Если бы мне когда-нибудь пришлось обставлять дом, я подождал бы до следующего года, когда станет популярным другой художник по интерьеру.
Мгновение я стоял, раздумывая, куда же идти. Все двери, выходившие в прихожую, были закрыты. На верхний этаж вела белая лестница с перилами.
– Поднимайтесь сюда, Макс, – нахлынул на меня ее голос. – Комната на верху лестницы.
Я сделал, как мне было сказано. Дверь оказалась открыта, и я вошел.
– Сюда, – позвал голос. По-видимому, он раздавался из-за двери в дальнем конце огромной гостиной. Я пересек комнату, толкнул дверь и вошел в следующее помещение.
Пол здесь был выложен черной мраморной плиткой. Стены отделаны черным и белым кафелем. В углу была встроена в пол ванна; напротив нее на мозаичном столике стоял экраном к ванне изящный портативный телевизор последней модели.
А в ванне лежала Елена. Над пузырьками пены выступали ее голова и плечи. На ней были очки, на дужках которых было выгравировано ее имя – прелестное имя, но не до такой степени, как сама Елена в ванне.
– Как уютно, – не смог сдержать я восхищения. – Просто не терпится отказаться от соблюдения всяческих условностей!
– Выключите телевизор и садитесь, Макс. Мне нравится расслабляться в ванне. К тому же это дает возможность одновременно следить за конкурентами.
Вблизи стояло кресло в строгом колониальном стиле, обитое простеганным атласом. Вырубив телевизор, я сел и сразу понял, почему Джордж Вашингтон никогда не стал бы сюда садиться – он был не дурак, чтобы сидеть на кресле без пружин.
– Вы не против, если я закурю? – спросил я ее.
– Валяйте, – разрешила она. Я зажег сигарету.
– Мне нравятся очки с монограммой… Это очень мило!
Она рассмеялась.
– Это ужасная тайна… Я имею в виду то, что я ношу очки. Вы, Макс, один из немногих избранных, которые узнали о ней. Я близорука, а ванна слишком далеко от экрана, чтобы я могла четко видеть его без очков.
– Я буду надежно хранить вашу тайну, – пришлось пообещать мне. – За соответствующую плату, разумеется!
Она повела плечами, и пузырьки стали с шелестом лопаться.
– Может быть, приготовите мне выпить, Макс? Можно сделать мартини… Все необходимое вы найдете в баре, в гостиной.
– Разумеется, – сказал я. – Вы говорите понятным мне языком!
Я вышел в гостиную и обнаружил, что в баре имеются все необходимые ингредиенты, за исключением льда. Я вернулся в ванную, но не успел сделать и шага от двери.
На какое-то мгновение я увидел нимфу, пугливо исчезающую в волнах. Секунду спустя ее голова с плеском появилась на поверхности. Стекла очков покрылись пузырьками пены, и у меня возникла восхитительная мысль – если она видит меня через них, то я наверняка похож на игрушку “Снежное Рождество”.
– Лед, – произнес я.
– Вы что, не имеете привычки стучаться? – сердито спросила Елена. – Я как раз выходила из воды!
– Нет льда, – сказал я, игнорируя ее вопрос.
– Дверь в кухню с другой стороны гостиной. И пожалуйста, закройте дверь, когда будете выходить!
– Да, мэм, – смиренно склонил я голову. – Знаете что? Жаль, что вы любите смотреть в ванне телевизор.
– Почему?
– Если бы вы не смотрели, вам не пришлось бы надевать очки. Без очков вы бы плохо видели. Если бы вы плохо видели, вы не заметили бы и меня в дверях, ведь так?
– Вы прямо как любопытный Том! – засмеялась она.
– А какая Годива получилась бы из вас! – с восторгом поддержал я разговор. – Без всяких этих ханжеских длинных волос, которыми она укрывалась, как занавеской!
– Убирайтесь отсюда! – Она недовольно брызнула в меня пеной. – Какие же у вас непристойные мысли!
– Мой разум развращают глаза, – объяснил я. К тому времени, когда к мартини добавился лед, она вышла в гостиную. На ней был черный пеньюар, оставлявший такое ощущение, что его не случайно сделали черным, потому что иначе бы он был просто невидимым. Она подошла к дивану и села. Я подал ей бокал и сел рядом с ней.
– Спасибо. – Она взяла у меня из рук мартини. – Есть какие-нибудь новости о Джо Бакстере?
– Кому нужен этот Джо Бакстер? Кто хочет сидеть рядом с ним в черном пеньюаре? Давайте лучше поговорим о том, чем вас можно очаровать!
– Я поняла, что вы опасный тип, как только вас увидела, – улыбнулась Елена. – Моя жизнь – открытая книга со множеством пустых страниц. Настраивайтесь на канал WXBS в восемь часов вечера каждую среду, и вы увидите историю успеха Елены Картрайт – конечно, если рейтинг останется на прежнем уровне.
– Вы говорите так, словно жалеете себя, – сказал я. – Это все та же старая песенка о бедненькой богатенькой девочке.., или конечно-я-имею-грандиозный-успех-но-так-одинока?
– Наверное, это слишком заметно! – Она состроила гримаску. – Но иногда возникает такое чувство, что у меня есть простые составляющие жизни, одна из них деньги. Но зато ни одной из важных составляющих… Почему вы так на меня смотрите?
– Просто проверял. Ведь вы сами сказали, что это должно быть слишком заметно.
– Вы настоящий хам! – Это прозвучало скорее как комплимент.
– Вы говорили что-то о важных составляющих жизни?
– Всего три недели назад я думала, что у меня есть все, чего только может пожелать женщина…
– Не рассказывайте, – попросил я. – Вы увидели другую женщину, одетую в точности как вы… Или, может быть, позвонила его жена? Понял! Новое сочетание цветов в гостиной оказалось совершенно неудачным!
– Ну хорошо, – сказала она. – Тогда давайте не будем отклоняться от простых составляющих. Принесите сюда мартини и налейте мне еще стаканчик.
Я выполнил ее просьбу. Я сделал даже больше – наполнил и свой стакан тоже. Даже если это прозвучит как бахвальство, я готовлю превосходный мартини. Три бокала моего мартини – и девушка, которая все лето говорила мне “нет”, начинает думать, что она была не в своем уме. Шесть бокалов мартини – и она в самом деле сходит с ума!
– Вы меня заинтриговали, – прикинулся я непонимающим. – Кто же это такой?
– Вы умеете читать мысли?
– У меня лучше получается гадать по руке, – сострил я.
Она протянула мне руку. Я взял ее и начал чертить кончиками пальцев узоры на ее ладони.
– Я вижу высокого красивого мужчину, – заговорил я нараспев загробным голосом. – Но, на мой взгляд, он – слюнтяй, другие же считают его красавцем. Темноволосый мужчина, настолько темноволосый, что зовут его наверняка Коул.
Она вырвала у меня руку.
– Ладно, – сказала она. – Достаточно!
– Достаточно Коула? – спросил я. – Вообще-то даже больше чем достаточно, если хотите знать мое мнение.
– Я все еще очень уязвима, когда речь заходит о нем, – сказала она. – Больное место не сразу заживает.
– Так и мне говорили, – согласился я.
– Вам никогда не бывает больно?
– Только физически, – сказал я. – Какому только риску я не подвергался! Однажды я встречался с девушкой, которая носила с собой для защиты девятидюймовую шляпную булавку.
– И что же случилось?
– Она весьма ловко напала на меня, – с притворной застенчивостью соврал я. – Расскажите мне еще что-нибудь о Коуле.
Она глубоко вздохнула, в нерешительности помедлила, затем заговорила:
– Когда тебе стукнет тридцать, начинаешь шире смотреть на жизнь – особенно в том бизнесе, которым занимаюсь я. Перестаешь задавать себе вопрос, имеет ли джентльмен в виду священника и утопающий в розах загородный дом. Когда-то я думала, что мы с Коулом одна команда… Мы вместе росли в этом бизнесе. Когда его нет поблизости, я чувствую себя одиноко.
– Мужчины очень необязательны, – заметил я. – Как и женщины.
– Я не обладаю таким определенным взглядом на предмет разговора, – сказала она. – Но прилагаю все усилия, чтобы развить его.
– Так что же все-таки случилось? – спросил я. – Неужели кто-то еще сумел оценить Коула? Вряд ли у него их больше одной, хотя я даже в существовании этой единственной сомневаюсь.
– Да, кое-кто в самом деле его оценил, – медленно произнесла она. – Некто по имени Сильвия Кэйн…
– А он – взаимно – оценил ее?
– У нее есть два важных качества, которым я ничего не могу противопоставить.
Мгновение я изумленно смотрел на Елену, затем покачал головой:
– Не могу поверить! Она усмехнулась, – Прекратите валять дурака! Я имею в виду то, что, во-первых, она владеет полудюжиной нефтяных скважин, записанных на ее собственное имя, а во-вторых, ее отцу принадлежит половина Техаса.
Поразмыслив над этим, я медленно кивнул.
– Это определенно может заставить мужчину пересмотреть свои взгляды.
– Поэтому я не виню Коула за то, что он клюнул на такую наживку.
– Наживка и в самом деле заманчивая, – согласился я.
Резко зазвонил телефон, вдребезги разбив царившее в комнате спокойствие и расшвыряв его зазубренные куски по полу. Елена поднялась и взяла трубку.
Она произнесла несколько слов, затем повернулась и с удивлением посмотрела на меня.
– Это вас!
– Не может быть! – удивился я. – Ни один человек не знает, что я здесь.
– Но просят вас.
– Скажите, что они ошиблись! Она убрала руку с микрофона.
– Нет, – сказала она. – Его здесь нет. Да, я знаю, что сегодня утром он был на студии. Конечно нет! Хорошо, я сделаю это.
Она осторожно положила трубку и вернулась к дивану.
– Что-нибудь не так? – спросил я.
– Нет, – резко сказала она. – Это был Амос Хэкет.
– И что же?
– Он хотел разузнать о вас, – сказала она. – Должно быть, Пэйн рассказал ему, что произошло сегодня утром.
– И чего это он так беспокоится обо мне?
– Не знаю, – с едва заметным раздражением удивилась она.
– Вот и вторглась презренная действительность, – с сожалением констатировал я. – Ну что ж, начнем… Вы дали миссис Бакстер деньги, чтобы она обратилась в сыскное агентство. Почему?
– Что?!
– Держу пари, что вам точно известно, почему Джо Бакстеру пришлось исчезнуть, и вы даже знаете, где он находится в эту самую минуту!
– О чем вы говорите?
– Пожалуйста! – поморщился я. – Не заводите снова эту старую пластинку – миссис Бакстер уже заиграла ее до предела! Сегодня утром на студии вы узнали меня потому, что уже слышали раньше мое имя… Потом вы осторожно сказали мне, что знаете миссис Бакстер не очень хорошо, и это было не правдой. Потом вы добровольно вызвались помогать мне без всякой видимой причины и помогли, перейдя все мыслимые границы всякого долга – даже взяли Сайруса штурмом в его логове. Воспользуйтесь шансом – расскажите мне об этом. Ведь меня наняли на ваши деньги!
Она долго смотрела на меня.
– Ну хорошо, – наконец произнесла она. – Мне терять нечего… Видите ли, я хотела каким-то образом вернуть Коула – как угодно, лишь бы вернуть. Поэтому и сделала эту глупость.
– Какая очаровательная идея! – восхитился я.
– Однажды вечером мы с Коулом репетировали на студии. Было уже довольно поздно. Репетировали любовную сцену – очень страстную.
– Ну разумеется, – понимающе кивнул я. – Я видел его в действии в тот первый раз, когда встретился с вами – помните? Из-за него у камер едва объективы не расплавились.
Елена вежливо улыбнулась.
– Коул в самом деле целиком отдается работе, – сказала она. – Для моих целей это было как нельзя более кстати. Я попросила Джо Бакстера тайком записать на пленку некоторые звуковые эффекты.
– Чтобы использовать ее потом как материал для шантажа?
– Я была в отчаянии! И думала, что если послать эту пленку Сильвии, она не захочет больше иметь никаких дел с Коулом – и тогда я смогу вернуть его.
– Но это не сработало?
– Я так и не отправила ее, – призналась она. – И даже не позаботилась забрать ее со студии. Обдумав все еще раз, я поняла, какая это была идиотская затея.
Я снова наполнил оба бокала.
– Больше я об этом не размышляла, – продолжала она. – И просто забыла обо всем, стараясь привыкнуть к тому, что Коула нет рядом. Потом, несколько дней назад, здесь появился Джо Бакстер. Он сказал, что лента попала в чужие руки и, похоже, кто-то пытается его убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Мгновение я стоял, раздумывая, куда же идти. Все двери, выходившие в прихожую, были закрыты. На верхний этаж вела белая лестница с перилами.
– Поднимайтесь сюда, Макс, – нахлынул на меня ее голос. – Комната на верху лестницы.
Я сделал, как мне было сказано. Дверь оказалась открыта, и я вошел.
– Сюда, – позвал голос. По-видимому, он раздавался из-за двери в дальнем конце огромной гостиной. Я пересек комнату, толкнул дверь и вошел в следующее помещение.
Пол здесь был выложен черной мраморной плиткой. Стены отделаны черным и белым кафелем. В углу была встроена в пол ванна; напротив нее на мозаичном столике стоял экраном к ванне изящный портативный телевизор последней модели.
А в ванне лежала Елена. Над пузырьками пены выступали ее голова и плечи. На ней были очки, на дужках которых было выгравировано ее имя – прелестное имя, но не до такой степени, как сама Елена в ванне.
– Как уютно, – не смог сдержать я восхищения. – Просто не терпится отказаться от соблюдения всяческих условностей!
– Выключите телевизор и садитесь, Макс. Мне нравится расслабляться в ванне. К тому же это дает возможность одновременно следить за конкурентами.
Вблизи стояло кресло в строгом колониальном стиле, обитое простеганным атласом. Вырубив телевизор, я сел и сразу понял, почему Джордж Вашингтон никогда не стал бы сюда садиться – он был не дурак, чтобы сидеть на кресле без пружин.
– Вы не против, если я закурю? – спросил я ее.
– Валяйте, – разрешила она. Я зажег сигарету.
– Мне нравятся очки с монограммой… Это очень мило!
Она рассмеялась.
– Это ужасная тайна… Я имею в виду то, что я ношу очки. Вы, Макс, один из немногих избранных, которые узнали о ней. Я близорука, а ванна слишком далеко от экрана, чтобы я могла четко видеть его без очков.
– Я буду надежно хранить вашу тайну, – пришлось пообещать мне. – За соответствующую плату, разумеется!
Она повела плечами, и пузырьки стали с шелестом лопаться.
– Может быть, приготовите мне выпить, Макс? Можно сделать мартини… Все необходимое вы найдете в баре, в гостиной.
– Разумеется, – сказал я. – Вы говорите понятным мне языком!
Я вышел в гостиную и обнаружил, что в баре имеются все необходимые ингредиенты, за исключением льда. Я вернулся в ванную, но не успел сделать и шага от двери.
На какое-то мгновение я увидел нимфу, пугливо исчезающую в волнах. Секунду спустя ее голова с плеском появилась на поверхности. Стекла очков покрылись пузырьками пены, и у меня возникла восхитительная мысль – если она видит меня через них, то я наверняка похож на игрушку “Снежное Рождество”.
– Лед, – произнес я.
– Вы что, не имеете привычки стучаться? – сердито спросила Елена. – Я как раз выходила из воды!
– Нет льда, – сказал я, игнорируя ее вопрос.
– Дверь в кухню с другой стороны гостиной. И пожалуйста, закройте дверь, когда будете выходить!
– Да, мэм, – смиренно склонил я голову. – Знаете что? Жаль, что вы любите смотреть в ванне телевизор.
– Почему?
– Если бы вы не смотрели, вам не пришлось бы надевать очки. Без очков вы бы плохо видели. Если бы вы плохо видели, вы не заметили бы и меня в дверях, ведь так?
– Вы прямо как любопытный Том! – засмеялась она.
– А какая Годива получилась бы из вас! – с восторгом поддержал я разговор. – Без всяких этих ханжеских длинных волос, которыми она укрывалась, как занавеской!
– Убирайтесь отсюда! – Она недовольно брызнула в меня пеной. – Какие же у вас непристойные мысли!
– Мой разум развращают глаза, – объяснил я. К тому времени, когда к мартини добавился лед, она вышла в гостиную. На ней был черный пеньюар, оставлявший такое ощущение, что его не случайно сделали черным, потому что иначе бы он был просто невидимым. Она подошла к дивану и села. Я подал ей бокал и сел рядом с ней.
– Спасибо. – Она взяла у меня из рук мартини. – Есть какие-нибудь новости о Джо Бакстере?
– Кому нужен этот Джо Бакстер? Кто хочет сидеть рядом с ним в черном пеньюаре? Давайте лучше поговорим о том, чем вас можно очаровать!
– Я поняла, что вы опасный тип, как только вас увидела, – улыбнулась Елена. – Моя жизнь – открытая книга со множеством пустых страниц. Настраивайтесь на канал WXBS в восемь часов вечера каждую среду, и вы увидите историю успеха Елены Картрайт – конечно, если рейтинг останется на прежнем уровне.
– Вы говорите так, словно жалеете себя, – сказал я. – Это все та же старая песенка о бедненькой богатенькой девочке.., или конечно-я-имею-грандиозный-успех-но-так-одинока?
– Наверное, это слишком заметно! – Она состроила гримаску. – Но иногда возникает такое чувство, что у меня есть простые составляющие жизни, одна из них деньги. Но зато ни одной из важных составляющих… Почему вы так на меня смотрите?
– Просто проверял. Ведь вы сами сказали, что это должно быть слишком заметно.
– Вы настоящий хам! – Это прозвучало скорее как комплимент.
– Вы говорили что-то о важных составляющих жизни?
– Всего три недели назад я думала, что у меня есть все, чего только может пожелать женщина…
– Не рассказывайте, – попросил я. – Вы увидели другую женщину, одетую в точности как вы… Или, может быть, позвонила его жена? Понял! Новое сочетание цветов в гостиной оказалось совершенно неудачным!
– Ну хорошо, – сказала она. – Тогда давайте не будем отклоняться от простых составляющих. Принесите сюда мартини и налейте мне еще стаканчик.
Я выполнил ее просьбу. Я сделал даже больше – наполнил и свой стакан тоже. Даже если это прозвучит как бахвальство, я готовлю превосходный мартини. Три бокала моего мартини – и девушка, которая все лето говорила мне “нет”, начинает думать, что она была не в своем уме. Шесть бокалов мартини – и она в самом деле сходит с ума!
– Вы меня заинтриговали, – прикинулся я непонимающим. – Кто же это такой?
– Вы умеете читать мысли?
– У меня лучше получается гадать по руке, – сострил я.
Она протянула мне руку. Я взял ее и начал чертить кончиками пальцев узоры на ее ладони.
– Я вижу высокого красивого мужчину, – заговорил я нараспев загробным голосом. – Но, на мой взгляд, он – слюнтяй, другие же считают его красавцем. Темноволосый мужчина, настолько темноволосый, что зовут его наверняка Коул.
Она вырвала у меня руку.
– Ладно, – сказала она. – Достаточно!
– Достаточно Коула? – спросил я. – Вообще-то даже больше чем достаточно, если хотите знать мое мнение.
– Я все еще очень уязвима, когда речь заходит о нем, – сказала она. – Больное место не сразу заживает.
– Так и мне говорили, – согласился я.
– Вам никогда не бывает больно?
– Только физически, – сказал я. – Какому только риску я не подвергался! Однажды я встречался с девушкой, которая носила с собой для защиты девятидюймовую шляпную булавку.
– И что же случилось?
– Она весьма ловко напала на меня, – с притворной застенчивостью соврал я. – Расскажите мне еще что-нибудь о Коуле.
Она глубоко вздохнула, в нерешительности помедлила, затем заговорила:
– Когда тебе стукнет тридцать, начинаешь шире смотреть на жизнь – особенно в том бизнесе, которым занимаюсь я. Перестаешь задавать себе вопрос, имеет ли джентльмен в виду священника и утопающий в розах загородный дом. Когда-то я думала, что мы с Коулом одна команда… Мы вместе росли в этом бизнесе. Когда его нет поблизости, я чувствую себя одиноко.
– Мужчины очень необязательны, – заметил я. – Как и женщины.
– Я не обладаю таким определенным взглядом на предмет разговора, – сказала она. – Но прилагаю все усилия, чтобы развить его.
– Так что же все-таки случилось? – спросил я. – Неужели кто-то еще сумел оценить Коула? Вряд ли у него их больше одной, хотя я даже в существовании этой единственной сомневаюсь.
– Да, кое-кто в самом деле его оценил, – медленно произнесла она. – Некто по имени Сильвия Кэйн…
– А он – взаимно – оценил ее?
– У нее есть два важных качества, которым я ничего не могу противопоставить.
Мгновение я изумленно смотрел на Елену, затем покачал головой:
– Не могу поверить! Она усмехнулась, – Прекратите валять дурака! Я имею в виду то, что, во-первых, она владеет полудюжиной нефтяных скважин, записанных на ее собственное имя, а во-вторых, ее отцу принадлежит половина Техаса.
Поразмыслив над этим, я медленно кивнул.
– Это определенно может заставить мужчину пересмотреть свои взгляды.
– Поэтому я не виню Коула за то, что он клюнул на такую наживку.
– Наживка и в самом деле заманчивая, – согласился я.
Резко зазвонил телефон, вдребезги разбив царившее в комнате спокойствие и расшвыряв его зазубренные куски по полу. Елена поднялась и взяла трубку.
Она произнесла несколько слов, затем повернулась и с удивлением посмотрела на меня.
– Это вас!
– Не может быть! – удивился я. – Ни один человек не знает, что я здесь.
– Но просят вас.
– Скажите, что они ошиблись! Она убрала руку с микрофона.
– Нет, – сказала она. – Его здесь нет. Да, я знаю, что сегодня утром он был на студии. Конечно нет! Хорошо, я сделаю это.
Она осторожно положила трубку и вернулась к дивану.
– Что-нибудь не так? – спросил я.
– Нет, – резко сказала она. – Это был Амос Хэкет.
– И что же?
– Он хотел разузнать о вас, – сказала она. – Должно быть, Пэйн рассказал ему, что произошло сегодня утром.
– И чего это он так беспокоится обо мне?
– Не знаю, – с едва заметным раздражением удивилась она.
– Вот и вторглась презренная действительность, – с сожалением констатировал я. – Ну что ж, начнем… Вы дали миссис Бакстер деньги, чтобы она обратилась в сыскное агентство. Почему?
– Что?!
– Держу пари, что вам точно известно, почему Джо Бакстеру пришлось исчезнуть, и вы даже знаете, где он находится в эту самую минуту!
– О чем вы говорите?
– Пожалуйста! – поморщился я. – Не заводите снова эту старую пластинку – миссис Бакстер уже заиграла ее до предела! Сегодня утром на студии вы узнали меня потому, что уже слышали раньше мое имя… Потом вы осторожно сказали мне, что знаете миссис Бакстер не очень хорошо, и это было не правдой. Потом вы добровольно вызвались помогать мне без всякой видимой причины и помогли, перейдя все мыслимые границы всякого долга – даже взяли Сайруса штурмом в его логове. Воспользуйтесь шансом – расскажите мне об этом. Ведь меня наняли на ваши деньги!
Она долго смотрела на меня.
– Ну хорошо, – наконец произнесла она. – Мне терять нечего… Видите ли, я хотела каким-то образом вернуть Коула – как угодно, лишь бы вернуть. Поэтому и сделала эту глупость.
– Какая очаровательная идея! – восхитился я.
– Однажды вечером мы с Коулом репетировали на студии. Было уже довольно поздно. Репетировали любовную сцену – очень страстную.
– Ну разумеется, – понимающе кивнул я. – Я видел его в действии в тот первый раз, когда встретился с вами – помните? Из-за него у камер едва объективы не расплавились.
Елена вежливо улыбнулась.
– Коул в самом деле целиком отдается работе, – сказала она. – Для моих целей это было как нельзя более кстати. Я попросила Джо Бакстера тайком записать на пленку некоторые звуковые эффекты.
– Чтобы использовать ее потом как материал для шантажа?
– Я была в отчаянии! И думала, что если послать эту пленку Сильвии, она не захочет больше иметь никаких дел с Коулом – и тогда я смогу вернуть его.
– Но это не сработало?
– Я так и не отправила ее, – призналась она. – И даже не позаботилась забрать ее со студии. Обдумав все еще раз, я поняла, какая это была идиотская затея.
Я снова наполнил оба бокала.
– Больше я об этом не размышляла, – продолжала она. – И просто забыла обо всем, стараясь привыкнуть к тому, что Коула нет рядом. Потом, несколько дней назад, здесь появился Джо Бакстер. Он сказал, что лента попала в чужие руки и, похоже, кто-то пытается его убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22