Счастье Дункана долго не продлилось. Оно закончилось душной августовской ночью за две недели до окончания курсов. Крис, завернувшись в простыню, спал у себя в комнате, как вдруг его разбудил звук захлопнувшейся двери. Часы показывали час пятнадцать ночи. Крис услышал, как в коридоре кто-то громко чертыхнулся, и понял, что вернулся Дункан. «Странно, — подумал Крис. — На уик-энд Дункан обычно остаётся у Ленки».
Послышались грохот опрокидываемого стула, громкая ругань Дункана, а потом протяжный болезненный стон. Крис понял, что дело плохо. Он выскользнул из постели, накинул на себя халат, открыл дверь спальни и выглянул в коридор. В коридоре, покачиваясь, стоял Дункан. В ярком свете горевшей под потолком лампочки его лицо казалось белым, как извёстка.
— Что с тобой, Дункан?
Дункан прищурился, стараясь сфокусировать взгляд на приятеле.
— Я сегодня основательно выпил, — произнёс он, тщательно выговаривая каждое слово. — Поэтому чувствую себя неважно и сейчас же иду спать.
Вид у приятеля был ужасный. Казалось, его снедала какая-то тяжёлая болезнь или тяготило страшное горе.
— Давай-ка сначала сходим в ванную, — сказал Крис, подхватывая Дункана за руку.
— Нет. В постель, — пробормотал Дункан, но, когда Крис повёл его в ванную, сопротивляться не стал. Стоило ему только увидеть унитаз, как он упал рядом с ним на колени и его стошнило. Всё время пока у Дункана продолжалась рвота, Крис заботливо его поддерживал.
В дверном проёме за спиной у Криса возник Йен.
— Вот болван-то, а? — сказал он, увидев, в каком состоянии находится Дункан. — Надеюсь, он после себя уберёт?
— Вряд ли это ему сейчас по силам, — сказал Крис.
— Я, во всяком случае, прибирать за ним не намерен, — произнёс Йен, вернулся к себе в спальню и с силой захлопнул за собой дверь.
Убираться в ванной пришлось Крису. Покончив с этим делом, он помог Дункану раздеться и уложил его в постель. Шотландец уснул почти мгновенно.
На следующее утро Крис заглянул в его комнату. Дункан лежал в постели на спине и разглядывал потолок у себя над головой. В комнате сильно пахло перегаром.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Крис.
— Ужасно, — произнёс Дункан надтреснутым голосом. — Принеси мне воды, Крис, ладно?
Крис принёс Дункану большой стакан с водой, которую тот с жадностью выпил.
— У меня сердце болит, Крис, — пробормотал шотландец.
— Я тебя таким пьяным ещё не видел, — сказал Крис.
Дункан сокрушённо покачал головой:
— Я даже не помню, как сюда дошёл. Это ты помог мне лечь в постель?
Крис кивнул.
— Спасибо тебе, — сказал Дункан и провёл языком по сухим, шершавым губам. — Кажется, меня вчера рвало, это верно?
— Ещё как! Так что же всё-таки случилось?
— Мы поругались.
— С Ленкой?
— Да.
Крис ждал. Знал, что Дункан сам все ему расскажет.
Дункан вздохнул и болезненно поморщился:
— Голова чертовски болит… Да, хочу поставить тебя в известность, что у нас с Ленкой всё кончено.
— Не может быть! Ты это точно знаешь?
— Я? Точнее не бывает.
— Но почему? Что у вас случилось?
Помолчав, Дункан сказал:
— Это моя вина. Я её достал.
— Это чем же?
Шотландец вздохнул:
— Я предложил ей жить вместе. Программа заканчивается через две недели, и мысль о том, что я уеду в Лондон, а она останется здесь, сводила меня с ума. Я понял, что Ленка — это лучший подарок, который преподносила мне судьба. Карьера моя в «Блумфилд Вайсе» загублена, это очевидно. Ну, я сообщил ей, что собираюсь уволиться из лондонского отделения банка и буду жить с ней здесь, в Нью-Йорке. Сказал, что подыскать себе какую-нибудь работёнку на Уолл-стрит мне не составит труда. А ещё я сказал, что если ей не хочется жить в Нью-Йорке, мы можем перебраться в Лондон или даже в Чехословакию. Мне наплевать, где жить, главное — быть с ней.
— И что же она на это сказала?
— Поначалу ничего. Надолго замолчала — вроде как стала обдумывать моё предложение. Но я сразу понял, что она мне откажет. — Дункан сделал паузу и снова поморщился — то ли от головной боли, то ли от того, что ему довелось вчера пережить. — Ну, она мне сказала, что тоже думала о том, как жить дальше после окончания курсов. Сказала также, что я ей нравлюсь, но она не хочет брать на себя обязательства, которые появляются, когда живёшь с другим человеком. И под конец заявила, что нам лучше всего расстаться.
— Вот ужас-то, а?
— Это ты мне говоришь? Короче, после этих её слов я совершенно расклеился и признался ей в любви. Сказал, что не мыслю без неё жизни. Это и в самом деле так, Крис, я люблю её, честно. Но она, выслушав мои пылкие признания, не сказала, как ко мне относится, а помолчав, резко так заявила, что нам с этой минуты лучше не видеться.
Дункан торопливо допил остававшуюся на дне стакана воду.
— Я не мог с этим смириться. Сказал, что согласен забыть о будущем и готов встречаться с ней, как прежде, хотя бы оставшиеся две недели. Но она уже приняла решение. Всё, что я ей говорил, она пропускала мимо ушей и отделывалась молчанием. Ну а потом выразила желание остаться в одиночестве. Другими словами, выгнала меня из дома.
— И ты, значит, отправился пьянствовать?
— Я был не в силах осознать того, что произошло. Я и сейчас не могу в это поверить. У нас с ней были какие-то особенные отношения, каких и на свете-то не бывает. Такую женщину, как Ленка, я уже никогда не встречу. Правда же не встречу? — В глазах Дункана застыл вопрос, который требовал немедленного ответа.
— Ленка — женщина особенная, — осторожно сказал Крис.
— Да разве в этом могут быть сомнения? — закручинился Дункан. — И самое главное, был ведь момент, когда я думал, что мы с ней сможем провести бок о бок всю жизнь… А потом… а потом всё рухнуло.
— Что и говорить, тебе пришлось нелегко.
— Ох, как нелегко! И сейчас в груди саднит так, что просто ужас. — Тут из глаз Дункана потекли слёзы, что совершенно выбило Криса из колеи. Он не знал, что говорить и что делать. Одно, правда, он знал точно: Ленка была женщиной твёрдой, и уж если что забирала в голову, то решения своего никогда не меняла. Дункану не оставалось ничего другого, как примириться с разрывом. Крис, однако, не сомневался, что Дункану будет непросто это сделать.
— Если хочешь, можем сходить в парк и прогуляться, — предложил Крис. — Поговорим обо всём как следует.
— Это ты хорошо придумал, — сказал Дункан. — Подожди немного, я сию минуту буду готов.
Крис вышел из спальни Дункана и открыл дверь в гостиную. Там сидел Йен, читавший воскресный выпуск «Нью-Йорк таймс».
— Ну, что с ним случилось? — спросил Йен, поднимая глаза от газеты.
— Ленка его бросила — вот что.
— Я всегда говорил, что эта девочка не из его голубятни. — Йен помрачнел и отложил газету на край стола. — Теперь его стонам конца не будет. Боюсь, я этого не выдержу.
* * *
Дункан и впрямь сорвался с катушек. Он не мог ни спать, ни есть, ни нормально общаться с людьми. В отсутствие Йена он приходил в его комнату и лакал его виски. Когда виски Йена закончилось, Дункан отправился в магазин и сделал собственные запасы. При этом он непрестанно названивал Ленке, не оставляя её в покое даже глубокой ночью. На занятиях он норовил усесться с ней рядом и молча гипнотизировал её взглядом. Некоторые стажёры заметили странности в его поведении и стали спрашивать у Криса и Йена, что с ним происходит. Йен и Крис неизменно отвечали, что у Дункана всё нормально. Надо сказать, в устах Йена враньё выглядело убедительно, да и давалось ему куда легче, чем Крису.
На первых порах Крис всячески помогал Дункану и демонстрировал ему своё сочувствие, но по прошествии некоторого времени понял, что это выше его сил. Во-первых, переносить Дункана в больших дозах стало просто невозможно, а во-вторых, учёба подходила к концу, и приближались выпускные экзамены. Особое беспокойство у Криса вызывал четырёхчасовой экзамен по курсу «Рынки капиталов», которому Валдерн придавал большое значение. Все знали, что Валдерн придирается, как чёрт, и зубрили день и ночь, не переставая. Все, за исключением Дункана. Это беспокоило Криса, поскольку Дункан находился в разрядном списке только на сорок первом месте, и, чтобы оказаться за зловещей красной чертой, отсекавшей аутсайдеров от основной массы стажёров, ему оставалось спуститься всего на шесть позиций. В этом смысле все должен был решить экзамен по рынкам капиталов, а Дункан к нему совершенно не готовился. Даже если он находился у себя в комнате, то все больше лежал на кровати, потягивая виски и страдая по Ленке.
Компания по-прежнему занималась у Эрика и Алекса, но Дункан на этих встречах не показывался. Хотя всех членов маленького кружка беспокоило состояние Дункана, они, в общем, были даже рады, что он их избегает, поскольку его мрачные шуточки всех доставали. Ленка продолжала заниматься в компании, но выглядела чуть более озабоченной, чем обычно, хотя в целом оставалась прежней. Судя по всему, ей и без Дункана жилось неплохо.
Это произошло в четверг вечером. Крис уже собрался уходить домой, как вдруг в коридор выскочила Ленка и предложила ему прогуляться. Они под ручку двинулись вниз по проспекту Колумба.
— Как Дункан? — спросила Ленка.
— Плохо.
— О Господи!
Некоторое время они шли в полном молчании, потом Ленка сказала:
— Он мне нравится, ты ведь знаешь. И я за него беспокоюсь. Надеюсь, ты приглядываешь за ним?
— Пытаюсь, — сказал Крис. — Но это непросто.
— Проблема в том, что, если я стану относиться к нему мягче, он воспримет это как желание возобновить отношения. Я же хочу, чтобы он свыкся с мыслью, что между нами всё кончено. Так будет лучше для всех, и в первую очередь для него. Ты меня понимаешь?
— Думаю, да, — ровным голосом произнёс Крис. В этом вопросе он старался придерживаться нейтралитета. Между тем слова Ленки показались ему вполне разумными: продолжать отношения с Дунканом из жалости не стоило.
— Я никаких надежд ему не подавала, — сказала Ленка. — Мы просто наслаждались жизнью. Я не воспринимала наши отношения слишком серьёзно и искренне надеялась, что Дункан это понимает. Когда же он заявил, что готов ради меня бросить работу и повсюду ездить за мной, я поняла, что мы по-разному понимаем жизнь. Мне не следовало вступать с ним в отношения. Вообще. Это было моей ошибкой.
— Неужели ты не замечала, что он с каждым днём влюбляется в тебя всё больше и больше? — спросил Крис.
Ленка вздохнула:
— Вечно у меня с мужчинами проблемы. Я предлагаю им дружбу, они же ни на что другое, кроме вечной любви, не согласны. Так было всегда, и Дункан в этом смысле не стал исключением.
— Но почему ты против серьёзных отношений?
— Я познала, что такое любовь. Когда жила в Праге. Он был студентом-медиком, и я была от него без ума. Но после «бархатной революции», когда у нас появилась возможность посмотреть мир и узнать новых людей, выяснилось, что он против. Он не хотел, чтобы я уезжала.
— Не хотел? Но почему? Что плохого в том, чтобы повидать мир?
— Он получил диплом врача и хотел, чтобы я вышла за него замуж и последовала за ним в провинцию. Точно так же в своё время поступила моя мать. Кстати, ты знаешь, что отец у меня — врач?
— Нет, я этого не знал.
— Ну так вот. У меня был выбор. Или уехать на Запад, или прозябать в чешской провинции, стать в двадцать пять лет матерью и ничего не видеть, кроме пелёнок и кастрюль. Выбор дался мне нелегко: я любила Карела всем сердцем, но всё же уехала в Штаты.
— И с тех пор ничего, никаких влюблённостей?
— Мой лозунг — никаких серьёзных отношений. По крайней мере, на настоящий момент.
— Но ведь многие женщины только об этом и мечтают, — с удивлением произнёс Крис.
Прежде чем ответить, Ленка думала довольно долго.
— Дело в том, что я ещё не знаю точно, кто я такая и чего хочу от этого мира. Американкой я всё равно не стану, даже если проживу в Штатах много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56