Уилли понимал, о чем я думаю, на лице его вновь изобразилось отчаяние. Однако до августа у нас есть еще время. Когда Ричард позвонил мне той ночью, я заподозрил, что у компании куда большие трудности с наличностью. Опасался, что удар последует не через месяцы, а в считанные дни. Оказалось, что «Фэрсистемс» столкнулась с проблемами, несомненно, очень серьезными, но не столь неотложными, как мне представлялось.
– Ричард звонил мне за несколько дней до смерти, – прервал я затянувшееся молчание. – Хотел что-то срочно со мной обсудить. Не знаете, что он имел в виду?
– Ума не приложу! – подумав, замотал головой Уилли. – Со мной он ни о чем таком не разговаривал.
– Значит, дело не в дефиците наличности?
– Вероятнее всего, нет. Сами видите, у нас еще двести тысяч в банке. Не так уж и много, конечно, но несколько месяцев мы продержимся. Тем более что должны поступить деньги от Дженсона.
– Может, он хотел пустить акции «Фэрсистемс» в продажу?
– Вполне возможно, – согласился Уилли. – Он запрашивал у меня данные из реестра держателей акций, но это было три недели назад.
То есть как раз перед тем, как Ричард поделился со мной и Карен своими подозрениями о манипуляциях с бумагами компании.
– Вы не покажете мне документы, которые у вас просил Ричард?
– Да ради Бога! Только вряд ли они вам помогут. – Уилли снял со стоящего у него за спиной стеллажа папку и протянул мне. – Вот реестр наших акционеров.
Кое-что в нем было понятно без объяснений. Основные акционеры, например. Всего в обращение было выпущено два миллиона акций, Ричарду из них принадлежали восемьсот тысяч, или сорок процентов от общего числа. После раздела этого пакета на равные доли между мной и нашим отцом я с 23,75 процента акций оказывался единственным крупнейшим их держателем. В собственности отца находилось двадцать процентов. Среди других владельцев акций были названы Уолтер Соренсон с четырьмя процентами, Карен Чилкот с 3,75, Рейчел Уокер с 3,5, Дэвид Бейкер с двумя и Уильям Дункан с одним процентом. В реестре числилось еще около пятисот акционеров, но все они значились как клиенты фирмы «Вагнер – Филлипс», каждому из которых был присвоен свой номер.
– А это что такое? – решил уточнить я, показывая на загадочные номера, занимающие десять страниц.
Уилли с жаром пустился в объяснения.
– Как вам известно, в ноябре прошлого года мы продавали наши акции на публичных торгах через НАСДАК, – начал он. – Что такое НАСДАК, знаете?
Я кивнул. Ведь именно я предложил Ричарду попробовать НАСДАК после того, как британские маклеры уклонились от размещения акций «Фэрсистемс» на Лондонской фондовой бирже. НАСДАК специализируется на торговле ценными бумагами быстро развивающихся компаний, среди которых достаточно упомянуть «Майкрософт» и «Дженентек». Со временем эта биржа стала заключать сделки и с акциями зарубежных компаний, многие из которых только-только начинали бизнес и на своих отечественных биржах не котировались.
– Так вот, американская система регистрации акционеров отличается от британской, – с энтузиазмом продолжал Уилли. – Первоначальные держатели акций, получившие их при выпуске в обращение, заносятся в реестр под собственными именами. Те же, кто приобретает акции на публичных торгах, регистрируются через своих посредников, в нашем случае таковым является «Вагнер – Филлипс». Далее, на публичных торгах акции «Фэрсистемс» купили некоторые сотрудники компании. Всего около двадцати, что совсем неплохо, учитывая, что работают у нас не более пятидесяти человек. Им в общей сложности принадлежит примерно два процента акций.
– А остальные?
– Это все клиенты фирмы «Вагнер – Филлипс».
– Как бы нам выяснить, кто они такие?
– Разве что спросить у Скотта Вагнера. Он как раз приезжает на будущей неделе, и вы могли бы с ним встретиться, – с сомнением в голосе ответил Уилли. – Однако мне почему-то кажется, что он нам ничего не скажет. Хотя и беспокоиться особо не стоит. Если кто-нибудь скупит более пяти процентов от общего числа акций, ему придется встать на учет в американской Комиссии по ценным бумагам и биржам и обнародовать размер своего пакета. Пока же ни у кого из клиентов фирмы нет больше двух процентов.
Что ж, придется поверить ему на слово. Хотя тот факт, что столь солидная доля в компании принадлежит пяти сотням неизвестных людей под номерами, никакой радости мне не доставлял, куда лучше было бы, конечно, знать их по именам. Однако, если таков порядок, ничего не поделаешь. Тем более что в реестре я не обнаружил никаких признаков того, что с акциями компании происходит что-то странное. Сомневаюсь, чтобы Ричарду в этом повезло больше.
Я взглянул на часы – уже половина шестого. Однако оставалась еще одна очень важная область деятельности компании, коснуться которой мы не успели.
– Есть ли какие-либо нерешенные юридические вопросы? Проблемы с патентами?
– Вот это просто кошмар, – признался Уилли. – Особенно когда дело касается программного обеспечения. Мы пользуемся услугами очень надежной фирмы в Эдинбурге, «Бернс – Стивенс». Расценки у них, кстати, весьма приемлемые.
Название показалось знакомым, я тут же припомнил, что именно эта фирма занималась завещанием Ричарда.
– Они считают, что патент на облегченные очки для нашей системы стал большой удачей компании, – продолжал Уилли. – Однако по большей части патенты могут пригодиться нам разве что для сдерживания конкуренции.
Я пожал плечами: насколько мне было известно, подобный подход к патентованию своей продукции типичен для всех компьютерных компаний.
– Других юридических проблем нет?
Уилли замялся. Несмотря на небольшой опыт общения, я уже достаточно хорошо его изучил.
– Уилли?
– Кое-какие трудности могут возникнуть, но, похоже, все обойдется.
– О чем это вы?
– Несчастный случай в Калифорнии. Три месяца назад семнадцатилетний парень по имени Джонатан Берги весь вечер играл с нашей системой, а потом на мотоцикле поехал домой. На крутом повороте не справился с управлением, врезался в дерево и через несколько часов скончался в больнице. С нами связались адвокаты его отца, они утверждают, что авария произошла якобы из-за того, что в результате пользования устройством виртуальной реальности он утратил ориентацию в пространстве. Я было переполошился, однако две недели назад мы получили письмо от отца Джонатана, в котором он сообщает, что отказывается от иска. И слава Богу, судебная тяжба в Америке может обойтись в миллионы долларов.
– А я и не знал, что мы занимаемся сферой развлечений.
– Так мы и не занимаемся. Это была пробная программа, которую мы передали для испытаний в компанию «Верчуэл Америка», поставляющую игровые автоматы. Всего-то двенадцать образцов.
– Мы застрахованы на случай подобных инцидентов?
– Я как раз сейчас над этим работаю. Вы же понимаете, задача не из легких. Статистики по несчастным случаям, связанным с виртуальной реальностью, пока не существует, актуариям даже не за что зацепиться. Но у меня есть агент, который занимается этим вопросом. И пока ни одного несчастного случая, имеющего отношение к виртуальной реальности, кроме того, в Калифорнии, выявить не удалось.
Я даже потряс головой. Бизнес этот, оказывается, опаснее минного поля! По сравнению с ним торговля облигациями выглядит детской забавой.
* * *
Перед уходом я заглянул к Соренсону. Он сидел в кабинете Ричарда, там же был и Дэвид Бейкер, они что-то оживленно обсуждали. Соренсон жестом пригласил меня войти, Бейкер тут же смолк и направился к двери.
– Как прошел день? – спросил он, пропуская меня через порог.
– Насыщенно. Еще раз спасибо за презентацию.
– Не за что. – Он вышел в коридор.
Здесь, как и в кабинете Рейчел, стоял черный полированный стол, компьютер, в стене устроен замаскированный под окно экран. Сейчас он был выключен. «Интересно, какую картинку выводил на дисплей Ричард?» – мелькнуло у меня в голове. Остальная часть стены была занята фотографиями, посвященными истории «Фэрсистемс», в основном какие-то фантастические устройства виртуальной реальности, многочисленные рычаги, очки, путаница проводов. Большинство снимков запечатлело Ричарда, однако на одном или двух можно было разглядеть выбивающиеся из-под громоздкого шлема темные кудри Рейчел.
На Соренсоне была рубашка с короткими рукавами, воротник распахнут, безукоризненная стрелка на отутюженных брюках. Выглядел он так опрятно, аккуратно и по-деловому подтянуто, как мне никогда не удавалось даже в костюме. Перед Соренсоном лежала стопка бумаг, рядом стоял видавший виды коричневый кейс.
– Ну, как впечатления, Марк?
– Симпатичная компания. Очень. А некоторая продукция – просто класс!
– Погодите, Марк, – усмехнулся Соренсон. – Вы мне всю правду скажите. Крупнейший акционер компании, никакой должности в ней не занимаете, ни от кого не зависите. Мне необходимо знать, что вы действительно о ней думаете.
Он, похоже, искренне интересовался моим мнением, что мне весьма польстило. Весь день мой мозг обрабатывал обрушивавшуюся на него информацию. В голове у меня царил сумбур, но такое состояние мне хорошо знакомо. Торгуя облигациями, я изо дня в день оказывался в похожей ситуации, и ставки были столь же высокими. Приходилось иметь дело сразу со многими проблемами, некоторые из них поддавались определению, другие оказывались совершенно неожиданными. И по всем необходимо было принять решение.
Я знал, как справиться с этой задачей: разбей ее на составные части, выяви факторы, которые влияют на конечный исход. Распредели их по степени важности. Сравни друг с другом, отбросив все эмоции, которые могут привести к искажению беспристрастной оценки. Прими решение. И приступай к его осуществлению.
Подобный подход всегда себя оправдывал, и я счел возможным применить его и сейчас.
– Что касается долгосрочной перспективы, прежде всего хотелось бы отметить наличие у компании большого потенциала, – начал я. – Даже со скидкой на понятную необъективность ее сотрудников, я убежден, что он буквально неисчерпаем. В настоящее время «Фэрсистемс» является одной из двух-трех ведущих компаний в своей области, а в один прекрасный день объем продаж на мировом рынке виртуальной реальности будет исчисляться миллиардами долларов. До сих пор крупные фирмы не занимаются этой технологией, но если какая-нибудь из них решит освоить новую сферу деятельности, самым простым решением для нее будет приобрести такую компанию, как наша.
Соренсон не сводил с меня пристального взгляда. Воодушевленный его вниманием, я продолжал:
– Сейчас никто точно не знает, где интенсивнее всего будет использоваться виртуальная реальность. Однако «Фэрсистемс» работает над многими ее применениями. И она почти наверняка получит преимущество, как только какая-либо из областей использования виртуальной реальности начнет бурно развиваться. К тому же у компании весьма впечатляющий список заказчиков. А вот ее ближайшее будущее довольно проблематично. «Фэрсистемс» еще только предстоит найти клиента, который сможет приобретать более одной-двух систем зараз. В прошлом году компания поставила сотню систем по сорок тысяч долларов за каждую. В нынешнем надеется продать двести, но уже по двадцать пять тысяч. Не исключаю, что спрос достигнет такого уровня, когда у компании станут покупать тысячи, а не сотни систем, и тогда наличные средства потекут в нее рекой. Однако это должно произойти очень скоро, в противном случае ей будет просто не на что продолжать работу.
– Так что нам делать? – спросил Соренсон.
– Трудно сказать. Для какой-нибудь фирмы с бездонным карманом «Фэрсистемс» может стать очень выгодным и ценным приобретением, ей под силу восполнить нехватку наличности у дочерней компании и поддерживать ее так долго, сколько потребуется ждать роста спроса на ее продукцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67