– Ведь даже если ты попадешь в него, он все еще будет в состоянии поджечь Билли. Ему достаточно лишь бросить факел.
– А что, если подождать, пока факел догорит? Снова на пару секунд наступила тишина. Затем заговорила Алиса:
– Не знаю.
– Ждать придется очень долго, – заметила Эрин. – И даже когда факел догорит, Уэзли просто окунет его в бензин и снова зажжет.
– Чем?
– А?
– Чем он снова зажжет его?
– А, у него есть папины зажигалки. Держит их в коробке там, наверху, для поджигания комков бумаги.
– И сигарет, – добавила Алиса. – Эта гадина дымит как паровоз. Это еще одно, чем он нас изводит. Окурки. Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие швырять их в нас.
– Для этого ему вовсе необязательно влезать наверх, – пояснила Эрин. – Чаще всего он делает это с земли. Подходит к стенке клетки и с воплем “На подходе!” выстреливает окурком сквозь прутья. Увернуться от них труднее, чем от скомканных страниц.
– И они так обжигают, – прибавила Алиса.
– Какой ужас! – возмутился я.
– Да это что по сравнению с некоторыми другими вещами, которые он делает с нами.
– Руперт не хочет слушать об этом.
– А Тельма, та даже хуже Уэзли, – продолжала Алиса. – Иногда она заходит прямо к нам в клетки и...
– Прекрати, – оборвала ее Эрин. – Я вполне серьезно.
– Мне кажется, она не иначе как лесбиянка...
– Они оба – парочка больных психов, – перебила ее сестра. – Но давай оставим эту тему, ладно? К чему эти разговоры? Ты ведь не собираешься рассказывать Руперту обо всех гадостях, которые они вытворяют с нами?
– А Руперт не возражает. Так ведь, Руперт?
– Ну...
– Зато я возражаю, – отрезала Эрин. – Так что просто придержи язык, ради Бога. Это меня смущает. Руперту вовсе не обязательно слышать обо всех мерзких подробностях.
– Пусть сам за себя скажет. Ты хочешь услышать о любимых занятиях Тельмы, Руперт?
Надо было искать какой-нибудь выход, и я нашел его.
– Между прочим, она мертва.
– Что? – воскликнула Эрин.
– Я ее убил. Там, в бухте.
– Вот те на!
– Фантастика! – поддержала ее Алиса.
– Молодец, – похвалила меня Эрин. Внезапно что-то коснулось моего бедра, и я вздрогнул. Затем до меня дошло, что это рука Эрин. Она нежно стиснула мою ногу. – Как тебе это удалось? – спросила она.
– Одним из тех мачете.
– Ну и ну!
– Фантастика, – повторила Алиса.
Рука Эрин скользнула под изорванную штанину.
– Так что, – продолжал я, – Уэзли теперь единственный больной псих, который должен нас беспокоить.
Ее крохотная теплая ручка заскользила вверх по моему бедру, дойдя почти до паха, прежде чем повернуть назад. Я невольно изогнулся.
– А как насчет ведра? – спросил я. – Вы говорили, что Уэзли нравилось взбираться с ним на крыши клеток и обливать вас водой.
– Ну и что? – удивилась Алиса.
– Если бы я достал где-нибудь ведро воды, то, возможно, смог бы помочь Билли, когда Уэзли попытается поджечь ее.
Эрин еще раз стиснула мою ногу.
– Да! – шепнула она. – Мысль замечательная.
– Где я мог бы его найти?
– Не знаю.
– Мне не хотелось бы вновь вгонять тебя в краску, Эрин, – отозвалась Алиса.
– Вот и не надо.
– Дело в том, Руперт, что у каждого из нас в клетке есть ведро. Ну, сам знаешь для чего.
Я был удивлен. Это несомненно было в порядке вещей, но я никогда об этом прежде не задумывался. К тому же никаких ведер я не видел.
Оглянувшись через плечо, я попытался отыскать глазами ведро в клетке Эрин. Но было слишком темно.
– Очень мило, – пожурила она свою сестру. Когда Эрин произносила эти слова, рука ее продолжала подниматься по моему бедру.
– А ты думаешь, Руперт не ходит в туалет? – спросила у нее Алиса. – Справляют нужду все. Просто так случилось, что мы делаем это над ведром.
– Этими ведрами Руперт никак не сможет воспользоваться, потому что мы просто не сумеем отдать их ему. – И более приятным голосом прибавила: – Моя глупенькая сестричка, похоже, забыла, что ведра не пролезут между прутьями. Тельме приходится... раньше она входила в клетки и выносила их.
– А может быть мы сможем сделать так, чтобы одно пролезло? – предположила Алиса.
– Они металлические, или даже стальные, или...
– Это еще не значит, что их нельзя согнуть.
Рука Эрин замерла.
– Нам надо будет согнуть его вдвое, чтобы просунуть сквозь прутья. Для этого пришлось бы, наверное, прыгать на нем. А мы босые. К тому же если бы мы и попытались его сплющить, мы подняли бы такой шум, что Уэзли точно бы нас услышал.
– А как насчет ведра Уэзли? – спросил я. – Где то, которым он пользуется?
– А кто его знает? – ответила Алиса. Рука Эрин вновь начала ласкать мое бедро.
– Оно может быть где угодно, – промолвила она. – Даже в доме. Если бы ты захотел вернуться в дом, то наверняка нашел бы что-нибудь подходящее.
Кухонные кастрюли, которые можно было бы наполнить водой. Кувшины, мусорные ведра...
– А огнетушитель? – поинтересовался я.
– Есть один на яхте, – сообщила Эрин.
– А в доме разве нет?
– Мы сидим в этих клетках уже почти месяц, – напомнила Алиса. – Кто знает, где теперь что?
– Но я уверен, что в доме можно было бы найти что-нибудь подходящее.
– И тебе лучше не мешкать, – сказала Алиса. – Я хочу сказать, что Билли сгорит дотла, если ты не придумаешь что-нибудь, чтобы сбить с нее огонь. Она вся в бензине и вспыхнет как спичка.
– Наверное, мне лучше так и сделать, – согласился я.
Внезапно я понял, где найти ведро. Там, возле особняка, у крыльца веранды. Я видел раньше, как Тельма гасила в нем свой факел.
Но мне очень не хотелось уходить. Здесь, спрятавшись между клетками, окруженный с обеих сторон девчонками, я чувствовал себя в безопасности.
И рука Эрин гладила мою ногу.
Ее рука была нашим секретом. Иногда рука поднималась довольно-таки высоко.
И начинала потихоньку сводить меня с ума.
Так или иначе, я не мог просто подняться и уйти.
– Что еще принести? – спросил я, лишь бы оттянуть время.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Алиса.
А что, если я протяну руку между прутьями и прикоснусь к Эрин?
– Ну там, в доме, – ответил я. – Есть там что-нибудь еще? Такое, что могло бы понадобиться?
– Как что? – спросила Эрин.
Если я сделаю сейчас какую-нибудь глупость, она, чего доброго, перестанет. Не надо ее трогать. Пусть делает, что хочет.
Так о чем я говорил?
– Есть в доме какое-нибудь огнестрельное оружие? – осведомился я.
– Ну что ты? – изумилась Эрин.
– Это была одна из причин, заставивших нас покинуть Лос-Анджелес, – сообщила Алиса. – Чтобы уехать подальше от таких штук, как пистолеты.
– А мне бы сейчас не помешал один, – заметил я. – А как насчет лука и стрел?
– Нет.
– Принеси хотя бы воды, – попросила Алиса. – И лучше поторапливайся. Понимаешь, он совершенно непредсказуем. Может взять да и поджечь ее просто ради удовольствия.
Рука Эрин забралась еще выше. Я вздрогнул, и у меня перехватило дыхание. Ее рука отлетела, как испуганная птица. И ударилась о прут клетки с тихим глухим звоном. Эрин вскрикнула.
– Боже, прости, – шепнул я. – Ты не ушиблась?
– Рука.
– Мне очень жаль.
– Что случилось? – поинтересовалась Алиса.
– Ничего, – ответила ей Эрин. – Просто ударилась о прутья.
– А что ты делала?
– Ничего.
– Мы держались за руки, – объяснил я. Что, как мне казалось, звучало лучше, чем правда.
– Лучше не бери ее за руку, – сказала Алиса. – Ты же не знаешь, куда она ее совала.
– Очень смешно, – обиделась Эрин.
– Я лучше пойду, – произнес я.
– Куда это ты разогнался, Рупи? Иди-ка сюда.
Огненный шквал
– Рупи? Иди сюдаааа.
От звука этого голоса я весь съежился. Во-первых, слишком громко. Во-вторых, он принадлежал Конни, душевное состояние которой, похоже, не сильно изменилось к лучшему после нашей последней встречи.
– Боже мой, – пробормотал я.
Алиса уже мчалась на другой конец клетки, видимо, надеясь образумить ее.
Поднявшись на колени, я схватил копье и мачете.
– Куда ты собрался? – шепотом спросила Эрин.
– Не знаю. Попробую ее успокоить.
– Я знаю, что ты там, Рупи! А сейчас давай, вынимай свой член из той сучки и иди сюда. Я тебя ждала!
Выбравшись из межклеточного пространства, я встал на ноги и, пригибаясь к земле, бросился бежать по траве вдоль задней стенки клетки Алисы.
– Что с тобой, приятель?
– Тише! – шикнула на нее Алиса.
– Когда ты не трахаешь зрелых дам, то трахаешь детей.
– Заткнись! – умоляюще произнесла Алиса. Ее голос донесся слева и чуть спереди. Я притормозил.
– Почему не меня? Ты что, гребаный извращенец?
– Потише, Конни! – рявкнул я.
– РУПЕРТ! МОИ ПРИВЕТСТВИЯ!
Этот возглас Уэзли пронзил меня насквозь, парализовав дыхание и пригвоздив к месту.
Он донесся издалека.
Видимо, оттуда, где он все еще стоял на крыше клетки Билли.
Конни радостно пропела:
– Гляди, кого сейчас будут трахать.
– Прежде чем ты совершишь какой-нибудь опрометчивый поступок, – выкрикнул Уэзли, – хочу поставить тебя в известность, что жизнь дам в твоих руках. И у меня самые серьезные намерения уничтожить их всех, Руперт, если я не встречу у тебя полного понимания.
Меня мутило и качало в стороны. Похоже, дрожь охватила все тело, а сердце билось сильно и неимоверно быстро.
– Ты меня слышишь? – крикнул Уэзли.
Я промолчал.
– В таком случае не хочешь попрощаться с Билли? Я не поленился облить ее бензином. Шикарный получится факел. Тебе понадобятся защитные очки, дружок. Так что лучше надевай их!
– Что ты хочешь? – выкрикнул я.
– Выйди вперед и встань перед клетками, – скомандовал Уэзли.
– Ладно.
Протянув руку, я отыскал прутья задней стенки клетки Алисы, и, ведя по ним левой рукой, завернул за угол и быстро пошел между клетками. Сбоку донесся голос Алисы:
– Будь осторожнее.
По другую руку параллельно мне семенила Конни. Факел Уэзли теперь был ближе, и света здесь стало чуть больше. Вполне можно было разглядеть контуры Конни. Глаза, рот, соски и то, что я принял за раны, выглядели, как дыры или прорези на бледном холсте ее кожи. Похоже, она старалась не отставать от меня.
На скаку она приговаривала:
– Видишь, что получил? Ага? Вот как бывает, Рупи. То и получил. Ты был мой. Мой! Ты облажался. Облажался по-крупному, парнишка. А сейчас поплатишься. Тебя сейчас вздрючат. И здорово вздрючат. Уэзли порвет тебе...
И тут у нее кончилась клетка. Мгновение назад она еще прыгала сбоку, в следующее мгновение ее уже не было. От удара зазвенели прутья. А Конни удивленно и обиженно хрюкнула.
Оглянувшись, я увидел, как отлетает она от прутьев, словно отброшенная огромной, невидимой пружиной. Затем Конни рухнула на пол клетки.
Словно шлепнули на разделочный стол кусок мяса для отбивной.
Тогда я понял, что в клетке бетонный пол. До этого момента над этим вопросом я и не задумывался, полагая, что под ногами у женщин земля и прутья.
Да и едва ли это имело большое значение.
Вероятно, убирать бетонный пол легче. Зато падать на него больнее.
Насколько мне было видно, Конни растянулась на спине и даже не пыталась подняться.
Потеряла сознание?
Впрочем, меня это мало заботило, разве что немного обрадовало. По крайней мере, какое-то время она не сможет доставлять мне неприятности.
Бог свидетель, она причинила мне их вполне достаточно.
После ее столкновения с клеткой я пошел чуть медленнее, но не останавливался. На несколько секунд я даже забыл об Уэзли.
Затем раздался его крик:
– А, вот мы где!
Я повернулся на звук его голоса.
И он предстал перед моими глазами. Широко расставив ноги, Уэзли стоял на крыше клетки Билли. В поднятой правой руке он держал пылающий факел, а левую упер в бок. В свете пламени его тело отливало золотом. Словно золотая статуя одряхлевшего Геркулеса.
Грудную повязку он где-то потерял – возможно, при падении с лестницы. Видимо, и рана открылась тогда же. Борозда на левой груди напоминала скривившийся в зловещей улыбке рот – с кровоточащими и припухшими губами, словно незадолго до этого разбитыми кулаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– А что, если подождать, пока факел догорит? Снова на пару секунд наступила тишина. Затем заговорила Алиса:
– Не знаю.
– Ждать придется очень долго, – заметила Эрин. – И даже когда факел догорит, Уэзли просто окунет его в бензин и снова зажжет.
– Чем?
– А?
– Чем он снова зажжет его?
– А, у него есть папины зажигалки. Держит их в коробке там, наверху, для поджигания комков бумаги.
– И сигарет, – добавила Алиса. – Эта гадина дымит как паровоз. Это еще одно, чем он нас изводит. Окурки. Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие швырять их в нас.
– Для этого ему вовсе необязательно влезать наверх, – пояснила Эрин. – Чаще всего он делает это с земли. Подходит к стенке клетки и с воплем “На подходе!” выстреливает окурком сквозь прутья. Увернуться от них труднее, чем от скомканных страниц.
– И они так обжигают, – прибавила Алиса.
– Какой ужас! – возмутился я.
– Да это что по сравнению с некоторыми другими вещами, которые он делает с нами.
– Руперт не хочет слушать об этом.
– А Тельма, та даже хуже Уэзли, – продолжала Алиса. – Иногда она заходит прямо к нам в клетки и...
– Прекрати, – оборвала ее Эрин. – Я вполне серьезно.
– Мне кажется, она не иначе как лесбиянка...
– Они оба – парочка больных психов, – перебила ее сестра. – Но давай оставим эту тему, ладно? К чему эти разговоры? Ты ведь не собираешься рассказывать Руперту обо всех гадостях, которые они вытворяют с нами?
– А Руперт не возражает. Так ведь, Руперт?
– Ну...
– Зато я возражаю, – отрезала Эрин. – Так что просто придержи язык, ради Бога. Это меня смущает. Руперту вовсе не обязательно слышать обо всех мерзких подробностях.
– Пусть сам за себя скажет. Ты хочешь услышать о любимых занятиях Тельмы, Руперт?
Надо было искать какой-нибудь выход, и я нашел его.
– Между прочим, она мертва.
– Что? – воскликнула Эрин.
– Я ее убил. Там, в бухте.
– Вот те на!
– Фантастика! – поддержала ее Алиса.
– Молодец, – похвалила меня Эрин. Внезапно что-то коснулось моего бедра, и я вздрогнул. Затем до меня дошло, что это рука Эрин. Она нежно стиснула мою ногу. – Как тебе это удалось? – спросила она.
– Одним из тех мачете.
– Ну и ну!
– Фантастика, – повторила Алиса.
Рука Эрин скользнула под изорванную штанину.
– Так что, – продолжал я, – Уэзли теперь единственный больной псих, который должен нас беспокоить.
Ее крохотная теплая ручка заскользила вверх по моему бедру, дойдя почти до паха, прежде чем повернуть назад. Я невольно изогнулся.
– А как насчет ведра? – спросил я. – Вы говорили, что Уэзли нравилось взбираться с ним на крыши клеток и обливать вас водой.
– Ну и что? – удивилась Алиса.
– Если бы я достал где-нибудь ведро воды, то, возможно, смог бы помочь Билли, когда Уэзли попытается поджечь ее.
Эрин еще раз стиснула мою ногу.
– Да! – шепнула она. – Мысль замечательная.
– Где я мог бы его найти?
– Не знаю.
– Мне не хотелось бы вновь вгонять тебя в краску, Эрин, – отозвалась Алиса.
– Вот и не надо.
– Дело в том, Руперт, что у каждого из нас в клетке есть ведро. Ну, сам знаешь для чего.
Я был удивлен. Это несомненно было в порядке вещей, но я никогда об этом прежде не задумывался. К тому же никаких ведер я не видел.
Оглянувшись через плечо, я попытался отыскать глазами ведро в клетке Эрин. Но было слишком темно.
– Очень мило, – пожурила она свою сестру. Когда Эрин произносила эти слова, рука ее продолжала подниматься по моему бедру.
– А ты думаешь, Руперт не ходит в туалет? – спросила у нее Алиса. – Справляют нужду все. Просто так случилось, что мы делаем это над ведром.
– Этими ведрами Руперт никак не сможет воспользоваться, потому что мы просто не сумеем отдать их ему. – И более приятным голосом прибавила: – Моя глупенькая сестричка, похоже, забыла, что ведра не пролезут между прутьями. Тельме приходится... раньше она входила в клетки и выносила их.
– А может быть мы сможем сделать так, чтобы одно пролезло? – предположила Алиса.
– Они металлические, или даже стальные, или...
– Это еще не значит, что их нельзя согнуть.
Рука Эрин замерла.
– Нам надо будет согнуть его вдвое, чтобы просунуть сквозь прутья. Для этого пришлось бы, наверное, прыгать на нем. А мы босые. К тому же если бы мы и попытались его сплющить, мы подняли бы такой шум, что Уэзли точно бы нас услышал.
– А как насчет ведра Уэзли? – спросил я. – Где то, которым он пользуется?
– А кто его знает? – ответила Алиса. Рука Эрин вновь начала ласкать мое бедро.
– Оно может быть где угодно, – промолвила она. – Даже в доме. Если бы ты захотел вернуться в дом, то наверняка нашел бы что-нибудь подходящее.
Кухонные кастрюли, которые можно было бы наполнить водой. Кувшины, мусорные ведра...
– А огнетушитель? – поинтересовался я.
– Есть один на яхте, – сообщила Эрин.
– А в доме разве нет?
– Мы сидим в этих клетках уже почти месяц, – напомнила Алиса. – Кто знает, где теперь что?
– Но я уверен, что в доме можно было бы найти что-нибудь подходящее.
– И тебе лучше не мешкать, – сказала Алиса. – Я хочу сказать, что Билли сгорит дотла, если ты не придумаешь что-нибудь, чтобы сбить с нее огонь. Она вся в бензине и вспыхнет как спичка.
– Наверное, мне лучше так и сделать, – согласился я.
Внезапно я понял, где найти ведро. Там, возле особняка, у крыльца веранды. Я видел раньше, как Тельма гасила в нем свой факел.
Но мне очень не хотелось уходить. Здесь, спрятавшись между клетками, окруженный с обеих сторон девчонками, я чувствовал себя в безопасности.
И рука Эрин гладила мою ногу.
Ее рука была нашим секретом. Иногда рука поднималась довольно-таки высоко.
И начинала потихоньку сводить меня с ума.
Так или иначе, я не мог просто подняться и уйти.
– Что еще принести? – спросил я, лишь бы оттянуть время.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Алиса.
А что, если я протяну руку между прутьями и прикоснусь к Эрин?
– Ну там, в доме, – ответил я. – Есть там что-нибудь еще? Такое, что могло бы понадобиться?
– Как что? – спросила Эрин.
Если я сделаю сейчас какую-нибудь глупость, она, чего доброго, перестанет. Не надо ее трогать. Пусть делает, что хочет.
Так о чем я говорил?
– Есть в доме какое-нибудь огнестрельное оружие? – осведомился я.
– Ну что ты? – изумилась Эрин.
– Это была одна из причин, заставивших нас покинуть Лос-Анджелес, – сообщила Алиса. – Чтобы уехать подальше от таких штук, как пистолеты.
– А мне бы сейчас не помешал один, – заметил я. – А как насчет лука и стрел?
– Нет.
– Принеси хотя бы воды, – попросила Алиса. – И лучше поторапливайся. Понимаешь, он совершенно непредсказуем. Может взять да и поджечь ее просто ради удовольствия.
Рука Эрин забралась еще выше. Я вздрогнул, и у меня перехватило дыхание. Ее рука отлетела, как испуганная птица. И ударилась о прут клетки с тихим глухим звоном. Эрин вскрикнула.
– Боже, прости, – шепнул я. – Ты не ушиблась?
– Рука.
– Мне очень жаль.
– Что случилось? – поинтересовалась Алиса.
– Ничего, – ответила ей Эрин. – Просто ударилась о прутья.
– А что ты делала?
– Ничего.
– Мы держались за руки, – объяснил я. Что, как мне казалось, звучало лучше, чем правда.
– Лучше не бери ее за руку, – сказала Алиса. – Ты же не знаешь, куда она ее совала.
– Очень смешно, – обиделась Эрин.
– Я лучше пойду, – произнес я.
– Куда это ты разогнался, Рупи? Иди-ка сюда.
Огненный шквал
– Рупи? Иди сюдаааа.
От звука этого голоса я весь съежился. Во-первых, слишком громко. Во-вторых, он принадлежал Конни, душевное состояние которой, похоже, не сильно изменилось к лучшему после нашей последней встречи.
– Боже мой, – пробормотал я.
Алиса уже мчалась на другой конец клетки, видимо, надеясь образумить ее.
Поднявшись на колени, я схватил копье и мачете.
– Куда ты собрался? – шепотом спросила Эрин.
– Не знаю. Попробую ее успокоить.
– Я знаю, что ты там, Рупи! А сейчас давай, вынимай свой член из той сучки и иди сюда. Я тебя ждала!
Выбравшись из межклеточного пространства, я встал на ноги и, пригибаясь к земле, бросился бежать по траве вдоль задней стенки клетки Алисы.
– Что с тобой, приятель?
– Тише! – шикнула на нее Алиса.
– Когда ты не трахаешь зрелых дам, то трахаешь детей.
– Заткнись! – умоляюще произнесла Алиса. Ее голос донесся слева и чуть спереди. Я притормозил.
– Почему не меня? Ты что, гребаный извращенец?
– Потише, Конни! – рявкнул я.
– РУПЕРТ! МОИ ПРИВЕТСТВИЯ!
Этот возглас Уэзли пронзил меня насквозь, парализовав дыхание и пригвоздив к месту.
Он донесся издалека.
Видимо, оттуда, где он все еще стоял на крыше клетки Билли.
Конни радостно пропела:
– Гляди, кого сейчас будут трахать.
– Прежде чем ты совершишь какой-нибудь опрометчивый поступок, – выкрикнул Уэзли, – хочу поставить тебя в известность, что жизнь дам в твоих руках. И у меня самые серьезные намерения уничтожить их всех, Руперт, если я не встречу у тебя полного понимания.
Меня мутило и качало в стороны. Похоже, дрожь охватила все тело, а сердце билось сильно и неимоверно быстро.
– Ты меня слышишь? – крикнул Уэзли.
Я промолчал.
– В таком случае не хочешь попрощаться с Билли? Я не поленился облить ее бензином. Шикарный получится факел. Тебе понадобятся защитные очки, дружок. Так что лучше надевай их!
– Что ты хочешь? – выкрикнул я.
– Выйди вперед и встань перед клетками, – скомандовал Уэзли.
– Ладно.
Протянув руку, я отыскал прутья задней стенки клетки Алисы, и, ведя по ним левой рукой, завернул за угол и быстро пошел между клетками. Сбоку донесся голос Алисы:
– Будь осторожнее.
По другую руку параллельно мне семенила Конни. Факел Уэзли теперь был ближе, и света здесь стало чуть больше. Вполне можно было разглядеть контуры Конни. Глаза, рот, соски и то, что я принял за раны, выглядели, как дыры или прорези на бледном холсте ее кожи. Похоже, она старалась не отставать от меня.
На скаку она приговаривала:
– Видишь, что получил? Ага? Вот как бывает, Рупи. То и получил. Ты был мой. Мой! Ты облажался. Облажался по-крупному, парнишка. А сейчас поплатишься. Тебя сейчас вздрючат. И здорово вздрючат. Уэзли порвет тебе...
И тут у нее кончилась клетка. Мгновение назад она еще прыгала сбоку, в следующее мгновение ее уже не было. От удара зазвенели прутья. А Конни удивленно и обиженно хрюкнула.
Оглянувшись, я увидел, как отлетает она от прутьев, словно отброшенная огромной, невидимой пружиной. Затем Конни рухнула на пол клетки.
Словно шлепнули на разделочный стол кусок мяса для отбивной.
Тогда я понял, что в клетке бетонный пол. До этого момента над этим вопросом я и не задумывался, полагая, что под ногами у женщин земля и прутья.
Да и едва ли это имело большое значение.
Вероятно, убирать бетонный пол легче. Зато падать на него больнее.
Насколько мне было видно, Конни растянулась на спине и даже не пыталась подняться.
Потеряла сознание?
Впрочем, меня это мало заботило, разве что немного обрадовало. По крайней мере, какое-то время она не сможет доставлять мне неприятности.
Бог свидетель, она причинила мне их вполне достаточно.
После ее столкновения с клеткой я пошел чуть медленнее, но не останавливался. На несколько секунд я даже забыл об Уэзли.
Затем раздался его крик:
– А, вот мы где!
Я повернулся на звук его голоса.
И он предстал перед моими глазами. Широко расставив ноги, Уэзли стоял на крыше клетки Билли. В поднятой правой руке он держал пылающий факел, а левую упер в бок. В свете пламени его тело отливало золотом. Словно золотая статуя одряхлевшего Геркулеса.
Грудную повязку он где-то потерял – возможно, при падении с лестницы. Видимо, и рана открылась тогда же. Борозда на левой груди напоминала скривившийся в зловещей улыбке рот – с кровоточащими и припухшими губами, словно незадолго до этого разбитыми кулаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59