— Они свое дело знают,— провозгласил Ламкин. Сыщики шумно ввалились на веранду. Браммел громко постучал в дверь. Изнутри она была обита железом.
— Полиция! — крикнул он.— Именем закона — откройте! Некоторое время спустя послышались шаги, квадратный глазок в двери приоткрылся, и кто-то оглядел сыщиков. Затем глазок снова закрылся.
— Откройте! — громко закричал Браммел.— У меня ордер... В прихожей зажегся свет, тяжелый засов отодвинулся, и дверь отворилась. Они увидели тетушку Милли в роскошном бледно-голубом шерстяном халате, обтягивающем ее телеса. Она свысока оглядела входивших сыщиков.
— Что это значит, Красавчик? — с негодованием спросила она.
Браммел подмигнул ей.
Тетешке Милли было за пятьдесят. Это была маленькая тучная женщина с красными от хны волосами и белым как мел лицом. Ее крошечные черные глазки прятались за наклеенными ресницами, а толстые губы были ярко накрашены.
— Так в чем же дело, Красавчик? — снова спросила она, нетерпеливо постукивая ногой.
— Испугалась? — спросил Браммел.— Не знали, что это я, Милли? Думали, что это те противные ребята из отдела по борьбе с проституцией?
— С какой это стати им ко мне приходить?
— И правда, с какой стати? — насмешливо переспросил Браммел.— Ведь они же знают, что вы хозяйка первоклассного пансиона для молодых девиц. Сам не пойму, чего это я о них упомянул.
— Я и вправду удивляюсь, Красавчик,— продолжала она Жеманно,— разве можно в такой час врываться в порядочный дом.
Она укоризненно покачала головой.
— Честно говоря, Милли, я бы не ворвался, да только мы с ребятами сегодня весь день гуляем. Правда, мальчики? — Он повернулся к трем бравым сыщикам.
— Это точно, инспектор,— подтвердил Кенуолл.
— Никогда в жизни столько не пил,— сказал сыщик О'Риген.
— Налакались, как сапожники,— вставил Ламкин. Тетушка с сомнением оглядела сыщиков.
— Я бы никогда не осмелился соврать вам, обмануть такую проницательную женщину, как вы, Милли,— сказал Браммел.
— Рассказывайте! — громко фыркнула Милли.
— Я знаю, с кем имею дело,— с притворной серьезностью продолжал Браммел.— Вы же умная женщина, Милли.
Она улыбнулась, полусерьезно, полуиронически. Ей нравилось, когда к ней относились с уважением, пусть даже в нем и сквозила насмешка. Все лучше, чем ничего. Но она много дала бы, чтобы ее действительно уважали, как того заслуживает преуспевающая деловая женщина.
— Ну, так зачем же вы все-таки пожаловали, Красавчик? — спросила она более дружелюбно.
— Да проезжали мимо и решили, что недурно бы здесь кутнуть. Вот и все, Милли.
— Расскажите это кому-нибудь другому, Красавчик,— сказала она, оставив свой жеманный тон.— Всегда у вас какая-нибудь подлость на уме. Хитрый, как змей!
— Милли!.. — возмущенно начал он.
— Ну что, Красавчик?
— Я уже сказал... — Тон его еле заметно изменился, хотя на лице сияла прежняя улыбка.— Проведите-ка нас в гостиную и угостите грогом.
Да, тон его не оставлял никаких сомнений. Тетушка Милли фыркнула, как и полагается рассерженной хозяйке, и повела гостей в комнату, вся обстановка которой состояла из обшарпанной тахты, нескольких плетеных стульев вдоль стен и небольшого стола посередине. Крышка радиолы была открыта. Все пепельницы были полны окурков, под столом и возле стульев валялись пустые бутылки из-под пива. В комнате стоял затхлый запах винного перегара, табачного дыма, пудры, дешевых духов и антисептического мыла — обычный спутник продажной любви.
— Отмечали какое-то событие? — спросил Браммел.— Уж не вашу ли помолвку, Милли?
Она ничего не ответила, только неприязненно посмотрела на сыщиков.
— Ну, ну, Милли, где же ваше гостеприимство,— сказал Браммел.
Она еще колебалась.
- Готовьте-ка выпивку и зовите девочек.
Милли в ярости повернулась к Браммелу.
— Бесстыжие вы люди — поднимать их с постели,— огрызнулась она.— Забыли, что они уже наработались?
— Может быть, они еще не спят? — серьезным тоном спросил Браммел.— Может, они еще работают?
Сыщики оглушительно захохотали. Тетушка Милли сделала ледяное лицо.
— Этот разговор мне не нравится, Красавчик,— сказала она.
— Прошу прощения,— продолжал дурачиться Браммел,— я и забыл, что вы ужасно чувствительны.
На лице тетушки Милли застыло горькое и грустное выражение, когда она отправилась за пивом и за девицами. «Он нарочно унижает меня,— думала она,— а потом опять будет шантажировать».
Сыщики услышали приглушенные голоса, затем раздались тихие шаги по черной лестнице — видимо, мужчины сбегали в одних носках. Браммел и его помощники не двинулись с места, только весело переглянулись.
Немного погодя тетушка Милли привела девиц. Они были в халатах и посматривали на сыщиков с нагловатой фамильярностью. Двух из них сыщики видели в первый раз. Одна, видимо, напилась в своей спальне и теперь качалась и тараторила громче всех; другая — высокая, худенькая полукровка, с тонкими, как спички, ножками — казалась совсем молоденькой, не старше восемнадцати лет; она угрюмо и враждебно поглядывала на сыщиков.
— Представьте нас, Милли,— сказал Браммел.
— Рита,— указала она на подвыпившую девицу, потом повернулась к угрюмой худышке,— Энни. Познакомьтесь: Красавчик Браммел, Джордж Ламкин, Гарри Кенуолл, Дик О'Риген.
— Я в восторге,— Рита насмешливо сделала реверанс и чуть не свалилась с ног.
Энни молчала.
— Не хочешь с нами дружить? — спросил ее Браммел.
— Нет,— ответила она.
— Дело твое,— сказал Браммел.
Он подошел к одной из знакомых девиц.
— Сейчас кутнем,— сказал он.
— Грог принесли с собой? — спросила она.
— Тетушка нам поставит,— ответил Браммел.
— Фараоны всегда норовят проехаться на дармовщинку,— заметила другая девица.
Тетушка Милли сделала вид, что рассердилась.
— Фло! — воскликнула она.— Молодой леди не к лицу так говорить. Вы должны обращаться с ними, как будто они джентльмены, слышите?
Браммел рассмеялся, словно давно не слышал такой веселой шутки. Но рыжеволосый Кенуолл, характер у которого был под стать его буйной шевелюре, отреагировал иначе.
— Не остри,— сказал он тетушке Милли,— а то я тоже начну шутить. Боюсь, тебе это не понравится, старая карга.
Милли с беспокойством взглянула на Браммела. Тот улыбался.
— Вы не забыли своего обещания? — спросил он добродушно, словно ничего не произошло.
— Я никогда ничего не забываю,— буркнула она.
— А угощение?
— Вы же знаете, я не люблю, когда девушки здесь пьют.
— Да здесь же только что шла пьянка!
— Девушки в ней не участвовали.
— Ну, ради такого случая...
Милли нахмурилась и вышла, затем вернулась с четырьмя бутылками пива и сердито поставила их на стол. Браммел наполнил стаканы. Бутылки опорожнили очень быстро.
— Придется нести еще, Милли,— сказал Браммел.
— Вы, видно, думаете, у меня золотые россыпи,— разозлилась Милли.
— На ваш век хватит,— сказал Кенуолл.
Милли умоляюще посмотрела на Браммела. Тот покачал головой и беспомощно развел руками.
— У-у, змей,— прошипела она, проходя мимо него к буфету. Ей пришлось еще не раз прогуляться от стола к буфету, благо он был набит до отказа.
— Небось, тайком продаете спиртное? — спросил Браммел.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего, Милли,— ответил Браммел.— Продавайте на здоровье. Нам все равно. Мы же не из отдела лицензий.
Одна из девиц начала петь.
...Вчера я видела тебя И вспомнила былое...
Она пела с томлением и тоской. Девицы расчувствовались. Рита сказала, что от этой песни у нее мурашки по спине бегают.
— Пусть лучше Фрэнки споет,— сказала она.
Она подошла к радиоле и поставила пластинку своего любимого Синатры.
Счастье...
Забудьте все заботы...
Счастье...
Сияет солнце...
Одна из девиц начала подпевать:
Губы в поцелуе. Ты моя...
Какое-то время она состязалась с Фрэнки, затем сдалась.
Веселье разгоралось. Две девицы пошли танцевать. Только Энни угрюмо сидела в углу; она все больше мрачнела и с ненавистью поглядывала на сыщиков, которые пили и болтали без умолку.
Ночь стояла жаркая и влажная. Кенуолл отер лоб и сбросил пиджак. Два других сыщика тоже сняли пиджаки.
— Что, размякли? — насмешливо хихикнула Рита. Одна из девиц хвасталась, что ее никто не перепьет.
— А ну, давайте наперегонки! — крикнула она, поднося ко рту бутылку.
Браммел знаком подозвал О'Ригена.
— Порядок, Дин,— сказал он.— Не выпускайте их отсюда. Вы знаете, что делать.
Браммел подошел к Милли, которая с возмущением следила за девицами.
— Идите к себе в кабинет,— сказал он,— я сейчас приду. Когда он вошел в ее спальню, которую он всегда именовал кабинетом, Милли сидела с застывшим лицом. Здесь Браммел бывал частенько. Комната была похожа на лавку подержанных вещей: пузатые, старомодные гардеробы, стулья с высокими плетеными спинками и кожаными сиденьями, на стене гравюры: лошади несутся в бурю; женщины в длинных восточных одеяниях спускаются с кувшинами за водой.
Браммел сел на низкий стульчик возле туалетного столика, на котором валялись бусы, брошки, подушечки для булавок, стояли китайские статуэтки, флаконы с лосьоном и духами. Он поглядел на двуспальную кровать, целомудренно застланную покрывалом с кружевной оборкой.
— Новое? — спросил он у Милли, которая наблюдала за ним в зеркало.— Уж не для Эдди ли куплено?
— Вы же знаете, он никогда не остается здесь,— с укором сказала она.
— Не хочет, чтобы его здесь накрыла полиция?
— Ничего подобного, и это вы тоже знаете.
— Ну, конечно, знаю,— ответил он.— Вы с Эдди свили себе гнездышко подальше отсюда. Видно, я здорово выпил — совсем из головы вылетело.
Она искоса поглядывала на него своими крошечными, утонувшими в жирных складках глазками. Несомненно, он здесь по какому-то серьезному делу. Иначе он не заставил бы ее привести девушек. Словно хотел намекнуть: если заартачишься, девицам будет все про тебя доложено. Что ему нужно от нее? А вдруг он хочет что-то разузнать об Эдди Конгере, ее муже? Эта мысль еще больше напугала ее, уж лучше бы дело касалось ее одной.
Неожиданно Браммел рассмеялся.
— Не повезло этим джентельменам! — воскликнул он.— Уплатили за всю ночь и на тебе! Вернете им деньги или девицы отработают в другой раз?
— Какой вы грубиян, Красавчик,— сказала тетушка Милли, снова начиная жеманиться.— Всегда у вас на уме всякие непристойности.
— Истинная правда,— поддакнул он.— У меня с детства больное воображение.
Она отвернулась от него, вздернув свой курносый нос, и снова молча следила за ним в зеркало.
— Между прочим, где сегодня Эдди? — спросил он. Милли повернулась к нему.
— У себя дома.
— Доходы подсчитывает?
— Нет, у него сегодня друзья.
— Кто такие?
— Партнеры по гольфу.
— Его солидные друзья?
— Других у него нет.
— Вот что, Милли,— сказал он,— пока я не забыл, расскажите-ка, что вы слышали об убийстве миссис Тайсон?
— Ничего.
— Из ваших сегодняшних гостей никто ничего не говорил?
— Никто. Да и зачем бы им говорить об этом?
— А о чем вы говорили? Она запнулась.
— Ну, обычный разговор.
— Кто здесь был?
— Несколько дельцов, не из нашего штата.
— Что за люди?
— Вполне солидные. Из тех, которых не понимают собственные жены.
— Взломщики, громилы и аферисты тоже дельцы, и жены тоже часто их не понимают.
Тетушка Милли рассердилась.
— Вы же знаете, Красавчик, я пускаю только порядочных.
— И никто даже не заикнулся об убийстве?
— Я уже сказала.
Браммел, казалось, что-то обдумывал.
— Ну ладно, Милли, не буду ходить вокруг до около: я думаю, что Эдди и его компаньоны знают об этом убийстве чуть побольше, чем вы говорите."
— Нет, нет, Красавчик! — вздрогнув, воскликнула тетушка Милли.
— Никогда не поверю, чтобы Эдди за обедом ничего не сказал вам про это убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35