Возможно, он не захочет меня видеть.
– Пусть Уоррен сам примет решение.
Судья задумалась, и ее глаза заблестели в свете умирающего пламени. Потом она резко поднялась с кресла.
– Кажется, огонь потух, – сказала она. И, повернувшись, вышла из комнаты.
Во дворе дома Линкольна стояла машина.
Притормозив возле нее, он охнул. Хотя весь день его не было дома, в окнах гостиной горел свет, и он знал, что ждет его внутри. Нет, только не это, подумал Линкольн. Только не сегодня.
Он устало поднялся на крыльцо и обнаружил, что дверь дома не заперта. Когда это Дорин успела своровать новый ключ?
Он застал ее спящей на диване. Тяжелый запах перегара наполнял комнату. Если он сейчас растолкает ее, не избежать очередной пьяной сцены с криками и воплями, с разбуженными соседями. Пусть лучше спит, а разберется он с ней утром, когда Дорин протрезвеет, а сам Линкольн уже не будет валиться с ног от усталости. Он стоял, с печальным удивлением глядя на женщину, которую когда-то взял в жены. Ее рыжие волосы были спутаны, и в них уже виднелась седина. Рот был полуоткрыт. Ее дыхание было шумным – сочетание свиста и хрюканья. И все равно он не испытывал брезгливости, глядя на нее. Его, скорее, одолевали жалость и недоумение оттого, что когда-то он был в нее влюблен.
А еще – бесконечное чувство ответственности за ее судьбу.
Пожалуй, нужно накрыть ее одеялом. Только Линкольн направился к шкафу, как зазвонил телефон. Он быстро снял трубку, опасаясь, что Дорин проснется и устроит сцену.
На проводе был Пит Спаркс.
– Извини, что я так поздно, – сказал он, – но доктор Эллиот настаивала. Она сказала, что позвонит сама, если я этого не сделаю.
– Это насчет разрезанных шин? Марк уже звонил мне.
– Нет, здесь другое.
– Что случилось?
– Я нахожусь в ее офисе. Кто-то выбил все окна.
16
Стекло валялось повсюду. Сверкающими осколками были усыпаны ковер, журнальный столик и диван в приемной. Сквозь разбитые окна, ничем не защищенные от ночного воздуха, в помещение влетали снежинки и тонким кружевом оседали на мебели.
Потрясенная и притихшая, Клэр прошла в приемную. Окно над столом Веры тоже было разбито – его обломки и расколотые сосульки сверкали на клавиатуре компьютера. Ветер гонял по комнате разрозненные листки бумаги и снег – белую пургу, которая очень скоро осядет на пол и превратится в мокрые кучки мусора.
Она услышала, как Линкольн с хрустом прошел по стеклу.
– Фанеру уже везут, Клэр. Обещают усиление снегопада, поэтому лучше заколотить окна на ночь.
Она все смотрела на снег, устилавший ковер.
– Это все из-за моего выступления на собрании. Так ведь?
– Это не единственное городское здание, пострадавшее от вандализма. На этой неделе было несколько случаев.
– Но для меня это уже второй сигнал за вечер. Сначала шины. Теперь это. Только не пытайтесь убедить меня в том, что это совпадение.
В кабинет заглянул полицейский Пит Спаркс.
– От соседей я ничего не добился, Линкольн. Они позвонили в полицию, только когда услышали звон стекла, но виновника никто не видел. Напоминает историю в гараже Бартлетта на прошлой неделе. Все побили и сбежали.
– Но Джо Бартлетту разбили только одно окно, – возразила Клэр. – А у меня все. Похоже, о работе придется забыть на несколько недель.
Спаркс попытался приободрить ее.
– Да нет, окна вставят за пару дней.
– А компьютер? А испорченный ковер? Снегом занесло весь офис. Как теперь восстанавливать базу данных, счета? Даже не знаю, стоит ли тратить на это силы. Я даже не знаю, хочу ли я начинать все заново.
Она повернулась и вышла из здания.
Доктор Эллиот сидела в своей машине, когда Линкольн и Спаркс через некоторое время вышли из офиса. Они обменялись парой слов, а потом Линкольн подошел к ее пикапу и уселся рядом, на пассажирском сиденье.
Некоторое время оба молчали. Она смотрела прямо перед собой; в глазах было мутно, и проблесковые маячки патрульной машины Спаркса сливались в неясное пятно. Клэр резко и злобно смахнула набежавшие слезы.
– Сигнал, адресованный мне, прозвучал громко и ясно. Я не нужна этому городу.
– Не надо обобщать, Клэр. Это всего лишь один вандал. Один подонок…
– …который, вероятно, выражает мнение всего города. Наверное, мне стоит сегодня же собраться и уехать. Пока они не решили спалить мой дом.
Он промолчал.
– Вы ведь тоже так думаете? – поинтересовалась она, наконец взглянув на Линкольна. – Что мне ничего здесь не светит.
– Сегодня вы слишком много на себя взяли. Разговоры о консервации озера многие могли воспринять как угрозу.
– Мне не следовало ничего говорить.
– Нет, вы должны были сказать это, Клэр. Вы все сделали правильно, и я не единственный, кто так думает.
– Но никто не подошел ко мне и не поддержал.
– Поверьте мне на слово. Здесь есть люди, у которых возникают опасения насчет озера.
– Но ведь его не собираются консервировать? Они не могут этого допустить. Вместо этого они хотят убрать меня. Пытаются выжить меня из города. – Клэр посмотрела на здание своего офиса. – Что ж, у них получилось.
– Вы пробыли здесь меньше года. Должно пройти время…
– И как долго нужно здесь прожить, чтобы стать своей? Пять лет, десять? Всю жизнь? – Потянувшись к ключу зажигания, она завела мотор; из печки тут же вырвался поток холодного воздуха.
– Ваш кабинет можно отремонтировать.
– Да, здание легко восстановить.
– Все можно заменить. Окна. Компьютер.
– А пациентов? Не думаю, что после всего этого ко мне кто-нибудь придет.
– Этого вы не знаете. Вы ведь еще не пробовали.
– В самом деле? – Клэр выпрямилась и бросила на него сердитый взгляд. – Я отдала этому городу девять месяцев своей жизни! Я все время беспокоюсь о своей практике и из-за того, что очень немногие записываются ко мне на прием. Почему кто-то ненавидит меня настолько, что рассылает анонимки моим пациентам? Здесь есть люди, которые просто мечтают подставить мне подножку, и их усилия выжить меня отсюда, похоже, увенчались успехом. Я только сейчас поняла, что здесь мне ловить нечего. Транквиль отказывается от меня, Линкольн. Они хотят еще одного доктора Помроя или, может быть, Маркуса Уэлби . Но не меня.
– Должно пройти время, Клэр. Вы приезжая, людям нужно привыкнуть к вам, убедиться в том, что вы не собираетесь их бросить. Именно поэтому Эдаму Делрею везет больше. Он местный, и все знают, что он никуда не денется. Предыдущий врач, приехавший сюда из другого штата, продержался полтора года. Не смирился с нашими зимами. Тот, кто был до него, пробыл меньше года. Местные считают, что и вы не пробудете здесь долго. Они выжидают, хотят понять, сможете ли вы перезимовать. Или уедете, как все ваши предшественники.
– Зима меня не пугает. Я справлюсь и с темнотой, и с холодом. Не могу смириться лишь с тем, что я для всех чужая. И никогда не стану своей. – Она глубоко вздохнула; ее злость вдруг испарилась, сменившись усталостью. – Даже не знаю, с чего я решила, что у меня все получится. Ной так не хотел переезжать, но я его заставила. И теперь вижу, какую глупость совершила…
– А все-таки, Клэр, почему вы приехали сюда? – Он спросил так тихо, что его голос почти потонул в шепоте воздуха, вырывавшегося из радиатора.
Линкольн никогда не задавал ей этого вопроса, хотя в нем не было ничего странного. Элементарная информация, которой она никогда с ним не делилась. «Почему я приехала в Транквиль». Он ждал ее ответа, и молчание затянулось, но Клэр все меньше и меньше хотелось откровенничать с полицейским.
Он почувствовал, что ей неловко, и отвел взгляд в сторону, решив не лезть ей в душу. Когда Линкольн снова заговорил, он будто бы обращался вовсе не к ней, а просто размышлял вслух.
– Те, кто приезжает сюда, – начал он, – мне всегда кажется, будто они бегут от чего-то. От ненавистной работы, бывшего мужа. Бывшей жены. В их жизни произошла какая-то трагедия.
Она осела набок, ощутив, как ее щека коснулась ледяного стекла. «Откуда он знает? – подумала она. – О многом ли догадался?»
– Они приезжают сюда и думают, что обрели рай. Например, на время отпуска. Или просто проезжают мимо, и название города привлекает их внимание. Транквиль. Спокойствие. Именно здесь можно спрятаться, укрыться от невзгод. Они останавливаются в местном агентстве по недвижимости и рассматривают фотографии на стенах. Все эти фермерские домики, коттеджи на берегу озера.
«Это была фотография белого домика, перед которым цвели нарциссы, а рядом красовался клен с только что распустившимися листочками. У меня во дворе никогда не рос клен. Я никогда не жила там, где по ночам можно смотреть на небо и видеть звезды, а не городские огни».
– Им интересно пожить в маленьком городке, – продолжал Линкольн. – Где никто не запирает двери, а соседи выходят встретить вас с кастрюлями в руках. Но все это скорее фантазии, чем реальность, потому что таких городков, какие рождает их воображение, не существует. И проблемы, от которых они бегут, следуют за ними по пятам, из одного дома в другой.
«Ной говорил мне, что не хочет переезжать. Он говорил, что возненавидит меня, если я силой увезу его из Балтимора, от его друзей. Но нельзя позволять четырнадцатилетнему мальчику управлять твоей жизнью. Я мать. Я несу ответственность. Я знала, что так будет лучше для него, для нас обоих. Вернее, я так думала».
– На какое-то время возникает иллюзия, будто все получилось, – продолжал Линкольн. – Новый дом, новый город – это отвлекает от воспоминаний о прошлой жизни. Каждый надеется, что новая обстановка, новые возможности помогут решить все проблемы. Где и когда еще начинать новую жизнь, как не летом у озера, думают приезжие.
– Он угнал машину, – призналась Клэр.
Линкольн не ответил. Ей стало интересно, что бы она увидела сейчас в его глазах, если бы повернулась. Разумеется, не удивление; похоже, он уже знал или догадывался о том, что ее приезд в Транквиль был жестом отчаяния.
– Это не единственное преступление, которое он совершил. После того как его арестовали, я узнала и многое другое. Кражи в магазинах. Граффити. Налеты на ближайшие продуктовые магазины. Они занимались этим все вместе, Ной и его приятели. Трое мальчишек, которым просто стало скучно, и они решили внести разнообразие в свою унылую жизнь. В жизнь своих родителей. – Клэр откинулась на спинку сиденья, и ее взгляд снова устремился на пустынную улицу. Начался снегопад – снежинки, падая на лобовое окно, тут же таяли, и оставшаяся от них вода текла по стеклу, словно слезы. – Самое страшное, что я ничего об этом не знала. Вот так – он почти ничего не говорил мне, мы были словно чужие. Когда в ту ночь мне позвонили из полиции и сообщили об аварии – ведь Ной сидел в угнанной машине, – я сказала им, что это ошибка. Мой сын не мог совершить ничего подобного. Мой сын остался ночевать у своего друга. Но оказалось, что это не так. Он сидел в службе экстренной медпомощи с рваными ранами на голове. А его друг – один из хулиганов, – находился в коме. Наверное, стоит порадоваться, что мой сын никогда не забывает пристегивать ремень безопасности. Даже в угнанной машине. – Клэр покачала головой и насмешливо вздохнула. – Другие родители были удивлены не меньше моего. Они тоже не могли поверить в то, что их мальчики совершили преступление. И считали, что Ной уговорил их сделать это. Что именно Ной оказывал дурное влияние. Чего еще ожидать от мальчишки, который растет без отца? Им было безразлично, что мой сын – самый младший в компании. Все валили на него, потому что у него нет отца. И потому что я слишком много работаю и больше забочусь о чужих семьях, чем о своей.
Снег пошел сильнее, укрывая лобовое стекло белым одеялом, отрезая их от внешнего мира.
– Самое ужасное в том, что я согласилась с ними. Наверняка я что-то сделала не так, что-то недодавала сыну. И постоянно думала: как же все поправить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Пусть Уоррен сам примет решение.
Судья задумалась, и ее глаза заблестели в свете умирающего пламени. Потом она резко поднялась с кресла.
– Кажется, огонь потух, – сказала она. И, повернувшись, вышла из комнаты.
Во дворе дома Линкольна стояла машина.
Притормозив возле нее, он охнул. Хотя весь день его не было дома, в окнах гостиной горел свет, и он знал, что ждет его внутри. Нет, только не это, подумал Линкольн. Только не сегодня.
Он устало поднялся на крыльцо и обнаружил, что дверь дома не заперта. Когда это Дорин успела своровать новый ключ?
Он застал ее спящей на диване. Тяжелый запах перегара наполнял комнату. Если он сейчас растолкает ее, не избежать очередной пьяной сцены с криками и воплями, с разбуженными соседями. Пусть лучше спит, а разберется он с ней утром, когда Дорин протрезвеет, а сам Линкольн уже не будет валиться с ног от усталости. Он стоял, с печальным удивлением глядя на женщину, которую когда-то взял в жены. Ее рыжие волосы были спутаны, и в них уже виднелась седина. Рот был полуоткрыт. Ее дыхание было шумным – сочетание свиста и хрюканья. И все равно он не испытывал брезгливости, глядя на нее. Его, скорее, одолевали жалость и недоумение оттого, что когда-то он был в нее влюблен.
А еще – бесконечное чувство ответственности за ее судьбу.
Пожалуй, нужно накрыть ее одеялом. Только Линкольн направился к шкафу, как зазвонил телефон. Он быстро снял трубку, опасаясь, что Дорин проснется и устроит сцену.
На проводе был Пит Спаркс.
– Извини, что я так поздно, – сказал он, – но доктор Эллиот настаивала. Она сказала, что позвонит сама, если я этого не сделаю.
– Это насчет разрезанных шин? Марк уже звонил мне.
– Нет, здесь другое.
– Что случилось?
– Я нахожусь в ее офисе. Кто-то выбил все окна.
16
Стекло валялось повсюду. Сверкающими осколками были усыпаны ковер, журнальный столик и диван в приемной. Сквозь разбитые окна, ничем не защищенные от ночного воздуха, в помещение влетали снежинки и тонким кружевом оседали на мебели.
Потрясенная и притихшая, Клэр прошла в приемную. Окно над столом Веры тоже было разбито – его обломки и расколотые сосульки сверкали на клавиатуре компьютера. Ветер гонял по комнате разрозненные листки бумаги и снег – белую пургу, которая очень скоро осядет на пол и превратится в мокрые кучки мусора.
Она услышала, как Линкольн с хрустом прошел по стеклу.
– Фанеру уже везут, Клэр. Обещают усиление снегопада, поэтому лучше заколотить окна на ночь.
Она все смотрела на снег, устилавший ковер.
– Это все из-за моего выступления на собрании. Так ведь?
– Это не единственное городское здание, пострадавшее от вандализма. На этой неделе было несколько случаев.
– Но для меня это уже второй сигнал за вечер. Сначала шины. Теперь это. Только не пытайтесь убедить меня в том, что это совпадение.
В кабинет заглянул полицейский Пит Спаркс.
– От соседей я ничего не добился, Линкольн. Они позвонили в полицию, только когда услышали звон стекла, но виновника никто не видел. Напоминает историю в гараже Бартлетта на прошлой неделе. Все побили и сбежали.
– Но Джо Бартлетту разбили только одно окно, – возразила Клэр. – А у меня все. Похоже, о работе придется забыть на несколько недель.
Спаркс попытался приободрить ее.
– Да нет, окна вставят за пару дней.
– А компьютер? А испорченный ковер? Снегом занесло весь офис. Как теперь восстанавливать базу данных, счета? Даже не знаю, стоит ли тратить на это силы. Я даже не знаю, хочу ли я начинать все заново.
Она повернулась и вышла из здания.
Доктор Эллиот сидела в своей машине, когда Линкольн и Спаркс через некоторое время вышли из офиса. Они обменялись парой слов, а потом Линкольн подошел к ее пикапу и уселся рядом, на пассажирском сиденье.
Некоторое время оба молчали. Она смотрела прямо перед собой; в глазах было мутно, и проблесковые маячки патрульной машины Спаркса сливались в неясное пятно. Клэр резко и злобно смахнула набежавшие слезы.
– Сигнал, адресованный мне, прозвучал громко и ясно. Я не нужна этому городу.
– Не надо обобщать, Клэр. Это всего лишь один вандал. Один подонок…
– …который, вероятно, выражает мнение всего города. Наверное, мне стоит сегодня же собраться и уехать. Пока они не решили спалить мой дом.
Он промолчал.
– Вы ведь тоже так думаете? – поинтересовалась она, наконец взглянув на Линкольна. – Что мне ничего здесь не светит.
– Сегодня вы слишком много на себя взяли. Разговоры о консервации озера многие могли воспринять как угрозу.
– Мне не следовало ничего говорить.
– Нет, вы должны были сказать это, Клэр. Вы все сделали правильно, и я не единственный, кто так думает.
– Но никто не подошел ко мне и не поддержал.
– Поверьте мне на слово. Здесь есть люди, у которых возникают опасения насчет озера.
– Но ведь его не собираются консервировать? Они не могут этого допустить. Вместо этого они хотят убрать меня. Пытаются выжить меня из города. – Клэр посмотрела на здание своего офиса. – Что ж, у них получилось.
– Вы пробыли здесь меньше года. Должно пройти время…
– И как долго нужно здесь прожить, чтобы стать своей? Пять лет, десять? Всю жизнь? – Потянувшись к ключу зажигания, она завела мотор; из печки тут же вырвался поток холодного воздуха.
– Ваш кабинет можно отремонтировать.
– Да, здание легко восстановить.
– Все можно заменить. Окна. Компьютер.
– А пациентов? Не думаю, что после всего этого ко мне кто-нибудь придет.
– Этого вы не знаете. Вы ведь еще не пробовали.
– В самом деле? – Клэр выпрямилась и бросила на него сердитый взгляд. – Я отдала этому городу девять месяцев своей жизни! Я все время беспокоюсь о своей практике и из-за того, что очень немногие записываются ко мне на прием. Почему кто-то ненавидит меня настолько, что рассылает анонимки моим пациентам? Здесь есть люди, которые просто мечтают подставить мне подножку, и их усилия выжить меня отсюда, похоже, увенчались успехом. Я только сейчас поняла, что здесь мне ловить нечего. Транквиль отказывается от меня, Линкольн. Они хотят еще одного доктора Помроя или, может быть, Маркуса Уэлби . Но не меня.
– Должно пройти время, Клэр. Вы приезжая, людям нужно привыкнуть к вам, убедиться в том, что вы не собираетесь их бросить. Именно поэтому Эдаму Делрею везет больше. Он местный, и все знают, что он никуда не денется. Предыдущий врач, приехавший сюда из другого штата, продержался полтора года. Не смирился с нашими зимами. Тот, кто был до него, пробыл меньше года. Местные считают, что и вы не пробудете здесь долго. Они выжидают, хотят понять, сможете ли вы перезимовать. Или уедете, как все ваши предшественники.
– Зима меня не пугает. Я справлюсь и с темнотой, и с холодом. Не могу смириться лишь с тем, что я для всех чужая. И никогда не стану своей. – Она глубоко вздохнула; ее злость вдруг испарилась, сменившись усталостью. – Даже не знаю, с чего я решила, что у меня все получится. Ной так не хотел переезжать, но я его заставила. И теперь вижу, какую глупость совершила…
– А все-таки, Клэр, почему вы приехали сюда? – Он спросил так тихо, что его голос почти потонул в шепоте воздуха, вырывавшегося из радиатора.
Линкольн никогда не задавал ей этого вопроса, хотя в нем не было ничего странного. Элементарная информация, которой она никогда с ним не делилась. «Почему я приехала в Транквиль». Он ждал ее ответа, и молчание затянулось, но Клэр все меньше и меньше хотелось откровенничать с полицейским.
Он почувствовал, что ей неловко, и отвел взгляд в сторону, решив не лезть ей в душу. Когда Линкольн снова заговорил, он будто бы обращался вовсе не к ней, а просто размышлял вслух.
– Те, кто приезжает сюда, – начал он, – мне всегда кажется, будто они бегут от чего-то. От ненавистной работы, бывшего мужа. Бывшей жены. В их жизни произошла какая-то трагедия.
Она осела набок, ощутив, как ее щека коснулась ледяного стекла. «Откуда он знает? – подумала она. – О многом ли догадался?»
– Они приезжают сюда и думают, что обрели рай. Например, на время отпуска. Или просто проезжают мимо, и название города привлекает их внимание. Транквиль. Спокойствие. Именно здесь можно спрятаться, укрыться от невзгод. Они останавливаются в местном агентстве по недвижимости и рассматривают фотографии на стенах. Все эти фермерские домики, коттеджи на берегу озера.
«Это была фотография белого домика, перед которым цвели нарциссы, а рядом красовался клен с только что распустившимися листочками. У меня во дворе никогда не рос клен. Я никогда не жила там, где по ночам можно смотреть на небо и видеть звезды, а не городские огни».
– Им интересно пожить в маленьком городке, – продолжал Линкольн. – Где никто не запирает двери, а соседи выходят встретить вас с кастрюлями в руках. Но все это скорее фантазии, чем реальность, потому что таких городков, какие рождает их воображение, не существует. И проблемы, от которых они бегут, следуют за ними по пятам, из одного дома в другой.
«Ной говорил мне, что не хочет переезжать. Он говорил, что возненавидит меня, если я силой увезу его из Балтимора, от его друзей. Но нельзя позволять четырнадцатилетнему мальчику управлять твоей жизнью. Я мать. Я несу ответственность. Я знала, что так будет лучше для него, для нас обоих. Вернее, я так думала».
– На какое-то время возникает иллюзия, будто все получилось, – продолжал Линкольн. – Новый дом, новый город – это отвлекает от воспоминаний о прошлой жизни. Каждый надеется, что новая обстановка, новые возможности помогут решить все проблемы. Где и когда еще начинать новую жизнь, как не летом у озера, думают приезжие.
– Он угнал машину, – призналась Клэр.
Линкольн не ответил. Ей стало интересно, что бы она увидела сейчас в его глазах, если бы повернулась. Разумеется, не удивление; похоже, он уже знал или догадывался о том, что ее приезд в Транквиль был жестом отчаяния.
– Это не единственное преступление, которое он совершил. После того как его арестовали, я узнала и многое другое. Кражи в магазинах. Граффити. Налеты на ближайшие продуктовые магазины. Они занимались этим все вместе, Ной и его приятели. Трое мальчишек, которым просто стало скучно, и они решили внести разнообразие в свою унылую жизнь. В жизнь своих родителей. – Клэр откинулась на спинку сиденья, и ее взгляд снова устремился на пустынную улицу. Начался снегопад – снежинки, падая на лобовое окно, тут же таяли, и оставшаяся от них вода текла по стеклу, словно слезы. – Самое страшное, что я ничего об этом не знала. Вот так – он почти ничего не говорил мне, мы были словно чужие. Когда в ту ночь мне позвонили из полиции и сообщили об аварии – ведь Ной сидел в угнанной машине, – я сказала им, что это ошибка. Мой сын не мог совершить ничего подобного. Мой сын остался ночевать у своего друга. Но оказалось, что это не так. Он сидел в службе экстренной медпомощи с рваными ранами на голове. А его друг – один из хулиганов, – находился в коме. Наверное, стоит порадоваться, что мой сын никогда не забывает пристегивать ремень безопасности. Даже в угнанной машине. – Клэр покачала головой и насмешливо вздохнула. – Другие родители были удивлены не меньше моего. Они тоже не могли поверить в то, что их мальчики совершили преступление. И считали, что Ной уговорил их сделать это. Что именно Ной оказывал дурное влияние. Чего еще ожидать от мальчишки, который растет без отца? Им было безразлично, что мой сын – самый младший в компании. Все валили на него, потому что у него нет отца. И потому что я слишком много работаю и больше забочусь о чужих семьях, чем о своей.
Снег пошел сильнее, укрывая лобовое стекло белым одеялом, отрезая их от внешнего мира.
– Самое ужасное в том, что я согласилась с ними. Наверняка я что-то сделала не так, что-то недодавала сыну. И постоянно думала: как же все поправить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53