Протягиваю паспорт, а на меня подозрительно смотрят и говорят: «Сэр, подождите, пожалуйста». Даже если я доберусь домой, будет сложно выкрутиться без денег. Я съехал с квартиры в Илинге. Новые взносы и ренту я не потяну. Я бездомный безработный нищий, застрявший в чужой стране. Я провел руками по телу, ощупывая синяки. Боль иногда утешает. Шлепок по заднице иногда возвращает к жизни, говаривал отец.
Я забивал себе голову, чтобы не думать о конверте, который отправил на хранение матери в Камбернолд. Догадается ли Монтгомери? Он опытный полицейский. Умный, обходительный, безжалостный. Мать с улыбкой откроет ему дверь. Монтгомери потреплет пса, шагнет за порог – а дальше?
Я вскочил с постели. Одежда грудой валялась на полу. На двери висел халат Сильви с цветочками. Я надел его. Поздно думать о достоинстве.
Из гостиной доносился приглушенный серьезный голос Сильви. Дикс сказал что-то тихо и настойчиво. Сильви резко ответила, и Дикс сдержанно возразил. Они о чем-то спорили, но я не мог разобрать слов. Я задержал дыхание, вслушиваясь в беседу, и понял, что они говорят по-немецки. Я постоял, не зная, должен ли постучать, толкнул дверь и, кашлянув, вошел.
Сильви в джинсах и старой футболке свернулась на диване, повернувшись к своему якобы дяде, который сидел в любимом кресле. Дикс так же трепал изоленту на подлокотнике, но больше не походил на замызганного наркомана из той первой длинной ночи. Вместо тренировочных штанов и растянутой кофты на пуговицах – черные брюки и белоснежная рубашка. Лицо чисто выбрито. Он, кажется, даже похудел. Ему идет, только под воспаленными глазами появились круги. Как будто он слишком много работал и слишком мало спал. Я думал, Сильви посмеется над моим нарядом, но не увидел и тени улыбки.
– Как дела, Уильям?
– Херово.
– Еще бы.
Я взглянул на Дикса, пытаясь понять, насколько он в курсе наших приключений и не винит ли меня за то, что втравил Сильви в историю. Он кивнул на диван:
– Пусти его к огню.
Сильви подвинулась, и я влез между ней и камином.
– Ты весь дрожишь, – сказала она мягко, хотя лицо оставалось строгим. Она растерла мне руку. – Простуда или белая горячка?
– С моим счастьем, скорее всего, чума.
Дикс посмотрел на Сильви:
– Чашка кофе не помешает.
Я думал, она огрызнется, но она оставила мою руку и встала с дивана.
Я плотнее завернулся в халат и спросил:
– Что-нибудь покрепче есть?
– С тебя хватит кофе, – отрезал Дикс.
Сильви наконец улыбнулась:
– Берегись, он и твоим дядей станет.
Она напоследок сжала мне руку и вышла, закрыв за собой дверь. Мы сидели молча.
– Все еще холодно? – спросил он.
– Немного.
Он взял со своего кресла плед и бросил мне.
– Последствия шока.
– Спасибо. – Я накинул плед на плечи. – Наверное, спросишь, во что я вляпался?
– Я уже говорил. Я не лезу в чужие дела.
Сильви вошла с тремя чашками кофе и поставила их на столик.
– А я лезу.
Дикс взял кофе, не сказав спасибо.
– Но ты тоже не любишь о себе рассказывать.
– А кто любит? Уж точно не ты.
Очевидно, они возвращались к какому-то незаконченному спору, и я вставил давно припасенную фразу:
– Скажем, я должен денег. Много денег.
Сильви поднесла к губам чашку и посмотрела на меня, вздернув брови.
– Твой приятель говорил что-то о сантиментах.
Дикс принялся теребить ленту.
– К деньгам можно испытывать сентиментальные чувства. – Он приклеил полоску и посмотрел на меня. – Я знаю, как решить твои проблемы. Как заработать денег.
Сильви положила руку мне на колено и уставилась своими глазищами.
– Чертовски много денег.
Дикс наклонился ко мне, его покрасневшие глаза возбужденно горели.
– Помнишь, мы втроем были в клубе? – Я кивнул. Такое не забудешь. – Тогда я сказал, что найдутся люди, готовые заплатить большие деньги, чтобы ты сыграл в русскую рулетку с живой женщиной.
– Это не русская рулетка. Рулетка – игра наудачу. А я создаю хорошо продуманную иллюзию.
– Конечно. – Дикс нетерпеливо кивнул. – Мы знаем, но их заставим думать иначе.
– И каким же образом?
Дикс улыбнулся:
– Есть способы. В таком деле у каждого своя роль. Ты жмешь на курок, Сильви работает мишенью, а я убеждаю их, что они видят то, что хотят увидеть.
Знакомая философия, первооснова любой иллюзии, любой аферы – но я колебался.
– Не знаю, слишком все странно. Что это за люди?
– Странно по сравнению с тем, что ты обычно делаешь? – вкрадчиво сказал Дикс, и я вдруг поверил, что он продаст фокус. – Какая разница, кто они? Иногда лучше не знать деталей. На кону большие деньги. Ты махом решишь все проблемы. Мы уже говорили с Сильви. Она согласна, я тоже, но для успеха нам нужен ты. – Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Что скажешь, Уильям?
В ванной по-прежнему холодно, и полотенце все такое же серое, но вода горячая и пенится ароматными пузырьками. Я медленно погрузился в тепло, морщась от прикосновения воды к царапинам, закрыл глаза и нырнул с головой. Тишина шумно влилась мне в уши, и вдруг я услышал, как открывается дверь. Я вынырнул, убирая волосы с глаз, и увидел Сильви со стопкой одежды в руках.
– Дикс сказал, ты можешь надеть это.
– Как мило.
– Ну. – Сильви прижала одежду к груди и криво улыбнулась. – Ты действительно ему нужен.
Она положила одежду на крышку унитаза, присела на край ванны и опустила руку в воду, проверяя температуру.
– Нужен?
– Не ты один живешь в долг.
Сильви нахмурилась. Я так и не понял, почему ее заботят нужды Дикса, но улыбнулся, чтобы разрядить обстановку.
– Он же не собирается присоединиться к нам?
– Нет, – засмеялась Сильви. – А что? Тебе одиноко?
– Так девочки на улице Андерсон цепляют клиентов.
Она брызнула водой мне в лицо.
– Понятия не имею, где улица Андерсон, но, по-моему, ты снова назвал меня шлюхой.
Атака была шуточной, но в словах явственно звучала обида. Я поймал ее за руку:
– Нет, Сильви, извини. Ты лучше всех.
Я взял ее маленькую ручку и положил себе на грудь. Она зачерпнула немного пены и втерла мне в кожу, поглаживая синяки. Я почувствовал и боль, и грусть, и блаженство одновременно. Сильви посмотрела сквозь тающую пену на мой твердеющий член. Она игриво потянула волосы на моей груди и взяла полотенце.
– Ты сам не знаешь, чего хочешь, да, Уильям? Шлюху, мадонну или просто хорошего траха.
– А чего хочешь ты, Сильви?
– Ничего. – Она отвернулась. – Просто жить.
– Твое желание исполнено.
Она покачала головой:
– Назови величайшего человека на земле.
– Я не знаю.
– Кого-нибудь. Первого, кто придет в голову.
– Эйнштейн.
– Он умер.
– Я знаю.
Она снова уронила руку в воду.
– Я просто хочу жить, пока жива. – Она усмехнулась. – Даже если умру в процессе.
– Сгореть быстро, но ярко?
– Точно.
Она опустила руку глубже и нежно провела по члену. Я схватил ее запястье и отвел руку. Наши глаза встретились.
– Мне не нужен секс, чтобы быть тебе другом.
– Нет?
– Нет.
Я отпустил руку, почувствовал, как ее пальцы обхватили меня, закрыл глаза и отдался ритму ее движений и теплым волнам, бившим мне в грудь.
Сильви сполоснула в воде руку. Я поймал ее пальцы и поднес к губам.
– Спасибо, Сильви.
Она покачала головой.
– Расслабься, Уильям, ты прямо как учитель литературы в младших классах, которому только что подрочил любимый ученик.
Вода остыла. Я оттолкнул плававшую на поверхности сперму и встал.
– Надеюсь, это было не воспоминание из детства.
Сильви пожала плечами и пересела на унитаз. Я хотел остаться один, но после случившегося не стал возражать. Она положила вещи Дикса на колени и протянула мне полотенце.
– Хоть одна твоя живая мишень погибла? – тихо спросила она.
– В жизни своей никого не застрелил.
– Ты понял, что я имею в виду.
– Я уже говорил, есть некоторый риск, но не больше, чем вероятность аварии на шоссе.
– Днем или в час пик?
– Тебе ничто не грозило. – Я обвязался полотенцем, сел на край ванны и посмотрел на нее. – Магию делает шоу. Если у зрителей не перехватывает дыхание, кому нужен такой трюк? Первым, кто погиб во время трюка с живой мишенью, был фокусник – его забили насмерть собственным револьвером.
Сильви рассмеялась:
– А вторым?
– Я не знаю, людям нравится раздувать опасность. Некоторые, якобы погибшие под пулей, объявлялись в другом городе, некоторых вообще не существовало на самом деле. Иногда за трюком просто тянется Дурная слава. На Диком Западе одного фокусника застрелил зритель прямо во время представления. Да, он умер, но фокус тут ни при чем. Другого убила жена, решившая не затягивать с разводом. С тобой ничего такого не случится.
– А если волшебник ошибся?
Я вздохнул:
– Значит, он невнимателен. Неправильно зарядил пули или использовал неисправное оружие. – Я взял ее за руки и посмотрел в глаза. – Трюк безопасен, если все делать правильно.
– Ты всегда все делаешь правильно?
– Я бы не стал затеваться, не будь уверен. Знаешь, – я взял футболку из стопки и натянул на голову, – ты права. Надо было вместе всё хорошо продумать и оценить опасность. Извини. Наверное, я погорячился.
– Подурачился.
Она протянула мне свитер, и я засмеялся:
– Точно, подурачился. И я поогорчаю Дикса с его предложением.
– Нет, давай сделаем.
– Зачем?
– Зачем жить, если не рисковать?
– На тебя кто-то давит? Я? – Я помолчал. – Дикс?
– Нет, – нетерпеливо отмахнулась она. – Ты хочешь это сделать, и я хочу это сделать. Дикс тем более хочет, чтобы мы это сделали. Так давай сделаем.
– С чего ты взяла, что я этого хочу?
– Я видела твою реакцию, когда Дикс сказал, что нашел зрителей на частное шоу.
Действительно, предложение Дикса решало все мои проблемы, но больше того, я мог выступить и вернуться домой с триумфом, а не с поджатым хвостом.
– Тогда давай сделаем по-другому. Ты будешь стрелять в меня.
Сильви уставилась на меня:
– Ты шутишь?
– Я же не клоун. Ты права, риск есть, и на этот раз он выше. Я так понял, мы не сможем осмотреться перед выступлением, и мы не знаем, что за урод согласился выложить состояние за убийство для забавы. – Я натянул трусы и надел старые джинсы Дикса. – Так что ты будешь стрелять в меня. Если что-то сорвется, никто не заплачет.
Сильви усмехнулась:
– Ты хороший парень, Уильям, но ты паршивый лицемер – ты же знаешь не хуже меня, что никто не заплатит, чтобы посмотреть на твою смерть. Они хотят увидеть, как ты влепишь пулю в лоб хорошенькой кукле. – Она подошла ближе. – Признайся.
Я взял расческу с умывальника, протер зеркало и принялся зачесывать мокрые волосы. Сильви развернула меня к себе.
– Ты же знаешь, что Дикс и его приятель не согласятся или разорвут сделку, так?
– Ладно. – Я снова повернулся к зеркалу. Она права, для человека, который зарабатывает на жизнь обманом, вру я из рук вон плохо. – Ладно, но я пытался.
– Уильям. – Сильви покачала головой, будто только что разочаровалась в жизни. – Ты такой же, как все. – Она обняла меня, протискиваясь к двери. – Что ж, зададим жару. Но сначала ты расскажешь мне все детали. – Сильви придержала дверь. – И Диксу тоже, ему понравится.
Я пошел за ней в кроваво-красную гостиную, Дикс налил мне пива, и я раскрыл секрет трюка, сделав ударение на рискованных моментах. Сильви оказалась права. Диксу, кажется, нравилось. Он внимательно слушал и время от времени задавал вопросы. Как бы там ни было, вечер вышел приятный, последний приятный вечер на моей памяти.
XI
Водитель, которого я нанял для перевозки оборудования, заупрямился:
– Я не могу здесь проехать, эта улица для автобусов и такси.
– И доставки.
– Доставка до одиннадцати, мы опоздали. – Он отвернулся от дороги, демонстрируя мне свое недовольное лицо во всей красе. – Ты толкаешь меня на преступление.
В перевозчики мой друг-чародей Брюс Макфарлейн посоветовал своего флотского приятеля Арчи. У Арчи лысина, три зуба во рту и морщинистое лицо, которое живет своей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Я забивал себе голову, чтобы не думать о конверте, который отправил на хранение матери в Камбернолд. Догадается ли Монтгомери? Он опытный полицейский. Умный, обходительный, безжалостный. Мать с улыбкой откроет ему дверь. Монтгомери потреплет пса, шагнет за порог – а дальше?
Я вскочил с постели. Одежда грудой валялась на полу. На двери висел халат Сильви с цветочками. Я надел его. Поздно думать о достоинстве.
Из гостиной доносился приглушенный серьезный голос Сильви. Дикс сказал что-то тихо и настойчиво. Сильви резко ответила, и Дикс сдержанно возразил. Они о чем-то спорили, но я не мог разобрать слов. Я задержал дыхание, вслушиваясь в беседу, и понял, что они говорят по-немецки. Я постоял, не зная, должен ли постучать, толкнул дверь и, кашлянув, вошел.
Сильви в джинсах и старой футболке свернулась на диване, повернувшись к своему якобы дяде, который сидел в любимом кресле. Дикс так же трепал изоленту на подлокотнике, но больше не походил на замызганного наркомана из той первой длинной ночи. Вместо тренировочных штанов и растянутой кофты на пуговицах – черные брюки и белоснежная рубашка. Лицо чисто выбрито. Он, кажется, даже похудел. Ему идет, только под воспаленными глазами появились круги. Как будто он слишком много работал и слишком мало спал. Я думал, Сильви посмеется над моим нарядом, но не увидел и тени улыбки.
– Как дела, Уильям?
– Херово.
– Еще бы.
Я взглянул на Дикса, пытаясь понять, насколько он в курсе наших приключений и не винит ли меня за то, что втравил Сильви в историю. Он кивнул на диван:
– Пусти его к огню.
Сильви подвинулась, и я влез между ней и камином.
– Ты весь дрожишь, – сказала она мягко, хотя лицо оставалось строгим. Она растерла мне руку. – Простуда или белая горячка?
– С моим счастьем, скорее всего, чума.
Дикс посмотрел на Сильви:
– Чашка кофе не помешает.
Я думал, она огрызнется, но она оставила мою руку и встала с дивана.
Я плотнее завернулся в халат и спросил:
– Что-нибудь покрепче есть?
– С тебя хватит кофе, – отрезал Дикс.
Сильви наконец улыбнулась:
– Берегись, он и твоим дядей станет.
Она напоследок сжала мне руку и вышла, закрыв за собой дверь. Мы сидели молча.
– Все еще холодно? – спросил он.
– Немного.
Он взял со своего кресла плед и бросил мне.
– Последствия шока.
– Спасибо. – Я накинул плед на плечи. – Наверное, спросишь, во что я вляпался?
– Я уже говорил. Я не лезу в чужие дела.
Сильви вошла с тремя чашками кофе и поставила их на столик.
– А я лезу.
Дикс взял кофе, не сказав спасибо.
– Но ты тоже не любишь о себе рассказывать.
– А кто любит? Уж точно не ты.
Очевидно, они возвращались к какому-то незаконченному спору, и я вставил давно припасенную фразу:
– Скажем, я должен денег. Много денег.
Сильви поднесла к губам чашку и посмотрела на меня, вздернув брови.
– Твой приятель говорил что-то о сантиментах.
Дикс принялся теребить ленту.
– К деньгам можно испытывать сентиментальные чувства. – Он приклеил полоску и посмотрел на меня. – Я знаю, как решить твои проблемы. Как заработать денег.
Сильви положила руку мне на колено и уставилась своими глазищами.
– Чертовски много денег.
Дикс наклонился ко мне, его покрасневшие глаза возбужденно горели.
– Помнишь, мы втроем были в клубе? – Я кивнул. Такое не забудешь. – Тогда я сказал, что найдутся люди, готовые заплатить большие деньги, чтобы ты сыграл в русскую рулетку с живой женщиной.
– Это не русская рулетка. Рулетка – игра наудачу. А я создаю хорошо продуманную иллюзию.
– Конечно. – Дикс нетерпеливо кивнул. – Мы знаем, но их заставим думать иначе.
– И каким же образом?
Дикс улыбнулся:
– Есть способы. В таком деле у каждого своя роль. Ты жмешь на курок, Сильви работает мишенью, а я убеждаю их, что они видят то, что хотят увидеть.
Знакомая философия, первооснова любой иллюзии, любой аферы – но я колебался.
– Не знаю, слишком все странно. Что это за люди?
– Странно по сравнению с тем, что ты обычно делаешь? – вкрадчиво сказал Дикс, и я вдруг поверил, что он продаст фокус. – Какая разница, кто они? Иногда лучше не знать деталей. На кону большие деньги. Ты махом решишь все проблемы. Мы уже говорили с Сильви. Она согласна, я тоже, но для успеха нам нужен ты. – Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Что скажешь, Уильям?
В ванной по-прежнему холодно, и полотенце все такое же серое, но вода горячая и пенится ароматными пузырьками. Я медленно погрузился в тепло, морщась от прикосновения воды к царапинам, закрыл глаза и нырнул с головой. Тишина шумно влилась мне в уши, и вдруг я услышал, как открывается дверь. Я вынырнул, убирая волосы с глаз, и увидел Сильви со стопкой одежды в руках.
– Дикс сказал, ты можешь надеть это.
– Как мило.
– Ну. – Сильви прижала одежду к груди и криво улыбнулась. – Ты действительно ему нужен.
Она положила одежду на крышку унитаза, присела на край ванны и опустила руку в воду, проверяя температуру.
– Нужен?
– Не ты один живешь в долг.
Сильви нахмурилась. Я так и не понял, почему ее заботят нужды Дикса, но улыбнулся, чтобы разрядить обстановку.
– Он же не собирается присоединиться к нам?
– Нет, – засмеялась Сильви. – А что? Тебе одиноко?
– Так девочки на улице Андерсон цепляют клиентов.
Она брызнула водой мне в лицо.
– Понятия не имею, где улица Андерсон, но, по-моему, ты снова назвал меня шлюхой.
Атака была шуточной, но в словах явственно звучала обида. Я поймал ее за руку:
– Нет, Сильви, извини. Ты лучше всех.
Я взял ее маленькую ручку и положил себе на грудь. Она зачерпнула немного пены и втерла мне в кожу, поглаживая синяки. Я почувствовал и боль, и грусть, и блаженство одновременно. Сильви посмотрела сквозь тающую пену на мой твердеющий член. Она игриво потянула волосы на моей груди и взяла полотенце.
– Ты сам не знаешь, чего хочешь, да, Уильям? Шлюху, мадонну или просто хорошего траха.
– А чего хочешь ты, Сильви?
– Ничего. – Она отвернулась. – Просто жить.
– Твое желание исполнено.
Она покачала головой:
– Назови величайшего человека на земле.
– Я не знаю.
– Кого-нибудь. Первого, кто придет в голову.
– Эйнштейн.
– Он умер.
– Я знаю.
Она снова уронила руку в воду.
– Я просто хочу жить, пока жива. – Она усмехнулась. – Даже если умру в процессе.
– Сгореть быстро, но ярко?
– Точно.
Она опустила руку глубже и нежно провела по члену. Я схватил ее запястье и отвел руку. Наши глаза встретились.
– Мне не нужен секс, чтобы быть тебе другом.
– Нет?
– Нет.
Я отпустил руку, почувствовал, как ее пальцы обхватили меня, закрыл глаза и отдался ритму ее движений и теплым волнам, бившим мне в грудь.
Сильви сполоснула в воде руку. Я поймал ее пальцы и поднес к губам.
– Спасибо, Сильви.
Она покачала головой.
– Расслабься, Уильям, ты прямо как учитель литературы в младших классах, которому только что подрочил любимый ученик.
Вода остыла. Я оттолкнул плававшую на поверхности сперму и встал.
– Надеюсь, это было не воспоминание из детства.
Сильви пожала плечами и пересела на унитаз. Я хотел остаться один, но после случившегося не стал возражать. Она положила вещи Дикса на колени и протянула мне полотенце.
– Хоть одна твоя живая мишень погибла? – тихо спросила она.
– В жизни своей никого не застрелил.
– Ты понял, что я имею в виду.
– Я уже говорил, есть некоторый риск, но не больше, чем вероятность аварии на шоссе.
– Днем или в час пик?
– Тебе ничто не грозило. – Я обвязался полотенцем, сел на край ванны и посмотрел на нее. – Магию делает шоу. Если у зрителей не перехватывает дыхание, кому нужен такой трюк? Первым, кто погиб во время трюка с живой мишенью, был фокусник – его забили насмерть собственным револьвером.
Сильви рассмеялась:
– А вторым?
– Я не знаю, людям нравится раздувать опасность. Некоторые, якобы погибшие под пулей, объявлялись в другом городе, некоторых вообще не существовало на самом деле. Иногда за трюком просто тянется Дурная слава. На Диком Западе одного фокусника застрелил зритель прямо во время представления. Да, он умер, но фокус тут ни при чем. Другого убила жена, решившая не затягивать с разводом. С тобой ничего такого не случится.
– А если волшебник ошибся?
Я вздохнул:
– Значит, он невнимателен. Неправильно зарядил пули или использовал неисправное оружие. – Я взял ее за руки и посмотрел в глаза. – Трюк безопасен, если все делать правильно.
– Ты всегда все делаешь правильно?
– Я бы не стал затеваться, не будь уверен. Знаешь, – я взял футболку из стопки и натянул на голову, – ты права. Надо было вместе всё хорошо продумать и оценить опасность. Извини. Наверное, я погорячился.
– Подурачился.
Она протянула мне свитер, и я засмеялся:
– Точно, подурачился. И я поогорчаю Дикса с его предложением.
– Нет, давай сделаем.
– Зачем?
– Зачем жить, если не рисковать?
– На тебя кто-то давит? Я? – Я помолчал. – Дикс?
– Нет, – нетерпеливо отмахнулась она. – Ты хочешь это сделать, и я хочу это сделать. Дикс тем более хочет, чтобы мы это сделали. Так давай сделаем.
– С чего ты взяла, что я этого хочу?
– Я видела твою реакцию, когда Дикс сказал, что нашел зрителей на частное шоу.
Действительно, предложение Дикса решало все мои проблемы, но больше того, я мог выступить и вернуться домой с триумфом, а не с поджатым хвостом.
– Тогда давай сделаем по-другому. Ты будешь стрелять в меня.
Сильви уставилась на меня:
– Ты шутишь?
– Я же не клоун. Ты права, риск есть, и на этот раз он выше. Я так понял, мы не сможем осмотреться перед выступлением, и мы не знаем, что за урод согласился выложить состояние за убийство для забавы. – Я натянул трусы и надел старые джинсы Дикса. – Так что ты будешь стрелять в меня. Если что-то сорвется, никто не заплачет.
Сильви усмехнулась:
– Ты хороший парень, Уильям, но ты паршивый лицемер – ты же знаешь не хуже меня, что никто не заплатит, чтобы посмотреть на твою смерть. Они хотят увидеть, как ты влепишь пулю в лоб хорошенькой кукле. – Она подошла ближе. – Признайся.
Я взял расческу с умывальника, протер зеркало и принялся зачесывать мокрые волосы. Сильви развернула меня к себе.
– Ты же знаешь, что Дикс и его приятель не согласятся или разорвут сделку, так?
– Ладно. – Я снова повернулся к зеркалу. Она права, для человека, который зарабатывает на жизнь обманом, вру я из рук вон плохо. – Ладно, но я пытался.
– Уильям. – Сильви покачала головой, будто только что разочаровалась в жизни. – Ты такой же, как все. – Она обняла меня, протискиваясь к двери. – Что ж, зададим жару. Но сначала ты расскажешь мне все детали. – Сильви придержала дверь. – И Диксу тоже, ему понравится.
Я пошел за ней в кроваво-красную гостиную, Дикс налил мне пива, и я раскрыл секрет трюка, сделав ударение на рискованных моментах. Сильви оказалась права. Диксу, кажется, нравилось. Он внимательно слушал и время от времени задавал вопросы. Как бы там ни было, вечер вышел приятный, последний приятный вечер на моей памяти.
XI
Водитель, которого я нанял для перевозки оборудования, заупрямился:
– Я не могу здесь проехать, эта улица для автобусов и такси.
– И доставки.
– Доставка до одиннадцати, мы опоздали. – Он отвернулся от дороги, демонстрируя мне свое недовольное лицо во всей красе. – Ты толкаешь меня на преступление.
В перевозчики мой друг-чародей Брюс Макфарлейн посоветовал своего флотского приятеля Арчи. У Арчи лысина, три зуба во рту и морщинистое лицо, которое живет своей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36