Все трое сидели в их излюбленном месте отдыха – крохотном кафе под названием «У Джека», прославившемся исключительной пиццей и разнообразными видеоиграми. Игры, однако, успели порядком им надоесть, поэтому приходили сюда теперь в основном ради пиццы – по вкусу, сказать по правде, не такой уж исключительной, зато исключительно дешевой. Сегодня собрались за столиком, над которым висел монитор с популярной некогда игрой «Пленник гоблинов», на монитор, однако, никто не обращал внимание – Лайза изо всех сил старалась убедить Кэйт и Боба взять Алекса с собой, однако друзья, похоже, отнюдь не разделяли ее точку зрения. Хозяин заведения – как нетрудно догадаться, его и звали Джек – внимательно прислушивался к их разговору, но не встревал в него – за это, кстати, его гостеприимный кров ценили больше, чем за пиццу и видеоразвлечения. Однако неожиданно его массивная фигура выросла прямо над их столиком.
– Решайте, ребята, – он кивнул в сторону двери. – Алекс только что пришел и направляется к вам.
Кэйт и Боб с виноватым видом потупились, Лайза, увидев шедшего к их столику Алекса, помахала ему:
– Давай сюда!
Казалось, Алекс раздумывает, но это продолжалось всего секунду. Подойдя, он сел на свободный стул рядом с Лайзой.
– Привет. Я искал вас после уроков, но вы, похоже, не дождались меня. Что новенького?
Кинув на Кэйт и Боба укоризненный взгляд, Лайза решила разом покончить со спором.
– Мы тут говорили о том, чтобы двинуть в субботу во Фриско. Ты с нами?
Алекс недоуменно наморщил лоб.
– Фриско? А что это?
– Сан-Франциско, – объяснила Лайза, делая вид, что не замечает постной физиономии Боба Кэри. – Его все называют так. Так ты с нами едешь?
– Надо у предков спросить.
– Да вот как раз и не надо, – заметила Лайза. – Потому как если ты у них спросишь, они спросят у моих, те пойдут к предкам Кэйт, а потом все дружно покажут нам фигу. Мы просто возьмем и поедем.
Бобу, по всей видимости, наскучило выяснение – выудив из кармана четвертак, он сунул его в щель на мониторе, и по экрану заплясали зеленые гоблины, преследовавшие бедного Пэка. Лайза, уверенная в том, что он сделал это исключительно для того, чтобы не общаться с Алексом, кинула на Боба свирепый взгляд, но тот всецело был поглощен игрою. Повернувшись, Лайза обнаружила, что и глаза Алекса прикованы к маленькому желтому человечку, ловко уворачивавшемуся от зеленых уродцев – в игре Боб толк знал.
– А это для чего? – спросил Алекс.
Этого, сообразила Лайза, он тоже не помнит – и начала терпеливо объяснять Алексу правила игры. Слушая ее, Алекс внимательно следил за действиями Боба. Через пару минут тот закончил игру.
– Хочешь, покажу тебе, как надо? – вдруг спросил Алекс. Боб удивленно уставился на него.
– Да ты и правил-то толком не знаешь!
Сунув четвертак в щель автомата, Алекс оплел пальцами рычаг джойстика. Маленький человечек на экране ловко уворачивался от преследующих его голодных зеленых гоблинов, ни разу даже не подпустив никого из них близко. Внезапно гоблины стали синими – теперь была очередь Алекса ловить их, через несколько секунд на светящемся поле не осталось ни одного гоблина. Количество заработанных Алексом очков в углу экрана достигло трехзначной цифры.
Закончив игру и отпустив джойстик, Алекс равнодушно следил за тем, как снова появившийся на экране человечек был тут же проглочен ближайшим гоблином, появился снова – и был снова проглочен.
– Все просто, – заметил он. – В этой игре есть определенная логика, достаточно усвоить ее – и уже никогда не проиграешь.
Боб внимательно смотрел на него:
– А почему раньше у тебя этого не получалось? Алекс нахмурился, затем пожал плечами.
– Не знаю, – признался он.
– Какая тебе разница, – напустилась на Боба Лайза. – Мы говорили о поездке во Фриско! Алекс, так ты едешь с нами – или как?
Алекс с минуту подумал, затем утвердительно кивнул.
– Да. А когда мы отправляемся?
– Родителям мы скажем, что едем на пляж в Санта-Крус, – начала объяснять Лайза. – Я даже для маскировки с собой еды захвачу. Тогда выехать мы сможем пораньше.
– А если засекут? – спросила Кэйт.
– Не засекут, – ответил Боб, все так же внимательно глядя на Алекса. – Если только кто-нибудь не заложит.
– Не дрейфь, – успокоила его Лайза. – Стукачей у нас нет.
Допив наконец остатки колы, которую заказала час назад, Кэйт поднялась со стула.
– Ладно, мне надо домой. Если мать придет с работы, а обед еще не готов, она мне голову отвернет, это точно.
– Может, поехать с тобой? – предложила Лайза. Хотя говорить об этом было не принято, о проблемах отца Кэйт им было хорошо известно.
Кэйт покачала головой.
– С отцом пока все в порядке... только через недельку ему придется снова лечь в лечебницу. Сейчас он просто сидит все время перед теликом и тянет пиво. Господи! Хоть бы мать его совсем выставила...
– Ты что! – Боб бросил на нее укоризненный взгляд.
– А ничего! – неожиданно взорвалась Кэйт. – Ты бы послушал, как он сидит и вещает о том, что, мол, собирается сделать то-то и то-то, а я-то знаю, что делать он может только одно – напиваться до чертиков. Если могла бы, я в от них давно съехала, и дело с концом!
– Но он же тебе отец...
– Ну так что? Мой отец – старый пьяница, и все знают об этом!
Вытирая рукой неожиданно брызнувшие из глаз слезы, Кэйт стремительно бросилась к выходу. Боб нагнал ее у самых дверей, успев на бегу бросить Алексу, чтобы тот заплатил за пиццу.
Взглянув на Алекса, Лайза улыбнулась.
– У тебя деньги-то есть? Или мне придется бежать домой за мелочью?
– Но почему платить должен я? – Алекс в упор смотрел на Лайзу. – Я же совсем ничего не ел.
– Алекс! Я же пошутила!
– Но почему я? – настаивал Алекс.
Лайза постаралась подавить в голосе неизвестно откуда возникшее раздражение.
– Алекс, – мягко начала она, – никто не просит тебя платить за нас. Просто Боб торопился и не успел, а деньги он отдаст тебе завтра. Понимаешь? Так часто делают.
Алекс по-прежнему в упор смотрел на ее.
– Не помню.
– Да ты ничего не помнишь! – гневно выпалила Лайза. – А раз так, слушай, что говорю тебе я. И вообще – может, ты уже расплатишься и мы пойдем отсюда? – Видя, что Алекс колеблется, она вздохнула. – Ладно, не бери в голову. Я сама заплачу. – Встав и положив деньги на стойку, она пошла к двери, на ходу обернулась к Алексу. – Ты идешь?
Алекс поднялся и вышел следом за ней из прохладного полумрака кафе в яркий свет едва покинувшего зенит солнца. Некоторое время они шли молча. Наконец Лайза, взяв Алекса за руку, взглянула ему в глаза.
– Прости. Я не должна была на тебя сердиться.
– Да все в порядке, – Алекс высвободил свою ладонь из ее руки.
– Теперь ты тоже рассердился на меня? – упавшим голосом спросила Лайза.
– Я? Нет.
– Ты расстроен чем-то еще?
Пожав плечами, Алекс покачал головой.
– Тогда почему ты не хочешь взять меня за руку?
Алекс ничего не ответил, изумляясь про себя, неужели это так важно – держаться за руки.
Наверное, да, только он и этого не помнил. На протянутую к нему руку Лайзы он не взглянул.
* * *
Войдя в комнату дочери, Кэрол Кокрэн обнаружила Лайзу растянувшейся на кровати. С сосредоточенным видом та разглядывала потолок под невероятный грохот музыки, раздававшийся из динамиков. Подойдя к проигрывателю, Кэрол убавила звук и присела на край постели.
– Могу я спросить, что случилось, или это страшный-страшный секрет?
– Да ничего не случилось. Так, музыку слушаю.
– Да, уже целых три часа, – заметила Кэрол. – И заметь – одну и ту же пластинку; отец внизу уже до белого каления дошел.
Перекатившись на бок, Лайза подложила локоть под голову.
– Все Алекс... Понимаешь, он стал совершенно, совсем другим. Иногда он кажется мне чуть ли не дурачком. Воспринимает все абсолютно серьезно – шутки до него вообще не доходят.
Кэрол кивнула.
– Я знаю. И думаю, что лучше всего запастись терпением. У него может пройти это.
Лайза села на кровати.
– Но ведь может и не пройти. Мама, я чувствую – происходит что-то ужасное...
– Ужасное? – повторила Кэрол.
– Понимаешь, в школе... уже начинают говорить о нем. Будто он теперь только и может что задавать вопросы... как маленький.
– Но ты же знаешь причину, – мягко напомнила Кэрол.
Лайза кивнула.
– Знаю. Но легче от этого не становится.
– Кому?
Лайзу, казалось, удивил вопрос матери, несколько секунд она сидела молча, затем снова откинулась на подушку.
– Мне. Я... я устала все без конца объяснять ему, каждую минуту. И не только это... – голос ее упал.
– А что?
– Он... понимаешь, мне больше не кажется, что я ему нравлюсь. Чтобы он взял меня за руку, как раньше, или поцеловал – этого теперь от него не дождешься. Он стал таким холодным... ему нет дела ни до чего...
– И об этом я тоже знаю, – Кэрол вздохнула. – Но ведь он ведет себя так не только с тобой, милая. А и со всеми остальными тоже.
– И от этого мне тоже не легче, ма.
– Понимаю.
Кэрол задумалась – что же ей сказать, как... Лайза тем временем снова села на кровати, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к подбородку. Кэрол заговорила, медленно подбирая слова:
– Я, например, намерена впредь относиться к Алексу так же, как и до этого. И попытаться не придавать значения тому, что он иной раз ответит не так или сделает не то, что я могла бы ожидать от него. Да, он может и не оправиться от этого. Он ведь попал в аварию, Лайза. И теперь инвалид – хотим мы того или нет. Но он все равно остается для меня Алексом, сыном наших лучших друзей. И уж если они смогут пережить это, и Алекс тоже, то я – тем более.
– И я? – с надеждой спросила Лайза, но Кэрол покачала головой.
– Вот не знаю. И даже не знаю, стоит ли пробовать. Тебе ведь всего шестнадцать, и тратить почти все время на то, чтобы объяснять ему очевидные вещи и одновременно пытаться привыкнуть к его состоянию... В Ла-Паломе полно других ребят, и я не вижу причины, почему бы...
– Я не могу бросить Алекса! – яростно замотала головой Лайза.
– Никто и не говорит, что ты должна бросить его. Тебе только нужно принять решение... выбрать, как быть дальше. Если тебе трудно уделять столько времени Алексу – советую тебе оставить это. И не слишком комплексовать по этому поводу.
– Но я не знаю сама! – глаза Лайзы наполнились слезами. – Не знаю, ма, как быть дальше... ничего не знаю. Может быть, я больше не люблю его... или просто-напросто психую из-за того, что не уверена, нравлюсь ли я ему, как раньше. Или я злюсь на него за то, что мне приходится ходить за ним, как за малым ребенком... или на всех остальных за то, что не понимают его. Я просто не знаю, что делать!
– Тогда не делай пока ничего, – посоветовала Кэрол. – Принимай все, как есть, день за днем, и посмотришь, что из этого выйдет. Пройдет какое-то время и – уверяю тебя – все образуется.
Кивнув, Лайза встала с постели и подошла к проигрывателю, подняла крышку, сняла диск, начала вынимать из конверта другой. Заговорила, не поворачиваясь:
– Но если не образуется, мама? Если Алекс вот таким и останется? Что... что тогда будет с ним?
Встав, Кэрол шагнула к дочери и притянула ее к себе.
– Не знаю, – призналась она. – Но в конце концов – в основном это больше всего коснется самого Алекса и его родных. А тебя – только если сама захочешь этого. А это вовсе необязательно. Правда?
Лайза кивнула.
– Да, наверное. – Она вытерла слезы и даже попыталась улыбнуться. – Все будет в порядке. По-моему, мне просто стало жалко себя.
– И Алекса, – добавила Кэрол. – Я знаю, детка, что ты отчаянно хочешь ему помочь. И знаю, как больно сознавать, что ты этого не можешь. – Уже подойдя к двери, она остановилась на пороге. – Нет, можешь кое-что. Сделай потише свою жуткую музыку, чтобы Ким наконец уснула. И мой тебе совет – ложись спать.
– Ладно, ма. Доброй ночи. – Закрыв за матерью дверь, Лайза надела наушники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50