Если можно было поднять, почему нельзя опустить?
Потому что, взглянув вниз, я увидел, что свободного конца у веревки не было. Видимо, убийца обрезал лишнее.
Просто обрезать веревку, чтобы он рухнул на землю? Не хотелось бы.
– Руперт, черт побери!
– Он упадет, – крикнул я в ответ.
– Ну и что? Он мертвый и ничего не почувствует.
– Ладно, ладно.
Взобравшись выше, я обхватил ствол левой рукой, приподнял правую ногу и вынул из носка нож. Лезвие открыл зубами. Затем вытянул руку с ножом над макушкой Кита и надавил лезвием на веревку.
Должно быть, нож у Эндрю чертовски острый.
Одно движение – и веревка лопнула.
Кит рухнул вниз.
Получилось хуже, чем я предполагал.
Кит все-таки наткнулся на нижнюю ветку, но она попала ему между ног, и он напоролся на нее промежностью. Да так, что ветка всколыхнулась. На несколько секунд Кит застыл на ней с поникшей головой. В своей пестрой рубахе он напоминал ковбоя, задремавшего в седле. Затем накренился набок и оставшуюся часть пути пролетел вниз головой.
Хрюкнув от неожиданности, Эндрю отскочил в сторону.
Приземлился Кит на затылок, переломившись в поясе. Ноги запрокинулись вперед и колени коснулись земли по обе стороны лица. Какое-то мгновение он смотрел на меня снизу вверх, как мутант, у которого лицо и задница были рядом. Затем завалился набок.
Прислонив лицо к стволу, я какое-то время не мог пересилить охватившую меня дрожь.
Но очень скоро Эндрю начал кричать мне, чтобы я перестал канителить и спускался вниз, прихватив с собой веревку.
Я так и сделал. Чтобы добраться до веревки, пришлось опуститься на ту нижнюю ветку. Развязывать узел не было сил – слишком дрожали руки, поэтому я обрезал веревку ножом и просто позволил ей упасть вниз.
Спустившись на землю, я вернул нож Эндрю. К этому времени он уже успел поднять веревку и смотать ее.
– И что мы с ним будем делать? – поинтересовался я.
– Нельзя, чтобы Кимберли увидела его в таком виде. – Передав мне веревку, он присел над телом и снял с шеи Кита петлю. – Но она все равно захочет на него посмотреть. Тут уж ничего не поделаешь. Пока не увидит его лицо, она ни за что не поверит, что он действительно мертв.
С этими словами он начал тянуть и дергать тело, пока оно не вытянулось на спине.
– Куда подевались его чертовы плавки?
– Должно быть, их прихватил с собой убийца.
– Поищи.
Я прошелся вокруг, но ни плавок Кита, ни его шлепанцев, ни чего-нибудь другого не обнаружил.
– Не хочешь одолжить ему свои? – спросил Эндрю.
– Ни в коем случае. Вы, наверное, пошутили? Только не мои. Если вам так хочется, можете отдать ему ваши.
Лицо его перекосилось в насмешке.
– Тогда мчись в лагерь и принеси большое полотенце... или одеяло.
– Может, присыпать его листьями, или чем-нибудь в этом роде?
– Делай, что тебе говорят.
Я так и поступил, хотя был убежден, что мы совершаем ошибку.
Когда я выбрался из джунглей, меня увидела Кимберли. Видимо, только что выйдя из воды, она шла по пляжу по направлению к Билли и Тельме, но, завидев меня, побежала.
Может, мне следовало убежать от нее. У меня возникла такая мысль, но я просто не смог. Слишком она красива, чтобы от нее убегать.
– Ты нашел его! – выпалила она. Должно быть, обо всем догадалась по выражению моего лица. – О Боже, где он?
– С ним твой отец. Он не...
– Он мертв, не так ли?
– С твоим отцом все в порядке.
– Кит?
Прежде чем я успел придумать хороший ответ, она обогнула меня и помчалась в направлении джунглей. Должно быть, она видела, откуда я выходил, потому что направилась прямо в то место.
– Погоди! – закричал я. – Кимберли, не надо!
Постой же!
Она не остановилась, и поскольку между нами возник уже большой разрыв, пытаться догнать ее было бессмысленно. К тому же, что бы я делал, если бы и догнал? Схватил и удержал?
Эндрю не следовало посылать меня на берег. Л предупреждал, а он настоял на своем.
Как бы там ни было, но надо было выполнить его поручение. Но теперь можно было не торопиться. Медленно подойдя к месту нашей стоянки, я поднял одеяло, ответил на несколько вопросов женщин и повернул назад в джунгли.
Когда я туда попал, Кимберли рыдала в отцовских объятиях.
Эндрю был в одних белых плавках.
Должно быть, он услышал ее приближение и успел позаботиться о том, чтобы Кит выглядел немного приличнее: прикрыл его снизу своими шортами, а на лицо бедняги накинул белый носовой платок.
Пока Эндрю утешал дочь, я подошел к трупу и накрыл его одеялом. Затем просунул под одеяло руку и вытащил шорты и носовой платок. Стоя в сторонке и держа в руках вещи Эндрю, я терпеливо ожидал, пока они закончат.
Похороны
Выплакавшись в объятиях отца, Кимберли настояла на том, чтобы тщательно осмотреть труп Кита. Эндрю попытался было остановить ее, но она, несмотря на уговоры отца, стащила одеяло и присела над телом.
Мрачнее тучи, за все это время Кимберли не проронила ни слова. Приподняв голову мужа и разворачивая ее то в одну, то в другую сторону, она прощупала его череп под волосами. (Думаю, пыталась определить причину смерти.)
Под конец, расстегнув пуговицы, Кимберли попросила нас помочь приподнять тело и стянула с него рубашку, которую тут же накинула поверх купальника. Застегивать на пуговицы, однако, не стала.
Затем мы втроем завернули покойника в одеяло, и Эндрю перевязал его веревкой, чтобы одеяло не раскрылось. В результате получился аккуратный сверток в форме человеческого тела. Он был бы еще более аккуратным, если бы из него не торчали голые ноги.
Перекинув Кита через плечо, Эндрю повел нас к побережью.
В лагере нас ожидали заплаканные Билли, Конни и Тельма. Кимберли тут же попала в кольцо – всхлипывая, они обнимали ее и причитали. Кимберли вела I себя молодцом: была угрюма, но держала себя в руках. Она стояла в нарядной рубашке Кита, с таким мужеством принимая удар судьбы, что я тоже чуть не заплакал.
Затем мы обсуждали, что делать с телом Кита. Не рассчитывая на продолжительное пребывание на острове, мы не хотели хоронить его здесь навечно. Желательно, чтобы тело было где-то неподалеку и его можно было бы легко извлечь.
Окончательное решение было предоставлено Кимберли. Она решила похоронить Кита (точнее говоря, положить на хранение) на скалистом мысу к югу от места нашей стоянки. Место это находилось достаточно близко, чтобы держать его под наблюдением и быстро добраться до него в случае эвакуации с острова. Но и достаточно далеко, чтобы ни у кого не возникло неприятного впечатления, что Кит все еще живет с нами.
Хватит и того, что его будет видно.
Нет, не тело. Оно вне видимости. Но всякий раз, когда я поворачиваю голову в этом направлении, мой взгляд невольно притягивает к себе холм из камней – его надгробие. Не говоря уже о кресте. Кимберли смастерила крест сегодня после обеда из выброшенных на берег веток и установила в изголовье могилы Кита. Сучковатый и перекрученный, крест был таким же белым, как отбеленные временем кости.
Но я, кажется, забегаю вперед.
Вначале было принято решение о том, куда положить Кита. Затем мы все отправились туда под предводительством Эндрю, который нес переброшенное через плечо тело. (Тельма тоже пошла с нами. Ее повреждение оказалось незначительным, и ко времени похорон Кита она была в состоянии передвигаться без посторонней помощи, хотя и прихрамывала.)
После того как Кимберли выбрала место захоронения, Эндрю, Билли и я помогли ей расчистить его.
Тельма стояла в стороне и истерично рыдала.
Конни тоже не помогала, но вела себя странно: застыв в оцепенении, она наблюдала за происходящим каким-то отрешенным взглядом, изредка потирая ладонями плечи, словно ей было зябко. Не думаю, чтобы она так уж сокрушалась о смерти Кита. Просто перепугалась до смерти.
Кита опустили в образовавшуюся ь камнях ложбинку.
Затем Билли произнесла:
– Кто-то должен что-нибудь сказать.
– Преклоним головы, – промолвил Эндрю. Мы так и сделали. Тогда он тихим и ровным голосом прочитал “Отче наш”. На память, чем я был немало удивлен. Никогда бы не заподозрил в нем религиозного человека.
Пока все стояли, понурив голову, я затянул “Парень по имени Дэнни”. Бог знает, что на меня нашло. Я не из тех, кто охотно распевает на людях, хотя у меня довольно приятный тенор. К тому же это было просто глупо. Его даже не звали Дэнни.
Но он мне нравился, и мне было так жаль Кимберли...
Когда я пел “Парень по имени Дэнни”, эти слезы надо было видеть. Плакали все.
Даже Кимберли всплакнула. Я допел песню, и она подошла ко мне с блестящими от слез глазами. Обхватив руками, прижала меня к себе.
Не теряю надежды, что она повторит это когда-нибудь, но при более благоприятных обстоятельствах.
Как бы не так!
Она была слишком взволнована, чтобы понимать, что делает.
Во всяком случае, я не жалею, что на меня нашло и я спел эту песню. Иначе Кимберли никогда бы меня не обняла.
Под конец погребальной церемонии она попросила всех оставить ее одну.
– Я сама со всем справлюсь, – сказала она, и мы покинули ее.
Когда мы отошли на приличное расстояние от того места, где возилась с камнями Кимберли, Эндрю подозвал нас.
– Отныне никто не должен ни на минуту оставаться один, – сказал он. – То, что произошло с Китом, не было несчастным случаем. Это было убийство.
Тельма пронзительно взвизгнула. Смутившись, она прикрыла рот рукой.
Конни задрожала.
Озабоченно нахмурившись, Билли положила руку ей на плечо.
– Успокойся, дорогая, – произнесла она.
– Мы думаем, это случилось там, в джунглях, где он был найден, – продолжал Эндрю. – Кто-то ударил его по голове и затем повесил. Мы так себе это представляем. – Он посмотрел на меня.
– Вероятно, это сделал один человек, – вставил я. – Я имею в виду то, как подло это было сделано.
– Кто-то достаточно сильный, чтобы так высоко поднять тело Кита на дерево, – добавил Эндрю.
– И что нам теперь делать? – спросила Билли.
– Я пока не могу ответить на этот вопрос. Нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. Давайте обсудим это позднее. Пока что, полагаю, нам ничто не угрожает, если мы будем держаться вместе. Не думаю, чтобы убийца рискнул напасть на кого-либо из нас здесь на пляже среди белого дня.
– А как быть... когда понадобится облегчиться? – поинтересовалась Билли. – Ты хочешь, чтобы мы делали это прямо здесь, на песке?
– Только без меня. Ага? – вступила в разговор Конни.
– Мы что-нибудь придумаем, – промолвил Эндрю. – А до этого можно ходить туда же, куда и раньше. Но только с сопровождением. Будете говорить мне, и я пойду с вами.
– Как мило! – фыркнула Конни.
– Я менял тебе подгузники, крошка. Но не волнуйся, я не буду подсматривать.
– Все равно неприятно, – скривилась Конни. Неожиданно Эндрю потерял терпение.
– И суток не прошло, а жизни двоих твоих сестер исковерканы. Где-то поблизости шатается выродок, который, вероятно, попытается убить еще кого-нибудь из нас при первой же возможности. А ты смеешь еще строить из себя взрослую? Мы понимаем неудобства, которые тебе придется испытать, но...
– Идите вы все к черту! – огрызнулась она, и со слезами на глазах развернулась и побежала к воде.
Тельма, между прочим, уже стояла на коленях и рыдала, закрыв лицо руками. Начало этой сцены совпало с замечанием Эндрю об исковерканных жизнях двух сестер.
Нахмурив брови, Билли неодобрительно покачала головой.
– Это совсем лишнее, разве ты не понимаешь? – И, не дожидаясь ответа, решительно зашагала в сторону Конни.
Таким образом только я остался стоять рядом с Эндрю. Казалось, если бы не его темные очки, он испепелил бы меня взглядом.
– Я же ничего не говорил, – поспешил оправдаться я.
– Не паясничай, – процедил сквозь зубы Эндрю и тоже двинулся прочь.
Покинутый всеми, я прихватил ранец и побрел к своей башне. (Между прочим, нарушая новые правила, запрещавшие одиночные хождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59