За вооруженный грабеж ты уже сидел... Плохо твое дело, парень, придется еще годков пять посидеть, а то и больше.
Каркин начал вырываться из рук сыщиков.
— У-у, гады! — кричал он.
Но вырваться он не смог. Каркина втолкнули на заднее сиденье автомобиля, где уже под охраной Батчера Хьюза сидел его дружок. Залезая в машину, Филберт бросил взгляд на пленника Хьюза.
— Ах, это ты, Коротыш! — с издевкой проговорил он своим визгливым голосом. — Ты тоже прощайся с белым светом. Прости-прощай — теперь тебе его долго не видать. Не меньше десяти обвинений тебе предъявим.
— Чтоб ты сдох, Филберт, — ответил тот.
Они поехали обратно в полицию и сдали двух бандитов Филдсу, который уже вел допросы.
До поздней ночи Филберт и его помощники разыскивали лиц, на которых пало подозрение, и доставляли их в участок. Ускользнуть сумели лишь двое — закоренелые бандиты, за которыми числилось не одно преступление. Филберт решил схватить их во что бы то ни стало; ни минуты отдыха, пока он не доставит их в полицию.
Они обыскали все подозрительные дома и клубы. Никаких следов. Было около полуночи, машина Филберта ехала по набережной. Измученные сыщики устроились поудобнее, полулежа на сиденье, и закурили. Это была первая передышка за весь день. Филберт внимательно слушал сообщения полицейского радиоузла.
А вот и для них: те двое, кого они искали, Уотсон и Келли, только что вышли из ночного клуба с двумя известными проститутками, Джойс Гэббедж и Нелли Речер, сели в машину и укатили в северном направлении.
— Это нам, ребята, — сказал Филберт остальным.
Вскоре они приняли еще одно сообщение: автомобиль с бандитами замечен на главной северной магистрали.
— Отлично, давай скорость, Том,— сказал Филберт.— Будем догонять.
Том О'Кэрролл переключил скорость и нажал на акселератор. Мотор взревел. Сидевшие в машине повалились назад. Машина мчалась на максимальной скорости. Мелькали огни, испуганные шоферы поспешно сворачивали к обочине, чтобы дать им дорогу.
Надо было поскорее вырваться из потока машин. Том О'Кэрролл ни разу не сбавил скорость. Он обгонял машину за машиной, даже с запретной стороны, если появлялся просвет. Бывали мгновения, когда казалось, что он неминуемо столкнется с другой машиной. Мясник Хьюз, который так недавно бесстрашно бросился на бандита, снова замер от страха и затаил дыхание.
Они уже далеко отъехали от центра, когда Филберт увидел впереди мощный форд. Видимо, сидевшие там заметили полицейскую машину. Форд с ревом уходил вперед. Неожиданно он свернул в боковую улицу. Казалось, он потерял управление, но нет — форд выравнялся и понесся дальше. Полицейскую машину тоже занесло на углу, но она не оставала. Сыщики нагоняли беглецов, Филберт вынул револьвер и тщательно прицелился в заднее колесо форда. На тихой улице сухо защелкали выстрелы. Форд не замедлил хода, но полицейская машина уже настигала его.
— Прижми его к обочине,— бросил Филберт шоферу.
Черная полицейская машина неожиданно вильнула влево и чуть не врезалась в машину беглецов. Форд рванулся на тротуар, чудом проскочил фонарный столб и остановился.
Из машины выскочили Келли, Уотсон и две женщины и разра-
зились яростной бранью. Из полицейской машины первым, как и в тот раз, выскочил Мясник Хьюз. Он бросился к Келли и ударил его в челюсть. Ударил с наслаждением, не мог не ударить — заплатил Келли за то, что пережил в машине. Но в драке Келли не имел себе равных, а полицейских он так ненавидел, что приходил в бешенство от одного их вида. От удара Мясника он даже не покачнулся и тут же ловко заработал кулаками. Он наносил удары с явным намерением покалечить Хьюза.
О'Брайен забежал сзади Келли и, вцепившись ему в горло, стал душить. Второй бандит, Уотсон, побежал было к багажнику за ружьем, но Джо Макгарри ударил его кастетом по переносице. Уотсон рухнул наземь. Женщины тоже не теряли времени даром, когда их дружки попадали в переделку. Обе налетели на Филберта. Джойс Гэббедж, о которой говорили, что она дерется получше иного мужчины, видимо, решила, что одними кулаками тут не обойдешься, сдернула туфлю на высоком каблуке и начала колотить ею, словно молотком, норовя ослепить Филберта, а Нелли Речер ругалась на чем свет стоит.
Когда она начала поминать его мать и бабушку, Филберт не выдержал. До тех пор он только защищался от атак Джойс, которая старалась выбить ему глаза, но сейчас он рассвирепел, схватил обеих женщин за волосы и начал стукать их лбами — раз, два, три... Наконец туфля выпала из руки Джойс, а Нелли застонала и села на тротуар. Филберт не любил грубо обходиться с женщинами, не то что с мужчинами. При виде Нелли Речер, корчившейся на тротуаре, Филберт устыдился и, чтобы скрыть смущение, сердито заорал:
— Сами виноваты — путаетесь с этими головорезами! Затем он поставил Нелли на ноги, открыл ее сумочку и грубо спросил:
— Где столько раздобыла?
Не дожидаясь ответа, он втолкнул женщин в машину и сказал Тому О'Кэрроллу:
— У них полно денег. Видно, кого-то обчистили. Они нам расскажут кого, будь уверен.
В четыре утра Филберт со своей командой все еще колесил по городу и пригородам. Это было самое подходящее время, чтобы наведаться к тем, кто судился по обвинению в убийстве, но за неимением улик был оправдан. Прежде всего они явились к Сноуи Хиксону, который дважды обвинялся в убийстве и дважды был освобожден. Он славился также своим умением расправляться с доносчиками.
— Не успеют кого-нибудь ограбить, как вы уже мчитесь ко мне,— пожаловался Хиксон.
— На сей раз ты, наверно, кое-что знаешь,— сказал Филберт. —О чем?
— О миссис Тайсон...
— Первый раз слышу...
— Где ты был в ночь на...
Сноуи Хиксон подумал.
— В кино со своей красоткой.
— Всякий раз, когда кого-нибудь пристукнут, ты в кино... Алиби себе устраиваешь?
— Честно.
— Честным ты никогда в жизни не был, — сказал Филберт. В поисках краденого сыщики обшарили все комнаты. Миссис Хиксон вылезла из постели и ходила за сыщиками по пятам, ни на минуту не спуская с них глаз,— она была убеждена, что они сейчас что-нибудь подложат, чтобы обвинить ее мужа в грабеже.
— Ничего вы у меня не найдете,— сказал Хиксон.— Я на постоянной работе,— Он повернулся к своей жене: — Скажи им, мамочка!
— Правда,— подтвердила она.
— И все-таки тебе придется поехать с нами, Сноуи,— сказал Филберт.— Мы проверим твое алиби в управлении. Может, оно не такое уж надежное. Тогда я много не дам за твою голову.
Миссис Хиксон не сводила напряженного взгляда с Филберта...
Почти в то же время недалеко от ветхого деревянного домика в трущобах на окраине остановилась другая полицейская машина. Домишко стоял в переулке, мощенном булыжником, вход был со двора. Из машины вышли Браммел и сыщик Колензо. Браммел шел легким размашистым шагом, хотя почти всю ночь провел на ногах. Он не верил в то, что миссис Тайсон убил похититель драгоценностей, но все-таки ему, как и всем работникам сыскного отдела, не терпелось схватить его.
У калитки прямо на земле спал человек. Браммел нагнулся, чтобы поглядеть на него.
— Подручный,— заметил Браммел.— Напился на хозяйские подачки.
Они вошли в незапертую калитку. Кухонное окно еще светилось. Браммел повернул ручку двери, и они с Колензо вошли в кухню. За длинным деревянным столом сидел мужчина и пил вино, на кушетке крепко спал мальчишка лет тринадцати. Еще один мужчина, невысокий и кряжистый, переливал вино из бутылки в графин. Он поставил бутылку на камин и схватил железную кочергу.
— Кто такие? — спросил он.
— Инспектор сыскной полиции Браммел. Это сыщик Колензо. А ты — Билли Айкинс?
— Почем я знаю, что вы фараоны. Браммел показал свое удостоверение.
— Что вам нужно? — спросил Айкинс, не двинувшись с места, с кочергой в руке. Пьяный за столом затянул печальную польскую песню.
— Поставляешь эмигрантам спиртное, Айкинс? — спросил Браммел.
— Отвечать не буду,— пробурчал Айкинс.
— Ничего, ответишь,— сказал Браммел.
Айкинс замолчал, он переводил колючий взгляд с Браммела на Колензо. С этими двоими он еще не встречался.
— Боюсь, тебе придется прикрыть свою лавочку.
Айкинс глядел на Браммела, видимо, что-то прикидывая в уме.
— У вас против меня нет никаких улик, мистер фараон,— сказал он.
Браммелу донесли, что Айкинс скупает краденые вещи, главным образом у иностранцев. Но одновременно он был осведомителем сержанта Бразерса из отдела иммиграции; в обмен на сведения об иностранцах, потреблявших зелье Айкинса, Бразерс ограждал его от преследования.
— Мы обыщем твою лавочку,— сказал Браммел, предъявляя ордер, который Айкинс внимательно прочитал.— У нас есть сведения, что здесь спрятаны краденые вещи.
— Чертовски подходящее время для обыска,— сказал Айкинс.
— Заведение еще открыто,— ответил Браммел, оглядываясь на пьяного, все еще тянувшего печальную польскую песню.— Мальчишка чей, Айкинс? — Браммел указал на спящего мальчугана.— Твой?
— Зачем вам знать?
— Приучаешь с детства... На стреме стоит?
Браммел направился к двери, которая вела внутрь дома.
— Туда нельзя,— сказал Айкинс, замахиваясь кочергой.— Там спят жена идети.
Колензо выхватил револьвер и прицелился в Айкинса.
— Дай-ка кочергу, Айкинс.
Айкинс чертыхнулся, но отдал кочергу сыщику.
Браммел прошел в первую по коридору комнату, зажег свет. Это оказалась кладовая, переделанная из жилой комнаты. Вдоль стен стояли корзины с бутылками, и вся комната была уставлена рядами бочонков и бутылей. Возле двери был втиснут топчан, на котором, видимо, спал сторож. Браммел заглянул под топчан и извлек оттуда запертый металлический ящик.
— Открывай,— приказал он Айкинсу. Тот нехотя отпер ящик.
Он был полон часов, колец, золотых запонок и других украшений.
— Где все это взял? — спросил Браммел.
— Получил в уплату за вино.
— Рассказывай сказки,— бросил Браммел.
Он взял из ящика золотые часы и притворился, будто пристально их разглядывает.
— Вот эти часы кто тебе дал?
— Не помню!
Браммел обменялся быстрым взглядом с Колензо, стоявшим позади Айкинса.
— Они украдены у миссис Тайсон, так ведь? — спросил Браммел.— А ее укокошили. Плохи твои дела, Айкинс.
— Про что это вы толкуете, мистер фараон? — презрительно спросил Айкинс.
— Придется тебе пойти с нами,— ответил Браммел, а Колензо подхватил ящик.— Объяснишь все в полиции.
Кряжистый торговец спиртным в сопровождении сыщиков вышел во двор. Никто не говорил ни слова. Айкинм прикидывал, насколько серьезны угрозы Браммела. Потом все-таки решил не рисковать.
— Что вы хотите узнать? — спросил он, когда они подошли к калитке.
Сыщики остановились.
— Где взял эти вещи? — спросил Браммел.
— Купил у... — Айкинс назвал трех иммигрантов, которые «работали» по отелям.
— А кто покупает у Бирюка?
— И слыхом не слыхал.
— Может, услышишь...
— Может, и услышу.
— Вот что,— сказал Браммел,— если узнаешь, кто он, сниму с тебя все обвинения. А их порядком.
— Ладно,— сказал Айкинс. Он помолчал, потом спросил: — Вы мне сейчас все вернете?
— Нет, так не пойдет,— ответил Браммел.
«Придется мне распроститься со всем моим имуществом,— с горечью подумал Айкинс.— По крайней мере до тех пор, пока я не добуду им нужные сведения... Разве что Бразерс поможет».
Браммел был вполне удовлетворен: ящик с крадеными драгоценностями накрепко привяжет к нему Айкинса, и Бразерс тут не поможет. Айкинс родную мать продаст, лишь бы только получить этот ящичек обратно.
Сев в машину, Браммел связался по радиотелефону с управлением. «Надо немедленно арестовать трех воров — иммигрантов. Айкинс и эти трое очень пригодятся, если все остальные операции провалятся,— с усмешкой подумал Браммел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Каркин начал вырываться из рук сыщиков.
— У-у, гады! — кричал он.
Но вырваться он не смог. Каркина втолкнули на заднее сиденье автомобиля, где уже под охраной Батчера Хьюза сидел его дружок. Залезая в машину, Филберт бросил взгляд на пленника Хьюза.
— Ах, это ты, Коротыш! — с издевкой проговорил он своим визгливым голосом. — Ты тоже прощайся с белым светом. Прости-прощай — теперь тебе его долго не видать. Не меньше десяти обвинений тебе предъявим.
— Чтоб ты сдох, Филберт, — ответил тот.
Они поехали обратно в полицию и сдали двух бандитов Филдсу, который уже вел допросы.
До поздней ночи Филберт и его помощники разыскивали лиц, на которых пало подозрение, и доставляли их в участок. Ускользнуть сумели лишь двое — закоренелые бандиты, за которыми числилось не одно преступление. Филберт решил схватить их во что бы то ни стало; ни минуты отдыха, пока он не доставит их в полицию.
Они обыскали все подозрительные дома и клубы. Никаких следов. Было около полуночи, машина Филберта ехала по набережной. Измученные сыщики устроились поудобнее, полулежа на сиденье, и закурили. Это была первая передышка за весь день. Филберт внимательно слушал сообщения полицейского радиоузла.
А вот и для них: те двое, кого они искали, Уотсон и Келли, только что вышли из ночного клуба с двумя известными проститутками, Джойс Гэббедж и Нелли Речер, сели в машину и укатили в северном направлении.
— Это нам, ребята, — сказал Филберт остальным.
Вскоре они приняли еще одно сообщение: автомобиль с бандитами замечен на главной северной магистрали.
— Отлично, давай скорость, Том,— сказал Филберт.— Будем догонять.
Том О'Кэрролл переключил скорость и нажал на акселератор. Мотор взревел. Сидевшие в машине повалились назад. Машина мчалась на максимальной скорости. Мелькали огни, испуганные шоферы поспешно сворачивали к обочине, чтобы дать им дорогу.
Надо было поскорее вырваться из потока машин. Том О'Кэрролл ни разу не сбавил скорость. Он обгонял машину за машиной, даже с запретной стороны, если появлялся просвет. Бывали мгновения, когда казалось, что он неминуемо столкнется с другой машиной. Мясник Хьюз, который так недавно бесстрашно бросился на бандита, снова замер от страха и затаил дыхание.
Они уже далеко отъехали от центра, когда Филберт увидел впереди мощный форд. Видимо, сидевшие там заметили полицейскую машину. Форд с ревом уходил вперед. Неожиданно он свернул в боковую улицу. Казалось, он потерял управление, но нет — форд выравнялся и понесся дальше. Полицейскую машину тоже занесло на углу, но она не оставала. Сыщики нагоняли беглецов, Филберт вынул револьвер и тщательно прицелился в заднее колесо форда. На тихой улице сухо защелкали выстрелы. Форд не замедлил хода, но полицейская машина уже настигала его.
— Прижми его к обочине,— бросил Филберт шоферу.
Черная полицейская машина неожиданно вильнула влево и чуть не врезалась в машину беглецов. Форд рванулся на тротуар, чудом проскочил фонарный столб и остановился.
Из машины выскочили Келли, Уотсон и две женщины и разра-
зились яростной бранью. Из полицейской машины первым, как и в тот раз, выскочил Мясник Хьюз. Он бросился к Келли и ударил его в челюсть. Ударил с наслаждением, не мог не ударить — заплатил Келли за то, что пережил в машине. Но в драке Келли не имел себе равных, а полицейских он так ненавидел, что приходил в бешенство от одного их вида. От удара Мясника он даже не покачнулся и тут же ловко заработал кулаками. Он наносил удары с явным намерением покалечить Хьюза.
О'Брайен забежал сзади Келли и, вцепившись ему в горло, стал душить. Второй бандит, Уотсон, побежал было к багажнику за ружьем, но Джо Макгарри ударил его кастетом по переносице. Уотсон рухнул наземь. Женщины тоже не теряли времени даром, когда их дружки попадали в переделку. Обе налетели на Филберта. Джойс Гэббедж, о которой говорили, что она дерется получше иного мужчины, видимо, решила, что одними кулаками тут не обойдешься, сдернула туфлю на высоком каблуке и начала колотить ею, словно молотком, норовя ослепить Филберта, а Нелли Речер ругалась на чем свет стоит.
Когда она начала поминать его мать и бабушку, Филберт не выдержал. До тех пор он только защищался от атак Джойс, которая старалась выбить ему глаза, но сейчас он рассвирепел, схватил обеих женщин за волосы и начал стукать их лбами — раз, два, три... Наконец туфля выпала из руки Джойс, а Нелли застонала и села на тротуар. Филберт не любил грубо обходиться с женщинами, не то что с мужчинами. При виде Нелли Речер, корчившейся на тротуаре, Филберт устыдился и, чтобы скрыть смущение, сердито заорал:
— Сами виноваты — путаетесь с этими головорезами! Затем он поставил Нелли на ноги, открыл ее сумочку и грубо спросил:
— Где столько раздобыла?
Не дожидаясь ответа, он втолкнул женщин в машину и сказал Тому О'Кэрроллу:
— У них полно денег. Видно, кого-то обчистили. Они нам расскажут кого, будь уверен.
В четыре утра Филберт со своей командой все еще колесил по городу и пригородам. Это было самое подходящее время, чтобы наведаться к тем, кто судился по обвинению в убийстве, но за неимением улик был оправдан. Прежде всего они явились к Сноуи Хиксону, который дважды обвинялся в убийстве и дважды был освобожден. Он славился также своим умением расправляться с доносчиками.
— Не успеют кого-нибудь ограбить, как вы уже мчитесь ко мне,— пожаловался Хиксон.
— На сей раз ты, наверно, кое-что знаешь,— сказал Филберт. —О чем?
— О миссис Тайсон...
— Первый раз слышу...
— Где ты был в ночь на...
Сноуи Хиксон подумал.
— В кино со своей красоткой.
— Всякий раз, когда кого-нибудь пристукнут, ты в кино... Алиби себе устраиваешь?
— Честно.
— Честным ты никогда в жизни не был, — сказал Филберт. В поисках краденого сыщики обшарили все комнаты. Миссис Хиксон вылезла из постели и ходила за сыщиками по пятам, ни на минуту не спуская с них глаз,— она была убеждена, что они сейчас что-нибудь подложат, чтобы обвинить ее мужа в грабеже.
— Ничего вы у меня не найдете,— сказал Хиксон.— Я на постоянной работе,— Он повернулся к своей жене: — Скажи им, мамочка!
— Правда,— подтвердила она.
— И все-таки тебе придется поехать с нами, Сноуи,— сказал Филберт.— Мы проверим твое алиби в управлении. Может, оно не такое уж надежное. Тогда я много не дам за твою голову.
Миссис Хиксон не сводила напряженного взгляда с Филберта...
Почти в то же время недалеко от ветхого деревянного домика в трущобах на окраине остановилась другая полицейская машина. Домишко стоял в переулке, мощенном булыжником, вход был со двора. Из машины вышли Браммел и сыщик Колензо. Браммел шел легким размашистым шагом, хотя почти всю ночь провел на ногах. Он не верил в то, что миссис Тайсон убил похититель драгоценностей, но все-таки ему, как и всем работникам сыскного отдела, не терпелось схватить его.
У калитки прямо на земле спал человек. Браммел нагнулся, чтобы поглядеть на него.
— Подручный,— заметил Браммел.— Напился на хозяйские подачки.
Они вошли в незапертую калитку. Кухонное окно еще светилось. Браммел повернул ручку двери, и они с Колензо вошли в кухню. За длинным деревянным столом сидел мужчина и пил вино, на кушетке крепко спал мальчишка лет тринадцати. Еще один мужчина, невысокий и кряжистый, переливал вино из бутылки в графин. Он поставил бутылку на камин и схватил железную кочергу.
— Кто такие? — спросил он.
— Инспектор сыскной полиции Браммел. Это сыщик Колензо. А ты — Билли Айкинс?
— Почем я знаю, что вы фараоны. Браммел показал свое удостоверение.
— Что вам нужно? — спросил Айкинс, не двинувшись с места, с кочергой в руке. Пьяный за столом затянул печальную польскую песню.
— Поставляешь эмигрантам спиртное, Айкинс? — спросил Браммел.
— Отвечать не буду,— пробурчал Айкинс.
— Ничего, ответишь,— сказал Браммел.
Айкинс замолчал, он переводил колючий взгляд с Браммела на Колензо. С этими двоими он еще не встречался.
— Боюсь, тебе придется прикрыть свою лавочку.
Айкинс глядел на Браммела, видимо, что-то прикидывая в уме.
— У вас против меня нет никаких улик, мистер фараон,— сказал он.
Браммелу донесли, что Айкинс скупает краденые вещи, главным образом у иностранцев. Но одновременно он был осведомителем сержанта Бразерса из отдела иммиграции; в обмен на сведения об иностранцах, потреблявших зелье Айкинса, Бразерс ограждал его от преследования.
— Мы обыщем твою лавочку,— сказал Браммел, предъявляя ордер, который Айкинс внимательно прочитал.— У нас есть сведения, что здесь спрятаны краденые вещи.
— Чертовски подходящее время для обыска,— сказал Айкинс.
— Заведение еще открыто,— ответил Браммел, оглядываясь на пьяного, все еще тянувшего печальную польскую песню.— Мальчишка чей, Айкинс? — Браммел указал на спящего мальчугана.— Твой?
— Зачем вам знать?
— Приучаешь с детства... На стреме стоит?
Браммел направился к двери, которая вела внутрь дома.
— Туда нельзя,— сказал Айкинс, замахиваясь кочергой.— Там спят жена идети.
Колензо выхватил револьвер и прицелился в Айкинса.
— Дай-ка кочергу, Айкинс.
Айкинс чертыхнулся, но отдал кочергу сыщику.
Браммел прошел в первую по коридору комнату, зажег свет. Это оказалась кладовая, переделанная из жилой комнаты. Вдоль стен стояли корзины с бутылками, и вся комната была уставлена рядами бочонков и бутылей. Возле двери был втиснут топчан, на котором, видимо, спал сторож. Браммел заглянул под топчан и извлек оттуда запертый металлический ящик.
— Открывай,— приказал он Айкинсу. Тот нехотя отпер ящик.
Он был полон часов, колец, золотых запонок и других украшений.
— Где все это взял? — спросил Браммел.
— Получил в уплату за вино.
— Рассказывай сказки,— бросил Браммел.
Он взял из ящика золотые часы и притворился, будто пристально их разглядывает.
— Вот эти часы кто тебе дал?
— Не помню!
Браммел обменялся быстрым взглядом с Колензо, стоявшим позади Айкинса.
— Они украдены у миссис Тайсон, так ведь? — спросил Браммел.— А ее укокошили. Плохи твои дела, Айкинс.
— Про что это вы толкуете, мистер фараон? — презрительно спросил Айкинс.
— Придется тебе пойти с нами,— ответил Браммел, а Колензо подхватил ящик.— Объяснишь все в полиции.
Кряжистый торговец спиртным в сопровождении сыщиков вышел во двор. Никто не говорил ни слова. Айкинм прикидывал, насколько серьезны угрозы Браммела. Потом все-таки решил не рисковать.
— Что вы хотите узнать? — спросил он, когда они подошли к калитке.
Сыщики остановились.
— Где взял эти вещи? — спросил Браммел.
— Купил у... — Айкинс назвал трех иммигрантов, которые «работали» по отелям.
— А кто покупает у Бирюка?
— И слыхом не слыхал.
— Может, услышишь...
— Может, и услышу.
— Вот что,— сказал Браммел,— если узнаешь, кто он, сниму с тебя все обвинения. А их порядком.
— Ладно,— сказал Айкинс. Он помолчал, потом спросил: — Вы мне сейчас все вернете?
— Нет, так не пойдет,— ответил Браммел.
«Придется мне распроститься со всем моим имуществом,— с горечью подумал Айкинс.— По крайней мере до тех пор, пока я не добуду им нужные сведения... Разве что Бразерс поможет».
Браммел был вполне удовлетворен: ящик с крадеными драгоценностями накрепко привяжет к нему Айкинса, и Бразерс тут не поможет. Айкинс родную мать продаст, лишь бы только получить этот ящичек обратно.
Сев в машину, Браммел связался по радиотелефону с управлением. «Надо немедленно арестовать трех воров — иммигрантов. Айкинс и эти трое очень пригодятся, если все остальные операции провалятся,— с усмешкой подумал Браммел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35