И сейчас, стоя возле окна и глядя на снег, она удивлялась тому, как же она могла упустить столь очевидный ответ.
С поста дежурной медсестры она позвонила в Медицинский центр восточного Мэна и попросила к телефону доктора Клевенджера из отделения патологии.
– Я пытался дозвониться вам вечером, – сказал он. – Оставил сообщение на вашем домашнем автоответчике.
– Это насчет иммуноферментного анализа Уоррена Эмерсона? Я как раз и звоню по этому поводу.
– Да, у нас готов результат. Боюсь разочаровать вас, но антител к Taenia solium не выявлено.
Она помолчала.
– Понятно.
– Вы, я вижу, не слишком-то удивлены. В отличие от меня.
– Ошибки быть не может?
– Есть вероятность, но очень маленькая. Чтобы быть абсолютно уверенными, мы также провели тест по тому мальчику, Тейлору Дарнеллу.
– И он тоже отрицательный.
– О, так вы уже все знаете.
– Нет, я не знала. Просто догадалась.
– Что ж, тот карточный домик, который мы построили, рухнул. Ни у одного пациента не обнаружено антител свиного цепня. Не могу объяснить причины бешенства у детей. Знаю только, что дело не в цистицеркозе. И еще мне непонятно, откуда у господина Эмерсона взялась та киста в мозге.
– Но вы ведь полагаете, что это была какая-то личинка?
– Ну да, или странный результат окрашивания.
– А мог это быть другой паразит – не Taenia?
– Что за паразит?
– Тот, что проникает в организм через нос. Он сворачивается внутри одной из пазух и сидит там, никому не видимый. А потом организм его исторгает или он умирает самостоятельно. Биологические яды, которые он выделяет, абсорбируются непосредственно мембранами носа и попадают в кровь хозяина.
– А разве на томограмме этого не видно?
– Нет. В том-то все и дело, что паразит выглядит вполне безобидно. Как сгусток слизи. – Во всяком случае, так было у Скотти Брэкстона.
– Если паразит сидел в пазухе, как он проник в мозг Уоррена Эмерсона?
– Вспомните анатомию. Между мозгом и лобной пазухой всего лишь тонкая костная перегородка. Паразит мог разрушить ее.
– Знаете, теория просто великолепная. Беда в том, что нет такого паразита, который бы вписался в такую клиническую картину. Во всяком случае в справочниках я такого не встречал.
– А может, что-то не попало в справочники?
– Вы хотите сказать, что это какой-то совершенно новый вид паразита? – Клевенджер расхохотался. – Если бы! Это была бы научная сенсация. Мое имя как первооткрывателя было бы увековечено в истории. Тения клевенджерия. Красиво звучит, верно? Но пока в моем распоряжении лишь выродившаяся неопознаваемая личинка. И ни одной живой твари, которую можно было бы показать и описать.
«Только дождевой червь».
По дороге в Транквиль она вдруг поняла, что ей недостает нескольких фрагментов для полной картины. Получить их можно только от Макса Татуайлера. Она даст ему возможность объясниться с глазу на глаз; ведь он был ее другом, и она могла бы ему позволить оправдаться. Она была замужем за ученым и знала, какая лихорадка пожирает их, когда они оказываются на пороге открытия. Да, она понимала, почему Макс мог спрятать образец и держать его в секрете, пока еще нет подтверждений, что он открыл новый вид паразита. Но что было непонятно и уж совсем непростительно, – что он скрыл информацию от нее и врачей, которые лечат Ноя. Информацию, которая была жизненно необходима ее сыну.
Ее злость усиливалась с каждым километром.
«Сначала поговори с ним, – напомнила она себе. – Ты можешь ошибаться. Возможно, Макс не имеет к этому никакого отношения».
Подъезжая к окраинам Транквиля, она была уже настолько взволнована, что решила не откладывать встречу. Ей хотелось немедленно объясниться с Максом.
Она поехала к его коттеджу.
Его машины видно не было. Оставив автомобиль на подъездной дорожке, она направилась к крыльцу и вдруг заметила следы, уходящие от дома. Она пошла по ним к лесу и вскоре увидела, что они обрываются на пятачке примятого снега, смешанного с грязью. Она присела на корточки и рукой в перчатке разгребла потревоженный снег. Примерно на двенадцатисантиметровой глубине Клэр нащупала слой рыхлой почвы и опавших листьев. Зачерпнув пригоршню земли, она увидела что-то блестящее и извивающееся на ладони. Дождевой червь. Она снова зарыла его в землю и вышла из леса.
На крыльце она поискала лопату, зная, что она где-то обязательно должна быть. Инструмент с примерзшими к черенку комьями земли обнаружился возле поленницы, вместе с топориком.
Дверь оказалась незапертой; Клэр вошла в коттедж и сразу поняла, почему Макс не позаботился о сохранности своего жилища. В доме почти не осталось его личных вещей. То, что она увидела, – мебель, посуда – должно быть, предоставлялось в аренду вместе с коттеджем. Она обошла спальни, кухню и обнаружила лишь некоторые забытые вещи ученого: коробку с книгами, корзину с грязным бельем, кое-какую еду в холодильнике. К стене гостиной кнопками была прикреплена топографическая карта реки Мигоки. Он вернется за этим, подумала Клэр. И я его дождусь.
Ее взгляд упал на коробку с книгами. На ней сохранился почтовый ярлык с указанием имени и адреса получателя: «Лаборатории Энсон».
Это было название справочной лаборатории, где делали анализы крови Скотти и Тейлора и откуда пришли отрицательные результаты по токсинам. «Фальшивки? – удивилась она про себя, – но, если так, что они пытались скрыть?» Именно эта лаборатория недавно выдала грант Педиатрической группе Двух Холмов на забор крови у местных подростков. Почему «Энсон» заинтересовались детьми Транквиля?
Она достала сотовый телефон и позвонила Энтони из лаборатории больницы Нокс.
– Что вам известно о «Лабораториях Энсон»? – спросила она. – Как получилось, что именно с ними наша больница подписала договор?
– Ну, это странная история. Обычно мы отсылали все пробы по газовой хроматографии, массовой спектрометрии и радиоиммуноанализу в лабораторию «Бладтек» в Портленд. А месяца два назад вдруг стали работать с «Энсон».
– Кто принимал решение?
– Наш главный патолог. Смена партнера имела смысл, поскольку «Энсон» предоставил серьезные скидки. Больница не смогла устоять. Мы на этом экономим десятки тысяч баксов.
– Вы не могли бы разузнать о них поподробнее? Мне это нужно срочно. Можете связаться со мной по пейджеру.
– А что именно вы хотите выяснить?
– Все. Занимаются ли они чем-то еще помимо диагностики. И что за интерес у них к Транквилю.
– Попробую.
Она нажала отбой. Даже с включенным электрическим отоплением в комнате было прохладно. Она разожгла огонь в дровяной печи и приготовила завтрак из скудных припасов Макса. Кофе и тост с маслом, сморщенное яблоко. К тому времени, как она управилась с едой, печь так раскалилась, что от жары Клэр стало клонить в сон. Она снова позвонила в больницу узнать о состоянии Ноя, после чего села у окна и стала ждать.
Не может же он избегать ее вечно.
Когда она в изумлении открыла глаза и поняла, что задремала, ей показалось, что прошло всего несколько минут. Шею ломило от неудобной позы. Было три часа, и утренний свет уступил место блеклым послеполуденным лучам.
Она встала и, растирая затекшую шею, стала бесцельно слоняться по домику. Прошла в спальню, вернулась на кухню. Где же он? Должен же он вернуться за своим грязным бельем!
Она остановилась в гостиной, и ее взгляд привлекла топографическая карта на стене. Она подошла ближе, внезапно обратив внимание на Буковый Холм, высота 294 метра. Что там говорила Лоис Катберт на городском собрании? Речь тогда зашла о том, что люди видели огни на холме; ходили слухи, будто по ночам в лесу собираются сатанисты.
Лоис объяснила природу этих огней. «Просто один приезжий биолог, доктор Татуайлер, рыскает по ночам в поисках саламандр. Я сама недавно едва не наткнулась на него в темноте, когда он спускался с холма».
В распоряжении Клэр оставался всего лишь час дневного света; ей нужно было успеть найти то, что она искала. И она уже знала, с чего начать.
Она вышла из коттеджа и села в машину.
Снег облегчит ее поиски. Она свернула на дорогу, ведущую к Буковому Холму. Приближаясь к владениям Эмерсона, она сбавила скорость и заметила, что дорога к его дому не расчищена. После того как она приезжала сюда последний раз кормить кошку, прошел снегопад, но свежей колеи от колес не просматривалось. Она проехала мимо. Других домов поблизости не было, и асфальтовая дорога сменилась проселочной. Когда-то давно здесь проходила лесовозная просека; сейчас ею пользовались лишь охотники да любители пеших прогулок, прокладывавшие себе путь к вершине холма, откуда открывался панорамный вид. Городские снегоуборочные машины еще не расчистили ее после недавнего снегопада, и передвигаться по ней на «Субару» было довольно сложно. Но до нее здесь проезжала другая машина; Клэр видела следы протектора.
Через несколько сотен метров следы свернули с дороги и резко оборвались у сосновых зарослей. Никакой машины поблизости не стояло; тот, кто приезжал сюда, явно уже уехал. Разве что оставил после себя глубокие следы ног в сугробах.
Она вышла из машины и вгляделась в отпечатки подошв. Их оставили большие ботинки – мужского размера. Они уходили в лес, потом возвращались назад – таких кругов было несколько.
Клэр часто слышала о том, что снег – лучший друг охотника. Сейчас она и сама была охотником, идущим по следу в самую чащу. Она не боялась заблудиться. На случай темноты у нее был припасен фонарик, в кармане лежал мобильный телефон, а по следам всегда можно было вернуться к машине. Справа она услышала шум воды и догадалась, что где-то поблизости находится река. Следы тянулись параллельно берегу, слегка забирая вверх, к нагромождению массивных валунов.
Клэр остановилась, невольно залюбовавшись зрелищем. Тающий снег, стекая по камням, снова замерзал, образуя голубоватые ледяные водопады. Стоя на месте древнего оползня, она размышляла, куда могли деться следы. Неужели Макс забрался на вершину по этим камням? Ветер до блеска отполировал ледяные глыбы. Это было бы смертельно опасное восхождение.
Шум реки снова привлек ее внимание. Она посмотрела вниз, где бегущая вода размыла снег, и заметила отпечаток подошвы, оставленный на черной земле. Если он перебрался через речку, почему тогда его следов нет на противоположном берегу?
Она шагнула в реку, и тут же ледяная вода просочилась в шнуровочные отверстия ее ботинок. Она сделала следующий шаг, и вот уже вода хлынула в ботинки, омыла манжеты брюк. Только тогда она заметила расщелину между камнями.
Ее было почти не видно за раскидистым кустом, который летом наверняка покрывался густой листвой. Чтобы добраться до расщелины, ей пришлось пройти по колено в воде. Выбравшись на каменистый берег, она протиснулась в узкий лаз, за которым открылось некое подобие пещеры.
Здесь было достаточно просторно, чтобы стоять в полный рост. Хотя в пещеру проникал лишь тусклый свет из лаза, Клэр смогла различить смутные очертания окружающего пространства. Слышно было, как капает, стекая по каменным стенам, вода. Солнце, должно быть, заглядывало сюда с другой стороны. Есть ли еще один проход? Ей показалось, что впереди, под арочным сводом камней, замаячил слабый свет. Значит, там еще одна пещера.
Она пролезла под аркой и почти сразу же рухнула вниз, покатившись по камням. Приземлилась Клэр на мокром валуне. От удара болела голова, а перед глазами все плыло. Она лежала, выжидая, пока прояснится сознание. Наверху что-то зашуршало и захлопало крыльями. «Летучие мыши».
Постепенно пульсирующая боль в голове сменилась монотонной ноющей болью, но перед глазами по-прежнему вспыхивали галлюциногенные зеленые огоньки. Симптомы отслоения сетчатки, с тревогой подумала она. Скоро ослепну.
Она медленно поднялась на ноги, пытаясь опереться о стену пещеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
С поста дежурной медсестры она позвонила в Медицинский центр восточного Мэна и попросила к телефону доктора Клевенджера из отделения патологии.
– Я пытался дозвониться вам вечером, – сказал он. – Оставил сообщение на вашем домашнем автоответчике.
– Это насчет иммуноферментного анализа Уоррена Эмерсона? Я как раз и звоню по этому поводу.
– Да, у нас готов результат. Боюсь разочаровать вас, но антител к Taenia solium не выявлено.
Она помолчала.
– Понятно.
– Вы, я вижу, не слишком-то удивлены. В отличие от меня.
– Ошибки быть не может?
– Есть вероятность, но очень маленькая. Чтобы быть абсолютно уверенными, мы также провели тест по тому мальчику, Тейлору Дарнеллу.
– И он тоже отрицательный.
– О, так вы уже все знаете.
– Нет, я не знала. Просто догадалась.
– Что ж, тот карточный домик, который мы построили, рухнул. Ни у одного пациента не обнаружено антител свиного цепня. Не могу объяснить причины бешенства у детей. Знаю только, что дело не в цистицеркозе. И еще мне непонятно, откуда у господина Эмерсона взялась та киста в мозге.
– Но вы ведь полагаете, что это была какая-то личинка?
– Ну да, или странный результат окрашивания.
– А мог это быть другой паразит – не Taenia?
– Что за паразит?
– Тот, что проникает в организм через нос. Он сворачивается внутри одной из пазух и сидит там, никому не видимый. А потом организм его исторгает или он умирает самостоятельно. Биологические яды, которые он выделяет, абсорбируются непосредственно мембранами носа и попадают в кровь хозяина.
– А разве на томограмме этого не видно?
– Нет. В том-то все и дело, что паразит выглядит вполне безобидно. Как сгусток слизи. – Во всяком случае, так было у Скотти Брэкстона.
– Если паразит сидел в пазухе, как он проник в мозг Уоррена Эмерсона?
– Вспомните анатомию. Между мозгом и лобной пазухой всего лишь тонкая костная перегородка. Паразит мог разрушить ее.
– Знаете, теория просто великолепная. Беда в том, что нет такого паразита, который бы вписался в такую клиническую картину. Во всяком случае в справочниках я такого не встречал.
– А может, что-то не попало в справочники?
– Вы хотите сказать, что это какой-то совершенно новый вид паразита? – Клевенджер расхохотался. – Если бы! Это была бы научная сенсация. Мое имя как первооткрывателя было бы увековечено в истории. Тения клевенджерия. Красиво звучит, верно? Но пока в моем распоряжении лишь выродившаяся неопознаваемая личинка. И ни одной живой твари, которую можно было бы показать и описать.
«Только дождевой червь».
По дороге в Транквиль она вдруг поняла, что ей недостает нескольких фрагментов для полной картины. Получить их можно только от Макса Татуайлера. Она даст ему возможность объясниться с глазу на глаз; ведь он был ее другом, и она могла бы ему позволить оправдаться. Она была замужем за ученым и знала, какая лихорадка пожирает их, когда они оказываются на пороге открытия. Да, она понимала, почему Макс мог спрятать образец и держать его в секрете, пока еще нет подтверждений, что он открыл новый вид паразита. Но что было непонятно и уж совсем непростительно, – что он скрыл информацию от нее и врачей, которые лечат Ноя. Информацию, которая была жизненно необходима ее сыну.
Ее злость усиливалась с каждым километром.
«Сначала поговори с ним, – напомнила она себе. – Ты можешь ошибаться. Возможно, Макс не имеет к этому никакого отношения».
Подъезжая к окраинам Транквиля, она была уже настолько взволнована, что решила не откладывать встречу. Ей хотелось немедленно объясниться с Максом.
Она поехала к его коттеджу.
Его машины видно не было. Оставив автомобиль на подъездной дорожке, она направилась к крыльцу и вдруг заметила следы, уходящие от дома. Она пошла по ним к лесу и вскоре увидела, что они обрываются на пятачке примятого снега, смешанного с грязью. Она присела на корточки и рукой в перчатке разгребла потревоженный снег. Примерно на двенадцатисантиметровой глубине Клэр нащупала слой рыхлой почвы и опавших листьев. Зачерпнув пригоршню земли, она увидела что-то блестящее и извивающееся на ладони. Дождевой червь. Она снова зарыла его в землю и вышла из леса.
На крыльце она поискала лопату, зная, что она где-то обязательно должна быть. Инструмент с примерзшими к черенку комьями земли обнаружился возле поленницы, вместе с топориком.
Дверь оказалась незапертой; Клэр вошла в коттедж и сразу поняла, почему Макс не позаботился о сохранности своего жилища. В доме почти не осталось его личных вещей. То, что она увидела, – мебель, посуда – должно быть, предоставлялось в аренду вместе с коттеджем. Она обошла спальни, кухню и обнаружила лишь некоторые забытые вещи ученого: коробку с книгами, корзину с грязным бельем, кое-какую еду в холодильнике. К стене гостиной кнопками была прикреплена топографическая карта реки Мигоки. Он вернется за этим, подумала Клэр. И я его дождусь.
Ее взгляд упал на коробку с книгами. На ней сохранился почтовый ярлык с указанием имени и адреса получателя: «Лаборатории Энсон».
Это было название справочной лаборатории, где делали анализы крови Скотти и Тейлора и откуда пришли отрицательные результаты по токсинам. «Фальшивки? – удивилась она про себя, – но, если так, что они пытались скрыть?» Именно эта лаборатория недавно выдала грант Педиатрической группе Двух Холмов на забор крови у местных подростков. Почему «Энсон» заинтересовались детьми Транквиля?
Она достала сотовый телефон и позвонила Энтони из лаборатории больницы Нокс.
– Что вам известно о «Лабораториях Энсон»? – спросила она. – Как получилось, что именно с ними наша больница подписала договор?
– Ну, это странная история. Обычно мы отсылали все пробы по газовой хроматографии, массовой спектрометрии и радиоиммуноанализу в лабораторию «Бладтек» в Портленд. А месяца два назад вдруг стали работать с «Энсон».
– Кто принимал решение?
– Наш главный патолог. Смена партнера имела смысл, поскольку «Энсон» предоставил серьезные скидки. Больница не смогла устоять. Мы на этом экономим десятки тысяч баксов.
– Вы не могли бы разузнать о них поподробнее? Мне это нужно срочно. Можете связаться со мной по пейджеру.
– А что именно вы хотите выяснить?
– Все. Занимаются ли они чем-то еще помимо диагностики. И что за интерес у них к Транквилю.
– Попробую.
Она нажала отбой. Даже с включенным электрическим отоплением в комнате было прохладно. Она разожгла огонь в дровяной печи и приготовила завтрак из скудных припасов Макса. Кофе и тост с маслом, сморщенное яблоко. К тому времени, как она управилась с едой, печь так раскалилась, что от жары Клэр стало клонить в сон. Она снова позвонила в больницу узнать о состоянии Ноя, после чего села у окна и стала ждать.
Не может же он избегать ее вечно.
Когда она в изумлении открыла глаза и поняла, что задремала, ей показалось, что прошло всего несколько минут. Шею ломило от неудобной позы. Было три часа, и утренний свет уступил место блеклым послеполуденным лучам.
Она встала и, растирая затекшую шею, стала бесцельно слоняться по домику. Прошла в спальню, вернулась на кухню. Где же он? Должен же он вернуться за своим грязным бельем!
Она остановилась в гостиной, и ее взгляд привлекла топографическая карта на стене. Она подошла ближе, внезапно обратив внимание на Буковый Холм, высота 294 метра. Что там говорила Лоис Катберт на городском собрании? Речь тогда зашла о том, что люди видели огни на холме; ходили слухи, будто по ночам в лесу собираются сатанисты.
Лоис объяснила природу этих огней. «Просто один приезжий биолог, доктор Татуайлер, рыскает по ночам в поисках саламандр. Я сама недавно едва не наткнулась на него в темноте, когда он спускался с холма».
В распоряжении Клэр оставался всего лишь час дневного света; ей нужно было успеть найти то, что она искала. И она уже знала, с чего начать.
Она вышла из коттеджа и села в машину.
Снег облегчит ее поиски. Она свернула на дорогу, ведущую к Буковому Холму. Приближаясь к владениям Эмерсона, она сбавила скорость и заметила, что дорога к его дому не расчищена. После того как она приезжала сюда последний раз кормить кошку, прошел снегопад, но свежей колеи от колес не просматривалось. Она проехала мимо. Других домов поблизости не было, и асфальтовая дорога сменилась проселочной. Когда-то давно здесь проходила лесовозная просека; сейчас ею пользовались лишь охотники да любители пеших прогулок, прокладывавшие себе путь к вершине холма, откуда открывался панорамный вид. Городские снегоуборочные машины еще не расчистили ее после недавнего снегопада, и передвигаться по ней на «Субару» было довольно сложно. Но до нее здесь проезжала другая машина; Клэр видела следы протектора.
Через несколько сотен метров следы свернули с дороги и резко оборвались у сосновых зарослей. Никакой машины поблизости не стояло; тот, кто приезжал сюда, явно уже уехал. Разве что оставил после себя глубокие следы ног в сугробах.
Она вышла из машины и вгляделась в отпечатки подошв. Их оставили большие ботинки – мужского размера. Они уходили в лес, потом возвращались назад – таких кругов было несколько.
Клэр часто слышала о том, что снег – лучший друг охотника. Сейчас она и сама была охотником, идущим по следу в самую чащу. Она не боялась заблудиться. На случай темноты у нее был припасен фонарик, в кармане лежал мобильный телефон, а по следам всегда можно было вернуться к машине. Справа она услышала шум воды и догадалась, что где-то поблизости находится река. Следы тянулись параллельно берегу, слегка забирая вверх, к нагромождению массивных валунов.
Клэр остановилась, невольно залюбовавшись зрелищем. Тающий снег, стекая по камням, снова замерзал, образуя голубоватые ледяные водопады. Стоя на месте древнего оползня, она размышляла, куда могли деться следы. Неужели Макс забрался на вершину по этим камням? Ветер до блеска отполировал ледяные глыбы. Это было бы смертельно опасное восхождение.
Шум реки снова привлек ее внимание. Она посмотрела вниз, где бегущая вода размыла снег, и заметила отпечаток подошвы, оставленный на черной земле. Если он перебрался через речку, почему тогда его следов нет на противоположном берегу?
Она шагнула в реку, и тут же ледяная вода просочилась в шнуровочные отверстия ее ботинок. Она сделала следующий шаг, и вот уже вода хлынула в ботинки, омыла манжеты брюк. Только тогда она заметила расщелину между камнями.
Ее было почти не видно за раскидистым кустом, который летом наверняка покрывался густой листвой. Чтобы добраться до расщелины, ей пришлось пройти по колено в воде. Выбравшись на каменистый берег, она протиснулась в узкий лаз, за которым открылось некое подобие пещеры.
Здесь было достаточно просторно, чтобы стоять в полный рост. Хотя в пещеру проникал лишь тусклый свет из лаза, Клэр смогла различить смутные очертания окружающего пространства. Слышно было, как капает, стекая по каменным стенам, вода. Солнце, должно быть, заглядывало сюда с другой стороны. Есть ли еще один проход? Ей показалось, что впереди, под арочным сводом камней, замаячил слабый свет. Значит, там еще одна пещера.
Она пролезла под аркой и почти сразу же рухнула вниз, покатившись по камням. Приземлилась Клэр на мокром валуне. От удара болела голова, а перед глазами все плыло. Она лежала, выжидая, пока прояснится сознание. Наверху что-то зашуршало и захлопало крыльями. «Летучие мыши».
Постепенно пульсирующая боль в голове сменилась монотонной ноющей болью, но перед глазами по-прежнему вспыхивали галлюциногенные зеленые огоньки. Симптомы отслоения сетчатки, с тревогой подумала она. Скоро ослепну.
Она медленно поднялась на ноги, пытаясь опереться о стену пещеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53