он решил доказать Филдсу, что тот ошибается насчет похитителя драгоценностей, но для этого надо было проверить версию Филдса.
У Филдса были еще сведения насчет Руни.
— Недавно мне позвонил Эксем из другого отдела насчет двух известных бандитов, которые сейчас появились у нас в городе,— сказал Филдс.— Он считает, что их подослал Тонкс, бывший король баккары, чтобы разделаться с Руни. Вряд ли у них что-нибудь выйдет. Ими скорее всего займутся подручные Руни.
— Может, мне пообещать ему, что мы сами ими займемся? — полушутя-полусерьезно спросил Браммел.— Избавим его от расходов?
— Я не считаю, что мы должны ему что-то обещать.
— А если придется?
— В таком случае придется и выполнять обещание,— сказал Филдс совершенно серьезно.
XIV
Они обсудили все возможные случайности. Только после этого Филдс поднялся с кресла.
— Недурно бы перекусить, а, Стюарт?
— Неплохая мысль.
— Сходим в кафетерий?
— Ну что там за еда,— сказал Браммел. Он любил обедать в хороших ресторанах.— Можно съездить и в центр, времени у нас хватит. Я свожу вас в один итальянский ресторанчик.
Филдс стоял в нерешительности. Он редко обедал вне дома и в таких случаях обычно довольствовался самой простой пищей. Зато Браммел всегда обедает, как лорд. И как только он ухитряется это делать? Впрочем, это не его забота. Он никогда не слышал ни единого намека на то, что Браммел берет взятки. Он бы узнал, если бы об этом поговаривали. Управление кишмя кишело доносчиками; не было ни одного сыщика, за которым не следил бы его коллега, и все доносы попадали на стол Филдса.
— Ладно, Стюарт, поедем,— решился наконец Филдс.
И сам остался очень доволен своим решением. Он нахлобучил на голову шляпу с узкими полями, из-под нее, расширяясь книзу, виднелось его красное лицо. Он даже как-то помолодел и развеселился.
— Заглянем-ка перед уходом к Брюсу,— сказал он, когда они подошли к лифту. Они спустились в подвальный этаж, где помещались комнаты для допросов.
Филдс ступал крадучись, по старой профессиональной привычке, Браммел же, небрежно помахивая шляпой, шел легкой, размашистой походкой. Рядом с грузным неряшливым Филдсом, чьи телеса буквально выпирали из тесного темно-серого костюма, Браммел, тщательно причесанный, в отлично сшитом костюме, выглядел особенно красивым и элегантным.
Когда они проходили мимо дежурки, через открытую дверь до них донесся голос одного из младших сыщиков:
— ...Они обязаны поддержать наши требования... Филдс презрительно фыркнул.
— Некоторые из этих мальчишек больше похожи на клерков, чем на сыщиков,— проворчал он.— Единственное, что их интересует,— это зарплата.
В лифте Филдс сказал Браммелу, что Филберт уже допросил почти всех поставщиков миссис Тайсон, некоторых по два-три раза. Сейчас он снова допрашивает Биби.
— Что он от него хочет? — спросил Браммел.
Это напомнило Филдсу, что Браммел не верит в его версию, что вор и убийца — одно лицо. А Брюс Филберт верил.
— Биби хитрит и путает,— резко сказал Филдс.— Брюс считает, что он знает что-то про вора, но не хочет сказать.
— На этот раз у него ничего не выйдет,— сказал Браммел.
— Вы недооцениваете Брюса,— ответил Филдс.— Помяните мое слово, он далеко пойдет.
Они вышли из лифта и направились к двери, возле которой дежурил пожилой полицейский, прослуживший в управлении около двадцати пяти лет. Он вытянулся, отдал честь и распахнул перед ними дверь. По обе стороны узкого коридора были расположены комнатенки, похожие на камеры. Все двери были плотно закрыты, пахло карболкой и мылом. В тишине гулко зацокали по цементному полу подкованные башмаки Филдса.
Он постучал в последнюю дверь, и они с Браммелом вошли в камеру. Здесь было темнее, чем в коридоре. Через узкое, забранное решеткой оконце, почти под самым потолком, пробивался слабый синеватый свет летних сумерек, падавший на голову Этола Биби, сидевшего на стуле у стены. Напротив него на краю стола, который вместе с тремя стульями составлял всю обстановку комнаты, сидел Филберт; вошедшие прежде всего увидели его массивную спину. Филберт повернулся к ним.
— Наконец-то Биби признался, что видел какого-то подозрительного типа.
Молочник привстал со стула. Вид у него был растерянный
и встревоженный.
— Сядь, Биби,— сказал Филберт, кидая взгляды на Филдса и Браммела.
Он несколько часов бился, чтобы вырвать это признание. Оба, и Филдс и Браммел, оглядели Биби внимательным, оценивающим взглядом.
Первым заговорил Браммел.
— Итак, Биби, этот человек, которого ты видел...
— Никого я не видел,— решительно заявил Биби, осмелев в присутствии начальства, которое, казалось, обещало ему защиту от Филберта.— Это Филберт заставил меня сказать, что я видел.
Браммел бросил быстрый взгляд на Филдса, который немедленно стал лично допрашивать Биби.
— Вы утверждаете, что старший сыщик Филберт принудил вас сказать то, чего вы не хотели говорить. Как он это сделал?
— Ну... — Биби запнулся.— Понимаете... как бы это сказать... он просто вложил мне в рот эти слова.
— Нет, не понимаю.
— Он меня спросил: видел ты, чтобы кто-нибудь выходил из дома двенадцать по Дарлингтон-авеню около трех часов ночи? А я почем знаю, может, и видел. Разве я помню? А он мне говорит: ты должен был видеть. Минут двадцать твердил мне это. И все про экономку говорил: она, мол, слышала, как я привез молоко, а за минуту до этого слышала, как грабитель вышел через черный ход.
— Вы не видели грабителя?
— Нет.
— Тогда зачем же вы сказали старшему сыщику Филберту, что видели?
— Так он же все твердил, что я не мог не видеть.
— И вы думаете, я вам поверю?
— Я правду говорю.
— Не всегда... Вы не сразу признались, что обошли дом миссис Тайсон и заглянули в ванную, не так ли?
Биби не знал, что ответить. Он опустил глаза и замолк.
— Зачем вы обошли дом?
— Думал, может, что-нибудь услышу.
— Что можно услышать в такой ранний час?
— Я хотел влезть в окно,— сказал Биби.— Только испугался, вдруг кто-нибудь меня увидит. Тогда бы я попал в переделку.
— Да, вас могли бы арестовать по подозрению в убийстве,— сухо констатировал Филдс, поглядев на Филберта. — Биби,— продолжал он,— почему же вы не сказали все это старшему сыщику Филберту? То, что вы сказали сейчас мне?
— Я боялся.
— Бояться вам нечего.
— Как бы не так! — воскликнул Биби. И добавил, указывая на Филберта: — Он сказал мне, что я мощенник.
Филдс не дал ему договорить.
— Старший сыщик Филберт имел все основания предполагать, что вы лжете,— внушительно сказал Филдс.
— Да он не давал мне слова ска...
— Опять вы прерываете меня,— сердито оборвал его Филдс.— Вы же ни на один вопрос не ответили прямо. Так было дело, Филберт?
Громадина Филберт побагровел от ярости.
— Да я таких завирал в жизни не видел, как этот Биби! Биби сник и опустил голову, словно ждал, что сейчас ему
вынесут смертный приговор; он невнятно забормотал:
— Я не хотел... Клянусь... Честное слово...
Он медленно поднял на'Филдса умоляющий взгляд.
Филдс посмотрел по сторонам: хмурый Филберт, на лице Браммела сардоническая усмешка... Филдс презрительно оглядел Биби.
— Я решил отпустить вас, Биби... пока,— сказал он.— Но не воображайте, что вы так легко отделались. По-моему, вы нас все-таки обманываете. Я буду держать вас под наблюдением.
Филдс повернулся к Филберту.
— Позвоните, пожалуйста, сыщику Макгарри. Пусть придет и проводит Биби к выходу.
— Значит, я могу уйти? — взволнованно спросил Биби, словно не верил собственным ушам.
— «Да,— ответил Филдс— Можете считать, что вам очень повезло,— милостиво добавил он.
Почуяв свободу, Биби неожиданно осмелел.
— Он меня тут целый день продержал,— сказал он, поглядывая на Филберта, который все еще разговаривал по телефону.—
Я с утра не ел. Курить не давал. Чашки чая и той не предложил. А сам, небось, две выпил. «Мне, говорит, надо подкрепиться, чтобы допрашивать таких пройдох, как ты».
— Вы хотите подать на него жалобу? — с угрозой спросил Филдс и, не дожидаясь ответа Биби, продолжал: — Старший сыщик Филберт действовал правильно. Ведется следствие по делу об убийстве... — Он говорил таким тоном, словно был гидом и сопровождал важных посетителей, осматривавших управление.
В дверь постучали, вошел Макгарри.
— Проводите Биби к выходу,— приказал Филдс.
— Есть,— сказал Макгарри, подходя к Биби. Когда они ушли, Филдс включил свет.
— Теперь уже можно не сидеть в темноте, Брюс,— весело сказал он.— Я дам указания все время держать Биби под наблюдением,— добавил он, явно задабривая своего любимца.
Филберт был по-прежнему мрачен.
— При всем моем уважении к вам, сэр,— сказал он своим резким, визгливым голосом,— я не считаю, что Биби можно было отпустить. Этот мерзавец врет на каждом слове.
— Мне кажется, Биби говорит правду,— спокойно сказал Браммел.
Филберт шумно втянул в себя воздух. Сейчас он, больше чем когда-либо, ненавидел этого сладкоречивого фата Браммела.
— Вы хотите сказать, что я хотел состряпать ложное обвинение? — спросил Филберт, шагнув вперед и чуть сгорбившись.
— Ни в коей мере, Брюс,— спокойно наблюдая за ним, ответил Браммел.— Я просто думаю, что вы зря тратите время на Биби. Вы на ложном пути.
— Вы-то, конечно, не могли бы ошибиться! — съязвил Филберт.
— Насчет Биби — нет,— ответил Браммел.— Он весь как на ладони. Но должен признать: у тех, кому по долгу службы приходится докапываться до правды, иногда правда и вызывает подозрения — когда она слишком очевидна.
— Бросьте пороть чепуху, Браммел,— презрительно сказал Филберт.— Не думайте, что я настолько глуп, чтобы слушать вас.
— Еще бы! Разве вы способны на что-нибудь, что требует ума,— ответил ему Браммел. Настроение у него сразу испортилось.
— Этот спор слишком далеко зашел, джентльмены,— предостерегающе сказал Филдс, становясь между своими подчиненными.— Вы оба неправы. Успокойтесь и пожмите друг другу
руку.
В его власти было потребовать от них послушания.
— Прошу прощения, Брюс,— сказал Браммел, протягивая
руку. Он действительно сожалел о своей резкости и сам себе удивлялся: чего это он разозлился? Меньше всего его беспокоит, что думает о нем Филберт или кто-то другой.
— Забудем об этом,— сказал Филберт, пожимая руку Браммела своей на удивление маленькой костлявой рукой.
Но он никогда ничего не забывал и никому ничего не прощал. Полуоткрытый рот и выступающие зубы придавали лицу Фил-берта угрюмое выражение, и поэтому ему трудно было скрыть свои чувства, даже когда он этого хотел. А сейчас он и не хотел скрывать.
Но Филдс держал себя так, словно его подчиненные и вправду примирились.
— Пойдемте пообедаем с нами, Брюс,— сердечно сказал он.— Платит Стюарт.
— Спасибо, но я не могу,— сказал Филберт.— У меня свидание.
— Надеюсь, с вашей невестой? — совершенно некстати спросил Филдс.
— К сожалению, нет,— ответил Филберт.— Мне надо обойти все посты,— укоризненно добавил он, словно хотел сказать: вы развлекаетесь, а я должен работать.
Когда у лифта они расстались с Филбертом, Филдс все-таки не удержался, чтобы не пожалеть своего протеже.
— Знаете, Стюарт,— сказал он,— я все-таки не уверен, надо ли было отпускать Биби.
Браммел ничего не ответил. Он старался понять, почему Филберт так быстро решил, что похититель драгоценностей и убийца — одно и то же лицо. То ли он считал, что арест похитителя драгоценностей избавит их отдел от многих неприятностей. То ли — и это было больше похоже на правду — Филберт просто умел угадывать мысли своего начальника. Это он умел делать. Браммел настолько презирал Филберта, что больше склойялся ко второму предположению: Филберт скорее бездарный подхалим, чем расчетливый интриган.
Было время обеда, и вестибюль опустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
У Филдса были еще сведения насчет Руни.
— Недавно мне позвонил Эксем из другого отдела насчет двух известных бандитов, которые сейчас появились у нас в городе,— сказал Филдс.— Он считает, что их подослал Тонкс, бывший король баккары, чтобы разделаться с Руни. Вряд ли у них что-нибудь выйдет. Ими скорее всего займутся подручные Руни.
— Может, мне пообещать ему, что мы сами ими займемся? — полушутя-полусерьезно спросил Браммел.— Избавим его от расходов?
— Я не считаю, что мы должны ему что-то обещать.
— А если придется?
— В таком случае придется и выполнять обещание,— сказал Филдс совершенно серьезно.
XIV
Они обсудили все возможные случайности. Только после этого Филдс поднялся с кресла.
— Недурно бы перекусить, а, Стюарт?
— Неплохая мысль.
— Сходим в кафетерий?
— Ну что там за еда,— сказал Браммел. Он любил обедать в хороших ресторанах.— Можно съездить и в центр, времени у нас хватит. Я свожу вас в один итальянский ресторанчик.
Филдс стоял в нерешительности. Он редко обедал вне дома и в таких случаях обычно довольствовался самой простой пищей. Зато Браммел всегда обедает, как лорд. И как только он ухитряется это делать? Впрочем, это не его забота. Он никогда не слышал ни единого намека на то, что Браммел берет взятки. Он бы узнал, если бы об этом поговаривали. Управление кишмя кишело доносчиками; не было ни одного сыщика, за которым не следил бы его коллега, и все доносы попадали на стол Филдса.
— Ладно, Стюарт, поедем,— решился наконец Филдс.
И сам остался очень доволен своим решением. Он нахлобучил на голову шляпу с узкими полями, из-под нее, расширяясь книзу, виднелось его красное лицо. Он даже как-то помолодел и развеселился.
— Заглянем-ка перед уходом к Брюсу,— сказал он, когда они подошли к лифту. Они спустились в подвальный этаж, где помещались комнаты для допросов.
Филдс ступал крадучись, по старой профессиональной привычке, Браммел же, небрежно помахивая шляпой, шел легкой, размашистой походкой. Рядом с грузным неряшливым Филдсом, чьи телеса буквально выпирали из тесного темно-серого костюма, Браммел, тщательно причесанный, в отлично сшитом костюме, выглядел особенно красивым и элегантным.
Когда они проходили мимо дежурки, через открытую дверь до них донесся голос одного из младших сыщиков:
— ...Они обязаны поддержать наши требования... Филдс презрительно фыркнул.
— Некоторые из этих мальчишек больше похожи на клерков, чем на сыщиков,— проворчал он.— Единственное, что их интересует,— это зарплата.
В лифте Филдс сказал Браммелу, что Филберт уже допросил почти всех поставщиков миссис Тайсон, некоторых по два-три раза. Сейчас он снова допрашивает Биби.
— Что он от него хочет? — спросил Браммел.
Это напомнило Филдсу, что Браммел не верит в его версию, что вор и убийца — одно лицо. А Брюс Филберт верил.
— Биби хитрит и путает,— резко сказал Филдс.— Брюс считает, что он знает что-то про вора, но не хочет сказать.
— На этот раз у него ничего не выйдет,— сказал Браммел.
— Вы недооцениваете Брюса,— ответил Филдс.— Помяните мое слово, он далеко пойдет.
Они вышли из лифта и направились к двери, возле которой дежурил пожилой полицейский, прослуживший в управлении около двадцати пяти лет. Он вытянулся, отдал честь и распахнул перед ними дверь. По обе стороны узкого коридора были расположены комнатенки, похожие на камеры. Все двери были плотно закрыты, пахло карболкой и мылом. В тишине гулко зацокали по цементному полу подкованные башмаки Филдса.
Он постучал в последнюю дверь, и они с Браммелом вошли в камеру. Здесь было темнее, чем в коридоре. Через узкое, забранное решеткой оконце, почти под самым потолком, пробивался слабый синеватый свет летних сумерек, падавший на голову Этола Биби, сидевшего на стуле у стены. Напротив него на краю стола, который вместе с тремя стульями составлял всю обстановку комнаты, сидел Филберт; вошедшие прежде всего увидели его массивную спину. Филберт повернулся к ним.
— Наконец-то Биби признался, что видел какого-то подозрительного типа.
Молочник привстал со стула. Вид у него был растерянный
и встревоженный.
— Сядь, Биби,— сказал Филберт, кидая взгляды на Филдса и Браммела.
Он несколько часов бился, чтобы вырвать это признание. Оба, и Филдс и Браммел, оглядели Биби внимательным, оценивающим взглядом.
Первым заговорил Браммел.
— Итак, Биби, этот человек, которого ты видел...
— Никого я не видел,— решительно заявил Биби, осмелев в присутствии начальства, которое, казалось, обещало ему защиту от Филберта.— Это Филберт заставил меня сказать, что я видел.
Браммел бросил быстрый взгляд на Филдса, который немедленно стал лично допрашивать Биби.
— Вы утверждаете, что старший сыщик Филберт принудил вас сказать то, чего вы не хотели говорить. Как он это сделал?
— Ну... — Биби запнулся.— Понимаете... как бы это сказать... он просто вложил мне в рот эти слова.
— Нет, не понимаю.
— Он меня спросил: видел ты, чтобы кто-нибудь выходил из дома двенадцать по Дарлингтон-авеню около трех часов ночи? А я почем знаю, может, и видел. Разве я помню? А он мне говорит: ты должен был видеть. Минут двадцать твердил мне это. И все про экономку говорил: она, мол, слышала, как я привез молоко, а за минуту до этого слышала, как грабитель вышел через черный ход.
— Вы не видели грабителя?
— Нет.
— Тогда зачем же вы сказали старшему сыщику Филберту, что видели?
— Так он же все твердил, что я не мог не видеть.
— И вы думаете, я вам поверю?
— Я правду говорю.
— Не всегда... Вы не сразу признались, что обошли дом миссис Тайсон и заглянули в ванную, не так ли?
Биби не знал, что ответить. Он опустил глаза и замолк.
— Зачем вы обошли дом?
— Думал, может, что-нибудь услышу.
— Что можно услышать в такой ранний час?
— Я хотел влезть в окно,— сказал Биби.— Только испугался, вдруг кто-нибудь меня увидит. Тогда бы я попал в переделку.
— Да, вас могли бы арестовать по подозрению в убийстве,— сухо констатировал Филдс, поглядев на Филберта. — Биби,— продолжал он,— почему же вы не сказали все это старшему сыщику Филберту? То, что вы сказали сейчас мне?
— Я боялся.
— Бояться вам нечего.
— Как бы не так! — воскликнул Биби. И добавил, указывая на Филберта: — Он сказал мне, что я мощенник.
Филдс не дал ему договорить.
— Старший сыщик Филберт имел все основания предполагать, что вы лжете,— внушительно сказал Филдс.
— Да он не давал мне слова ска...
— Опять вы прерываете меня,— сердито оборвал его Филдс.— Вы же ни на один вопрос не ответили прямо. Так было дело, Филберт?
Громадина Филберт побагровел от ярости.
— Да я таких завирал в жизни не видел, как этот Биби! Биби сник и опустил голову, словно ждал, что сейчас ему
вынесут смертный приговор; он невнятно забормотал:
— Я не хотел... Клянусь... Честное слово...
Он медленно поднял на'Филдса умоляющий взгляд.
Филдс посмотрел по сторонам: хмурый Филберт, на лице Браммела сардоническая усмешка... Филдс презрительно оглядел Биби.
— Я решил отпустить вас, Биби... пока,— сказал он.— Но не воображайте, что вы так легко отделались. По-моему, вы нас все-таки обманываете. Я буду держать вас под наблюдением.
Филдс повернулся к Филберту.
— Позвоните, пожалуйста, сыщику Макгарри. Пусть придет и проводит Биби к выходу.
— Значит, я могу уйти? — взволнованно спросил Биби, словно не верил собственным ушам.
— «Да,— ответил Филдс— Можете считать, что вам очень повезло,— милостиво добавил он.
Почуяв свободу, Биби неожиданно осмелел.
— Он меня тут целый день продержал,— сказал он, поглядывая на Филберта, который все еще разговаривал по телефону.—
Я с утра не ел. Курить не давал. Чашки чая и той не предложил. А сам, небось, две выпил. «Мне, говорит, надо подкрепиться, чтобы допрашивать таких пройдох, как ты».
— Вы хотите подать на него жалобу? — с угрозой спросил Филдс и, не дожидаясь ответа Биби, продолжал: — Старший сыщик Филберт действовал правильно. Ведется следствие по делу об убийстве... — Он говорил таким тоном, словно был гидом и сопровождал важных посетителей, осматривавших управление.
В дверь постучали, вошел Макгарри.
— Проводите Биби к выходу,— приказал Филдс.
— Есть,— сказал Макгарри, подходя к Биби. Когда они ушли, Филдс включил свет.
— Теперь уже можно не сидеть в темноте, Брюс,— весело сказал он.— Я дам указания все время держать Биби под наблюдением,— добавил он, явно задабривая своего любимца.
Филберт был по-прежнему мрачен.
— При всем моем уважении к вам, сэр,— сказал он своим резким, визгливым голосом,— я не считаю, что Биби можно было отпустить. Этот мерзавец врет на каждом слове.
— Мне кажется, Биби говорит правду,— спокойно сказал Браммел.
Филберт шумно втянул в себя воздух. Сейчас он, больше чем когда-либо, ненавидел этого сладкоречивого фата Браммела.
— Вы хотите сказать, что я хотел состряпать ложное обвинение? — спросил Филберт, шагнув вперед и чуть сгорбившись.
— Ни в коей мере, Брюс,— спокойно наблюдая за ним, ответил Браммел.— Я просто думаю, что вы зря тратите время на Биби. Вы на ложном пути.
— Вы-то, конечно, не могли бы ошибиться! — съязвил Филберт.
— Насчет Биби — нет,— ответил Браммел.— Он весь как на ладони. Но должен признать: у тех, кому по долгу службы приходится докапываться до правды, иногда правда и вызывает подозрения — когда она слишком очевидна.
— Бросьте пороть чепуху, Браммел,— презрительно сказал Филберт.— Не думайте, что я настолько глуп, чтобы слушать вас.
— Еще бы! Разве вы способны на что-нибудь, что требует ума,— ответил ему Браммел. Настроение у него сразу испортилось.
— Этот спор слишком далеко зашел, джентльмены,— предостерегающе сказал Филдс, становясь между своими подчиненными.— Вы оба неправы. Успокойтесь и пожмите друг другу
руку.
В его власти было потребовать от них послушания.
— Прошу прощения, Брюс,— сказал Браммел, протягивая
руку. Он действительно сожалел о своей резкости и сам себе удивлялся: чего это он разозлился? Меньше всего его беспокоит, что думает о нем Филберт или кто-то другой.
— Забудем об этом,— сказал Филберт, пожимая руку Браммела своей на удивление маленькой костлявой рукой.
Но он никогда ничего не забывал и никому ничего не прощал. Полуоткрытый рот и выступающие зубы придавали лицу Фил-берта угрюмое выражение, и поэтому ему трудно было скрыть свои чувства, даже когда он этого хотел. А сейчас он и не хотел скрывать.
Но Филдс держал себя так, словно его подчиненные и вправду примирились.
— Пойдемте пообедаем с нами, Брюс,— сердечно сказал он.— Платит Стюарт.
— Спасибо, но я не могу,— сказал Филберт.— У меня свидание.
— Надеюсь, с вашей невестой? — совершенно некстати спросил Филдс.
— К сожалению, нет,— ответил Филберт.— Мне надо обойти все посты,— укоризненно добавил он, словно хотел сказать: вы развлекаетесь, а я должен работать.
Когда у лифта они расстались с Филбертом, Филдс все-таки не удержался, чтобы не пожалеть своего протеже.
— Знаете, Стюарт,— сказал он,— я все-таки не уверен, надо ли было отпускать Биби.
Браммел ничего не ответил. Он старался понять, почему Филберт так быстро решил, что похититель драгоценностей и убийца — одно и то же лицо. То ли он считал, что арест похитителя драгоценностей избавит их отдел от многих неприятностей. То ли — и это было больше похоже на правду — Филберт просто умел угадывать мысли своего начальника. Это он умел делать. Браммел настолько презирал Филберта, что больше склойялся ко второму предположению: Филберт скорее бездарный подхалим, чем расчетливый интриган.
Было время обеда, и вестибюль опустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35