- Ллойд, видимо, вспомнив о моем присутствии, понизил тон. - Не поймите меня неправильно. Пол. Все операции «Блумфилд Вайс» абсолютно законны. Но чтобы выжить на сегодняшнем рынке, нужно уметь побеждать в условиях жестокой конкуренции, а Шофман этого не умел.
Шофман! Где-то я слышал эту фамилию. Я порылся в памяти и довольно быстро вспомнил. Тот клерк из банка «Хонсю» упомянул, что за два месяца до звонка Дебби с ним разговаривал мистер Шофман.
- Этот мистер Шофман был вашим предшественником? - спросил я Вайгеля.
- Да, - подтвердил Вайгель. - Он был неплохим парнем. Но, как правильно подметил Ллойд, у него был слишком мягкий характер. Чтобы спланировать и совершить удачную операцию, нужно иметь реакцию и инстинкт профессионального киллера, особенно при нынешней конкуренции. У меня такой инстинкт есть, а у Шофмана его не было. - Почему-то я был склонен поверить, что Вайгель обладает задатками профессионального убийцы.
- Так что с ним случилось? - спросил я.
- Примерно два года назад его перевели в наш отдел документации, и Дик занял его место, - объяснил Ллойд.
- Он все еще работает в «Блумфилд Вайс»? - спросил я.
Воцарилось молчание. Все взгляды были устремлены на Ллойда. Очевидно, считалось, что на этот вопрос должен ответить он. В конце концов Ллойд был вынужден уступить.
- Нет, - сказал он. - Несколько месяцев назад он не появился на работе. Он просто исчез. Полиции не удалось найти никаких следов. Скорее всего, его убили в темном переулке. Вы знаете, что сейчас творится в Нью-Йорке.
- Полиция нашла убийцу? - спросил я.
- Полиция даже не может твердо сказать, жив он или нет, но думает, что его ограбили и убили.
Да, полиция может так думать. Не странно ли, отметил я, что два человека, которые хотели узнать в банке «Хонсю» о гарантиях облигаций «Тремонт-капитала», теперь мертвы? С ужасом я вспомнил, что есть и третий человек, который знает, что таких гарантий никогда не существовало. Им был я.
- Вот что значит жить в этом городе, - говорил Вайгель, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. - Я тоже жил в Нью-Йорке, пока это не стало слишком опасно. Теперь я переселился в пригород. Монтеклер, Нью-Джерси. Там намного безопасней. Правда, теперь приходится очень долго добираться до работы.
Мы еще немного поговорили о том, кто сколько времени тратит на дорогу от дома до работы, потом вернулись к многочисленным талантам Вайгеля. Когда ленч, наконец, закончился, мы с Ллойдом снова спустились в операционный зал. Я подошел к рабочему месту Томми.
- Как прошел ленч? - усмехнулся Томми.
Я скорчил рожу.
- Трудно подобрать лучшую компанию, - заметил Томми. - Ллойд Харбин, Кэш Каллахан и этот мерзавец Дик Вайгель.
- Должен признаться, он мне ужасно не понравился, - сказал я.
- Один из столпов «Блумфилд Вайс», - отозвался Томми.
Я улыбнулся и жестом показал на телефон.
- Вы не возражаете, если я послежу за вашей работой? - спросил я.
- Нисколько.
Томми взял телефонную трубку и предложил мне наушники. Я прослушал несколько переговоров Томми по телефону. Со всеми клиентами он говорил очень дружелюбно и охотно, но в то же время с каждым немного по-своему - с одними более, с другими менее сердечно. Он быстро и толково сообщал клиентам массу полезной информации. Казалось, он абсолютно точно знает, какие облигации на руках у клиентов, хотя те всячески старались скрыть свои возможности. Томми не делал попыток продать акции «Мэйси», которые «Блумфилд Вайс» купил по ошибке и прилагал все усилия, чтобы от них избавиться. Хороший сейлсмен.
Примерно через час к нам подошел Ллойд и положил руку на плечо Томми.
- Можно вас на минуту? - сказал он.
- Конечно, - ответил Томми.
Они скрылись за углом. Я с минуту стоял, потом опустился в кресло Томми и стал наблюдать за другими агентами.
Через несколько минут Ллойд вернулся. Я хотел было подняться, но Ллойд жестом показал мне, чтобы я не вставал.
- Оставайтесь здесь, Пол, - сказал он. - Если хотите, можете использовать этот стол как свою базу на сегодня. Через несколько минут к вам подойдет руководитель нашей группы анализа.
Я хотел было спросить, где Томми, но что-то меня удержало. Сидевшие вокруг стола Томми сейлсмены украдкой посматривали на меня. Правда, у меня создалось такое впечатление, что они смотрят не столько на меня, сколько на кресло, в котором я сидел. На кресло Томми.
На этом месте я чувствовал себя осквернителем могил. Я вскочил, осмотрелся. Глупо было стоять, когда никто не обращает на тебя внимания. Мне хотелось во все горло крикнуть, объяснить им, что я не виноват в том, что Томми здесь нет.
Я мог представить себе ход их мыслей. Томми не повезло. На его месте мог оказаться любой из них. За пять минут Томми превратился из блестящего сейлсмена в неудачника. Всем своим видом они хотели показать - по крайней мере на людях, - что они не имеют никакого отношения к этой истории, что они тут вообще не при чем.
Ко мне подошел мужчина в сером комбинезоне. Перед собой он катил большую синюю корзину на колесиках.
- Это был стол мистера Мастерсона? - спросил он.
Я кивнул. Он неторопливо сложил в корзину все, что по его мнению могло быть личной собственностью Томми, и, волоча за собой корзину, ушел. Я заметил, что на спинке кресла остался пиджак Томми. «Эй!» - крикнул я, но мужчина в комбинезоне не слышал меня. В этом гигантском операционном зале мой английский акцент звучал неуместно. Кое-кто повернул голову в мою сторону, но, разумеется, не те, кто сидели вокруг стола Томми. Они всячески подчеркивали, что не замечают меня.
Меня спас руководитель группы анализа. Остаток дня я провел с аналитиками, обсуждая достоинства и недостатки различных бросовых облигаций. Тема оказалась неожиданно интересной. Понять, какая компания преуспеет, а какая потерпит крах, - в этом было что-то и от искусства и от науки. Аналитики «Блумфилд Вайс» научили меня многому, что впоследствии могло оказаться полезным.
Я освободился около половины шестого и вернулся в операционный зал, чтобы попрощаться с Ллойдом. Он ни словом не обмолвился о Томми, поэтому я сказал:
- Если увидите Томми, пожелайте ему от меня удачи.
- Конечно, - сказал Ллойд. - Томми - отличный парень.
Ллойд проводил меня до лифта. Я всячески пытался не демонстрировать свое раздражение. Похоже, «Блумфилд Вайс» специализировался на воспитании крайне неприятных типов вроде Кэша Каллахана, Дика Вайгеля и Ллойда Харбина. Я понимал, что иногда без увольнения сотрудника не обойтись, но сомневался, чтобы доброжелательный и очень толковый Томми этого заслуживал. К тому же его не просто уволили: за несколько минут в «Блумфилд Вайс» уничтожили все его следы, стерли всякую память о нем.
Прощаясь с Ллойдом, я снова удачно противостоял его попытке расплющить мне кисть рукопожатием. Это было слабым утешением.
Кабина лифта оказалась пустой, и я облегченно выдохнул. Для одного дня пришлось иметь дело со слишком многими безжалостными подонками.
Кабина остановилась на следующем этаже, и в открывшихся дверях я увидел высокую фигуру Кэти. У меня упало сердце. Я был вовсе не настроен на вежливую болтовню, а тем более - на серьезный спор. Кажется, Кэти, увидев меня, тоже не обрадовалась. Она была расстроена, ее щеки горели, губы дрожали.
- Неудачный день? - спросил я.
- Чертовски неудачный, - сказала она.
- Мерзкое заведение.
- Ужасное заведение.
- Тут работают настоящие мерзавцы.
- Настоящие мерзавцы, - согласилась Кэти, подняла глаза и попыталась улыбнуться.
- Не хотите чего-нибудь выпить? - поддавшись неожиданному порыву, предложил я.
Кэти заколебалась, потом ответила:
- Почему бы и нет? Вы знаете подходящее местечко неподалеку?
Мы пошли в «Фронсез-таверн» - бар в старом кирпичном здании, спрятавшемся среди небоскребов на Брод-стрит. Мы сели и заказали два пива.
- Что случилось? - спросил я.
Кэти моргнула.
- Скажем так, состоялась схватка личностей.
- И вы проиграли?
Кэти вздохнула и откинулась на спинку кресла.
- У меня только что был очень серьезный разговор с Кэшем, - сказала она. - Несмотря на все его напускное добродушие, иногда с ним очень трудно работать.
- Что он сделал?
- То же, что и всегда. Он хотел ублажить одного из наших клиентов. В Нью-Йорке пытались сыграть на повышение на облигациях одной ловкой страховой компании. Облигаций было куплено на пятьдесят миллионов. Сегодня утром об этой компании не очень лестно отозвалась «Уолл-стрит джорнал», курс облигаций упал, и наши трейдеры не могли от них избавиться. - Длинными тонкими пальцами Кэти играла ножкой бокала. - Кэшу представился случай продемонстрировать свои таланты перед нью-йоркскими боссами. Он позвонил одному из наших лондонских клиентов, наговорил ему кучу небылиц о том, что якобы газета неправа, что в действительности дела у компании намного лучше, чем все думают. Лондонский клиент поверил Кэшу и поспешил купить облигации. Свою ошибку он понял довольно быстро и попытался хотя бы вернуть свои деньги. - Кэти вздохнула. - В сущности, это был даже не его клиент. С этой фирмой я долгие месяцы пыталась установить хорошие отношения, мне уже начинали верить. После этой истории там никто не станет со мной разговаривать. Кэш будет героем, а я потеряю клиента. - Кэти бросила на меня тревожный взгляд. - Мне не следовало бы вам все это рассказывать, не так ли? Но иногда это мне так надоедает, что я готова взорваться. Поделиться с кем-нибудь - это уже облегчение.
- Не беспокойтесь, - сказал я. - Я тоже пришел к выводу, что Кэшу никогда нельзя доверять на все сто процентов. И такие истории случаются часто?
- Сплошь и рядом, - ответила Кэти. - Я терпеть не могу врать. В сущности, я даже не умею лгать. Я убеждена, что прочные деловые связи могут строиться только на взаимном доверии. - Она оторвала глаза от бокала. - У нас с вами были разногласия, но я всегда была честна, не так ли? - Ее взгляд искал у меня одобрения и поддержки.
Я задумался. Кэти была права. И в рассказе о стычке с Кэшем она была очень откровенна. Я кивнул.
- Не могу вспомнить такого случая, когда бы вы сказали неправду.
Кэти была довольна моим ответом.
- У меня опускаются руки. Я делаю все, что в моих силах, чтобы говорить моим клиентам только правду, а они не хотят иметь со мной никаких дел. Кэш врет им на каждом шагу, а они проворачивают с ним массу сделок. В вашей компании тоже так?
- Всерьез я об этом не задумывался. Но, полагаю, не иначе, - признался я.
Кэти мрачно изучала ножку бокала, потом резко сменила тему:
- Но почему мы говорим только о моих проблемах? А как ваши дела? В лифте вы не светились счастьем. У вас тоже выдался неудачный день?
Я рассказал Кэти, как у меня на глазах выгнали Томми и о ленче в компании отвратительного Вайгеля.
- Ах, Вайгель. Его называют ядовитой жабой.
Я рассмеялся. Кличка показалась мне на удивление меткой.
- В «Блумфилд Вайс» работает много людей вроде Дика Вайгеля и Ллойда Харбина, - продолжала Кэти. - В сущности, их даже поощряют. То же самое творится в большинстве уолл-стритовских фирм. Умение жестко вести конкурентную борьбу и напористость преподносятся как высшие добродетели. Выживает сильнейший. Меня от этого тошнит.
В словах Кэти я увидел небольшую натяжку.
- Глядя на вас, не всегда скажешь, что вас от этого тошнит, - заметил я.
Кэти вопросительно подняла брови, потом вздохнула.
- Да, вы правы, я знаю, что могу быть очень напористой. Думаю, поэтому меня и взяли в «Блумфилд Вайс». А я подыгрываю Кэшу и другим. Им это нравится, клиентам - нет. Моя беда в том, что в такие минуты я ненавижу себя.
- Почему же вы этим занимаетесь?
- Вероятно, хочу преуспеть. Хочу заработать в «Блумфилд Вайс» кучу денег.
- Зачем?
- Зачем? Разве это не очевидно?
- В общем-то нет, не очевидно.
- М-м. Да, думаю, вы правы. Это не само собой разумеется. - Кэти задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Шофман! Где-то я слышал эту фамилию. Я порылся в памяти и довольно быстро вспомнил. Тот клерк из банка «Хонсю» упомянул, что за два месяца до звонка Дебби с ним разговаривал мистер Шофман.
- Этот мистер Шофман был вашим предшественником? - спросил я Вайгеля.
- Да, - подтвердил Вайгель. - Он был неплохим парнем. Но, как правильно подметил Ллойд, у него был слишком мягкий характер. Чтобы спланировать и совершить удачную операцию, нужно иметь реакцию и инстинкт профессионального киллера, особенно при нынешней конкуренции. У меня такой инстинкт есть, а у Шофмана его не было. - Почему-то я был склонен поверить, что Вайгель обладает задатками профессионального убийцы.
- Так что с ним случилось? - спросил я.
- Примерно два года назад его перевели в наш отдел документации, и Дик занял его место, - объяснил Ллойд.
- Он все еще работает в «Блумфилд Вайс»? - спросил я.
Воцарилось молчание. Все взгляды были устремлены на Ллойда. Очевидно, считалось, что на этот вопрос должен ответить он. В конце концов Ллойд был вынужден уступить.
- Нет, - сказал он. - Несколько месяцев назад он не появился на работе. Он просто исчез. Полиции не удалось найти никаких следов. Скорее всего, его убили в темном переулке. Вы знаете, что сейчас творится в Нью-Йорке.
- Полиция нашла убийцу? - спросил я.
- Полиция даже не может твердо сказать, жив он или нет, но думает, что его ограбили и убили.
Да, полиция может так думать. Не странно ли, отметил я, что два человека, которые хотели узнать в банке «Хонсю» о гарантиях облигаций «Тремонт-капитала», теперь мертвы? С ужасом я вспомнил, что есть и третий человек, который знает, что таких гарантий никогда не существовало. Им был я.
- Вот что значит жить в этом городе, - говорил Вайгель, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. - Я тоже жил в Нью-Йорке, пока это не стало слишком опасно. Теперь я переселился в пригород. Монтеклер, Нью-Джерси. Там намного безопасней. Правда, теперь приходится очень долго добираться до работы.
Мы еще немного поговорили о том, кто сколько времени тратит на дорогу от дома до работы, потом вернулись к многочисленным талантам Вайгеля. Когда ленч, наконец, закончился, мы с Ллойдом снова спустились в операционный зал. Я подошел к рабочему месту Томми.
- Как прошел ленч? - усмехнулся Томми.
Я скорчил рожу.
- Трудно подобрать лучшую компанию, - заметил Томми. - Ллойд Харбин, Кэш Каллахан и этот мерзавец Дик Вайгель.
- Должен признаться, он мне ужасно не понравился, - сказал я.
- Один из столпов «Блумфилд Вайс», - отозвался Томми.
Я улыбнулся и жестом показал на телефон.
- Вы не возражаете, если я послежу за вашей работой? - спросил я.
- Нисколько.
Томми взял телефонную трубку и предложил мне наушники. Я прослушал несколько переговоров Томми по телефону. Со всеми клиентами он говорил очень дружелюбно и охотно, но в то же время с каждым немного по-своему - с одними более, с другими менее сердечно. Он быстро и толково сообщал клиентам массу полезной информации. Казалось, он абсолютно точно знает, какие облигации на руках у клиентов, хотя те всячески старались скрыть свои возможности. Томми не делал попыток продать акции «Мэйси», которые «Блумфилд Вайс» купил по ошибке и прилагал все усилия, чтобы от них избавиться. Хороший сейлсмен.
Примерно через час к нам подошел Ллойд и положил руку на плечо Томми.
- Можно вас на минуту? - сказал он.
- Конечно, - ответил Томми.
Они скрылись за углом. Я с минуту стоял, потом опустился в кресло Томми и стал наблюдать за другими агентами.
Через несколько минут Ллойд вернулся. Я хотел было подняться, но Ллойд жестом показал мне, чтобы я не вставал.
- Оставайтесь здесь, Пол, - сказал он. - Если хотите, можете использовать этот стол как свою базу на сегодня. Через несколько минут к вам подойдет руководитель нашей группы анализа.
Я хотел было спросить, где Томми, но что-то меня удержало. Сидевшие вокруг стола Томми сейлсмены украдкой посматривали на меня. Правда, у меня создалось такое впечатление, что они смотрят не столько на меня, сколько на кресло, в котором я сидел. На кресло Томми.
На этом месте я чувствовал себя осквернителем могил. Я вскочил, осмотрелся. Глупо было стоять, когда никто не обращает на тебя внимания. Мне хотелось во все горло крикнуть, объяснить им, что я не виноват в том, что Томми здесь нет.
Я мог представить себе ход их мыслей. Томми не повезло. На его месте мог оказаться любой из них. За пять минут Томми превратился из блестящего сейлсмена в неудачника. Всем своим видом они хотели показать - по крайней мере на людях, - что они не имеют никакого отношения к этой истории, что они тут вообще не при чем.
Ко мне подошел мужчина в сером комбинезоне. Перед собой он катил большую синюю корзину на колесиках.
- Это был стол мистера Мастерсона? - спросил он.
Я кивнул. Он неторопливо сложил в корзину все, что по его мнению могло быть личной собственностью Томми, и, волоча за собой корзину, ушел. Я заметил, что на спинке кресла остался пиджак Томми. «Эй!» - крикнул я, но мужчина в комбинезоне не слышал меня. В этом гигантском операционном зале мой английский акцент звучал неуместно. Кое-кто повернул голову в мою сторону, но, разумеется, не те, кто сидели вокруг стола Томми. Они всячески подчеркивали, что не замечают меня.
Меня спас руководитель группы анализа. Остаток дня я провел с аналитиками, обсуждая достоинства и недостатки различных бросовых облигаций. Тема оказалась неожиданно интересной. Понять, какая компания преуспеет, а какая потерпит крах, - в этом было что-то и от искусства и от науки. Аналитики «Блумфилд Вайс» научили меня многому, что впоследствии могло оказаться полезным.
Я освободился около половины шестого и вернулся в операционный зал, чтобы попрощаться с Ллойдом. Он ни словом не обмолвился о Томми, поэтому я сказал:
- Если увидите Томми, пожелайте ему от меня удачи.
- Конечно, - сказал Ллойд. - Томми - отличный парень.
Ллойд проводил меня до лифта. Я всячески пытался не демонстрировать свое раздражение. Похоже, «Блумфилд Вайс» специализировался на воспитании крайне неприятных типов вроде Кэша Каллахана, Дика Вайгеля и Ллойда Харбина. Я понимал, что иногда без увольнения сотрудника не обойтись, но сомневался, чтобы доброжелательный и очень толковый Томми этого заслуживал. К тому же его не просто уволили: за несколько минут в «Блумфилд Вайс» уничтожили все его следы, стерли всякую память о нем.
Прощаясь с Ллойдом, я снова удачно противостоял его попытке расплющить мне кисть рукопожатием. Это было слабым утешением.
Кабина лифта оказалась пустой, и я облегченно выдохнул. Для одного дня пришлось иметь дело со слишком многими безжалостными подонками.
Кабина остановилась на следующем этаже, и в открывшихся дверях я увидел высокую фигуру Кэти. У меня упало сердце. Я был вовсе не настроен на вежливую болтовню, а тем более - на серьезный спор. Кажется, Кэти, увидев меня, тоже не обрадовалась. Она была расстроена, ее щеки горели, губы дрожали.
- Неудачный день? - спросил я.
- Чертовски неудачный, - сказала она.
- Мерзкое заведение.
- Ужасное заведение.
- Тут работают настоящие мерзавцы.
- Настоящие мерзавцы, - согласилась Кэти, подняла глаза и попыталась улыбнуться.
- Не хотите чего-нибудь выпить? - поддавшись неожиданному порыву, предложил я.
Кэти заколебалась, потом ответила:
- Почему бы и нет? Вы знаете подходящее местечко неподалеку?
Мы пошли в «Фронсез-таверн» - бар в старом кирпичном здании, спрятавшемся среди небоскребов на Брод-стрит. Мы сели и заказали два пива.
- Что случилось? - спросил я.
Кэти моргнула.
- Скажем так, состоялась схватка личностей.
- И вы проиграли?
Кэти вздохнула и откинулась на спинку кресла.
- У меня только что был очень серьезный разговор с Кэшем, - сказала она. - Несмотря на все его напускное добродушие, иногда с ним очень трудно работать.
- Что он сделал?
- То же, что и всегда. Он хотел ублажить одного из наших клиентов. В Нью-Йорке пытались сыграть на повышение на облигациях одной ловкой страховой компании. Облигаций было куплено на пятьдесят миллионов. Сегодня утром об этой компании не очень лестно отозвалась «Уолл-стрит джорнал», курс облигаций упал, и наши трейдеры не могли от них избавиться. - Длинными тонкими пальцами Кэти играла ножкой бокала. - Кэшу представился случай продемонстрировать свои таланты перед нью-йоркскими боссами. Он позвонил одному из наших лондонских клиентов, наговорил ему кучу небылиц о том, что якобы газета неправа, что в действительности дела у компании намного лучше, чем все думают. Лондонский клиент поверил Кэшу и поспешил купить облигации. Свою ошибку он понял довольно быстро и попытался хотя бы вернуть свои деньги. - Кэти вздохнула. - В сущности, это был даже не его клиент. С этой фирмой я долгие месяцы пыталась установить хорошие отношения, мне уже начинали верить. После этой истории там никто не станет со мной разговаривать. Кэш будет героем, а я потеряю клиента. - Кэти бросила на меня тревожный взгляд. - Мне не следовало бы вам все это рассказывать, не так ли? Но иногда это мне так надоедает, что я готова взорваться. Поделиться с кем-нибудь - это уже облегчение.
- Не беспокойтесь, - сказал я. - Я тоже пришел к выводу, что Кэшу никогда нельзя доверять на все сто процентов. И такие истории случаются часто?
- Сплошь и рядом, - ответила Кэти. - Я терпеть не могу врать. В сущности, я даже не умею лгать. Я убеждена, что прочные деловые связи могут строиться только на взаимном доверии. - Она оторвала глаза от бокала. - У нас с вами были разногласия, но я всегда была честна, не так ли? - Ее взгляд искал у меня одобрения и поддержки.
Я задумался. Кэти была права. И в рассказе о стычке с Кэшем она была очень откровенна. Я кивнул.
- Не могу вспомнить такого случая, когда бы вы сказали неправду.
Кэти была довольна моим ответом.
- У меня опускаются руки. Я делаю все, что в моих силах, чтобы говорить моим клиентам только правду, а они не хотят иметь со мной никаких дел. Кэш врет им на каждом шагу, а они проворачивают с ним массу сделок. В вашей компании тоже так?
- Всерьез я об этом не задумывался. Но, полагаю, не иначе, - признался я.
Кэти мрачно изучала ножку бокала, потом резко сменила тему:
- Но почему мы говорим только о моих проблемах? А как ваши дела? В лифте вы не светились счастьем. У вас тоже выдался неудачный день?
Я рассказал Кэти, как у меня на глазах выгнали Томми и о ленче в компании отвратительного Вайгеля.
- Ах, Вайгель. Его называют ядовитой жабой.
Я рассмеялся. Кличка показалась мне на удивление меткой.
- В «Блумфилд Вайс» работает много людей вроде Дика Вайгеля и Ллойда Харбина, - продолжала Кэти. - В сущности, их даже поощряют. То же самое творится в большинстве уолл-стритовских фирм. Умение жестко вести конкурентную борьбу и напористость преподносятся как высшие добродетели. Выживает сильнейший. Меня от этого тошнит.
В словах Кэти я увидел небольшую натяжку.
- Глядя на вас, не всегда скажешь, что вас от этого тошнит, - заметил я.
Кэти вопросительно подняла брови, потом вздохнула.
- Да, вы правы, я знаю, что могу быть очень напористой. Думаю, поэтому меня и взяли в «Блумфилд Вайс». А я подыгрываю Кэшу и другим. Им это нравится, клиентам - нет. Моя беда в том, что в такие минуты я ненавижу себя.
- Почему же вы этим занимаетесь?
- Вероятно, хочу преуспеть. Хочу заработать в «Блумфилд Вайс» кучу денег.
- Зачем?
- Зачем? Разве это не очевидно?
- В общем-то нет, не очевидно.
- М-м. Да, думаю, вы правы. Это не само собой разумеется. - Кэти задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61