Кэри мог пойти куда захочется и делать то, что ему вздумается. Он был вне подозрения, недостижим и непререкаем. Но все же ни один главный ветеринар, будучи в здравом уме, не запятнал бы свою врачебную репутацию и не закрыл бы практику, которую создавал всю свою жизнь. Но мне кажется, что Кэри только и нужно было получить деньги и уйти. Тем более события торопили его: Трэверс погиб в огне. Кен спас кобылу с коликами от, казалось бы, неминуемой смерти. С точки зрения Кэри, нужно было лишь прикончить кобылу и закрыть рот человеку, который доставил яд. После этого его уже ничто не связывало, и он бы быстренько объявил о закрытии фирмы. Если бы Кен не рассказал ему, как много мы выяснили, он в этот момент скорее всего паковал бы вещи, богатый как прежде, с мыслями о предстоящей эмиграции. А вместо этого он сейчас лежал на полу лицом вниз.
Аннабель шевельнулась.
Я почувствовал невероятное облегчение. Я сжал ее руку, и хотя она мне не ответила, я знал, что с этого момента она уже меня слышит.
— Не волнуйся, — сказал я. — Я здесь, с тобой. Тебе скоро станет лучше. Один чокнутый ублюдок вколол тебе анестезирующий препарат, но ты уже приходишь в себя, и, значит, все в порядке. Не спеши. Скоро тебе станет легче, обещаю.
Я продолжал увещевать ее, и наконец она открыла глаза и улыбнулась.
К тому времени когда приехал Рэмзи, она уже сидела, свернувшись калачиком в моих объятиях, содрогаясь от страха, что недвижимая фигура в хирургической робе может очнуться, прыгнуть на нас и причинить вред. Она рассказала, что он выскочил на нее из-за стены. Она в ужасе взглянула на него, когда он вонзил ей в шею иглу.
Я сказал:
— Если он придет в себя, я укорочу цепи, чтобы поднять его руки повыше над спиной. И еще раз свяжу его.
— Мне это не нравится.
Мне тоже не нравилось. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем этот здоровяк полицейский недоуменно появился в дверях и удивленно уставился на человека на полу.
Я поднялся и пошел ему навстречу.
Он спросил:
— Что здесь происходит?
— Я полагаю, — ответил я, — что это — ваш убийца. Но будьте осторожны, потому что под ним или где-то поблизости валяется шприц, заправленный такой штукой, которая может нанести ощутимый вред вашему здоровью.
Неделю спустя я позвонил своей матери и рассказал ей большую часть из того, что произошло. Не о Рассет Иглвуд, не совсем все о смерти Скотта и не о моей яростной борьбе за жизнь.
В конце моего повествования она воскликнула:
— Я не верю, чтобы ветеринар мог убить лошадь!
— Ветеринары постоянно умерщвляют лошадей.
— Это совсем другое дело.
— Вовсе не другое.
— Наверно, он извращенец.
— О да, — ответил я.
Я припомнил Кэри, каким видел его в последний раз. Он лежал, связанный, на полу, глаза закрыты, на лбу — большая шишка. Вполне безобидный вид. Потом я узнал, что он очнулся потрясенный и с тех пор был неправдоподобно тих и спокоен.
— Мне кажется, что он угомонился, — сказал Рэмзи, став от волнения непривычно болтливым. — Они часто притихают, когда все уже кончено. Забавно.
Шприц с остатками анестетика нашли на полу за перегородкой в комнате с мягким полом.
Второй шприц, который Кэри пытался вколоть мне в операционной, закатился под ближайший стол. Различные анализы выявили содержание тетрадотоксина. Пустая ампулка с названием компании «Паркуэй» и серийным номером черного цвета, а также со словами «Чрезвычайно опасен» красного цвета лежала в хирургическом лотке, где раньше был шприц.
— Дымящееся ружье, — с удовлетворением отметил Рэмзи.
При обыске в доме Кэри он обнаружил книгу о ядовитых морских животных, среди которых рыба-собака занимала почетное место.
— Стечение обстоятельств, — сказал Рэмзи.
В списке, полученном Рэмзи из Порфири-Плейс, значилось, что Кэри потерял невообразимо огромную сумму денег.
Страховые друзья Хиггинса выяснили, что в каждом случае с мертвой лошадью стаховым агентом был Теодор Трэверс, а получателями — большей частью вымышленные лица, хотя среди них присутствовали Винн Лиз, Фитцуолтер и Нэгребб.
Произведенный анализ на соответствие ДНК кобылы и жеребенка с ДНК Рэйнбоу Квеста оказался отрицательным. Рэйнбоу Квест стопроцентно не покрывал эту кобылу. Винн Лиз, которого можно было обвинить в мошенничестве, предусмотрительно смотался из страны.
— А что с Кеном? — спросила моя мать.
— Мне пришлось рассказать ему, что я жил здесь еще ребенком. Все это время он не мог понять, откуда я так много знаю.
— Ты не рассказывал ему обо мне и его отце? — встревоженно спросила она.
— Ни слова. Ему лучше этого не знать.
— Ты дипломат всегда и всюду, — поддразнила она меня, но я понял, что у нее отлегло от сердца.
Я сказал ей, что, как и было запланировано, Кен и Белинда готовились к свадьбе. Слово как раз для них — запланировано. Они оба подошли к этому очень практично. Никакого огня. Но зато и никаких сомнений.
— Разве у них нет шансов на счастье? — Она была разочарована.
— Пятьдесят на пятьдесят. Но Белинда начала звать свою мать Викки, а не «мать». Это уже прогресс.
Моя собственная мать хохотнула:
— Ты сказал, что мне бы понравилась Викки.
— Ты ее полюбишь.
— Но мы же никогда не встретимся.
— А я считаю, что встретитесь. По поводу Кена, — сказал я, — его репутация большей частью спасена. Хотя всегда найдутся люди, которые смогут сказать, что он должен был раньше понять, почему лошади умирали во время операций. Не могу судить, я же не ветеринар. Но в общем, все идет неплохо. Партнеры встретились и сразу же решили продолжить совместную работу, а юридические детали обговорить позже. Фирма будет переименована в «Макклюэр, Квинси, Амхерст».
— Чудесно!
— Да, еще, мама… твой Кении…
— Что?
— Я узнал, почему он умер.
В трубке воцарилось молчание, затем она попросила:
— Расскажи мне.
Я рассказал ей все свои догадки, и что Жозефина поверила в них и теперь чувствует себя спокойно.
Повисла пауза, а затем слабо, почти шепотом:
— Спасибо, милый. Я улыбнулся.
— Ты хочешь, чтобы я женился?
— Ты же знаешь, что очень хочу.
И тогда я сказал:
— Ее зовут Аннабель.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47