Значит, над виртуальной реальностью, пока не поздно, необходимо наладить надежный контроль.
– Да что в ней плохого? Виртуальная реальность никого не убивает. А пользу может принести в самых различных сферах.
– Не убивает? Никого? А как насчет того пацана на мотоцикле?
– Бросьте, Дуги, вы же прекрасно понимаете, о чем я говорю.
– Ладно, допустим, сегодняшние громоздкие и неуклюжие устройства не представляют собой большой угрозы. Однако они и не создают подлинную виртуальную реальность. Вы не заблуждаетесь относительно того, что бродите по рисованному миру. Но очень скоро виртуальная реальность практически ничем не будет отличаться от реальной действительности, и тогда она станет по-настоящему опасной. Люди начнут предпочитать виртуальную реальность реальной действительности. Достаточно посмотреть, с какой скоростью распространяется порнография в Интернете, чтобы предсказать, что нас ждет. Я не ханжа, но сейчас мы ведем речь не об искусстве и не о свободе информации. Мы говорим о психопатах и извращенцах, которые за полчаса до отхода ко сну вдоволь тешат себя, насилуя и пытая свои жертвы. А быстро пресытившись виртуальной реальностью, начнут делать то же самое в реальном мире.
– Но вы же сами понимаете, что таких ничтожное меньшинство?
– Неужели? Вы будете очень удивлены, узнав, какое множество вроде бы нормальных на вид людей станет с наслаждением пытать и насиловать при первом же удобном случае, особенно если общество не будет им в этом препятствовать. У гестаповцев тоже были жены и дети. Подобные наклонности долгие годы прячутся глубоко в душе у каждого человека. Раньше наружу их выплескивали войны, теперь это будет делать виртуальная реальность.
– Хорошо, согласен, виртуальную порнографию и насилие следует запретить, – сказал я. – Но при чем же тут другие области применения виртуальной реальности, там, где она может быть использована во благо всем нам?
– Когда проводишь большую часть жизни в виртуальном мире, перестаешь ощущать себя человеческим существом. Ты выдернут из естественного мироздания, из привычной окружающей среды, из экологической системы, из семьи и общества и оказываешься в полностью искусственном мире. А когда мы перестанем быть людьми и превратимся в потребляющие удовольствия придатки компьютера, рухнут все общественные устои, – в ярости выпалил Дуги на одном дыхании. – Но знаете, что меня больше всего убивает?
– Что?
– Кому, по-вашему, достанутся все эти виртуальные миры? Нет, не простому пользователю. Отнюдь! Это будут гигантские корпорации вроде «Майкрософт» или «Ньюс интернэшнл». Либо государство. Так что промывка мозгов всем нам обеспечена. О, все будет делаться, конечно, тайком, исподволь... Но нам станут диктовать, чего желать, как думать и как себя вести. Мы все будем жить в сотворенном Силиконовой долиной и Голливудом мире слащавых чувств и слезливой псевдолиберальной сентиментальности. Это сегодня. А через тридцать лет какой-нибудь диктатор будет дрессировать наш разум такими способами, что Геббельсу и не снились. – Дуги просто захлебывался от злости. – Боже милосердный! Только представьте, как Тэтчер с помощью виртуальной реальности копается в наших мозгах!
Глаза Дуги горели фанатичной ненавистью, а фамилию премьера он произнес со всем презрением и отвращением, что накопилось в нем за добрый десяток лет борьбы против государственной власти. Тем не менее говорил он вполне грамотно и связно, было очевидно, что много думал над этим и свято верил в неопровержимость своих доводов. Самое же страшное заключалось в том, что мне и самому его аргументы отнюдь не казались столь уж несостоятельными. На мгновение я даже растерялся, не зная, как ему возразить.
– Ладно, вижу, виртуальная реальность вам не по нраву. Но для чего добиваться ее изъятия из общего пользования?
– Я бы лично уничтожил все до последнего устройства виртуальной реальности и запретил производство новых по всему миру, – отрезал Дуги. – Знаю, что это невозможно. Виртуальная реальность уже существует, и полностью нам от нее не избавиться. Однако если мы ограничим доступ к ней узким кругом профессионалов, то тем самым не позволим калечить умы и души множеству людей. В этом и состоит первостепенная задача лиги.
– Понятно... И что представляет собой ваша лига?
– Это группа людей, способных видеть будущее и осознающих, что ничего хорошего оно не сулит, – подумав секунду, заявил Дуги.
– То есть у вас существует организация, есть свой лидер?
– Нет, ничего подобного. Просто мы поддерживаем связь друг с другом.
– С помощью ненавистных вам устройств, надо думать, – вновь кивнул я на компьютер.
В ответ Дуги только раздраженно дернул плечом.
– И для достижения своих целей лига не остановится перед насильственными действиями? – Я пристально смотрел Дуги прямо в глаза, он мой взгляд выдержал.
– А вот это каждый ее отдельный член решает для себя сам.
– Ну, скажем, вот вы лично? Вы сами станете прибегать к насилию в борьбе против виртуальной реальности?
Дуги молчал. Он медленно повернулся к фотографии на каминной полке.
– Порой для того, чтобы защитить принципы, в которые веришь, приходится применять силу. Правительства, промышленность, корпорации – все они простых людей употребляют для своих надобностей. А выжав из них последние соки, выбрасывают на свалку. – Голос Дуги сорвался на крик. – Веками они поступали так с нашей плотью, теперь готовы то же самое проделывать с нашим разумом. И против этого я буду бороться, не сомневайтесь. Бороться всеми возможными способами и средствами.
Дуги смолк, стараясь взять себя в руки.
– Вы интересовались моим мнением о виртуальной реальности, – заговорил наконец он, уже вполне владея собой. – Теперь вы знаете, что я думаю по этому поводу. Так что, будете изымать свои машинки из общего пользования? Ведь известное вам письмишко-то по-прежнему у меня, знаете ли...
Он уставился на меня, в глазах поблескивал откровенно глумливый подстрекательский огонек.
– А что вам ответил Ричард?
– Ничего не ответил. Я вообще от него ни единого слова не дождался. Впрочем, меня это не удивляет, – буркнул Дуги.
– Припомните, может, вы с Ричардом все-таки встречались, чтобы обсудить ваше требование, а? В Керкхейвене, к примеру?
– Да пошел ты! – грубо оборвал меня Дуги. – Я всю эту чушь собачью уже в полиции слышал. Я его не убивал. И сарай ваш не поджигал.
Дуги хихикнул, губы его свело в злобной кривой ухмылке. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел мне прямо в глаза.
– Хотя признаюсь вам, я рад, что его убили. Рад, что его мерзкому бизнесу приходит конец. Он все пудрил мне мозги насчет того, что в его фирме собрались таланты, раздвигающие границы науки. А на самом-то деле просто хотел заработать на них кучу денег, вот и все. Ему было плевать, что виртуальная реальность развратит и погубит общество, лишит разума миллионы людей...
Не владея собой, я вскочил на ноги.
– Не смейте так говорить о моем брате! Он был...
У моих ног раздалось хриплое свирепое рычание. Пес принял боевую стойку, шерсть на загривке поднялась дыбом, подрагивающая верхняя губа вздернулась, обнажив страшные клыки. Я смолк и оцепенел, даже дышать, кажется, перестал.
– Стоять, Ганнибал! – издевательски усмехаясь, приказал Дуги. – Вот что, ребята. С вашей «Фэрсистемс» покончено. Надо смотреть правде в глаза. А теперь лучше валите-ка отсюда...
Рейчел встала и медленно вышла из комнаты, я последовал за ней, не сводя настороженного взгляда с собаки.
– Нет, вы слышали, что он там плел о Ричарде? Подонок!
– Он крайне обозлен, – заметила Рейчел.
– А эта его псина! Кошмар какой-то.
– Она как-то раз Кита цапнула. Ни с того ни с сего. Шрам до сих пор остался.
– Я же говорю, зверюга! Послушайте, нам ни в коем случае нельзя уступать его требованиям. Пусть делает с этим чертовым письмом все, что угодно! С чего это вы вдруг разулыбались? – Я подозрительно оглядел старающуюся за мной поспеть Рейчел.
– Сейчас вы очень похожи на вашего брата, – дрогнувшим голосом объяснила она.
Мы уселись в машину, я завел двигатель и резко тронулся с места.
– Одного я не понимаю, – задумчиво проговорила Рейчел. – Почему Дуги до сих пор не опубликовал письмо Берги? Он дал Ричарду неделю, Ричард его просто проигнорировал. Тогда почему же Дуги все-таки не обратился в газеты?
Хороший вопрос. Вот только ответа на него у меня не было.
– А вы не знаете, что в действительности случилось с тем пацаном на мотоцикле? – поинтересовался я.
– Нет, не знаю. Загадка какая-то. Наши устройства проходят длительные и всесторонние испытания. Таких несчастных случаев просто не должно быть.
– Разобраться не пытались?
– Нет. Поскольку Берги отказался от судебного иска, мы решили больше не заниматься этим делом. Не хотели поднимать шумиху.
– Напрасно, черт побери! Вы были просто обязаны проверить и перепроверить все обстоятельства этой аварии!
– А вы, по-моему, пока еще не управляющий директор, – холодно напомнила мне Рейчел.
– Да послушайте же! Если Джонатан Берги и вправду погиб из-за одного из наших устройств, мы должны в точности знать, как это произошло.
– Ладно, – нехотя проговорила она. – Попробую выяснить.
Некоторое время мы в полном молчании проталкивались сквозь обычные в пригородах Эдинбурга дорожные пробки.
Постепенно успокаиваясь, я принялся припоминать рассуждения Дуги о виртуальной реальности.
– Кое-что из того, чем пугает Дуги, в общем-то не лишено смысла, – признал я.
– Ага. – Отвернувшись от меня, Рейчел упорно смотрела в окно.
– А что Ричард думал о виртуальной реальности?
– Ничего плохого. Ричард к человеческой натуре относился с оптимизмом. И видел лишь выгоды, которое могло обрести человечество. Дуги же пессимист. Для него человечество порочно изначально, а виртуальная реальность лишь способна развратить его еще больше.
– А вы? Вы-то сами какого мнения?
– Я, вероятно, где-то посередине. Дуги прав в том, что виртуальная реальность может быть использована как во благо, так и во вред. Я как ученый должна расширять пределы человеческих знаний, но не могу нести ответственность за то, как люди эти знания применяют. И если здесь возникают проблемы, то виной тому общество, а не виртуальная реальность. – Рейчел обернулась ко мне и вдруг улыбнулась. – На следующей неделе еду повидаться со своим братом. Хотите со мной?
Неожиданное приглашение меня удивило, однако я понимал, что для него должны быть веские причины.
– Хочу. А можно полюбопытствовать, с чего вдруг?
– Сами увидите, – загадочно усмехнулась Рейчел.
* * *
В тот же день я вылетел в Лондон. Свою машину оставил в аэропорту Эдинбурга. Знал, что скоро мне все равно сюда возвращаться.
Я все еще не пришел в себя после встречи с Дуги. Никак не мог успокоиться, вспоминая его нескрываемую ожесточенность, едва подавляемую злобу, псину эту его чертову с клычищами, как у саблезубого тигра...
А ну как все, что он говорил, чистая правда?
Самолет оторвался от взлетной полосы, оставляя позади Керкхейвен и Гленротс, я же продолжал размышлять о том, что со мной происходит. Я все больше и больше запутывался в перипетиях жизни Ричарда, и, надо сказать, сопротивляться этому не хотел. Перспектива стать управляющим директором «Фэрсистемс», пусть всего на несколько месяцев, захватила меня до глубины души. Конечно, мне придется нелегко, да что там, будет неимоверно трудно. Но это вызов, шанс проявить себя и состояться за пределами знакомого мне биржевого мира. Я был польщен доверием отца и особенно Соренсона. Если Соренсон считает, что я справлюсь, я справлюсь.
Чем больше я об этом думал, тем увереннее себя чувствовал. Нет, я по-прежнему был убежден, что компанию необходимо продавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Да что в ней плохого? Виртуальная реальность никого не убивает. А пользу может принести в самых различных сферах.
– Не убивает? Никого? А как насчет того пацана на мотоцикле?
– Бросьте, Дуги, вы же прекрасно понимаете, о чем я говорю.
– Ладно, допустим, сегодняшние громоздкие и неуклюжие устройства не представляют собой большой угрозы. Однако они и не создают подлинную виртуальную реальность. Вы не заблуждаетесь относительно того, что бродите по рисованному миру. Но очень скоро виртуальная реальность практически ничем не будет отличаться от реальной действительности, и тогда она станет по-настоящему опасной. Люди начнут предпочитать виртуальную реальность реальной действительности. Достаточно посмотреть, с какой скоростью распространяется порнография в Интернете, чтобы предсказать, что нас ждет. Я не ханжа, но сейчас мы ведем речь не об искусстве и не о свободе информации. Мы говорим о психопатах и извращенцах, которые за полчаса до отхода ко сну вдоволь тешат себя, насилуя и пытая свои жертвы. А быстро пресытившись виртуальной реальностью, начнут делать то же самое в реальном мире.
– Но вы же сами понимаете, что таких ничтожное меньшинство?
– Неужели? Вы будете очень удивлены, узнав, какое множество вроде бы нормальных на вид людей станет с наслаждением пытать и насиловать при первом же удобном случае, особенно если общество не будет им в этом препятствовать. У гестаповцев тоже были жены и дети. Подобные наклонности долгие годы прячутся глубоко в душе у каждого человека. Раньше наружу их выплескивали войны, теперь это будет делать виртуальная реальность.
– Хорошо, согласен, виртуальную порнографию и насилие следует запретить, – сказал я. – Но при чем же тут другие области применения виртуальной реальности, там, где она может быть использована во благо всем нам?
– Когда проводишь большую часть жизни в виртуальном мире, перестаешь ощущать себя человеческим существом. Ты выдернут из естественного мироздания, из привычной окружающей среды, из экологической системы, из семьи и общества и оказываешься в полностью искусственном мире. А когда мы перестанем быть людьми и превратимся в потребляющие удовольствия придатки компьютера, рухнут все общественные устои, – в ярости выпалил Дуги на одном дыхании. – Но знаете, что меня больше всего убивает?
– Что?
– Кому, по-вашему, достанутся все эти виртуальные миры? Нет, не простому пользователю. Отнюдь! Это будут гигантские корпорации вроде «Майкрософт» или «Ньюс интернэшнл». Либо государство. Так что промывка мозгов всем нам обеспечена. О, все будет делаться, конечно, тайком, исподволь... Но нам станут диктовать, чего желать, как думать и как себя вести. Мы все будем жить в сотворенном Силиконовой долиной и Голливудом мире слащавых чувств и слезливой псевдолиберальной сентиментальности. Это сегодня. А через тридцать лет какой-нибудь диктатор будет дрессировать наш разум такими способами, что Геббельсу и не снились. – Дуги просто захлебывался от злости. – Боже милосердный! Только представьте, как Тэтчер с помощью виртуальной реальности копается в наших мозгах!
Глаза Дуги горели фанатичной ненавистью, а фамилию премьера он произнес со всем презрением и отвращением, что накопилось в нем за добрый десяток лет борьбы против государственной власти. Тем не менее говорил он вполне грамотно и связно, было очевидно, что много думал над этим и свято верил в неопровержимость своих доводов. Самое же страшное заключалось в том, что мне и самому его аргументы отнюдь не казались столь уж несостоятельными. На мгновение я даже растерялся, не зная, как ему возразить.
– Ладно, вижу, виртуальная реальность вам не по нраву. Но для чего добиваться ее изъятия из общего пользования?
– Я бы лично уничтожил все до последнего устройства виртуальной реальности и запретил производство новых по всему миру, – отрезал Дуги. – Знаю, что это невозможно. Виртуальная реальность уже существует, и полностью нам от нее не избавиться. Однако если мы ограничим доступ к ней узким кругом профессионалов, то тем самым не позволим калечить умы и души множеству людей. В этом и состоит первостепенная задача лиги.
– Понятно... И что представляет собой ваша лига?
– Это группа людей, способных видеть будущее и осознающих, что ничего хорошего оно не сулит, – подумав секунду, заявил Дуги.
– То есть у вас существует организация, есть свой лидер?
– Нет, ничего подобного. Просто мы поддерживаем связь друг с другом.
– С помощью ненавистных вам устройств, надо думать, – вновь кивнул я на компьютер.
В ответ Дуги только раздраженно дернул плечом.
– И для достижения своих целей лига не остановится перед насильственными действиями? – Я пристально смотрел Дуги прямо в глаза, он мой взгляд выдержал.
– А вот это каждый ее отдельный член решает для себя сам.
– Ну, скажем, вот вы лично? Вы сами станете прибегать к насилию в борьбе против виртуальной реальности?
Дуги молчал. Он медленно повернулся к фотографии на каминной полке.
– Порой для того, чтобы защитить принципы, в которые веришь, приходится применять силу. Правительства, промышленность, корпорации – все они простых людей употребляют для своих надобностей. А выжав из них последние соки, выбрасывают на свалку. – Голос Дуги сорвался на крик. – Веками они поступали так с нашей плотью, теперь готовы то же самое проделывать с нашим разумом. И против этого я буду бороться, не сомневайтесь. Бороться всеми возможными способами и средствами.
Дуги смолк, стараясь взять себя в руки.
– Вы интересовались моим мнением о виртуальной реальности, – заговорил наконец он, уже вполне владея собой. – Теперь вы знаете, что я думаю по этому поводу. Так что, будете изымать свои машинки из общего пользования? Ведь известное вам письмишко-то по-прежнему у меня, знаете ли...
Он уставился на меня, в глазах поблескивал откровенно глумливый подстрекательский огонек.
– А что вам ответил Ричард?
– Ничего не ответил. Я вообще от него ни единого слова не дождался. Впрочем, меня это не удивляет, – буркнул Дуги.
– Припомните, может, вы с Ричардом все-таки встречались, чтобы обсудить ваше требование, а? В Керкхейвене, к примеру?
– Да пошел ты! – грубо оборвал меня Дуги. – Я всю эту чушь собачью уже в полиции слышал. Я его не убивал. И сарай ваш не поджигал.
Дуги хихикнул, губы его свело в злобной кривой ухмылке. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел мне прямо в глаза.
– Хотя признаюсь вам, я рад, что его убили. Рад, что его мерзкому бизнесу приходит конец. Он все пудрил мне мозги насчет того, что в его фирме собрались таланты, раздвигающие границы науки. А на самом-то деле просто хотел заработать на них кучу денег, вот и все. Ему было плевать, что виртуальная реальность развратит и погубит общество, лишит разума миллионы людей...
Не владея собой, я вскочил на ноги.
– Не смейте так говорить о моем брате! Он был...
У моих ног раздалось хриплое свирепое рычание. Пес принял боевую стойку, шерсть на загривке поднялась дыбом, подрагивающая верхняя губа вздернулась, обнажив страшные клыки. Я смолк и оцепенел, даже дышать, кажется, перестал.
– Стоять, Ганнибал! – издевательски усмехаясь, приказал Дуги. – Вот что, ребята. С вашей «Фэрсистемс» покончено. Надо смотреть правде в глаза. А теперь лучше валите-ка отсюда...
Рейчел встала и медленно вышла из комнаты, я последовал за ней, не сводя настороженного взгляда с собаки.
– Нет, вы слышали, что он там плел о Ричарде? Подонок!
– Он крайне обозлен, – заметила Рейчел.
– А эта его псина! Кошмар какой-то.
– Она как-то раз Кита цапнула. Ни с того ни с сего. Шрам до сих пор остался.
– Я же говорю, зверюга! Послушайте, нам ни в коем случае нельзя уступать его требованиям. Пусть делает с этим чертовым письмом все, что угодно! С чего это вы вдруг разулыбались? – Я подозрительно оглядел старающуюся за мной поспеть Рейчел.
– Сейчас вы очень похожи на вашего брата, – дрогнувшим голосом объяснила она.
Мы уселись в машину, я завел двигатель и резко тронулся с места.
– Одного я не понимаю, – задумчиво проговорила Рейчел. – Почему Дуги до сих пор не опубликовал письмо Берги? Он дал Ричарду неделю, Ричард его просто проигнорировал. Тогда почему же Дуги все-таки не обратился в газеты?
Хороший вопрос. Вот только ответа на него у меня не было.
– А вы не знаете, что в действительности случилось с тем пацаном на мотоцикле? – поинтересовался я.
– Нет, не знаю. Загадка какая-то. Наши устройства проходят длительные и всесторонние испытания. Таких несчастных случаев просто не должно быть.
– Разобраться не пытались?
– Нет. Поскольку Берги отказался от судебного иска, мы решили больше не заниматься этим делом. Не хотели поднимать шумиху.
– Напрасно, черт побери! Вы были просто обязаны проверить и перепроверить все обстоятельства этой аварии!
– А вы, по-моему, пока еще не управляющий директор, – холодно напомнила мне Рейчел.
– Да послушайте же! Если Джонатан Берги и вправду погиб из-за одного из наших устройств, мы должны в точности знать, как это произошло.
– Ладно, – нехотя проговорила она. – Попробую выяснить.
Некоторое время мы в полном молчании проталкивались сквозь обычные в пригородах Эдинбурга дорожные пробки.
Постепенно успокаиваясь, я принялся припоминать рассуждения Дуги о виртуальной реальности.
– Кое-что из того, чем пугает Дуги, в общем-то не лишено смысла, – признал я.
– Ага. – Отвернувшись от меня, Рейчел упорно смотрела в окно.
– А что Ричард думал о виртуальной реальности?
– Ничего плохого. Ричард к человеческой натуре относился с оптимизмом. И видел лишь выгоды, которое могло обрести человечество. Дуги же пессимист. Для него человечество порочно изначально, а виртуальная реальность лишь способна развратить его еще больше.
– А вы? Вы-то сами какого мнения?
– Я, вероятно, где-то посередине. Дуги прав в том, что виртуальная реальность может быть использована как во благо, так и во вред. Я как ученый должна расширять пределы человеческих знаний, но не могу нести ответственность за то, как люди эти знания применяют. И если здесь возникают проблемы, то виной тому общество, а не виртуальная реальность. – Рейчел обернулась ко мне и вдруг улыбнулась. – На следующей неделе еду повидаться со своим братом. Хотите со мной?
Неожиданное приглашение меня удивило, однако я понимал, что для него должны быть веские причины.
– Хочу. А можно полюбопытствовать, с чего вдруг?
– Сами увидите, – загадочно усмехнулась Рейчел.
* * *
В тот же день я вылетел в Лондон. Свою машину оставил в аэропорту Эдинбурга. Знал, что скоро мне все равно сюда возвращаться.
Я все еще не пришел в себя после встречи с Дуги. Никак не мог успокоиться, вспоминая его нескрываемую ожесточенность, едва подавляемую злобу, псину эту его чертову с клычищами, как у саблезубого тигра...
А ну как все, что он говорил, чистая правда?
Самолет оторвался от взлетной полосы, оставляя позади Керкхейвен и Гленротс, я же продолжал размышлять о том, что со мной происходит. Я все больше и больше запутывался в перипетиях жизни Ричарда, и, надо сказать, сопротивляться этому не хотел. Перспектива стать управляющим директором «Фэрсистемс», пусть всего на несколько месяцев, захватила меня до глубины души. Конечно, мне придется нелегко, да что там, будет неимоверно трудно. Но это вызов, шанс проявить себя и состояться за пределами знакомого мне биржевого мира. Я был польщен доверием отца и особенно Соренсона. Если Соренсон считает, что я справлюсь, я справлюсь.
Чем больше я об этом думал, тем увереннее себя чувствовал. Нет, я по-прежнему был убежден, что компанию необходимо продавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67