— Не мочить, через три дня можно снять, — улыбаясь сказал он.
— Спасибо! — Денис тихонько поставил на стул пакет, в котором лежала бутылка коньяка «Реми Мартэн».
Хирург снова улыбнулся и молча кивнул.
Денис вышел в коридор.
Вдруг он увидел маленькую хрупкую девушку, сидевшую на кушетке. Девушка упиралась обеими руками в края кушетки и тяжело дышала.
Она потянулась к своей сумке, но так неловко, что сумка упала на пол.
Денис быстро подошел и присел на корточки.
— Вам плохо? — спросил он и мысленно выругался: «Конечно, плохо! Ты что, не видишь?»
Девушка закашлялась. Лицо налилось краской, но кончик острого носа и губы посинели.
Она пожала плечами и через силу выдавила:
— Да уж… нехорошо…
— Вам помочь? — сказал Денис.
— Если… вы… не слишком… заняты… — прохрипела девушка и кивнула в сторону сумочки.
Денис схватил сумочку и, поймав утвердительный взгляд, перевернул ее, вывалив содержимое прямо на пол. Девушка одобрительно кивнула.
Он отбросил в сторону паспорт, флакончик с лаком для ногтей, тюбик с витаминами, нераспечатанную пачку сигарет и наконец нашел то, что, по его мнению, должно было помочь, — небольшой цилиндрик с пластмассовой насадкой. Ингалятор.
Денис протянул его девушке.
— Да?
Девушка взяла ингалятор.
— И сигарету… — сказала она. Так серьезно, что Денис на мгновение ей поверил.
Девушка запрокинула голову и пару раз нажала на колпачок ингалятора. Ее дыхание стало не таким шумным, губы порозовели.
— И вы еще курите? — укоризненно спросил Истомин.
Девушка смотрела в потолок. Она словно к чему-то прислушивалась. Затем она еще раз брызнула себе в рот и только после этого взглянула на Дениса.
— Моя обычная проблема. Я почему-то кажусь всем идиоткой… — Она сокрушенно покачала головой. — Конечно, нет. Куда мне курить, с моей-то астмой?
Ее ответ сбил Дениса с толку.
— Зачем вам тогда сигареты?
— Чтобы проявлять силу воли и удерживаться от соблазна, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала девушка.
— А-а-а…
Откровенно говоря, Истомин не смог найти в ее словах даже видимости логики, но почему-то поверил, что она есть. Девушка выглядела убедительно.
Он стал собирать вещи, разбросанные на полу, и складывать их обратно в сумку. Только сейчас он заметил, что сумка испачкана разноцветными мазками краски.
— Вам лучше? — спросил он, протягивая ей сумку.
— Я бы еще выпила кофе, — был ответ. Увидев, что Денис замешкался, девушка уточнила: — Желательно капучино.
— Э-э-э…
— Дорогой мой, коли уж взялись спасать девушку, так спасайте по полной программе. Ингалятор был мой, стало быть, кофе — за вами.
И опять никакой логики, но железная, непробиваемая убедительность.
Денису стало весело. Он вдруг подумал, что и сам не прочь пригласить эту смешную девчонку со странными чертами лица на чашку кофе.
— Это справедливо, — согласился он. — Ингалятор — ваш, кофе — мой. Меня зовут Денис.
— Неплохо. — Девушка встряхнула головой. Густые кудри взметнулись вверх, и Денис почувствовал их запах, к которому примешивался горьковатый аромат лекарства. — Дронт. Додо…
— Что?
— Я — Алиса. Ну помните «Алису в стране чудес»? Там с ней был Дронт. Впрочем… — Она притворно нахмурилась. — Если вам больше нравится быть Котом Базилио…
— Нет уж, лучше я буду Дронтом, — поспешил ответить он.
— Мудрое решение! — кивнула Алиса.
— А как же врач? — спросил Денис. — Может, дождетесь своей очереди?
— А-а-а… Боюсь, она скажет мне то же самое. Аллергия на краски и угольную пыль.
— Работаете маляром в шахте?
— Хуже. Шахтером в малярке.
Они рассмеялись. Девушка встала и повесила сумку на плечо. Алиса едва доставала Денису до подмышки.
Она была хрупкой и в то же время угловатой; во всех ее движениях сквозила грация подстреленной птички, но Денису это очень понравилось. Он сам не знал почему, да и не задавался этим глупым вопросом.
— Ну-с… Куда пойдем? — спросила Алиса.
Денис помедлил. Потом решился: «А почему бы и нет?»
— Можно пойти ко мне.
— Угу… — Алиса отступила на два шага и смерила его внимательным взглядом с головы до ног. Потом с ног до головы. — Предлагаешь мне сразу нырнуть в кроличью нору?
Его предложение послужило сигналом перейти на «ты».
— Насколько я знаю, это единственный способ попасть в Страну чудес. Я же Дронт, не забывай.
— Дронт… И довольно активный.
Вот те раз! Минуту назад она первой предложила ему выпить кофе, а теперь упрекает в излишней активности?
— Хм… — Алиса выглядела задумчивой. Она будто разговаривала сама с собой. — У меня есть выбор?
Девушка еще раз внимательно и очень пристрастно оглядела Дениса. Истомин, подыгрывая, совершил полный оборот, предоставляя возможность осмотреть себя со всех сторон.
— Только если кофе будет очень хорошим. А еще лучше — с коньяком… — пробормотала Алиса.
— Можно и коньяк с кофе, — веско сказал Денис.
— Рыцарь, не сбивайтесь на банальности. «Напоить и овладеть» — это не ваш стиль.
— Ладно, не буду, — заверил он.
— Но я оценила вашу готовность пойти на некоторые затраты. Да. Оценила, и даже готова это всячески поощрять.
Алиса повернулась и стремительно, что никак не вязалось с ее обликом, пошла по коридору в сторону лестницы. Денис последовал за ней.
— Мне нужны краски, пастель и несколько новых рамок, — не оборачиваясь, сказала она. — Желаешь маленько помеценатствовать, Дронт?
Денис понял, что обрел родственную душу. С ней он мог болтать о чем угодно, не рискуя быть неправильно понятым.
— Алиса! С тобой я готов на любые извращения!
Алиса, так же не оборачиваясь, удовлетворенно кивнула.
— Да-да-да. А ты надеешься на что-то еще, кроме жутких извращений?
Последнее слово все равно оставалось за ней.
Они отправились к нему и уделили должное внимание кофе, но после. Примерно через полтора часа.
Все произошло так просто и естественно, что Денис не знал, что и подумать. Его несколько сбила с толку эта деловитая доступность. При этом в девушке была какая-то настоящая, не наигранная, чистота.
Из юношеского тщеславия он хотел спросить у Алисы о причинах столь быстрого согласия, но никак не мог решиться.
Она сама все почувствовала.
Денис лежал в постели, а Алиса подошла к окну, отдернула занавески и стала крутиться в солнечных лучах, чтобы он хорошенько рассмотрел ее. Откровенно говоря, смотреть было особенно не на что: худенькие ножки, тонкие ручки, выпирающие ключицы и маленькие груди, размером напоминавшие кнопки в лифте.
— Размышляешь, как это случилось? — спросила она.
— Да нет… — неуверенно протянул Денис. Алиса покачала головой.
— Вижу, этот вопрос не дает тебе покоя… Забей! Просто захотела — и все! И знаешь… — Она подошла к нему и нагнулась, подставив для поцелуя сосок — коричневатый и твердый, как спелая вишня.
Денис лизнул его кончиком языка. Потом нежно обхватил губами.
— Муррр… — сказала Алиса. Затем она вдруг резко отпрянула и запустила пальчики с острыми коготками в густые волосы. — Знаешь, теперь ты не будешь хвастаться перед своими друзьями, что ты меня трахнул.
— Да я и… — пробовал возразить Денис, но Алиса перебила.
— Нет-нет! Даже и не вздумай! Потому что тогда я всем расскажу, что это неправда!
Она погрозила ему пальчиком.
— Это Я тебя трахнула!!!
Алиса зашипела, как кошка, и бросилась прямо на него. Денис едва успел откатиться в сторону, благо было куда. Бабушкина кровать могла вместить по меньшей мере десять человек, и Денис подозревал, что бабуля неспроста остановила свой выбор именно на ней.
Денис зажал Алису в угол и закрыл своим телом. Человек, чуть было не прогрызший брюхо другому, совершенно его не интересовал.
Алиса, дерматиновая папка с «ватманами» и ингалятор. Вот о чем он думал в тот момент.
И самое главное — не подставлять судьбе мягкий незащищенный животик.
Что бы ни случилось, не расстегивать пиджак!
Константинов был готов.
Чужие взгляды липкой паутиной опутывали его, но это никак не задевало. И даже не трогало. Он считал секунды.
Когда поезд стал резко тормозить и люди начали валиться друг на друга, Константинов увидел свободное пространство у неработающих дверей и, собрав все силы, метнулся туда. Он знал, что одним торможением дело не кончится.
Владимир постарался сгруппироваться, одновременно намечая мягкую «подушку». Рядом стоял седой толстый мужчина, и Константинов прижался к нему.
Он отметил удивление и нескрываемое недовольство в глазах толстяка и закрыл голову руками. Седой даже хотел отпихнуть его от себя, но тут последовал страшный удар.
Константинов почувствовал, как кто-то со всего размаху уткнулся в его спину, но это было не так уж важно. Главное, что голова и ребра были надежно прикрыты.
Инерция многотонного поезда, словно пламя догорающего костра, вспыхнула в последний раз и, встретив на своем пути огромную бетонную глыбу, подпираемую массой влажного песка, погасла.
«Самое время подсчитывать потери», — усмехнулся про себя Константинов.
Ему повезло (хотя это вряд ли можно было назвать простым везением) — он вышел из столкновения почти без потерь, если не принимать во внимание царапину на лбу, оставленную «молнией» на куртке седого толстяка.
Константинов машинально провел по царапине тыльной стороной ладони. Крови не было, только острая саднящая боль.
Он понимал, что тянуть нельзя. Люди придут в себя, и тогда в вагоне будет не развернуться.
«Время — деньги», — еще одно незыблемое правило бизнеса. Это он усвоил хорошо.
Седой мужчина, послуживший для Константинова «подушкой безопасности», держался за рассеченный лоб. Между пальцами бойко капала кровь.
Константинов схватил толстяка и толкнул его на толпу. Еще не оправившийся от удара и потому плохо соображающий толстяк промычал что-то неразборчивое и попытался схватить Владимира свободной рукой, но он уже почувствовал легкость во всем теле. Легкость и быстроту, как обещание чудесного спасения.
Он резко развернулся на пятке и с ловкостью, о существовании которой раньше и не подозревал, выбросил вперед ногу в замшевом ботинке.
Прочная английская подошва ударила в стекло двери. От центра во все стороны поползли трещины. Константинов ухватился за поручень (сознание, словно наблюдавшее за телом со стороны, с удивлением отметило, что это — трюк, достойный Джеки Чана, не меньше) и в прыжке ударил еще раз. Стекло разлетелось вдребезги, но в нижней части проема остались острые осколки, торчащие, как зубы огромного грызуна.
Владимир развернулся (и опять его поразила легкость и отточенность собственных движений) и стал быстро крушить осколки локтем, защищенным мягкой тканью пальто.
Толстяк медленно крутился на месте, отыскивая глазами обидчика. Правую руку он по-прежнему прижимал ко лбу, а левой — смахивал кровь, заливавшую глаза. Наконец он увидел Константинова и заревел так, словно именно тот был причиной их общих бед. Он немного помедлил и бросился вперед.
Но теперь уже ничто не могло остановить удачливого бизнесмена. Он должен был выжить. Он должен был вылезти, хотя бы потому, что где-то, ближе к хвосту, через три вагона от него ехала белокурая девочка в ярко-синем дождевичке.
«Надеюсь, этот олух сможет ее защитить… » Но на олуха надеяться не стоило. Только на себя.
Константинов повел плечами, гладкая подкладка пальто скользнула по материалу костюма. В самый последний момент, когда оно уже было готово упасть на пол, Константинов подхватил его и резко набросил на седого толстяка.
Тот, потеряв ориентацию, снова заревел, но Константинову было не до него. Он скользнул в разбитое окно, чтобы спрыгнуть рядом с поездом, в тоннель, но то, что он увидел, заставило его резко изменить первоначальное решение. Он умел принимать решения на ходу.
Константинов выпрямился, придерживаясь за оконный проем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37