Пойми, я не хочу, чтобы ты отказывался от своего обещания Крэгу. Я понимаю, что ты его крепко кинул. Это не твоя вина, но фактически ты поставил его в ужасное положение. Теперь твоя задача — помочь ему выбраться из ямы.
— «Нет Коп» — уже история.
— Пока нет, — возразила Лайза. — Я никогда еще не встречала такого целеустремленного парня, как Крэг. Кроме того, он умен. Так же, как и ты. Вы обязательно что-нибудь придумаете.
Ее вера в меня была трогательной, но, увы, беспочвенной.
— Хорошо, я подумаю.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал безупречные британские интонации своей сестры.
— Хелен? Почему так поздно? Ведь в Лондоне глубокая ночь, не так ли?
— Я не могла уснуть и решила, что это лучшее время застать тебя дома. — Ее голос звучал устало и тревожно.
— Что случилось? — спросил я, не сомневаясь, что новость окажется скверной. У моей сестры все время случаются какие-нибудь неприятности.
— Я сегодня разговаривала с юристами, и они считают, что нам следует подать апелляцию. Я не знаю, что делать.
— Но мы уже проиграли иск. Почему они вдруг решили, что теперь мы сможем выиграть? Хотят получить гонорар?
— Они отыскали двух экспертов, готовых свидетельствовать, что доктора допустили преступную небрежность. Это очень хорошие эксперты. Весьма уважаемые. На их визитках после имен напечатана куча разных букв.
— И им, естественно, придется платить.
— Да. А также юристам. Особенно тому, кто будет выступать в суде. Он настоящий убийца.
Да, сестра была права. На судопроизводство она уже потратила все свои жалкие сбережения. Мои тоже. И все сбережения Лайзы. Кроме того, я отдал ей часть полученного на учебу кредита. Ее иск к врачам поглотил уже шестьдесят пять тысяч фунтов. Несмотря на эти затраты, Маттью по-прежнему страдал от церебрального паралича, а Хелен была вынуждена отказаться от карьеры в крупной телевизионной компании. Большую часть своего времени она проводила дома, ухаживая за сыном. Ради этого Хелен согласилась работать секретарем. На мизерной ставке и не полный рабочий день.
— Ты говорила с Пирсом?
Пирс был отцом Маттью и бездарным сценаристом. Он бросил Хелен незадолго до рождения сына.
— Какой в этом смысл? Во-первых, это его не интересует. Во-вторых, у него нет денег. И в-третьих, от него в любом случае не может быть никакой пользы.
— А как мама?
— О чем ты? Я не виделась с ней по меньшей мере полгода.
Наша матушка, леди Эйот, с большим неодобрением встретила рождение внебрачного внука. Впрочем, денег у нее тоже не было.
— И что же ты намерена предпринять? — спросил я.
— Если мы выиграем, — со вздохом сказала Хелен, — то получим приличную сумму, и я смогу целиком посвятить себя Маттью. Кроме того, противная сторона оплатит судебные издержки, и я возмещу тебе все твои затраты.
— Это не имеет значения, — промолвил я.
— Очень даже имеет, — не согласилась Хелен.
На самом деле имело значение лишь то, каким образом Хелен сможет обеспечить сына без постоянной работы, без мужа и без средств к существованию. Я очень любил свою младшую сестренку. Она отлично сумела пережить лишенное всякого тепла детство и теперь заслуживала лучшей участи.
— А если мы проиграем?
— Я потеряла уже все, и меня это не волнует, — ответила Хелен. — Я тревожусь лишь за тебя. Вначале я вообще хотела тебя в это дело не втягивать. Решила сказать им, что у меня нет денег на апелляцию. Но… Но это наша единственная надежда. И кроме того… я подумала, что не имею права решать за тебя.
— Ты поступила совершенно правильно, — сказал я. — И я очень рад, что ты позвонила. Но у меня ничего не осталось. Я занял у всех, у кого только мог.
— Знаю, — ответила Хелен.
За этими словами последовало молчание.
— Сколько? — не выдержал я.
— Пятьдесят тысяч фунтов. Может быть, чуть меньше. Но надо рассчитывать на пятьдесят.
Мы погрузились в молчание, разделенные многими тысячами миль. Надо что-то делать. Попытаться, во всяком случае, следует.
— Ведь мы не должны решать вот так, с ходу? — спросил я.
— Нет. У нас еще есть время.
— Оставь это дело мне, я что-нибудь придумаю.
— Большое тебе спасибо, — сказала Хелен, и в ее голосе я уловил нотку надежды.
Вздохнув, я положил трубку.
— Она хочет подать апелляцию? — поинтересовалась Лайза.
Я молча кивнул.
— И это будет стоить больших денег?
— Пятьдесят тысяч фунтов.
— И где же мы их добудем? — состроив забавную рожицу, спросила Лайза.
— Понятия не имею, — пожал плечами я.
Я действительно не представлял, где можно добыть такие деньжищи. Я сделал для Хелен все, что мог, но этого оказалось недостаточно. На меня накатило отчаяние.
— Не понимаю вашей дурацкой системы, — сказала Лайза. — Если бы подобное случилось здесь, мы авансом не платили бы юристам ни цента и они давно бы решили вопрос в нашу пользу.
Она была права. Оказалось, что добиться справедливого решения гораздо труднее, чем мы первоначально предполагали. Во время родов возникли осложнения, и Маттью в результате халатности врача на несколько минут был лишен кислорода. Когда выяснилось, что у ребенка церебральный паралич, никто не сомневался, что это результат врачебной ошибки. Хелен решила вчинить иск, и я ее в этом поддержал.
В то время это представлялось нам совершенно правильным решением. От Хелен ушел возлюбленный, и она чувствовала себя ужасно одинокой. Маттью нуждался в постоянном уходе, а на помощь нашей матушки рассчитывать не приходилось. Хелен, как я уже сказал, отказалась от карьеры в престижной телевизионной фирме и теперь разрывалась между больным сыном и временной работой. Подобное существование сестра выдерживала с трудом и давно сломалась бы, если бы не понимала, что сын полностью зависит от нее. Одним словом, она не заслуживала такой жизни.
Дело оказалось гораздо более сложным, чем представлялось вначале, и гонорары адвокатов достигали астрономических размеров. Мы с Лайзой делали все, чтобы раздобыть денег, но с каждым днем это становилось все труднее. Однако, когда в очередной раз возникала проблема добычи средств, я приходил к выводу, что не могу оставить сестру без помощи.
— Прости, — сказал я, беря Лайзу за руку.
— Не беспокойся, — промолвила она, сжав мою ладонь. — Ради своего брата я сделала бы то же самое. Так же, как и он ради меня.
Мы, обнаженные, лежали бок о бок в постели и читали. Лайза с головой погрузилась в «Куинканкс» — толстенный и чертовски сложный роман. Мне, честно говоря, было даже непонятно, что означает его название. Я же, борясь со сном, просматривал документы «Тетраком», которые передала мне Дайан.
— Мы сегодня получили хорошие результаты, — сообщила Лайза.
— Неужели? — произнес я, откладывая в сторону документы.
— В испытаниях на животных «БП-56» проявил себя с самой лучшей стороны.
— Здорово! Значит, он все-таки действует?
— Мы ничего не можем сказать, пока препарат не пройдет клинических испытаний, но перспективы очень хорошие.
— Отличная работа, любимая, — сказал я и поцеловал супругу.
Это Лайза сумела выделить небольшую молекулу невропептида, получившую название «БП-56». Она же высказала предположение, что препарат может иметь положительный эффект при лечении болезни Паркинсона. Теперь подтвердилось, что она была права. Я безмерно гордился достижениями жены.
— Не исключено, что через несколько лет «Бостонские пептиды» будут иметь рынок не меньше чем на миллиард долларов, — с улыбкой заметил я.
— Вы, венчурные капиталисты, думаете только о деньгах! Суть же дела в том, что мы сможем лечить болезнь Паркинсона. Это будет замечательно!
— О'кей. Ты поймала меня на грехе алчности, — сказал я, сделав вид, что устыдился. — Но я все же рассчитываю на твои будущие доходы.
— Бедный Генри так рад, что чуть ли не визжит от восторга, — улыбнулась она. Генри Чан был основателем фирмы «Бостонские пептиды» и боссом моей супруги. — Но для проведения клинических испытаний нам потребуются живые деньги. «Первый венчурный» раскошеливаться не желает. Я очень хорошо понимаю состояние Крэга.
— У «Первого венчурного» по меньшей мере имеются для этого веские основания. Они сами сидят на мели.
«Первый венчурный» — небольшая фирма, вложившая средства в «Бостонские пептиды». На финансовом рынке ходили упорные слухи, что в результате ряда неудачных проектов «Первый венчурный» понес большие потери, и от него отказались основные инвесторы.
— И кто же начнет пользоваться вашим лекарством? — спросил я.
— Естественно, те, кто страдает болезнью Паркинсона.
— Нет. Я хотел спросить, кем будут те первые люди, которые проглотят ваш препарат?
— Теперь я поняла, что ты хочешь сказать. Это будут добровольцы. Главным образом студенты-медики. Им за это будут платить.
— Нормальные сумасшедшие?
— Препарат совершенно безопасен.
— Как ты можешь это утверждать, не испытав его на людях?
— Мы провели тщательное испытание на животных. Если бы существовали серьезные проблемы, то они обязательно бы проявились.
— В таком случае зачем вообще проводить испытание на людях?
— Довольно часто возникают побочные эффекты, — ответила Лайза. — Головные боли, например, тошнота, диарея.
— Ничто не заставит меня делать это, — сказал я.
— Кто-то должен начинать. И добровольцы идут на это ради науки.
— Безумцы, — сказал я. — Отважные безумцы.
Лайза взглянула на документы, которые я только что читал.
— А это что такое?
— Проект под названием «Тетраком». С проектом работает Дайан, и выглядит он весьма многообещающе.
— Дайан, значит?
— Да, — как можно небрежнее ответил я. — Возможно, что на следующей неделе нам с ней придется махнуть в Цинциннати. Так что в ночь с четверга на пятницу меня здесь не будет.
— О'кей. — Лайза отодвинулась от меня подальше и снова принялась за свою книгу.
Я обратил внимание, что она излишне внимательно изучает давно открытую страницу.
— Тебе в этом что-то не нравится? — спросил я.
— Ничего подобного, — ответила Лайза, не отрывая глаз от романа.
— Но я должен ехать. Это моя работа.
На сей раз супруга удостоила меня взглядом, и в ее глазах я увидел гневные искры.
— Если хочешь знать правду, Саймон, то мне крайне не нравится эта поездка.
— Но почему? Здесь нет никакого повода для беспокойства.
— Нет повода, говоришь?! — выпалила Лайза. — А мне кажется, что есть. Деловая поездка в Цинциннати… И вы остаетесь на ночь в одном отеле. Если Дайан положила на тебя глаз, Саймон, то такого шанса она не упустит.
— Лайза! Она один из партнеров фирмы. Мой босс!
— Она делала это и раньше!
— Кто тебе это сказал?
— Папа, — негромко ответила Лайза.
— Ах вот как, — фыркнул я. — Значит, это папочка вложил в твою головку все эти мысли?
— Нет. Я просто не доверяю этой женщине.
— Но ты с ней даже не знакома.
— О'кей. В таком случае поезжай. — Она протянула руку и выключила свет.
Мы лежали в постели спиной друг к другу. Я был страшно зол. Возможности отказаться от поездки у меня нет. В конце концов, Лайза должна доверять мужу, если тот отправляется в командировку со своей коллегой. Пусть даже и красивой.
Я все еще кипел от злости, когда ноготок Лайзы поскреб мне спину.
— Саймон, — прошептала она.
— Да?
— Мне пришла в голову великолепная мысль.
— Выкладывай, — произнес я, поворачиваясь к ней лицом.
Жена притянула меня к себе. Ее руки скользили по моему телу.
— Я решила так тебя опустошить, что Дайан придется отказаться от попыток тебя соблазнить и она переключится на кого-нибудь другого. Того, кто ближе ей по возрасту, — сказала Лайза и прильнула к моим губам.
— По-моему, отличная идея, — пробормотал я.
5
Моя одиночка легко рассекала воду. Навстречу лодке, в сторону университетского моста, туда, где Чарлз-ривер становилась уже, дул легкий ветерок. В миле позади меня остался эллинг гребного клуба, который я посещал по меньшей мере три раза в неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62