудом сдержавшись, чтобы не закашляться. Но слёзы на глазах выступили от этого напряжения. Подняв голову, она непонимающе посмотрела на него мокрыми глазами. Со счастливой улыбкой на лице Шаповалов доставал из-под стола коробку и, поставив её на стол, вынул из неё маленький телевизор.
– Да он прост в обращении, – заметив её удивлённый взгляд и неправильно его расценив, сказал он, – я вам сейчас всё объясню. На эти иероглифы не обращайте внимания…
Раскрыв глаза Ольга слушала его, как он объяснял ей всё про этот телевизор. Видно было по нему, что ему доставляет огромное удовольствие делать этот подарок. Ольга, хотевшая было поначалу отказаться от этой дорогой вещи, не решилась этого сделать, боясь его сильно обидеть. Да и в камере, действительно, будет веселее, хоть будут знать все новости и можно будет отвлечься от мрачных мыслей, смотря какой-нибудь фильм.
– Вы хоть слушаете меня? – спросил Шаповалов, закончив инструктировать молча смотрящую на него Ольгу.
– Да… – кивнув головой, она смогла сказать только это и осеклась.
Шаповалов внимательно посмотрел ей в глаза и, отведя взгляд в сторону, проговорил тихим и нерешительным голосом.
– Я, к сожалению, не могу вытащить вас с этого неприятного места, – он обвёл взглядом кабинет, но было понятно, что он имеет в виду всю тюрьму, – но в моих силах сделать ваше пребывание в нём комфортнее. Если вы позволите, конечно.
Ольга не смогла ничего ответить и тоже опустила взгляд в пол. Повисла тишина, и даже при закрытых окнах было слышно щебетание птиц на улице. Первым прервал эту молчаливую паузу Шаповалов.
– Вы позволите? – спросил он, подняв голову и голос его немного дрогнул.
– Что? – коротко спросила Ольга, после затянувшейся паузы, не поняв его.
– Ухаживать за вами, – после короткого раздумья всё же решился на эти слова опер, и на этот раз взгляд от неё он не отводил.
Но Ольга так и не смогла поднять голову и молча смотрела в пол, теребя ногти. Она не смогла прямо отказать ему, хотя понимала, что с этим человеком у неё ничего не будет.
– Давайте я провожу вас, – опять прервал неловкое молчание опер и собрал в коробку телевизор и все шнуры. – Вам, я вижу, нужно время подумать.
По коридору шли молча, и Ольга была даже благодарна ему за то, что он не спрашивал её ни о чём. Лишь когда уже открывали ей дверь камеры он сказал потихоньку, подавая ей коробку.
– Всё будет хорошо.
Она так и не смогла ничего ему сказать и молча моргнула в ответ двумя глазами. Не успела дверь за ней закрыться, как тут же открылась снова. Ленка и остальные девушки и женщины вернулись с прогулки. Коса не ходила, потому что ей делали причёску.
– Мы с пацанами щас гуляли через стенку, – возбуждённо говорила вернувшаяся с прогулки Звезда. (Обычно девушек выводили гулять отдельно от мужчин или на другое крыло прогулочных двориков, сегодня же сделали приятное и редкое исключение). – С пятнадцать А кстати. Тебя там Виталя спрашивал, Оль, очень расстроился, что тебя нет.
Ольге было удивительно, что её спрашивал не Юрий, но говорить об этом она не стала, хотя язык так и чесался спросить, не спрашивал ли ещё кто-нибудь. Вспомнив про непрочтённый малёк, она достала его и открыла. Это было послание от Виталия, где он просил её выйти сегодня прогулку, потому что он договорился и они будут гулять сегодня рядом. Пожав плечами, она положила малёк обратно в карман.
– А это что? – спросила Ленка, делящаяся до этого с Косой впечатлениями от разговоров с парнями на прогулке.
– Телевизор, – равнодушно и просто ответила Ольга.
– У-у-ва-а-у! – слились воедино радостные крики сокамерниц.
* * *
Возвращаясь с прогулки без настроения, Бандера так задумался, что совсем не смотрел себе под ноги и, споткнувшись, повис на спине Лешего и чуть не свалил его своим весом. Мысль, что Ольга могла подговорить своих сокамерниц, чтобы те сказали, будто её вызвали к адвокату, не давала ему покоя. Уже сегодня он планировал встретиться с ней якобы по косачке, а на самом деле хотел увидеть её живьём и проверить, какие чувства он к ней испытывает. Сам он уже не раз сталкивался с осуждёнными, которые сходили с ума по заочницам, не видя их даже живьём. А из двух случаев самоубийств из-за женщин, которые он помнил из своей первой ходки, в одном была тоже замешана заочница, в которую зек влюбился по фото. Потом, правда, она приезжала к нему и он её видел, но сходить с ума начал ещё по фотографии.
Войдя в хату, он покосился на сидящего на корточках Юрия рядом с Кословым. Теперь на эту шконку, возле которой они сидели, было уже семь человек. Глядя на двух бичей, мирно спящих на новеньком белье Юрия, которое тот застелил на шконку, Бандера улыбнулся, несмотря на неважное настроение, и сказал:
– Э, как там тебя, Косёл что ли? – весело говорил он. – Теперь эта шконка слишком цивильная для тебя. Вот сюда вот определяйся.
Он показал ему на шконку над Вано и тот сразу же перенёс свою сумку на другое место. Бандера видел, что он с радостью ушёл с того места, несмотря на его «цивильность». Спать с пропитыми хмырями ему очень не хотелось. А Бандера специально его убрал оттуда, потому что Юрий наверняка бы ложился с ним, а теперь ему придётся спать в третью смену с кем-либо из этих хануриков. Просчитавший этот вариант Юрий угрюмо свесил голову, но промолчал. Бандера заметил это и с издёвкой произнёс, глядя на него сверху вниз:
– Ну а ты как хотел? Думаешь, вам, рожам барыжным, всё самое лучшее в этой жизни доставаться будет? – он не стал, конечно же, говорить, что именно он имел в виду под словом «лучшее», а точнее – кого.
Юрий промолчал, и Бандера, в уже немного приподнятом настроении сел писать очередную записку Гере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Хорош, хорош, Леший, хватит с него, – подскочил Бандера и отцепил руку Лешего от ворота Юрия. – Он и так теперь место своё знает.
Антон тоже неохотно отцепился от Юрия и подойдя к шконке Витяя, которую уже успел застелить своим бельём Юрий, сорвал оттуда всё вместе с одеялом и кинул на самую ближайшую к параше шконку, где спали бичи.
– Принимайте постояльца, – процедил он сквозь зубы.
* * *
Сегодня днём девушки не спали. Коса, которая ещё с утра получила приглашение на свидание, поставила на уши всю камеру. Помывшись уже не один раз, она подняла Веру и заставила её делать себе причёску на интимном месте. А когда ей делали там хоть чуть-чуть больно, она кричала на всю хату и материлась, но потом тут же успокаивалась и начинала рассуждать о том, пойдут ли у неё сегодня месячные или нет, потому что срок подошёл и, если пойдут, то не побрезгует ли Олег. Ленка её успокаивала и говорила, что в тюрьме мужикам не до этого, чтобы обращать внимание на кровь и к тому же в отстойнике наверняка будет плохое освещёние.
Не спала и Ольга. Перед обедом заступивший на смену дежурный открыл кормушку и вручил ей расписанную красивым, ровным почерком на трёх листах кассационную жалобу от её имени. Но, внимательно изучив её и дав почитать более разбирающейся в этих вопросах Зинке Звезде и ещё одной бывалой и грамотной арестантке в соседнюю камеру, девушки пришли к выводу, что в таком деле суд не оправдает и даже не отправит дело на доследствие. Перечитав ещё раз копию её приговора, они ещё раз в этом убедились и Ольга опять начала плакать.
Но не успела она как следует расплакаться, как ей принесли первую передачку от родителей и это её отвлекло. Она стала с Ленкой и Звездой разбирать её. Коса, которая к таким вещам как передачка, всегда проявляла большой интерес, в этот раз лишь изредка поглядывала на девушек и на то, что было у них в руках. Основное своё внимание она сосредоточила на своём интимном месте, где Вера уже заканчивала наводить марафет.
Из соседней камеры, в которой тоже не спали ещё с утра, когда Коса подняла на уши весь женский аппендицит в поисках презервативов, стали просить что-нибудь сладкого, поскольку у них ничего нет. Отказать Ольга не могла, будучи по натуре добрым человеком. Да и Ленка сказала, что те слышали движения с продола и знают о передачке, и ссориться с ними не нужно. К тому же это они выручили Косу парой презервативов. Помимо конфет и печенья Ольга дала им ещё кусок колбасы и сливочного масла, за что получила сердечную благодарность от «всех достойных камеры один семь» и окончательно успокоилась, перестав всхлипывать. Закончив разбираться с вещами, она спросила у Ленки:
– А в пятнадцать А можно передать что-нибудь через этого, как его…
– Холопа? – подсказала Ленка. – Сёдня как раз можно, сёдня Гера дежурит.
– А кому ты туда хочешь передать? – резко спросила, отвлёкшись даже от самолюбования, Коса. – Витале или этому, полупедику?
Ольга опустила голову. Про Виталия она, конечно, думала, что надо будет его как-нибудь отблагодарить за заботу и за касачку, но в данный момент она хотела передать что-нибудь Юрию. Хоть наставления и внушения подруг насчёт смотрящего уже начинали действовать на неё, выбросить из головы Юру она не могла, поскольку всё ещё испытывала к нему глубокие чувства. Но сейчас она уже стеснялась их показывать из-за поведения бывшего жениха и положения его в тюрьме, а потому ответила, глядя в пол:
– Витале.
– А-а, – успокоилась Коса и, кивнув на косачку, нехотя сказала: – Ну, ему пошли, если считаешь нужным. Заработал. Ну что, всё? Ну-ка, дай мартышку.
Её отвлекла Вера, заканчивая с её «красотой», и Коса, взяв зеркало, рассматривала с довольной улыбкой свою промежность. Ольга же подумала, что будет очень некрасиво, если пошлёт что-нибудь Виталию, а не Юрке, и потихоньку сказала Ленке, что не нужно ничего передавать.
– Ну и правильно, – всё же услышала её Коса. – Мужчины обязаны помогать женщинам, чё их благодарить. Это они должны слать нам, а не мы им. – Потом она опять занялась собой. – Так, Вер. Теперь давай ноги побреем, и разбуди парикмахершу нашу, надо будет прическу сделать. Пусть ножницы возьмёт в один семь. Эй, воды поставьте там подогреть, голову ещё на раз помыть надо.
Пока она наводила движения, открылась кормушка для раздачи второго и баландёр закинул малёк, адресованный Ольге. Но не успела она его открыть, как дверь распахнулась и её вызвали. Сунув малёк в карман брюк, она надела только что присланные родителями новые туфли и вышла.
– Это к адвокату, наверное, по части касачки, – успела услышать Ольга слова Звезды, прежде чем закрылась дверь.
Но это оказалось не так. Знакомыми тюремными коридорами её провели в кабинет опера Шаповалова.
– Здравствуйте, Ольга, – поднялся он ей навстречу и, обойдя стол, пододвинул ей стул, который и так стоял как надо.
Но Ольга его внимание оценила и вежливо сказала в ответ:
– Здравствуйте…
– Вадим, – напомнил опер, решив что она не договорила. – Меня зовут Вадим.
– Я помню, – подняла на него глаза Ольга. – Просто неудобно мне так…
– Перестаньте, – с улыбкой махнул рукой Шаповалов и стал наливать чай. – Я же сам вам так представился, значит можно. Как вы тут? Я задержался немного в управлении, только сегодня приехал.
– Нормально, – неуверенно ответила она, вспомнив слова подруг о её деле. Но его поведение, ухаживание и даже отчётность, почему не был два дня, немного развеселили её и подняли настроение. – Передачу вот получила от родителей.
– Вот как?! – удивлённо-озадаченно вскинул брови опер. – А я тут вам конфет привёз вкусных, сестра с Китая привезла. В магазинах таких нет…
– Спасибо, – смущённо улыбнулась Ольга. – У меня всё есть пока.
– Ну ничего, потом закончатся ваши, эти возьмёте, – кивнул на кулёк конфет на столе Шаповалов. – А то сильно много тоже плохо, начнете там раздавать их по всем камерам. Вы пейте чай, пейте. У меня помимо конфет ещё один подарок для вас есть из Китая. Телевизор вот. А то у вас нет там.
Ольга аж чуть не подавилась чаем, с трудом сдержавшись, чтобы не закашляться. Но слёзы на глазах выступили от этого напряжения. Подняв голову, она непонимающе посмотрела на него мокрыми глазами. Со счастливой улыбкой на лице Шаповалов доставал из-под стола коробку и, поставив её на стол, вынул из неё маленький телевизор.
– Да он прост в обращении, – заметив её удивлённый взгляд и неправильно его расценив, сказал он, – я вам сейчас всё объясню. На эти иероглифы не обращайте внимания…
Раскрыв глаза Ольга слушала его, как он объяснял ей всё про этот телевизор. Видно было по нему, что ему доставляет огромное удовольствие делать этот подарок. Ольга, хотевшая было поначалу отказаться от этой дорогой вещи, не решилась этого сделать, боясь его сильно обидеть. Да и в камере, действительно, будет веселее, хоть будут знать все новости и можно будет отвлечься от мрачных мыслей, смотря какой-нибудь фильм.
– Вы хоть слушаете меня? – спросил Шаповалов, закончив инструктировать молча смотрящую на него Ольгу.
– Да… – кивнув головой, она смогла сказать только это и осеклась.
Шаповалов внимательно посмотрел ей в глаза и, отведя взгляд в сторону, проговорил тихим и нерешительным голосом.
– Я, к сожалению, не могу вытащить вас с этого неприятного места, – он обвёл взглядом кабинет, но было понятно, что он имеет в виду всю тюрьму, – но в моих силах сделать ваше пребывание в нём комфортнее. Если вы позволите, конечно.
Ольга не смогла ничего ответить и тоже опустила взгляд в пол. Повисла тишина, и даже при закрытых окнах было слышно щебетание птиц на улице. Первым прервал эту молчаливую паузу Шаповалов.
– Вы позволите? – спросил он, подняв голову и голос его немного дрогнул.
– Что? – коротко спросила Ольга, после затянувшейся паузы, не поняв его.
– Ухаживать за вами, – после короткого раздумья всё же решился на эти слова опер, и на этот раз взгляд от неё он не отводил.
Но Ольга так и не смогла поднять голову и молча смотрела в пол, теребя ногти. Она не смогла прямо отказать ему, хотя понимала, что с этим человеком у неё ничего не будет.
– Давайте я провожу вас, – опять прервал неловкое молчание опер и собрал в коробку телевизор и все шнуры. – Вам, я вижу, нужно время подумать.
По коридору шли молча, и Ольга была даже благодарна ему за то, что он не спрашивал её ни о чём. Лишь когда уже открывали ей дверь камеры он сказал потихоньку, подавая ей коробку.
– Всё будет хорошо.
Она так и не смогла ничего ему сказать и молча моргнула в ответ двумя глазами. Не успела дверь за ней закрыться, как тут же открылась снова. Ленка и остальные девушки и женщины вернулись с прогулки. Коса не ходила, потому что ей делали причёску.
– Мы с пацанами щас гуляли через стенку, – возбуждённо говорила вернувшаяся с прогулки Звезда. (Обычно девушек выводили гулять отдельно от мужчин или на другое крыло прогулочных двориков, сегодня же сделали приятное и редкое исключение). – С пятнадцать А кстати. Тебя там Виталя спрашивал, Оль, очень расстроился, что тебя нет.
Ольге было удивительно, что её спрашивал не Юрий, но говорить об этом она не стала, хотя язык так и чесался спросить, не спрашивал ли ещё кто-нибудь. Вспомнив про непрочтённый малёк, она достала его и открыла. Это было послание от Виталия, где он просил её выйти сегодня прогулку, потому что он договорился и они будут гулять сегодня рядом. Пожав плечами, она положила малёк обратно в карман.
– А это что? – спросила Ленка, делящаяся до этого с Косой впечатлениями от разговоров с парнями на прогулке.
– Телевизор, – равнодушно и просто ответила Ольга.
– У-у-ва-а-у! – слились воедино радостные крики сокамерниц.
* * *
Возвращаясь с прогулки без настроения, Бандера так задумался, что совсем не смотрел себе под ноги и, споткнувшись, повис на спине Лешего и чуть не свалил его своим весом. Мысль, что Ольга могла подговорить своих сокамерниц, чтобы те сказали, будто её вызвали к адвокату, не давала ему покоя. Уже сегодня он планировал встретиться с ней якобы по косачке, а на самом деле хотел увидеть её живьём и проверить, какие чувства он к ней испытывает. Сам он уже не раз сталкивался с осуждёнными, которые сходили с ума по заочницам, не видя их даже живьём. А из двух случаев самоубийств из-за женщин, которые он помнил из своей первой ходки, в одном была тоже замешана заочница, в которую зек влюбился по фото. Потом, правда, она приезжала к нему и он её видел, но сходить с ума начал ещё по фотографии.
Войдя в хату, он покосился на сидящего на корточках Юрия рядом с Кословым. Теперь на эту шконку, возле которой они сидели, было уже семь человек. Глядя на двух бичей, мирно спящих на новеньком белье Юрия, которое тот застелил на шконку, Бандера улыбнулся, несмотря на неважное настроение, и сказал:
– Э, как там тебя, Косёл что ли? – весело говорил он. – Теперь эта шконка слишком цивильная для тебя. Вот сюда вот определяйся.
Он показал ему на шконку над Вано и тот сразу же перенёс свою сумку на другое место. Бандера видел, что он с радостью ушёл с того места, несмотря на его «цивильность». Спать с пропитыми хмырями ему очень не хотелось. А Бандера специально его убрал оттуда, потому что Юрий наверняка бы ложился с ним, а теперь ему придётся спать в третью смену с кем-либо из этих хануриков. Просчитавший этот вариант Юрий угрюмо свесил голову, но промолчал. Бандера заметил это и с издёвкой произнёс, глядя на него сверху вниз:
– Ну а ты как хотел? Думаешь, вам, рожам барыжным, всё самое лучшее в этой жизни доставаться будет? – он не стал, конечно же, говорить, что именно он имел в виду под словом «лучшее», а точнее – кого.
Юрий промолчал, и Бандера, в уже немного приподнятом настроении сел писать очередную записку Гере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55