Она хотела позвать на помощь, но не смогла произнести ни звука. Тишина в доме казалась ей неестественной. Гейл боялась, что если она позовет на помощь, никто не отзовется на ее крик. Вскоре тень мужчины исчезла так же бесшумно, как и появилась. Гейл всхлипнула, закрыла глаза и рухнула на постель. Внезапно в тишине раздался ужасный крик, который сменился взрывом сумасшедшего смеха. На лбу Гейл выступили капельки пота. Некоторое время было тихо, потом где-то очень близко страшный, как ей показалось, голос воскликнул:
— Стой! Не делай этого...
Снова послышался смех, и какой-то охрипший голос попросил:
— Не обижай Лоренцо! Перестань! Я говорю перестань. Ах, бедный Лоренцо!
Послышалось странное бульканье, и опять наступила тишина, мертвая, действующая на нервы тишина, конец которой положил отдаленный стук двери.
Гейл сжалась в постели. Снова запел мужчина. Чьи-то пальцы дергали струны гитары с упрямой, немузыкальной настойчивостью.
И тут же дом как бы снова вернулся к жизни. Гейл услышала далекие голоса. В глубине дома послышался топот бегущих ног, где-то рядом раздался голос Минервы.
— Не бойся, Гейл. Я сейчас приду.
Через минуту она показалась в дверях и включила свет. Из-под растрепанных волос на Гейл смотрели глаза, полные испуга и тревоги.
— Что тут случилось?
Гейл провела языком по запекшимся губам и сделала неопределенный жест.
— Какой-то мужчина пытался сюда влезть через окно в той комнате.
Минерва недоверчиво осмотрела комнату.
— Но почему... что послужило причиной, что Лоренцо... Внезапно за дверью послышались громкие мужские голоса. На Пороге появился Сэм Урей. Его круглое лицо было красным от гнева.
— Лоренцо мертв,— сухо сказал он. Миссис Урей закрыла руками рот.
— Это невозможно! Что с ним случилось? — воскликнула она.
— У него сломана шея. Кому-то надо было сюда попасть и его заставили замолчать.
Минерва испуганно посмотрела на мужа,
— Кто-то пытался пробраться сюда? Хорошо еще, что Лоренцо нас разбудил. Но зачем им нужно было его убивать? Где он сейчас?
Говорила она очень тихо, искоса посматривая на мужа холодным расчетливым взглядом.
— Он лежит рядом с дверью гаража. Наверное, его сбросили гуда из окна.
— Мы должны его похоронить.
Гейл слушала этот разговор со все возрастающим ужасом.
— Похороним его на клумбе, Сэм,— предложила Минерва.— Там достаточно места.
— Хорошо. Мы займемся этим с Фрэнком,— согласился он. Эти двое... Это не люди! Гейл хотела закричать, что им это не пройдет даром, она все сообщит Санчесу. Она расскажет, что кто-то скрытно и спешно был похоронен на территории этого мрачного домовладения. Она уже открыла рот, но не сказала ни слова, а только лежала, вся дрожа, мучаясь ненавистью к ним обоим. В доме захлопали какие-то двери, а затем мужской голос под окном крикнул:
— Он уже убежал! Не думаю, чтоб этой ночью он еще раз попытался сюда проникнуть. Что сделать с ключом, Сэм?
— Повесь его на крючке возле холодильника.
Казалось, что Урей был погружен в собственные мысли и отвечает машинально. В дверях появился Фрэнк Холлерт.
— Могу я войти? — спросил он и, не ожидая разрешения, вошел.
— Миссис Уоррен, кто это был? Чего он хотел?
Гейл смотрела на него с неприязнью, пытаясь ничем не выдать свой страх.
— Вы не знаете?
— Они пришли за вами? — спросил он.
Вдруг она решила убедить этого человека в том, что ее друзья знают, где она находится.
— Конечно. Это вас удивляет? Холлерт казался удивленным.
— Но почему... Кто?
— Пришли, потому что знали, где я,— туманно объяснила Гейл.
— Значит, вы должны знать, что они ищут.
— Если и знаю, то не хочу вам это говорить.
— Но почему? Ты маленькая глупышка. Разве ты не понимаешь, что мы твои друзья? Ты должна нам обо всем рассказать.
Гейл на это ничего не ответила, она лежала молча и с ненавистью смотрела на Холлерта. Тот нервным жестом пригладил рукой седину, а его глаза с любопытством скользнули по комнате.
— Если они знают, что девушка находится здесь, это совершенно меняет дело,— сказал он и вопросительно посмотрел на Сэма.— Пожалуй, ее надо перевезти куда-нибудь. Не могли бы мы положить ее на заднее сиденье машины и увезти?
— Это ничего не даст,— ворчливо заявил мистер Урей.— Ясно как день, что кто-то сторожит этот дом. Мы не смогли бы незаметно выбраться.— Он повернулся к Гейл.— Прошу вас слушаться, мисс Уоррен. Вы, кажется, не понимаете, что находитесь в критической ситуации.
Миссис Урей отстранила мужа.
— Разрешите мне самой с ней поговорить. Бедное дитя в смертельном страхе, и это неудивительно. Ведь вы убеждаете ее, что это она будет следующей жертвой. Это неразумно. Послушай, Гейл! Ты нам веришь?
— Я никому не верю!
— Ну что ж. После того, что произошло, нельзя обижаться на тебя. Но позволь мне объяснить ситуацию. Ты попала в нее совершенно случайно, я в этом уверена, но получилось так, что сейчас ты знаешь слишком много. Я не знаю,что именно и откуда ты узнала. Но ты должна нам все рассказать. Что тебе известно о Каспаре, Герберте и об их убийцах? Расскажи все подробно, не обращая внимания на то, кажется ли тебе это важным или нет. Если ты так сделаешь, клянусь,тебе никто не причинит зла.
Однако Гейл стояла на своем.
— Я ничего не знаю.
— Но ты должна знать! Иначе — чем объяснить, что произошло здесь прошлой ночью.
Девушка решительно покачала головой.
— Вы не можете меня заставить говорить то, чего я не знаю. Минерва кисло посмотрела на мужа.
— Я думаю, что она права.
— Если она так нужна им, то нам еще нужнее. Необходимо, однако, понять, какая тайна сокрыта в ней,— сказал он.
Урей открыл дверь большого платяного шкафа, что-то вынул оттуда и положил на стол. Глаза Гейл расширились от удивления, когда она увидела свою сумку с туалетными принадлежностями.
— Откуда это у вас? — спросила она.
— Ее принесла сюда ваша тетя,— ответила Минерва.
— Когда это было?
— Вчера утром.
— Я не верю этому! Я не могу поверить, чтобы Люция пришла сюда, когда я лежала без сознания, и ушла, не поговорив со мной.
— Неважно! Но именно так было, независимо от того, верите вы этому или нет.— Минерва встала и прошлась по комнате.— Как вы думаете, почему мы держим вас в этом убежище? Только в целях вашей безопасности. Мы убедили вашу тетю, что для нее будет гораздо лучше, если она останется в отеле.
У Гейл уже вертелся на кончике языка острый ответ, но она не успела его произнести, так как Холлерт взял сумку и открыл ее.
— Как вы смеете! — возмутилась Гейл.— Вы не имеете права ее трогать!
— Очень жаль,— ответил Фрэнк,— но сейчас не время соблюдать этикет.
На столе перед ним вещь за вещью появлялось содержимое сумки: халатик, носовые платки, косметика. Гейл наблюдала за всем с бессильным возмущением.
— Успокойтесь, моя дорогая,— утешал ее Урей,— мы ничего не украдем.
Внезапно Холлерт тихо вскрикнул и что-то вынул с самого дна сумки. Гейл окаменела от изумления. В руках у него была черная блестящая дамская сумочка. И тут она поняла, что именно это они и искали. Сознательно или нет, но именно это.
— Черт возьми! — тихо сказал Холлерт.— Откуда она здесь взялась?
Первым порывом Гейл было объявить, что это ее сумочка, но потом она передумала, поэтому только крепче стиснула губы.
— Это ваша?
Все смотрели на нее.
— Вы нашли ее в моей сумке, верно? — ответила она неприязненно.
— Мне кажется странным, что ваша тетя это принесла.
— Очевидно, не обратила внимания,— пожала плечами Гейл. Холлерт взвешивал сумочку в руке и что-то обдумывал.
— Я мог бы поклясться, что видел ее уже где-то раньше,— процедил он.
Она чувствовала, видела по их глазам, что ее подозревают, даже — почти обвиняют. Может, они догадываются, что она пытается их обмануть? А может, как и она, вспомнили, что видели эту сумочку в руках Лорел Ван Эттен в день убийства Каспара?
— Что в ней?
Сердце Гейл учащенно забилось, но она ответила спокойно:
— Кажется, пудра, губная помада, платочек, какая-то мелочь. Она встретила понимающий взгляд Минервы. Судя по всему,ей стало ясно, что сумочка не принадлежит Гейл.
Холлерт высыпал из сумочки на стол маленькую золотую пудреницу, губную помаду, помятый носовой платок и сложенный двадцатипесовый банкнот.
Холлерт сложил все обратно и закрыл сумку.
— Ну что ж! Здесь больше ничего нет,— сказал он, пожимая плечами.
— Пока хватит,— решительно заявила миссис Урей.— Моя пациентка и так порядком взволнована. Идем спать. Может быть, утром Гейл расскажет нам побольше. А Пако сторожит?
— Да,— подтвердил муж ворчливо.— Он сторожил на улице, а теперь я велел ему перейти в дом. Остаток ночи он проведет на веранде.
— Тогда нам не остается ничего другого, как идти досыпать. В голове Гейл сверкнула догадка.
Она посмотрела на Минерву.
— А где вы спите? Где ваши кровати?
— На втором этаже, в задней части дома. Этой ночью Фрэнк спит над кухней, а Сэм и я над гаражом,— что-то вроде сочувствия появилось в ее глазах.— Может быть, ты хочешь, чтобы я ночевала внизу, около тебя?
— Ах, нет! Я не боюсь. Спрашиваю просто из любопытства.
— Тебе нечего бояться. Наш сторож не спит.
Гейл показалось, что в доброжелательных глазах Минервы светится замаскированная угроза.
— Пойдемте уже, ребята, и погасите за собой свет.
Глава шестнадцатая
После их ухода Гейл долго лежала неподвижно. Где-то совсем близко за домом опять пели петухи. Могло ли это означать приближение рассвета? Гейл вспомнила, что постоянно слышит это пение. Она вскочила с постели и подошла к окну. Оно выходило на длинную веранду, меблированную как комната для отдыха. Там стояли удобные бамбуковые стулья и широкий диван с подушками.
Гейл осторожно высунула голову, но быстро отшатнулась. Какой-то мужчина сидел на твердом стуле почти у самого окна. Рядом с ним, на столе, лежала гитара.
Она на цыпочках прошла через комнату. Как она и предполагала, зарешеченное окно в соседней комнате выходило на улицу. О комнатах с другой стороны ей ничего не было известно, но Минерва говорила, что в том направлении есть ванная.
Гейл двигалась наудачу. Она не сомневалась в том, что должна покинуть этот дом. Когда Холлерт открывал шкаф, Гейл заметила, что в нем висит ее одежда. Дверь шкафа тихонько заскрипела. Сердце у Гейл замерло.
— Все в порядке, синьорина? — услышала она вопрос сторожа.
— Да, все в порядке,— ответила Гейл, надеясь, что тот не услышит дрожь в ее голосе.
Не стараясь уже сохранить тишину, она открыла сумку, вынула нужные вещи, прошла в ванную, смело зажгла свет и открыла кран. Она расчесала спутанные волосы и подкрасила губы. Покопавшись в сумке, Гейл нашла маленькую сумочку, обшитую шариками, и сунула ее в карман. Затем погасила свет и вернулась к двери, ведущей на веранду. Сторож должен думать, что она уже в постели. И вообще его задача — никого не пускать в дом, она же должна не зайти, а выйти из дома. Все, наверное, считают ее слишком слабой
для побега.Глаза Гейл уже привыкли к темноте. Сторож стоял далеко от нее, в самом конце веранды. Через открытые ворота гаража видна была поблескивающая лаком машина. Между стеной гаража и кухней оказалась лестница. Именно там, наверху, спали Урей и Холлерт. Весь дом выглядел маленькой солидной крепостью. Если сзади нет еще одной двери, отсюда не убежать.
Гейл вспомнила, что Сэм Урей поручил Холлерту повесить ключ возле холодильника. Холодильник, конечно, находится на кухне.Девушка пошла вперед, ощупывая руками стены. Какой-то теплый предмет с шероховатой поверхностью оказался корзиной для древесного угля. Гейл обошла стол, сделала три шага, четвертый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22