Она не могла знать, что он видел не только гладкую кожу и превосходные кости под ней, не только красный, слегка чувственный рот, он видел также, я всегда будет видеть ее лицо как маску ангела смерти.

Глава 4
Когда я сказал вдове Джордана, что меня зовут Мерлин, она оглядела меня с холодным дружелюбием, но во взгляде ее не было ни вины, ни скорби. Я видел женщину, которая полностью управляет своей жизнью, но не в силу сучьей породы или самообладания, а благодаря своему разуму, и понял, почему Джордан никогда не сказал о ней резкого слова. Она была очень специфической женщиной, из тех, кого любят многие мужчины. Но я не хотел ее знать. Я уже всецело принял сторону Джордана, хотя за его вежливостью и кажущимся дружелюбием всегда чувствовал холодность и отрешенность от нас всех.
Сразу же, как только мы встретились, я понял, что с ним что-то не в порядке. Я был в Вегасе второй день и удачно сыграл в блэкджек, так что бросился закрепить успех за столом баккара. Баккара — игра на чистое везение с двадцатидолларовым минимумом. Вы полностью в руках судьбы, а мне всегда было противно это чувство. Я всегда чувствовал, что могу управлять судьбой, если очень постараюсь.
Присев за длинный овальный стол баккара, заметил Джордана на другом его конце. Это был очень приятный парень лет сорока, может быть даже сорока пяти. У него были густые белые волосы, но не поседевшие от возраста. Они были белыми от рождения из-за какого-то аномального гена. За столом были только я, он и еще один игрок, плюс три девицы от заведения, чтобы заполнить место. Одной из них была Диана, сидевшая через два стула от Джордана и одетая так, чтобы было видно, что она при деле, но я поймал себя на том, что наблюдаю за Джорданом.
Он показался мне в тот день чудесным игроком. Выиграв, он никогда не проявлял радости, проиграв, не проявлял разочарования. Подкову передавал профессионально, руки его были белы и элегантны. Но понаблюдав, как он составляет в стопки стодолларовые банкноты, я внезапно понял, что ему все равно, выиграет он или проиграет.
Третий игрок за столом был “пароходом”, бездарем, гонявшейся за проигранными ставками. Он был маленьким, худым и выглядел бы лысым, если бы его блестящие черные волосы не были тщательно расчесаны по макушке. Тело его было заряжено огромной энергией. Все движения были резки: так он бросал деньги на ставку, забирал выигрыши, считал лежавшие перед ним банкноты и сердито сгребал их в кучу, показывая, что проигрывает. Схватив подкову, он сдавал не глядя, так что карта часто выскальзывала или пролетала мимо протянутой руки крупье. Но крупье, руководивший столом, был бесстрастен и неизменно вежлив. Карта Игрока пролетала в воздухе, наклонившись набок. Подозрительно выглядевший парень попытался добавить еще одну стодолларовую фишку к своей ставке. Крупье сказал:
— Простите, мистер А., вы не можете этого делать нельзя.
Мистер А. рассерженно скривил рот.
— С чего бы это, я сдал только одну карту. Кто сказал, что нельзя?
Крупье взглянул на правого охранника, сидевшего над Джорданом. Охранник слегка кивнул, и крупье вежливо сказал: — Мистер А., ваша ставка сделана.
Конечно, первая карта Игрока была четверка, плохая карта. Но тем не менее, мистер А. проиграл. Подкова перешла к Диане.
Мистер А. поставил на Игрока против банка Дианы. Я посмотрел через стол на Джордана. Его белая голова склонилась, он не обращал внимания на мистера А., но я следил. Мистер А. поставил пять стодолларовых банкнот на Игрока. Диана механически сдавала. Мистер А. взял карты Игрока. Он сжал их в руке и резко выбросил. Две картинки. Ничего. У Дианы были две карты суммой на пять. Крупье выкрикнул:
— Карта Игроку.
Диана сдала мистеру А. еще карту. Это тоже была картинка. Ничего. Крупье пропел:
— Выигрывает Банк.
Джордан ставил на Банк. Я был склонен ставить на Игрока, но мистер А. мне не понравился, так что я поставил на Банк. Теперь я увидел, что мистер А. выкладывает тысячу долларов на Игрока. Джордан и я поставили на Банк.
Диана выиграла вторую сдачу с натуральной девяткой против семерки мистера А. Мистер А. злобно посмотрел на нее, как будто хотел напугать, чтобы она не выигрывала. Девушка вела себя безупречно.
Она была подчеркнуто нейтральна, очень тщательно сохраняла безучастность, механическую функциональность. Но несмотря на все это, когда мистер А. поставил тысячу долларов на Игрока, а Диана выбросила победную натуральную девятку, мистер А. стукнул кулаком по столу и сказал:
— Шлюха, — и посмотрел на нее с ненавистью.
Крупье, ведущий игру, выпрямился, причем ни один мускул не дрогнул у него на лице. Охранник склонился вперед, подобно Иегове, выглядывающему с небес. За столом нарастало некоторое напряжение.
Я наблюдал за Дианой. Ее лицо слегка исказилось. Джордан складывал свои деньги, как будто не ведая о происходящем. Мистер А. поднялся и подошел к конторке босса зала. Он что-то прошептал. Босс кивнул. Пока готовилась новая подкова, все сидевшие за столом чувствовали себя не в своей тарелке. Я увидел, как мистер А. проходит через серую загородку в коридор по направлению к номерам отеля, увидел, как босс зала подошел к Диане и заговорил с ней, и она тоже вышла из-за ограды. Нетрудно было понять, что происходит. Диана должна была помочь мистеру А. вернуть удачу.
Около пяти минут крупье готовили новую подкову. Я выскочил, чтобы сделать несколько ставок на рулетке. Когда я вернулся, подкова уже обходила стол. Джордан был все на том же месте, и прибавились еще двое мужчин от заведения.
Подкова обошла стол три раза с переменным успехом прежде, чем Диана вернулась. Она выглядела ужасно, с обвисшим ртом, с потерянным лицом, несмотря на то, что заново накрасилась. Она села между мной и одним из крупье. Он также что-то заметил. На мгновение он склонил голову, и я услышал его шепот:
— С тобой все в порядке, Диана? — Тогда я впервые услышал ее имя.
Она кивнула. Я передал ей подкову. Но пальцы, ее сдававшие карты, дрожали. Девушка склонила голову, чтобы скрыть слезы, блестевшие в глазах. На лице ее был написан стыд, мне не подобрать другого слова. Чтобы с ней ни делал мистер А. в своей комнате, это, несомненно, было наказанием за то, что она выиграла у него. Крупье сделал легкий жест, адресованный боссу, и тот подошел и похлопал Диану по руке. Она встала из-за стола, и ее место занял мужчина. Диана села у ограды рядом с другой девушкой.
Подкова продолжала попеременно приносить успех Банку и Игроку. Я старался приноровить свои ставки к переменному ритму. Мистер А. вернулся к столу на то самое место, где оставил свои деньги, сигареты и зажигалку.
Он выглядел новым человеком: принял душ и причесался, даже побрился и больше не выглядел таким противным. Он сменил рубашку и брюки, и его яростная энергия несколько утихла. Конечно, он не расслабился полностью, но по крайней мере уже не был похож на крутящийся смерч из комиксов.
Усевшись, мистер А. увидел Диану, сидевшую у решетки, и глаза его блеснули. Он скверно, предостерегающе ухмыльнулся. Диана отвернулась.
Но что бы ужасное он ни совершил это изменило не только его настроение, но и удачу. Он ставил на Игрока и постоянно выигрывал. Тем временем приличные люди, вроде Джордана и меня, проигрывали. Это ли выбило меня из колеи, или сочувствие к Диане, но я намеренно испортил мистеру А. хороший день.
Есть парни, с которыми одно удовольствие играть в казино, а есть парни, от которых только боль в заднице. За столом баккара больше всего боли от парня, Банкомета или Игрока, который, получив первые две карты, выдерживает долгую минутную паузу, пока весь стол с нетерпением ждет решения своей судьбы.
Этим я и занялся с мистером А. Он был на месте два, а я был на месте пять. Так что мы были по одну сторону стола и могли краем глаза наблюдать друг за другом. Я был на голову выше мистера А., лучше сложен и выглядел на двадцать один год. Никто не мог предположить, что мне больше тридцати и что у меня трое детей и жена в Нью-Йорке, от которых я сбежал. Так что внешне я выглядел мальчишкой перед таким парнем, как мистер А. Конечно, я мог быть физически сильнее, но он был законченным негодяем с определенной репутацией в Вегасе. Я же был одурманенным подростком, превращавшимся в дегенерировавшего игрока.
Как и Джордан, я почти всегда ставил в баккара на Банк. Но когда мистер А. получил колоду, я пошел голову в голову против него и ставил на Игрока. Получив карты Игрока, я с необычайной тщательностью всматривался в них прежде, чем открыть. Мистер А. изъерзался на своем сиденье; он выиграл, но не мог сдержаться и при следующей сдаче сказал: — Давай, поторапливайся, болван.
Я удерживал свои карты в закрытом виде на столе и спокойно смотрел на него. По какой-то причине мои глаза встретились с глазами Джордана, сидевшего на другом конце стола. Он ставил на Банк с мистером А., но улыбался. Я медленно сжимал карты.
Крупье сказал:
— Мистер М., вы задерживаете игру. Стол не может получить деньги. — Он широко и дружелюбно улыбнулся мне. — Карты не изменятся, как бы вы их ни сжимали.
— Конечно, — сказал я и открыл карты с отвращением проигравшего. Мистер А. снова улыбнулся в предвкушении. Потом, увидев мои карты, он окаменел. У меня была непобиваемая натуральная девятка.
Мистер А. выругался.
— Достаточно ли быстро я бросил карты? — вежливо сказал я.
Он убийственно взглянул на меня и смешал свои деньги в кучу, все еще не понимая меня. Я посмотрел на другой конец стола: Джордан искренне улыбался, хотя тоже проиграл с мистером А. Я заводил мистера А. на протяжении следующего часа.
Я видел, что мистер А. пользуется в казино авторитетом. Охранник спустил ему несколько выходок. Крупье обращались к нему с осторожной вежливостью. Этот парень делал пятисотенные и тысячные ставки, Я ставил в основном по двадцать. Так что в случае недоразумений заведение выставило бы меня.
Но я играл с осторожностью. Этот парень назвал меня болваном, и я не стал заводиться. Когда крупье попросил меня побыстрее переворачивать карты, я так и поступил. То, что мистер А. теперь “гнал волну”, было его оплошностью как игрока. Если бы казино приняло его сторону, это обернулось бы для них потерей лица. Они не могли допустить каких-либо оскорбительных действий со стороны мистера А., так как это унизило бы не только меня, но и их самих. Как мирный игрок, я был, в определенном смысле, их гостем, имеющем право на защиту со стороны заведения.
Я увидел, что охранник напротив меня пересел на край стола к прикрепленному телефону. Он сделал два звонка. Наблюдая за ним, я не успел сделать ставку, когда мистер А. получил подкову, и на время прекратил ставить, просто отдыхал, сидя на месте. Стулья в зале баккара были из плюша и очень удобны. На них можно было просиживать по двенадцать часов, как многие и делали.
Напряжение за столом ослабилось, когда я отказался ставить против сдачи мистера А. Меня сочли трусливым или осторожным. Игра продолжалась с переменным успехом. Я заметил, как в двери зала баккара вошли двое здоровых парней. Они подошли к боссу зала, который, видимо, сказал им, что пар спущен и можно расслабиться. Было слышно, как они шутят и смеются.
В следующий раз, когда мистер А. получил подкову, я поставил двадцать долларов на Игрока. Затем, к моему удивлению, крупье, получив две карты Игрока, бросил их не мне, а на другой конец стола, рядом с Джорданом. Тогда я впервые увидел Калли.
У Калли было худое темное лицо индейца, тем не менее, приветливое из-за необычно расширявшегося носа. Он улыбнулся через стол мне и мистеру А. Я заметил, что он поставил на Игрока сорок долларов. Его ставка превзошла мои двадцать, так что он получил право перевернуть карты Игрока. Калли их немедленно перевернул. Плохие карты, и Мистер А. выиграл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96