Насколько изменят ее деньга?” – спрашивал себя Нейт. И ответа на этот вопрос не находил.
Он сообщит ей обо всем завтра, с утра, когда отдохнет, поест и у них будет много времени для обсуждения дел. На краю деревни появились мужчины, которые направлялись к ним.
– А вот и они, – сказала Рейчел. – Мы ужинаем до наступления темноты, а потом ложимся спать.
– Догадываюсь, что в темноте здесь нечего делать.
– Ничего такого, о чем мы могли бы поговорить, – быстро произнесла она, и это его позабавило.
Жеви появился в сопровождении индейцев. Один из них вручил Рейчел небольшую квадратную корзинку. Она передала ее Нейту, а тот достал из нее небольшой каравай хлеба из муки грубого помола.
– Это маниока, – объяснила Рейчел. – Наша основная пища.
И видимо, единственная, во всяком случае, на сегодняшний день. Нейт приканчивал второй каравай, когда к ним присоединились индейцы из первой деревни. Они принесли из лодки палатку, противомоскитную сетку, одеяла и воду в бутылках.
– Мы ночуем сегодня здесь, – сообщил Нейт Жеви.
– Кто сказал?
– Это самое лучшее место, – поспешила объяснить Рейчел. – Я бы предложила вам переночевать в деревне, но белому человеку для этого сначала надо попросить разрешения у вождя.
– То есть мне, – уточнил Нейт.
– Да.
– А ему, значит, такое разрешение не требуется. – Он кивнул на Жеви.
– Он же лишь ходил за пищей, не спал там. Здешние правила сложны.
Нейту это показалось забавным: примитивное племя, люди ходят без одежды, но живут по сложной системе правил.
– Я бы хотел отплыть завтра около полудня, – сказал он.
– Это тоже будет зависеть от вождя.
– Вы хотите сказать, что мы не сможем уехать, когда захотим?
– Вы отплывете тогда, когда он скажет, что вы можете это сделать. Не беспокойтесь.
– А вы с вождем в хороших отношениях?
– Мы ладим.
Она отослала индейцев в деревню. Солнце опустилось за горы. Тени от деревьев уже подбирались к ним.
Несколько минут Рейчел наблюдала, как они с Жеви сражаются с палаткой. Свернутая, она казалась совсем маленькой.
Развернутая, выглядела не многим больше. Нейт сомневался, что Жеви в ней поместится, не говоря уж о них двоих. Когда они натянули палатку на колышки, она оказалась высотой ему по пояс, края сильно скошены, и было очень сомнительно, что она способна вместить двоих взрослых мужчин.
– Я ухожу, – объявила Рейчел. – Вам здесь будет удобно.
– Обещаете? – простодушно спросил Нейт.
– Если хотите, я пришлю двух парней охранять вас.
– С нами все будет в порядке, – успокоил ее Жеви.
– Когда здешнее население просыпается? – поинтересовался Нейт.
– За час до рассвета.
– Можете не сомневаться, мы тоже к этому времени проснемся, – заверил ее Нейт, с подозрением поглядывая на палатку. – Мы можем встретиться пораньше? Нам нужно многое обсудить.
– Да. Я пришлю вам еду на рассвете. А потом мы поболтаем.
– Это будет замечательно.
– Не забудьте помолиться, мистер О'Рейли.
– Не забуду.
Рейчел ступила в тень. Еще несколько мгновений Нейт мог видеть ее силуэт на тропинке, потом все исчезло. Деревня тонула в черноте ночи.
Они несколько часов сидели на скамейке, ожидая, когда воздух станет прохладнее, оттягивая момент, когда придется залезть в душную палатку. Но выбора не оставалось. Палатка, какой бы хлипкой она ни была, защитит их от москитов и прочей летающей нечисти. А также от ползучих гадов.
Жеви рассказал о деревне, поведал несколько историй об индейцах, каждая из них кончалась чьей-нибудь смертью.
Наконец он спросил:
– Вы сказали ей про деньги?
– Нет. Скажу завтра.
– Теперь вы ее видели. Как думаете, что она обо всем этом скажет?
– Понятия не имею. Она здесь счастлива. Жестоко разрушать ее жизнь.
– Тогда отдайте деньги мне. Мою жизнь они не разрушат.
Соблюдая привычную иерархию, Нейт залез в палатку первым. Предыдущую ночь он провел, глазея в небо со дна лодки, поэтому усталость быстро сморила его.
Когда он уже храпел, Жеви медленно расстегнул “молнию” на палатке и пошарил рукой в поисках свободного места. Его спутник ничего не почувствовал.
Глава 28
После девятичасового сна, еще до рассвета, ипики проснулись, чтобы начать новый день.
Женщины развели перед хижинами огонь, потом направились вместе с детьми к реке набрать воды и помыться. Как правило, они пускались по тропе с первыми проблесками утреннего света, чтобы видеть, куда ступаешь.
По-португальски эта змея называется уруту. Индейцы называют ее бима. В прибрежных районах южной Бразилии она встречается часто, и почти всегда такие встречи кончаются для человека печально. Девочку звали Айеш, ей было семь лет, она появилась на свет при помощи белой миссионерки. Айеш шла впереди, а не позади матери, как положено, и вдруг почувствовала биму под босой ногой.
Змея укусила девочку в лодыжку, и она закричала. К тому времени как к ней подбежал отец, она была в шоке, а ее правая нога страшно распухла. Пятнадцатилетний мальчик, самый быстрый бегун племени, был отправлен к Рейчел.
Между двумя речками, сливавшимися неподалеку от места, где остановились Нейт и Жеви, располагались четыре ипикские деревушки. Расстояние от развилки рек до последней хижины было не менее пяти миль. Населяли деревни небольшие самостоятельные племена, но все они были ипиками, говорили на одном языке, имели общие традиции и привычки.
Айеш жила в третьей от развилки деревушке. Рейчел – во второй, самой большой. Гонец отыскал ее в хижине, где она провела одиннадцать лет. Она читала Священное Писание. Рейчел быстро собрала инструменты и сложила их в небольшой саквояж.
В этой части Пантанала водилось четыре разновидности ядовитых змей, у Рейчел обычно бывало противоядие против некоторых из них. Но не в этот раз. Мальчик сообщил, что Айеш укусила бима. Противоядие от ее укусов производила бразильская компания, однако во время последней поездки в Корумбу Рейчел не сумела достать его. В аптеках городка она смогла найти меньше половины необходимых лекарств.
Обув кожаные сандалии, Рейчел пустилась в путь. Лако и еще два мальчика из деревни отправились сопровождать ее. Миновав заросли травы, они углубились в лес.
По подсчетам Рейчел, население четырех деревень составляло восемьдесят шесть взрослых женщин, восемьдесят одного взрослого мужчину и семьдесят два ребенка – в общей сложности двести тридцать девять ипиков. Когда она начинала работать среди них одиннадцать лет назад, их было двести восемьдесят. Каждые несколько лет слабых уносила малярия. В девяносто первом году вспышка холеры убила двадцать человек из одной деревни. Если бы Рейчел не настояла тогда на карантине, большинства ипиков уже не было бы в живых.
С усердием ученого она записывала даты рождений, смертей, женитьб, болезней, выздоровлений. Она почти всегда была в курсе, у кого в настоящий момент есть внебрачная связь и с кем. Каждого человека в любой деревне знала по имени. Родителей Айеш она крестила в той самой реке, где они купались.
Айеш была маленькой и худенькой. Девочка могла умереть, потому что у Рейчел не было лекарства. Такие противоядия можно было легко достать в Штатах или более крупных городах Бразилии, и они не были безумно дорогими.
Скромные средства, выделяемые ВОМП, допускали такой расход. Три укола в течение первых шести часов – и смерть отступила бы. Но без лекарства у несчастного ребенка начнется изнурительная рвота, потом лихорадка, за которой последуют кома и смерть.
Прошло три года с тех пор, как ипики видели смерть от укуса змеи. И впервые за последние два года у Рейчел не оказалось противоядия.
Родители Айеш были христианами. Ей удалось обратить в свою веру около трети ипиков. Благодаря работе Рейчел и ее предшественников половина этих людей умели читать и писать.
Быстро идя за мальчиками, Рейчел молилась. Она была гибкой и крепкой. Могла пройти много миль в день и мало ела. Индейцы восхищались ее выносливостью.
Когда Нейт, расстегнув “молнию” палатки, выглянул из нее, Жеви купался в реке. На его теле еще были видны синяки, полученные в авиакатастрофе. Ночевки в лодке и на земле не способствовали заживлению ран. Нейт потянулся. Все кости болели, он ощущал каждый из сорока восьми прожитых лет. Жеви стоял по пояс в воде, которая была здесь гораздо чище, чем в остальных реках Пантанала.
“Я затерян в джунглях, – шепотом сообщил себе Нейт. – Голоден. И у меня нет туалетной бумаги”. Подведя этот плачевный итог, он осторожно наклонился и коснулся ладонями кончиков пальцев на ногах.
Но это же, черт возьми, приключение! Все адвокаты, закончив праздновать Новый год, наверняка уже включились в гонку, твердо намереваясь поставить в счет клиентам побольше рабочих часов, выиграть побольше шумных дел, сорвать побольше на накладных расходах, принести домой побольше денег. Он тоже много лет жил подобными заботами, но теперь они казались ему пустыми.
Если немного повезет, сегодня он, выпив кофе, будет спать в своем гамаке, покачивающемся на ветру. Нейт не мог припомнить, как ни старался, чтобы когда-либо прежде мечтал о черных бобах и рисе.
Завидев отряд индейцев, направляющихся к ним из деревни, Жеви вылез на берег. Оказалось, их желал видеть вождь.
– Наверное, решил позавтракать, – мрачно пошутил Жеви, когда они двинулись в деревню.
– Завтрак – это прекрасно, спроси, нет ли у них бекона и яиц, – предложил Нейт.
– Они поглощают в большом количестве мясо обезьян.
Похоже, на этот раз Жеви не шутил. На краю деревни их поджидала ватага ребятишек, мечтавших первыми взглянуть на чужаков. Нейт одарил их сдержанной улыбкой. Никогда в жизни он не ощущал еще себя таким белым, и ему хотелось им понравиться. Из первой хижины выскочили несколько обнаженных матерей. Когда они с Жеви вступили на широкую общую площадку, все уже стояли там и смотрели на них.
Повсюду виднелись потухшие костерки – завтрак был окончен. Над крышами, словно туман, клубился дымок, от которого влажный воздух казался еще более липким. Было самое начало восьмого, одуряющая жара пока не наступила.
Деревенский архитектор постарался на славу. Каждое жилище было идеально квадратным, покрыто крутой двускатной соломенной крышей, края которой опускались едва ли не до самой земли. Некоторые домишки были чуть больше других, но форма оставалась неизменной. Дома образовывали овал и все были обращены “фасадами” внутрь “городской площади”. Посреди нее возвышались четыре сооружения – два круглых и два прямоугольных, покрытых такими же крышами из толстой соломы.
Вождь ждал их. Как и следовало ожидать, его дом был самым большим в поселении. А сам он – самым крупным из индейцев. Вождь был молод, его лоб еще не пересекли морщины, и у него отсутствовал толстый живот, какие с гордостью носили остальные мужчины племени. Поднявшись, он бросил на Нейта взгляд, который поверг бы в ужас самого Джона Уэйна. Старший из воинов взялся переводить, и через несколько минут Нейта и Жеви пригласили присесть у огня, где голая жена вождя готовила завтрак.
Когда она наклонялась, ее груди, свисая вниз, раскачивались, и Нейт несколько секунд не мог заставить себя отвести взгляд. В наготе этой женщины не было ничего особенно сексуального. Поражало лишь то, что, будучи совершенно обнаженной, она абсолютно не испытывала смущения.
Где его фотоаппарат? Ребята в конторе ни за что не поверят, если он не представит доказательств.
Женщина вручила Нейту тарелку, наполненную чем-то вроде вареной картошки. Он взглянул на Жеви, тот незаметно кивнул с видом знатока индейской кухни. Вождю женщина подала тарелку последним, и когда он начал есть руками, Нейт последовал его примеру. Это был какой-то гибрид репы и красного картофеля, довольно безвкусный.
Не отрываясь от еды, Жеви вел беседу с вождем, и беседа тому явно была приятна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66