— Вот еще! С племянником. Ну, и тетка с мопсом наведывается. Проверяет. Я у племянника вроде няньки на время каникул. А через год закончу училище и уеду.
— Куда?
— Куда-нибудь. — Она беспечно взболтнула ногой. — Кстати, как тебе моя юбка-брюки?
— Честно говоря…То есть я-то думал, что это платье.
— Платье!.. Вот и шей для вас, мужичков. Стараешься, бьешься, а ни одна живая душа не оценит. — Взяв кружку двумя руками, как ребенок, она припала к ней губами.
— А как правильно? Моя юбка-брюки или мои юбка-брюки?
Виктория прыснула и раскашлялась. Валентин не без удовольствия похлопал ее по спине.
— Не жадничай!
— По спине не стучат. Нельзя, — сдавленно произнесла она. — Еще хуже может стать.
— Откуда ты это взяла?
— От верблюда. Я же в медицинском учусь.
— А-а! Тогда конечно. — Валентин убрал руку.
— Уф! Ну и наелась! — Она еще раз кашлянула и, допив чай, отодвинула кружку. Похлопав себя по животу, прокомментировала:
— Полный нормалек!
— Ты же говорила, что нельзя стучать.
— Это по спине, а здесь можно. — Она снова прыснула, быстро поднесла к лицу ладони, насильно стянула уголки губ, возвращая нейтральное выражение. — Сколько же у меня морщин будет в старости! Ну, да ладно… Зато нахохочусь вволю.
— Завидная программка!
— А у тебя завидная кухненция! У нас вроде такая же, но так забита мебелью, что не развернуться.
— Хочешь помыть посуду? — предложил Валентин. Она сложила губы куриной гузкой, недовольно шевельнула бровями.
— Учти, в моей кухненции мыть посуду — чистое Удовольствие! Кроме того, посудомойкам в этот день преподносят сюрпризы.
— Ага, мытье полов и выбивание ковров.
— Не угадала. Кое-что получше.
— Да ладно. И без подарков вымою.
Испуская сытые вздохи, она взгромоздила на сковороду кружки с блюдцами и ложками, сюда же смела со стола крошки и отважно двинулась к раковине.
— Эй! Я пошутил. — Валентин перехватил у нее сковородку. — Сядь лучше, отдохни. Нельзя же столько трудиться.
— Благодетель? — Она рассмеялась и принялась разгружать посуду. — А потом пойдем ко мне, ага? У меня там племяш без присмотра и полный простор.
— Пойдем. — Валентин подивился самому себе. Он вовсе не собирался соглашаться. — То есть… Я хотел сказать, что раз племянник без присмотра, то ничего не поделаешь.
Одна из кружек соскользнула с перегруженной сковородки, звонко стукнулась об пол. Они взглянули вниз на осколки и, перебивая друг дружку, одновременно выпалили:
— К счастью!..
* * *
Шли не вместе, страшась всевидящих соседей, но конспирацию соблюсти не удалось. На лестничной площадке перед квартирой Виктории толклись волосатики.
Судя по всему — ее сокурсники. То ли про Валентина им было уже что-то известно, то ли были они в крепком подпитии, но Викторию сразу схватили за руку и оттащили к стене. Сначала Валентин услышал сердитые голоса, а поднявшись выше, разглядел и всю картину. О чем-то быстро и умоляюще говорила Вика, парни — а их тут сгрудилось человек пять или шесть — с напряженными лицами поджидали его на ступенях. Этакие не вполне сформировавшиеся «командос». Не надо было быть Юрием, чтобы сообразить, в чем тут дело. На девушку, по-видимому, у них имелись свои виды. Честь училищного мундира требовала решительного вмешательства, и они вмешались. Любой студенческий курс в этом смысле напоминает подобие клана. Это Валентин помнил по собственному институту.
— Слушайте, ребятки! — Он остановился. — Пусть она зайдет в квартиру. Ага?
А мы тихонько перетрем без нее.
— Обойдешься. — Увалень с цепью на шее, с коровьим упорством пережевывающий импортный каучук, шагнул вперед. — Посмотрит. Ей будет полезно.
— Брось. — Валентин тоже поднялся на пару ступенек. — Ты же нормальный мужик, — вот и поговорим, как мужики. А ее отпустите.
— Беня, может, действительно на улицу выйдем? — Один из «командос» попытался проявить благоразумие. Но главным здесь был Беня, и все решения зависели от него.
— Здесь поговорим.
Валентин с оттенком брезгливости оглядел высокую фигуру. Парня хиляком не назовешь. Рост под метр девяносто, мясистое рыхлое тело. Вес, вероятно, за центнер. Массой, конечно, любого одногодку задавит, и зовут его, вероятно, за глаза не просто Беней, а каким-нибудь Беней-Машиной.
— Слушай, Беня, твой приятель прав, пошли погуляем. Тут бетон, перила — ты же все ребра себе поломаешь.
Валентин вовсе не язвил. Говорил о том, что и впрямь тревожило. Одно дело — вальсировать на ринге с Сазиком и совсем другое — отбиваться в тесном пространстве от своры желторотиков. Тут не до деликатностей. Того и гляди, кого-нибудь убьешь. Да и не хотелось ему биться при Вике.
— Ну же, Беня, решайся! Жду тебя внизу. — Валентин ехидно помахал рукой и быстро зашагал вниз.
— Стоять! — рявкнули сзади.
— Давай, давай, чувачок! Шевели мослами! — позвал Валентин.
— Ну, падло! — Грохоча по ступеням тяжелыми башмаками, Беня помчался следом.
Валентина это вполне устраивало, и он ускорил шаг, не слишком в то же время торопясь. Хуже всего, если они останутся с Викторией. Этого он не хотел.
— Сережа! Не надо! Не трогай его!.. — это кричала уже Вика. Только при чем здесь Сережа? Или у Бени-Машины есть еще и третье имя? Человеческое? Вот смехотура-то!..
Валентин вылетел из подъезда и развернулся. Глупо это все выглядело.
Здоровый мужик бьется с подростками. То есть, может, окружающим они подростками и не казались, но сути дела это не меняло. Валентин хмуро отметил про себя, что свидетелями потасовки будет не менее десятка старушек. Значит, придется обойтись без травм.
Беня, сопящий и красный, с вылезшей из штанов рубахой, выскочил из подъезда. Вот такие дела-делишки! Этот слон, оказывается, успел запыхаться!
Валентин снова поморщился. Неужели такие и впрямь наводят на кого-то ужас?
Впрочем, наводят. И покалечить способны очень даже запросто. Особенно если внезапно, в сумерках и толпой.
Валентин стоял на месте и терпеливо ждал. Пусть уж свидетельницы-старушки видят, кто на кого первым напал. А он, граждане дорогие, стоял на месте, никого не трогал, надписи на стенах читал… Следом за Беней выбежало еще трое.
Валентин не сдвинулся с места.
— Жить надоело, Беня? — тихо произнес он. — Иди сюда, кабанчик. Я тебя приласкаю.
Он ожидал, что студент ударит рукой, и не ошибся. Жирную ногу да в такой тесной штанине так просто не поднимешь. Да и нагляделся он в изобилии подобных наскоков в зоне. Размашистый крюк правой — и далее град ударов чем попало и по чему попало. Гасят такие вещи чрезвычайно просто. Либо отскакивают в последний момент, заставляя атаку захлебнуться, либо в первые же мгновения работают вперекрест. Самые сильные удары — встречные, через руку противника. Подобным крюком единственный раз в жизни завалили на ринг непробиваемого Фрезера. Но Валентин не собирался убивать этого парня, да и не хотелось разбивать костяшки.
Поднырнув под мах Бени, он таким же махом рубанул ребром ладони по бьющему бицепсу. Рука не кирпич — она крепче, но и боль, в отличие от кирпича, чувствует превосходно. А Валентин уже вошел в клинч с противником. Облапив жирные плечи, рванул забияку на себя, вминая колено в рыхлый живот.
Беня еще оседал, а Валентин, отпрыгнув в сторону, уже ловил за руку второго из нападающих. Ладонь звонко чмокнула о костяшки, пальцы сжались хищным капканом. Айкидошного эффектного разворота не получилось, паренек устоял, но кисть ему Валентин все же выкрутил.
— Ну как, больно, голубок?
Приятеля Бени выгнуло дугой. Заломленная за спину рука заставляла его шумно шипеть. Он даже чуток привстал на цыпочках.
— Пусти, дурак!..
— Кто, не расслышал?
— Сломаешь же!
— Очень даже просто. — Легким движением Валентин заставил всхлипывающего подростка опуститься на колени. — Ладно, живи покуда. Сохраню тебе рученьку…
Еще добровольцы на распятие есть?
Но двое, вышедшие из подъезда, к числу киношных противников, бьющихся до последнего издыхания, не принадлежали. Они уже все поняли и осознали, пуститься в бегство им не позволяла только кроха собственного достоинства.
— Помогите этой сардельке. — Валентин кивнул на Беню. — А то он тут все заблюет. Стоп! — Он поймал ближайшего «командос» за рукав. — Видишь, сколько бабулек на тебя пялится? Так что не посрами державы, возьми газетку и аккуратно затри за братом Сережей.
— Чего это я буду… — Паренек взглянул ему в лицо и заткнулся. Молча пошел за газеткой.
Вернувшись в подъезд, Валентин махом одолел лестничные пролеты, скоростью уничтожая разгоревшуюся бойцовскую злость.
— Все в порядке. — Он улыбнулся Виктории и двум оставшимся орлам. — Беня счастлив и велел передать, что конвой свободен. Можете спускаться. Если что, Беня просил помочь. В смысле, значит, спуститься…
Должно быть, они сообразили все по его виду, потому что без слов выпустили Викторию и потянулись вниз.
— Приглашение в силе? — Валентин поднялся на лестничную площадку и взял девушку за руку. Она еще продолжала дрожать и не сразу отреагировала на его слова.
— Эй, господин министр, очнитесь! Кругом полный нормалек, они сюда не вернутся.
— Ты… Ты им что-то сделал?
— Ничего, клянусь собственной макушкой! Все живы-здоровы, горят желанием сдавать экзамены.
— Какие экзамены? — Она наконец-то улыбнулась.
— Медицинские. Какие же еще!..
* * *
Юбку-брюки она действительно сшила сама. Валентин убедился в этом, едва войдя в ее комнату.
На маленьком столе поблескивала колесиками ручная швейная машинка, а по всему полу, на подоконнике, на стульях и на креслах валялись разноцветные нитки, матерчатые лоскутья, вырезки из журналов мод. Четырехлетний Андрюха, племянник Виктории, бродил по комнате сосредоточенными кругами, присаживаясь на корточки, подбирал нитки и складывал в спичечный коробок.
— Челвяки для лыбалки, — хозяйственно приговаривал он. — Щуку памаю, окуня, клакадила…
В первую минуту, завидев Валентина, он стремглав бросился в нишу между стеной и диваном. Постреляв оттуда глазенками, солидно выбрался на волю и, приблизившись к гостю, провел ладонью по брючине, словно лесоруб, примеряющийся к дереву. Знакомство состоялось. Выпросив у Валентина анкетные данные «как зовут» и « где живешь», Андрюха успокоенно вернулся к прерванной возне с нитками-червяками. Вместо удочки у него был старенький женский зонт, и тот же зонт по желанию хозяина превращался в ружье, в пулемет и во многие другие полезные вещи.
— Игрушек у него тут нет, поэтому играет всем, что попадется под руку, — объяснила Вика. На собственной территории она стала вдруг не в меру смущаться и суетиться. Или таким образом подействовал на нее подарок? Он вручил его, вероятно, не в самый подходящий момент — сразу после потасовки с Беней-Сережей, едва переступив порог ее квартиры. Она была в полном восторге и только что не запрыгала на месте, но потом вдруг принялась бегать по комнатам, появляясь и пропадая, суматошно подбирая Андрюхиных «челвяков», стирая тряпкой существующую и несуществующую пыль. Густой румянец не покидал ее щек. Дважды Андрюха останавливался посреди комнаты и, недоуменно изогнув светленькие брови, смотрел на мечущуюся Викторию. Сделав вид, что ничего не происходит, Валентин размеренным шагом обходил неизведанную территорию, корректно разглядывая настенные безделушки, не забыв выглянуть и в окно. На всякий случай маленький Андрюха взял его под прицел, но вскоре ослабил контроль. Гость вел себя вполне миролюбиво, ничего предосудительного не совершал.
Обитель юной дикарки… Валентин рассеянно прищелкивал пальцами. Впрочем, не такой уж и юной, если она вот-вот закончит училище. Он торопливо высчитал, сколько же ей должно быть лет, и получилось удручающе мало. Семнадцать, от силы восемнадцать… Остановившись возле книжного стеллажа, Валентин скользнул глазами по корешкам книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42