Уж если особисты не расстреливают «казаринцев», то своих они и подавно не тронут.
13-я фаланга в этот момент была в движении, и хотя на компьютерных дисплеях высвечивался какой-то путь, создавалось ощущение, что движется она неизвестно куда и с совершенно неясной целью.
А потом подразделения вдруг стали останавливаться — без приказа, сами по себе.
Вечер 99-го дня клонился к закату, и все вдруг осознали, что на выполнение условий «Конкистадора» остаются последние сутки, и за эти сутки сделать уже ничего нельзя.
Кому не повезет в лотерее, тот останется лежать на Целине с простреленной или оторванной головой. А остальных вывезет «Конкистадор». Никуда он не денется — технику будет забирать и людей тоже возьмет, потому что люди ему нужны.
Так не лучше ли просто переждать этот страшный сотый день, которым все закончится.
59
Хотя Лана Казарина со дня вторжения была бойцом 77-й центурии, личное оружие ей доверять опасались. Слишком уж неадекватно она вела себя порой.
Но ведь кто ищет, тот всегда найдет. Оружия на войне полно.
После того, как Игорь ей изменил, Лана неожиданно для всех стала демонстративно обхаживать Громозеку и даже изъявляла желание переселиться в его танк. И громила был вроде бы не против.
Вот он и проворонил момент, когда девчонка, прильнув к нему всем телом, ловкой рукой сорвала с его плеча «джекпот».
Отряд майора Саблина остановился в нерешительности на границе прифронтовой полосы. Впереди были бастующие «казаринцы», а справа километрах в тридцати — побережье перешейка. И некоторые офицеры открыто в эфире предлагали сразу повернуть туда, чтобы первыми встать под эвакуацию.
А Игорь Иванов искренне жалел, что ему присвоили офицерское звание. Это снижало его шансы в смертельной лотерее в десять раз, а умирать Игорь по-прежнему не хотел.
Он вылез из командирской машины, набросив бронежилет поверх комбинезона, и первое, что увидел — это сантиметровое дуло штурмовой винтовки, нацеленное ему прямо в грудь.
С такого расстояния крупнокалиберная пуля «джекпота» пробивает даже хваленый эрланский бронежилет. Конечно, он погасит силу удара, и может быть, при большом везении, выстрел его не убьет, но все равно неприятно крайне.
— Ты что?! С ума сошла от ревности? — ошеломленно воскликнул Игорь, разглядев, кто в него целится.
Лана с винтовкой наперевес стояла на дороге между ним и фронтом, словно преграждая Игорю путь туда, где напряженно ждали развязки подчиненные ее отца. И сам генерал Казарин тоже был там.
— Нет, — болезненным до безумия голосом ответила Лана. — Я не сошла с ума. Это вы все сумасшедшие. Вы безумные убийцы, дикие звери, и я была с вами заодно. Я ничем не лучше вас, но я не позволю вам убить моего отца.
— Да погоди ты! — взорвался Игорь. — Никто не убивает твоего отца. Видишь, мы остановились. Мы никуда не идем. Твой отец не хочет воевать — это его дело. Мы тоже не хотим. Хочешь — спроси у него сама. Вызови его и спроси. Послушай, что он скажет.
— Я знаю, что он скажет, — истерически выкрикнула Лана. — Он дурак! Ему в тюрьме повредили мозги, и он вам верит. А я вам не верю! Я никому не верю! Я знаю, что меня убьют! И пускай! Я не пойду с вами убивать моего отца. И никого не пущу. Только через мой труп.
— Да ладно, — поднимая руки, успокоительно проговорил Игорь, но голос его дрожал, и по всему было видно, что его самого надо успокаивать. — Видишь, я иду в другую сторону.
И он сделал несколько шагов назад в надежде укрыться за машиной.
— Это ты во всем виноват! — прошипела Лана, поднимая винтовку к плечу. — Если бы не ты, я бы давно умерла честным человеком.
Логика была железная, и Игорь не нашел, что возразить. Зато Громозека проявил больше находчивости и, прикрыв командира широкой спиной пророкотал, медленно надвигаясь на вооруженную девчонку:
— Да брось ты! Это я виноват. Я двери взламывал, а то бы он век до тебя не добрался…
И, не закончив слова, Громозека вдруг заорал: «Ложись!!!» — и отшвырнул Игоря в сторону, а сам повалился в другую.
Очередь из «джекпота» пришлась точно в промежуток между ними и пули забарабанили по броне командирской машины. Кто-то из землян на заднем плане истошно завопил:
— Она психованная!
И другой голос в той же тональности адресовался конкретно к Громозеке, который с полминуты назад, лишившись штурмовой винтовки, отобрал у кричащего автомат:
— Гром, стреляй! Она нас всех перебьет!!!
Игорь Иванов тоже внес вою лепту в этот обмен мнениями.
— Не стрелять! — крикнул он, не забыв нажать на шлеме кнопку «Общий вызов». — Всех урою!!!
И все по тону поняли — точно уроет. Так что стрелять никто не стал, даже водила БМП, который уже навел на Лану пулемет и был готов разрезать ее очередью пополам.
Этот парень оказался благоразумнее всех. Удержавшись от стрельбы, он по закрытому каналу поспешно соединился с особистом на орбите и выпалил в шлемофон:
— Тревога! Стрельба по своим! Лана Казарина, мобилизованная. Скорее, она свихнулась!
А снаружи поручик Иванов и Громозека лежали в паре метров друг от друга, завороженно глядя на Лану. Винтовка в ее руках ходила ходуном и непонятно было, что она сделает в следующий момент.
— Сейчас ее отстрелят, — прошептал Громозека, потому что дежурный особист в эту самую минуту орал по общей связи:
— Вызываю командира! Вызываю командира! Что у вас происходит?! Помощь нужна?
— Сами разберемся, — прохрипел Игорь, а Громозека проникновенно сказал, обращаясь к Лане:
— Брось пушку, дура! Тебе же сейчас голову отстрелят.
Но она только отступила на пару шагов, а потом вдруг бросилась бежать, судорожно сжимая в руках тяжелый «джекпот».
60
Дежурный особист не знал, что делать. «Стрельба по своим» — это код особой юрисдикции. А если дело касается мобилизованных, то и думать нечего. Жми на кнопку сразу, пока вражеский диверсант, коварно пробравшийся в легион под видом мобилизованного, всю центурию не положил.
Но центурион сказал «Сами разберемся!» Значит, ситуация не столь опасна, как может показаться с орбиты. или центурион просто не в силах ее здраво оценить.
По правилам дежурному особисту в таких случаях полагалось советоваться не с командиром подразделения, а с полевым уполномоченным особой службы, но его в 77-й центурии не было. И во всем отряде майора Саблина — тоже не было. Так что советоваться пришлось с самим Саблиным, а тот ответил:
— Ты погоди! Я сам посмотрю, что там такое.
А пока он смотрел, дежурный особист узнал от своего случайного информатора, перепуганного водилы БМП, что обезумевшая мобилизованная сбежала со стоянки центурии с оружием в руках.
— Жертвы есть? — поинтересовался особист.
— Пока вроде нет.
Бегство с оружием — это уже дезертирство. Тоже карается отстрелом ошейника, но необязательно сразу. Так что можно посоветоваться с начальством.
Но начальство почему-то отвечало нервно и не по существу. В том смысле, что не до тебя сейчас и кончай маяться дурью.
Это было странно, и дежурный особист 77-й центурии поинтересовался, в чем дело.
Вразумительного ответа он не получил, а из невразумительных вытекало, что вроде бы на орбите взбунтовались наемники из отдельной фаланги рейнджеров, которые штурмуют звездолет генерала Тутаева. И нейтрализовать их нельзя, потому что они не носят ошейников.
Эта информация окончательно отвлекла дежурного от инцидента с Ланой Казариной, тем более, что в уши ударил сигнал тревоги, а за ним команды по громкой трансляции.
— Свободной вахте особой службы немедленно явиться на лидер. Чрезвычайная ситуация. Для перелета разрешено реквизировать транспорт боевых кораблей.
К дежурным особистам это не относилось, но все они разом перестали интересоваться тем, что происходит внизу, на Целине, и вывели на свои дисплеи главную страницу сообщений особой службы.
Самое свежее сообщение гласило, что в 21.00 по корабельному времени с пульта генерала Тутаева прошел сигнал на отстрел ошейника верховного коменданта оккупированных территорий Пала Страхау.
Следом пришло подтверждение:
«Сигнал отработан. Отстрел произведен».
А дальше покатилось лавиной:
«Мятежники из ОФР используют коды маршала Тауберта и Ставки. Вплоть до особого распоряжения приказы от имени маршала и Ставки не выполнять! Легионом командует генерал Бессонов».
«Внимание! Прошедшая по каналам Ставки команда на арест генералов Тутаева и Сабурова исполнению не подлежит».
«Смерть Пала Страхау подтверждена непосредственным наблюдением. Подрыв самоликвидатора не требуется».
«Разъяснение особой службы: Пал Страхау казнен за преднамеренный срыв отгрузки пленных, неоправданную жестокость по отношению к мирным жителям, неповиновение и соучастие в мятеже отдельной фаланги рейнджеров».
«Приказом генерала Бессонова обязанности коменданта оккупированных территорий временно возлагаются на начальника тыла легиона Никитина».
«По каналам космической эскадры распространен приказ адмирала Эсмерано — не оказывать никакой помощи мятежникам из ОФР. Челнок с десантом ОФР задержан. Лидер особой службы вне опасности».
И так далее и тому подобное — до тех пор, пока не появилось сообщение специально адресованное всем постам особой службы.
«По поводу эвакуации западной группировки штаб легиона разъясняет: по заявлению генерального военного советника концерна „Конкистадор“, никаких планов эвакуации с Целины личного состава легиона в случае неудачного завершения войны у концерна нет. Личный состав останется на планете независимо от того, будет война продолжена или прекращена. Вывод: продолжение войны выгоднее ее прекращения. Текущая задача — завершить окружение и разгром целинских войск к востоку от перешейка. И не вешайте головы. Сотый день еще не кончился. Он еще даже не начался».
И приписка от генерала Тутаева, сухая и строгая, как будто ничего не случилось:
«Всем сотрудникам особой службы вернуться к текущей работе. Напоминаю всем о личной ответственности каждого сотрудника за порядок, дисциплину и максимальную боеготовность во вверенных их попечению частях и подразделениях».
Эта приписка мгновенно отрезвила дежурного особиста 77-й центурии и он немедленно запустил триангуляцию — поиск Ланы Казариной по сигналам ее ошейника.
Надо было разобраться с этим инцидентом до конца.
61
Громозека догнал Лану на танке, и Игорь Иванов обрушился на нее сверху, с брони. «Джекпот» отлетел в сторону, а Лана забилась, придавленная к земле. Ей было больно, но она не сдавалась, и утихла, только когда подоспели Громозека и Кирил с Янкой.
Когда они втроем вернулись на стоянку, Игорь рявкнул тоном сержанта-дембеля в части, насквозь пораженной дедовщиной:
— Строиться!
Двадцать человек, удивленно переглядываясь, вытянулись неровной шеренгой.
— Встань в строй, — приказал Игорь Лане.
Она выдернула локоть из ладони Громозеки и пристроилась на правом фланге. Громозека встал рядом.
— Старшине Гро… то есть Горобцу объявляю благодарность.
— Ура, — буркнул Громозека.
— А теперь вопрос: какая сволочь настучала особисту?
— Как в своих стрелять — не сволочь, а как доложить по инструкции… — пробормотал водитель БМП, который прекрасно понимал, что отмалчиваться нет смысла — все равно Игорь пробьет по компьютеру, и будет только хуже.
— Знаешь, если бы ты ее застрелил, я бы, конечно, не знаю что с тобой сделал, но в центурии у себя оставил бы. С такими воевать можно. Но ты хотел убить ее чужими руками. И поскольку ты действовал по инструкции, я ничего тебе сделать не могу. Поэтому иди к Саблину и проси о переводе. Мне ты не нужен. Мне завтра в бой идти, и только стукачей за спиной не хватало.
Тут в разговор встрял другой боец — тот, у которого Громозека взял автомат.
— Да брось, командир, — сказал он. — Какой бой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
13-я фаланга в этот момент была в движении, и хотя на компьютерных дисплеях высвечивался какой-то путь, создавалось ощущение, что движется она неизвестно куда и с совершенно неясной целью.
А потом подразделения вдруг стали останавливаться — без приказа, сами по себе.
Вечер 99-го дня клонился к закату, и все вдруг осознали, что на выполнение условий «Конкистадора» остаются последние сутки, и за эти сутки сделать уже ничего нельзя.
Кому не повезет в лотерее, тот останется лежать на Целине с простреленной или оторванной головой. А остальных вывезет «Конкистадор». Никуда он не денется — технику будет забирать и людей тоже возьмет, потому что люди ему нужны.
Так не лучше ли просто переждать этот страшный сотый день, которым все закончится.
59
Хотя Лана Казарина со дня вторжения была бойцом 77-й центурии, личное оружие ей доверять опасались. Слишком уж неадекватно она вела себя порой.
Но ведь кто ищет, тот всегда найдет. Оружия на войне полно.
После того, как Игорь ей изменил, Лана неожиданно для всех стала демонстративно обхаживать Громозеку и даже изъявляла желание переселиться в его танк. И громила был вроде бы не против.
Вот он и проворонил момент, когда девчонка, прильнув к нему всем телом, ловкой рукой сорвала с его плеча «джекпот».
Отряд майора Саблина остановился в нерешительности на границе прифронтовой полосы. Впереди были бастующие «казаринцы», а справа километрах в тридцати — побережье перешейка. И некоторые офицеры открыто в эфире предлагали сразу повернуть туда, чтобы первыми встать под эвакуацию.
А Игорь Иванов искренне жалел, что ему присвоили офицерское звание. Это снижало его шансы в смертельной лотерее в десять раз, а умирать Игорь по-прежнему не хотел.
Он вылез из командирской машины, набросив бронежилет поверх комбинезона, и первое, что увидел — это сантиметровое дуло штурмовой винтовки, нацеленное ему прямо в грудь.
С такого расстояния крупнокалиберная пуля «джекпота» пробивает даже хваленый эрланский бронежилет. Конечно, он погасит силу удара, и может быть, при большом везении, выстрел его не убьет, но все равно неприятно крайне.
— Ты что?! С ума сошла от ревности? — ошеломленно воскликнул Игорь, разглядев, кто в него целится.
Лана с винтовкой наперевес стояла на дороге между ним и фронтом, словно преграждая Игорю путь туда, где напряженно ждали развязки подчиненные ее отца. И сам генерал Казарин тоже был там.
— Нет, — болезненным до безумия голосом ответила Лана. — Я не сошла с ума. Это вы все сумасшедшие. Вы безумные убийцы, дикие звери, и я была с вами заодно. Я ничем не лучше вас, но я не позволю вам убить моего отца.
— Да погоди ты! — взорвался Игорь. — Никто не убивает твоего отца. Видишь, мы остановились. Мы никуда не идем. Твой отец не хочет воевать — это его дело. Мы тоже не хотим. Хочешь — спроси у него сама. Вызови его и спроси. Послушай, что он скажет.
— Я знаю, что он скажет, — истерически выкрикнула Лана. — Он дурак! Ему в тюрьме повредили мозги, и он вам верит. А я вам не верю! Я никому не верю! Я знаю, что меня убьют! И пускай! Я не пойду с вами убивать моего отца. И никого не пущу. Только через мой труп.
— Да ладно, — поднимая руки, успокоительно проговорил Игорь, но голос его дрожал, и по всему было видно, что его самого надо успокаивать. — Видишь, я иду в другую сторону.
И он сделал несколько шагов назад в надежде укрыться за машиной.
— Это ты во всем виноват! — прошипела Лана, поднимая винтовку к плечу. — Если бы не ты, я бы давно умерла честным человеком.
Логика была железная, и Игорь не нашел, что возразить. Зато Громозека проявил больше находчивости и, прикрыв командира широкой спиной пророкотал, медленно надвигаясь на вооруженную девчонку:
— Да брось ты! Это я виноват. Я двери взламывал, а то бы он век до тебя не добрался…
И, не закончив слова, Громозека вдруг заорал: «Ложись!!!» — и отшвырнул Игоря в сторону, а сам повалился в другую.
Очередь из «джекпота» пришлась точно в промежуток между ними и пули забарабанили по броне командирской машины. Кто-то из землян на заднем плане истошно завопил:
— Она психованная!
И другой голос в той же тональности адресовался конкретно к Громозеке, который с полминуты назад, лишившись штурмовой винтовки, отобрал у кричащего автомат:
— Гром, стреляй! Она нас всех перебьет!!!
Игорь Иванов тоже внес вою лепту в этот обмен мнениями.
— Не стрелять! — крикнул он, не забыв нажать на шлеме кнопку «Общий вызов». — Всех урою!!!
И все по тону поняли — точно уроет. Так что стрелять никто не стал, даже водила БМП, который уже навел на Лану пулемет и был готов разрезать ее очередью пополам.
Этот парень оказался благоразумнее всех. Удержавшись от стрельбы, он по закрытому каналу поспешно соединился с особистом на орбите и выпалил в шлемофон:
— Тревога! Стрельба по своим! Лана Казарина, мобилизованная. Скорее, она свихнулась!
А снаружи поручик Иванов и Громозека лежали в паре метров друг от друга, завороженно глядя на Лану. Винтовка в ее руках ходила ходуном и непонятно было, что она сделает в следующий момент.
— Сейчас ее отстрелят, — прошептал Громозека, потому что дежурный особист в эту самую минуту орал по общей связи:
— Вызываю командира! Вызываю командира! Что у вас происходит?! Помощь нужна?
— Сами разберемся, — прохрипел Игорь, а Громозека проникновенно сказал, обращаясь к Лане:
— Брось пушку, дура! Тебе же сейчас голову отстрелят.
Но она только отступила на пару шагов, а потом вдруг бросилась бежать, судорожно сжимая в руках тяжелый «джекпот».
60
Дежурный особист не знал, что делать. «Стрельба по своим» — это код особой юрисдикции. А если дело касается мобилизованных, то и думать нечего. Жми на кнопку сразу, пока вражеский диверсант, коварно пробравшийся в легион под видом мобилизованного, всю центурию не положил.
Но центурион сказал «Сами разберемся!» Значит, ситуация не столь опасна, как может показаться с орбиты. или центурион просто не в силах ее здраво оценить.
По правилам дежурному особисту в таких случаях полагалось советоваться не с командиром подразделения, а с полевым уполномоченным особой службы, но его в 77-й центурии не было. И во всем отряде майора Саблина — тоже не было. Так что советоваться пришлось с самим Саблиным, а тот ответил:
— Ты погоди! Я сам посмотрю, что там такое.
А пока он смотрел, дежурный особист узнал от своего случайного информатора, перепуганного водилы БМП, что обезумевшая мобилизованная сбежала со стоянки центурии с оружием в руках.
— Жертвы есть? — поинтересовался особист.
— Пока вроде нет.
Бегство с оружием — это уже дезертирство. Тоже карается отстрелом ошейника, но необязательно сразу. Так что можно посоветоваться с начальством.
Но начальство почему-то отвечало нервно и не по существу. В том смысле, что не до тебя сейчас и кончай маяться дурью.
Это было странно, и дежурный особист 77-й центурии поинтересовался, в чем дело.
Вразумительного ответа он не получил, а из невразумительных вытекало, что вроде бы на орбите взбунтовались наемники из отдельной фаланги рейнджеров, которые штурмуют звездолет генерала Тутаева. И нейтрализовать их нельзя, потому что они не носят ошейников.
Эта информация окончательно отвлекла дежурного от инцидента с Ланой Казариной, тем более, что в уши ударил сигнал тревоги, а за ним команды по громкой трансляции.
— Свободной вахте особой службы немедленно явиться на лидер. Чрезвычайная ситуация. Для перелета разрешено реквизировать транспорт боевых кораблей.
К дежурным особистам это не относилось, но все они разом перестали интересоваться тем, что происходит внизу, на Целине, и вывели на свои дисплеи главную страницу сообщений особой службы.
Самое свежее сообщение гласило, что в 21.00 по корабельному времени с пульта генерала Тутаева прошел сигнал на отстрел ошейника верховного коменданта оккупированных территорий Пала Страхау.
Следом пришло подтверждение:
«Сигнал отработан. Отстрел произведен».
А дальше покатилось лавиной:
«Мятежники из ОФР используют коды маршала Тауберта и Ставки. Вплоть до особого распоряжения приказы от имени маршала и Ставки не выполнять! Легионом командует генерал Бессонов».
«Внимание! Прошедшая по каналам Ставки команда на арест генералов Тутаева и Сабурова исполнению не подлежит».
«Смерть Пала Страхау подтверждена непосредственным наблюдением. Подрыв самоликвидатора не требуется».
«Разъяснение особой службы: Пал Страхау казнен за преднамеренный срыв отгрузки пленных, неоправданную жестокость по отношению к мирным жителям, неповиновение и соучастие в мятеже отдельной фаланги рейнджеров».
«Приказом генерала Бессонова обязанности коменданта оккупированных территорий временно возлагаются на начальника тыла легиона Никитина».
«По каналам космической эскадры распространен приказ адмирала Эсмерано — не оказывать никакой помощи мятежникам из ОФР. Челнок с десантом ОФР задержан. Лидер особой службы вне опасности».
И так далее и тому подобное — до тех пор, пока не появилось сообщение специально адресованное всем постам особой службы.
«По поводу эвакуации западной группировки штаб легиона разъясняет: по заявлению генерального военного советника концерна „Конкистадор“, никаких планов эвакуации с Целины личного состава легиона в случае неудачного завершения войны у концерна нет. Личный состав останется на планете независимо от того, будет война продолжена или прекращена. Вывод: продолжение войны выгоднее ее прекращения. Текущая задача — завершить окружение и разгром целинских войск к востоку от перешейка. И не вешайте головы. Сотый день еще не кончился. Он еще даже не начался».
И приписка от генерала Тутаева, сухая и строгая, как будто ничего не случилось:
«Всем сотрудникам особой службы вернуться к текущей работе. Напоминаю всем о личной ответственности каждого сотрудника за порядок, дисциплину и максимальную боеготовность во вверенных их попечению частях и подразделениях».
Эта приписка мгновенно отрезвила дежурного особиста 77-й центурии и он немедленно запустил триангуляцию — поиск Ланы Казариной по сигналам ее ошейника.
Надо было разобраться с этим инцидентом до конца.
61
Громозека догнал Лану на танке, и Игорь Иванов обрушился на нее сверху, с брони. «Джекпот» отлетел в сторону, а Лана забилась, придавленная к земле. Ей было больно, но она не сдавалась, и утихла, только когда подоспели Громозека и Кирил с Янкой.
Когда они втроем вернулись на стоянку, Игорь рявкнул тоном сержанта-дембеля в части, насквозь пораженной дедовщиной:
— Строиться!
Двадцать человек, удивленно переглядываясь, вытянулись неровной шеренгой.
— Встань в строй, — приказал Игорь Лане.
Она выдернула локоть из ладони Громозеки и пристроилась на правом фланге. Громозека встал рядом.
— Старшине Гро… то есть Горобцу объявляю благодарность.
— Ура, — буркнул Громозека.
— А теперь вопрос: какая сволочь настучала особисту?
— Как в своих стрелять — не сволочь, а как доложить по инструкции… — пробормотал водитель БМП, который прекрасно понимал, что отмалчиваться нет смысла — все равно Игорь пробьет по компьютеру, и будет только хуже.
— Знаешь, если бы ты ее застрелил, я бы, конечно, не знаю что с тобой сделал, но в центурии у себя оставил бы. С такими воевать можно. Но ты хотел убить ее чужими руками. И поскольку ты действовал по инструкции, я ничего тебе сделать не могу. Поэтому иди к Саблину и проси о переводе. Мне ты не нужен. Мне завтра в бой идти, и только стукачей за спиной не хватало.
Тут в разговор встрял другой боец — тот, у которого Громозека взял автомат.
— Да брось, командир, — сказал он. — Какой бой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59