— Мне кажется, нам нет смысла обсуждать этот вопрос по телефону. Надеюсь, ты догадываешься почему? Жду тебя через полчаса в кафе «Понти».
— Но, Крис, у меня полно клиентов!
— Придётся тебе на время забыть о клиентах и поговорить со мной.
В девять тридцать, в понедельник, кафе выглядело пустынно. Те, кто торопился на службу к девяти, уже сидели у себя в офисах. Праздные же гуляки ещё не проснулись. Когда Крис вошёл к заведение, то сразу увидел Йена, в полном одиночестве сидевшего за столиком. Перед Йеном дымилась чашка с капуччино, а в зубах у него торчала сигарета. Он перекидывался шутками со стоявшей за стойкой официанткой, в которой было не менее шести футов роста. Как только он увидел Криса, улыбка с его губ сразу же исчезла. Официантка, мигом сообразив, что поддерживать приятную беседу с Йеном ей больше не удастся, мрачно посмотрела на Криса и выплыла из зала. Йен с Крисом остались одни.
— Расскажи мне о Маркусе, — сказал Крис, опускаясь на стул рядом с Йеном.
Прежде чем ответить, Йен глубоко затянулся сигаретой, а потом аккуратно стряхнул пепел в хрустальную пепельницу.
— Как ты уже, наверное, догадался, Маркус — брат Алекса. Он приехал, чтобы поговорить с Ленкой о смерти Алекса.
— И что же она ему сказала?
— Понятия не имею. Но ты же видел послание Ленки, адресованное Маркусу. О чём там говорилось? — Йен с трудом скрывал овладевшее им нетерпение.
— А ты как думаешь?
— Говорю же тебе — не знаю! Потому-то и спрашиваю. — Йен откинулся на спинку стула и дрожащими руками прикурил новую сигарету.
Крис некоторое время молчал, наслаждаясь смятением, которое ему удалось внести в душу Йена.
— В своём электронном послании Ленка сказала Маркусу, что хочет сообщить ему нечто важное о смерти Алекса.
— Но она не упомянула, что именно?
— Нет. Она написала, что хочет лично встретиться с Маркусом, чтобы обсудить это дело.
Когда Крис произнёс эту реплику, кривая душевного настроя Йена явно поползла вверх. Но только на короткое время.
— От Маркуса был получен ответ. Он обещал ей перезвонить, — сказал Крис.
— А он перезвонил ей или нет?
— Не знаю.
Крис почувствовал, что Йен снова напрягся.
— Между прочим, — небрежно заметил Крис, — ты в своём электронном послании просил её держать рот на замке. Это правда?
— Правда.
— Почему?
Йен с минуту помолчал, потом сказал:
— Но ты же знаешь, что произошло в действительности. Дункан ударил Алекса в челюсть, после чего Алекс свалился в воду. Если разобраться, ответственным за смерть Алекса был Дункан.
— Но с какой стати это волнует тебя? Ты же всегда терпеть не мог Дункана, не так ли?
— Не все так просто. Если это дело выплывет, мы все окажемся в дерьме по уши. Ты что, не понимаешь? Ленка не имела права даже заикаться об этом.
— Скажи, у тебя есть какие-нибудь соображения, почему Ленку убили?
Йен с изумлением посмотрел на Криса.
— Ничего я не знаю. Или ты считаешь, что это я её убил? Бог мой, но я же как-никак с ней спал!
— Олли мне сказал, что она не хотела с тобой разговаривать последние несколько дней.
— Это правда. Я был зол на неё из-за Маркуса. А она злилась на меня. Но что в этом странного? Ты же знаешь Ленку. Она вспыхивает, как порох!
— Ленку хоронят в среду. Ты приедешь на похороны?
Йен прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.
— Не хочешь? Почему?
— Просто не смогу выбраться.
Крис поднялся с места и с осуждением посмотрел на приятеля.
— Похоже, ты не слишком ею дорожил.
Йен поднял на Криса глаза и презрительно скривил рот.
— Знаешь что, Крис? Проваливай ты к такой-то матери! Не лезь мне в душу.
* * *
Когда Крис вернулся к себе в офис, то всё ещё был зол на Йена. Крис и раньше-то не особенно его жаловал — уж такие отношения у них сложились. Кроме того, «Блумфилд Вайс» в лице Йена представлял потенциальную угрозу для фонда «Карпаты».
Но не это главное. Связь Ленки с Йеном вызывала у него странное ощущение, которое было сродни ревности. Крис задал себе вопрос: неужели он и в самом деле ревновал Ленку к Йену, как на то намекала Меган? Быть может, он подсознательно страдал оттого, что Йен овладел Ленкой, чего ему, Крису, так и не удалось добиться, хотя он два года работал с ней бок о бок?
Крис попытался обдумать этот вопрос здраво и всесторонне и пришёл к выводу, что мужской ревности в его отношении к Ленке не было. Да, он считал её очень привлекательной женщиной. Но он никогда не относился к ней, как к особе противоположного пола, с которой можно затеять интрижку.
Десять лет назад, когда он начал встречаться с Тамарой, ему было не до Ленки. Когда же он расстался с Тамарой, то успел свыкнуться с мыслью, что Ленка — не для него, и относился к ней просто как к хорошему товарищу.
В том-то и заключался секрет их отношений: Ленка любила мужчин, а он любил женщин, но они не любили друг друга. Так уж сложилось. Зато они испытывали друг к другу дружеские чувства, и Крис считал, что, если двое занимаются общим делом, ничего дороже таких чувств нет.
В таком случае, рассуждал он, почему известие о том, что у Йена с Ленкой что-то было, испортило ему настроение?
А вот почему: Крис никогда не думал, что связь с Ленкой может быть для кого-то мимолётной, случайной, а она сама — игрушкой в руках такого мужчины, как Йен. Неужели Йен, сжимая в объятиях Ленку, был не в силах понять, какое сокровище ему досталось? Да, по-видимому, это было ему не дано, и Ленку он не ценил.
Вот по какой причине он не захотел поехать на её похороны.
И врал ей, когда говорил о перспективах «Эврики телеком».
По мнению Криса, «Радофон» был обыкновенной приманкой, на которую клюнула растаявшая от любви Ленка. Иен же просто хотел получить проценты от этой сделки. От двадцати пяти миллионов евро. Немало, если вдуматься. Но нельзя же из-за этого убивать?
А может быть, Йен убил её, чтобы скрыть правду о смерти Алекса? Нет, вряд ли.
Разумеется, когда детективы начнут задавать вопросы, проблемы у них возникнут. Но Эрик говорил чистую правду — если все, кто находился тогда на борту яхты, будут придерживаться одной версии, полиции не удастся ничего доказать. Вздрогнув, Крис вдруг подумал, что Йен способен пойти на сделку с полицией и рассказать, как всё было на самом деле, — при условии, что Скотленд-Ярд не станет его преследовать. В принципе, это было в его духе.
С другой стороны, Йен был слишком осторожен и очень дорожил своей репутацией.
Крис пожалел, что рядом нет Меган. Всё-таки она тоже видела, как все тогда происходило. Интересно, есть у неё в Кембридже телефон? Наверняка есть, да только как его узнать?
Теперь о Дункане. Меган считала, что его приятель как-то причастен к убийству. Крис так не думал, но кое-какие моменты хотел для себя прояснить. Полистав телефонную книгу, он взял в руку трубку и набрал номер.
— "Секьюрити трейдинг", — послышался в трубке уверенный женский голос.
— Пиппа? Ты узнаешь меня? Это Крис Шипеорский.
— Крис? — Женщина была удивлена, но не слишком. — Как поживаешь?
— Послушай, Пиппа, мы можем с тобой встретиться?
— Если со мной хочет поговорить Дункан, он может сделать это, не прибегая к посредникам, — холодно ответила Пиппа.
— Но это я хочу поговорить с тобой — о Дункане. При этом, учти, он не знает о нашем разговоре.
Пиппа с минуту подумала, потом согласилась:
— Ладно, поговорим, если хочешь. Но я ухожу в пять тридцать. Ты встретишь меня в вестибюле?
— Договорились. Жду тебя в полшестого внизу.
Крис повесил трубку, но потом его взгляд упал на визитную карточку чешского полицейского, который расследовал это дело. Там значилось: «Поручик Пётр Карасик». Крис решил, что поручик — это чешское офицерское звание. Несколько раз набрав номер, Крис всё-таки до этого поручика дозвонился.
— Кое-что мы узнали, — сказал полицейский-чех. Он говорил по-английски хорошо, почти без акцента и довольно уверенно. — Мы нашли женщину, которая видела, как усатый мужчина бежал по улице, где убили мисс Немечкову.
Мы показали ей несколько фотографий, и она опознала на одной из них профессионального убийцу, который, как мы знаем, орудует ножом. Он — чех, но работает на украинскую мафию. Мы его арестовали. Но сразу же столкнулись с проблемами. У этого парня оказалось… как это по-английски… алиби — так?
— Да, алиби. Вы все правильно сказали.
— Но алиби это, возможно, ложное. Мы его проверяем.
— Вы, значит, полагаете, что убийца из местных? — спросил Крис.
— Это профессионал, который отлично орудует ножом. У нас в Праге уже были случаи таких убийств. Но вы-то сами что думаете? Какой, по-вашему, может быть мотив преступления?
Крис знал, что Карасик намекает на «Карпаты» — на мотивы, которые могли существовать внутри фонда.
— Представления не имею, — сказал он.
— Немечкова занималась сделками в Чешской Республике?
— Естественно, занималась. У нас есть ценные бумаги на сумму в два миллиона евро, выпущенные чешским правительством, а также государственным концерном «ЧЕЗ». Кроме того, у нас были планы открыть в Праге офис. Не знаю, правда, кому это могло помешать. Вы уже разговаривали с Яном Павликом?
— Да, разговаривали, но разговор этот ничего не дал, — сказал офицер. — Быть может, у вас есть ещё какие-нибудь идеи, мистер Шипеорский?
Идеи у Криса были, но он не хотел касаться в разговоре с чехом того, что было связано с Маркусом и Алексом.
— Больше я ничего не знаю.
Карасик не выразил ни малейшего удивления.
— Понятно… Спасибо, что поддерживаете с нами связь. До свидания.
Крис повесил трубку.
Ерунда всё это. Тот факт, что нашлась якобы женщина, которая видела убийцу, Криса нисколько не вдохновлял. Судя по всему, чехи никуда не продвинулись. По мнению Криса, центр заговора, в результате которого была убита Ленка, находился в Лондоне или в Нью-Йорке. Это убийство не имело никакого отношения к чешской или украинской мафии, в этом Крис не сомневался.
Крис устремил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Если фонд «Амалгамейтед ветеранз» решит всё-таки отозвать свои средства, то что можно продать, чтобы залатать прореху? Продавать бумаги «Эврики телеком» не имело смысла. Вряд ли другой инвестиционный банк дал бы за них больше того, что предлагал «Блумфилд Вайс» через посредничество Йена. «Блумфилд Вайс» же предлагал так мало, что, похоже, покупать бумаги «Эврики» в его намерения не входило.
В таком случае от чего ещё можно избавиться?
У Криса были, к примеру, бумаги чешского государственного концерна «ЧЕЗ», которые сулили принести в будущем неплохую прибыль, и несколько аналогичных не менее перспективных и надёжных пакетов. Но после скандала в правительстве России, который вызвал панику на фондовом рынке, продавать их сейчас было бы чистым безумием. Они ушли бы за бесценок, а у Криса остался бы на руках негодный мусор вроде бумаг «Эврики телеком», чьи котировки с каждым днём опускались все ниже.
Но если бы он вдруг предпринял безумную попытку избавиться от бумаг «Эврики телеком» — от всех сразу! — ему дали бы за них не более семидесяти за штуку, что составило бы чистого убытка не меньше семи с половиной миллионов евро, а этого его инвесторы никогда бы ему не простили.
Крис откинулся на спинку стула и задумался. Ситуация, в которой он находился, казалась безвыходной. В определённом смысле игра на фондовом рынке напоминала игру в шахматы, а он прежде был неплохим шахматистом. Он выигрывал первенства школы, читал книги по шахматам и выиграл даже юношеский чемпионат графства. Но когда он поступил в колледж, ему стали попадаться все более опытные противники, и он начал проигрывать раз за разом. Его отец был настоящим гроссмейстером, и если бы он оказался тогда рядом с сыном, то, возможно, объяснил бы ему, где он дал слабину. Но отец умер, и помочь Крису было некому. И он пришёл к выводу, что, каким бы хорошим игроком он ни был, на свете всегда найдутся люди, способные его переиграть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56