– Разумеется, я приду! – с облегчением воскликнул Нейт. Дети обняли его на прощание. Вспоминая на обратном пути эту сцену, он решил, что Кристи захотела понаблюдать за ним два дня подряд, чтобы убедиться – он действительно не пьет. Ей хорошо были известны все признаки похмелья.
Нейт пробыл в Сейлеме три дня. С гордостью понаблюдал, как его сын играет в футбол, напросился еще раз на ужин, но только при условии, что и Тео будет дома. Пообедал с Энджелой и ее друзьями в школе.
Но пора было уезжать. Детям нужно возвращаться к обычной размеренной жизни. Кристи устала притворяться, что между ними никогда ничего плохого не было. А Нейт привязался к детям и пообещал, что будет звонить, писать по электронной почте и что они скоро снова увидятся.
Из Сейлема Нейт уезжал с тяжелым сердцем. Как можно было опуститься настолько, чтобы потерять такую чудесную семью? Он почти не помнил, какими были его дети в раннем возрасте – ни их детских игр, ни маскарадных костюмов на Хэллоуин, ни рождественских каникул, ни прогулок по молу. Теперь они были почти взрослыми, и их воспитывал другой человек.
Свернув на восток, Нейт влился в поток автомобилей.
Пока Нейт ехал по Монтане, размышляя о Рейчел, Хэрк Геттис подал прошение об исключении из дела ее письменного объяснения по поводу опротестования завещания другими наследниками. Прошение было подано седьмого марта. Прошло почти три месяца со дня смерти Троя Филана, около двух – с того момента, как Нейт О'Рейли формально стал защищать интересы Рейчел Лейн, три недели после предоставления суду документов, до слушаний оставалось четыре месяца, а у суда все еще нет официально заверенных подписью ответчицы полномочий участия в процессе ее адвоката. В деле вообще нет ни одного документа, подписанного ею лично, резонно указывал Геттис.
Хэрк называл Рейчел в своем прошении не иначе как “фантомной стороной” процесса и утверждал, что он и его коллеги сражаются с тенью. Если женщина претендует на одиннадцать миллиардов долларов, то она могла хотя бы подписать согласие на вступление в права наследства, как предписывает закон. Если уж она нашла возможность нанять адвоката, то, несомненно, в состоянии вручить ему официальные полномочия.
Время, конечно, работало на прочих наследников. Каждая новая неделя, проходившая без ответа от Рейчел, укрепляла их во мнении, что мисс Лейн не заинтересована в исходе процесса. Во время утренних совещаний по пятницам адвокаты просматривали записи свидетельских показаний и вырабатывали стратегию поведения на суде. Но большую часть времени они посвящали догадкам о том, почему Рейчел никак официально не обозначает свое участие в деле. Забавное предположение, что она не хочет вступать в права наследства, волновало их несказанно. Оно было абсурдно, тем не менее всплывало каждую пятницу.
Недели складывались в месяцы, а победительница лотереи не спешила получить выигрыш.
Была еще одна существенная причина оказывать давление на адвокатов, защищающих последнюю волю Троя Филана. Называлась она Снид. Хэрк, Йенси, Брайт и Лэнгхорн, просматривая показания своей “звезды” и выучив их уже наизусть, все больше сомневались, что он сможет убедить присяжных.
Проблема со Снидом была очевидна. Он лгал, а лжецов в суде в конце концов разоблачают. После неубедительного бормотания Снида на предварительном опросе адвокаты боялись выпускать его на слушания. Стоило еще пару раз публично уличить его во лжи – и дело можно считать проигранным.
Прокол с родинкой сделал абсолютно бесполезной в качестве свидетельницы и Николетт.
Дети Филана особого сочувствия не вызывали. Кроме Рэмбла, производившего самое отталкивающее впечатление, все они получили по пять миллионов в качестве стартового капитала. Ни один из членов жюри не мог заработать такую сумму за всю жизнь. Можно было, конечно, упирать на то, что отпрыски Троя выросли без отца, но половина будущих присяжных тоже наверняка происходят из неполных семей.
Исход битвы между адвокатами всегда трудно предсказать, но в данном случае у поверенных Филанов существовали особо веские основания для опасений. Нейт О'Рейли более двадцати лет успешно кромсал в суде врачей. Четверо докторов, призванных защищать интересы истцов, не смогут выдержать его безжалостного перекрестного допроса.
Чтобы не доводить дело до суда, нужно добиваться соглашения. И здесь у противника есть слабое место. Отсутствие интереса к процессу со стороны Рейчел Лейн очевидно, и в этом, безусловно, шанс других детей Филана.
Джош с восхищением просматривал прошение об исключении из дела письменного объяснения Рейчел. Он обожал юридические маневры, уловки и тактические хитрости, и когда кто-нибудь, пусть даже противник, находил удачный ход, молча аплодировал. Все в прошении Хэрка Геттиса было безупречно – время подачи, обоснованность, блестящая аргументация.
Позиции противника слабы, однако их проблемы – ничто по сравнению с теми, которые стоят перед Нейтом. У
Нейта нет клиента. Им удавалось скрывать это в течение двух месяцев, но больше времени не осталось.
Глава 48
Дэниел, его старший сын, настоял на том, чтобы они встретились в пабе. Нейт, пройдя два неосвещенных квартала от кампуса, нашел условленное место на улице, вдоль которой по обеим сторонам тянулись бары и клубы. Музыка, блестящие наклейки пивных бутылок, однокашники, перекликающиеся друг с другом через улицу, – как все это знакомо! Таким же еще несколько месяцев назад был для него Джорджтаун, но теперь вся эта бесшабашная гульба его ничуть не трогала. Год назад Нейт тут же присоединился бы к бражникам, орал бы так же, как они, и чувствовал бы себя снова двадцатилетним, способным кутить ночь напролет.
Дэниел ожидал его за столиком в тесной кабинке бара в обществе девушки. Оба курили. Перед ними стояло по бутылке с длинным-длинным горлышком. Отец и сын пожали друг другу руки, поскольку более теплое приветствие могло бы поставить молодого человека в неловкое положение.
– Это Стеф, – представил Дэниел свою подружку. – Она манекенщица, – небрежно добавил он, чтобы дать отцу понять, с какими высококлассными женщинами встречается.
Нейт надеялся, что им удастся провести хоть часа два наедине. Однако, судя по всему, надежде этой не было суждено осуществиться.
Первое, что бросилось ему в глаза в облике Стеф, была серая губная помада, толстым слоем покрывавшая ее полные капризные губы, которые, как ему показалось, чуть не лопнули, когда она одарила его дежурной полуулыбкой. Девушка была достаточно тощей и плоской, чтобы сойти за модель.
Ее руки напоминали сухие веточки. А ноги, хоть Нейт их и не видел, наверняка росли прямо из подмышек, и на щиколотках, без сомнения, красовались татуировки.
Нейту она сразу не понравилась, и, похоже, он ей тоже.
Можно представить, что наговорил ей о нем Дэниел.
Год назад Дэниел окончил колледж в Гриннеле, а следующий год провел в Индии. Нейт не видел его тринадцать месяцев: не приехал на выпускной вечер, не послал ни открытки, ни подарка, не потрудился поздравить даже по телефону, так что за столом и без манекенщицы было бы напряженно.
– Хочешь пива? – спросил Дэниел, когда поблизости оказался официант. Вопрос был жестоким – короткий прицельный выстрел, имевший целью причинить боль.
– Нет, воды, пожалуйста, – спокойно ответил Нейт.
Дэниел окликнул официанта и, пока тот не подошел, ехидно поинтересовался:
– Все еще в завязке?
– В окончательной, – улыбнулся в ответ Нейт, стараясь хладнокровно отражать удары сына.
– Что, с прошлого лета так и не развязывал?
– Нет. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Дэн говорил, вы лечились в клинике, – подала голос Стеф, выпуская дым через ноздри. Нейта потрясло, что она, оказывается, может складывать слова в предложения. Речь у нее была замедленной, а взгляд – пустым.
– И не раз. Что еще он вам рассказывал?
– Я тоже была в клинике, – сказала она. – Но только однажды. – Стеф, казалось, гордилась своим опытом, хотя и сожалела, что он пока недостаточен. Две пивные бутылки, стоявшие перед ней, были пусты.
– Очень мило, – не глядя на нее, ответил Нейт.
Он не мог притвориться любезным. А ведь пару месяцев назад девушке наверняка предстоял бы новый серьезный роман.
– Как учеба? – спросил Нейт, оборачиваясь к Дэниелу.
– Какая учеба?
– Ну в аспирантуре.
– Меня выгнали. – Ответ прозвучал резко и вызывающе. Парень был явно раздражен. Нейт припомнил, как слышал что-то о его исключении, только не мог сообразить, когда и почему это произошло. Принесли воду.
– Ребята, вы уже поели? – спросил он.
Оказалось, что Стеф вообще не ест, а Дэниел не голоден.
Нейт в отличие от него умирал от голода. Он окинул зал взглядом. Где-то в другом углу курили травку. Это было одно из тех буйных местечек, которые он так любил в не столь далекой прежней жизни.
Дэниел закурил новую сигарету – “Кэмел” без фильтра, самый надежный возбудитель рака, существующий на табачном рынке, – и выпустил густое облако сизого дыма в дешевый светильник в виде пивной бутылки, висевший над ними. Парень был зол и на взводе.
Девушка присутствовала на их встрече по двум причинам. Во-первых, при ней уменьшалась вероятность откровенной грубости, а то и драки. Нейт догадывался, что сын готов наброситься на него за то, что он не помогает ему после исключения из аспирантуры. Видимо, удерживало его лишь то, что он считал отца слабаком и боялся, как бы тот не отдал концы. Присутствие Стеф заставляло его сдерживать гнев и не позволяло слишком распускать язык.
Вторая причина состояла в том, что в присутствии Стеф встречу можно было сократить до минимума.
Пятнадцати минут хватило, чтобы понять это.
– Как мать? – спросил Нейт.
Дэниел выдавил улыбку:
– Прекрасно. Я виделся с ней на Рождество. А тебя нигде не было.
– Я ездил в Бразилию.
Мимо прошла девица в обтягивающих джинсах. Стеф оглядела ее с ног до головы, и в ее глазах впервые мелькнул проблеск интереса. Девушка была еще более тощей, чем сама Стеф. Занятно, как они добиваются такой худобы?
– А что у тебя в Бразилии?
– Клиентка. – Нейту уже надоело рассказывать о своих приключениях.
– Мама говорила, у тебя неприятности с Налоговой инспекцией.
– Уверен, твою мать это радует.
– Не без того. Впрочем, ей, кажется, все равно. Тебя посадят?
– Нет. Нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом?
– В этом-то и загвоздка, папа. Нам с тобой не о чем говорить, кроме прошлого, а туда мы возвратиться не можем.
Стеф, повернувшись к Дэниелу, демонстративно закатила глаза, словно говоря: “Ну, может, хватит?”
– За что тебя исключили? – спросил Нейт, мечтая, чтобы все это поскорее закончилось.
– За разное. Это скучно.
– У него кончились деньги, – пришла на помощь Стеф, со всей доступной ей доброжелательностью взглянув на Нейта.
– Это правда? – Нейт обращался к Дэниелу.
– Это одна из причин.
Первым побуждением Нейта было достать чековую книжку и решить проблемы сына. Так он прежде всегда и поступал. Быть отцом для него означало покупать, покупать, покупать. Если не можешь жить с детьми, откупись. Но Дэниелу уже двадцать три, он окончил колледж, таскался с такими вот “мисс Булимиями”, как эта, и ему пора было усвоить: либо учись плавать – либо тони.
К тому же нынешний банковский счет Нейта не сравнишь с прежним.
– Так даже лучше, – сказал он. – Поработай немного. Это поможет тебе снова почувствовать вкус к учебе.
Стеф не могла с этим согласиться. У нее были два приятеля, которых исключили из университета, и оба они окончательно опустились. Пока она болтала, Дэниел отодвинулся в угол кабинки и принялся за третью бутылку. Нейту многие читали лекции о вреде алкоголя, и он по себе знал, что все это – пустой звук.
Прикончив четвертую бутылку, Стеф окончательно опьянела, и продолжать разговор было бессмысленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66