А я ответил, что так не считаю.
– Да, да, я знаю. – Кэрол вздохнула. – И уверяю тебя, это скоро пройдет. Ты же знаешь Лайзу. Но сегодня она вдруг захотела пойти в школу одна. Прости, милый.
– Да ничего, – Алекс махнул рукой. Попрощавшись с матерью Лайзы, он отправился в школу. Его не удивило, что никто из встреченных им по дороге ребят не поздоровался с ним, как и то, что все разговоры, когда он вошел в класс, разом смолкли.
И то, что место рядом с Лайзой оказалось занято.
Все это не удивило и не задело его.
Он лишь решил более тщательно следить за тем, что говорит. Оказывается, окружающие реагируют на это по-разному.
Минут пять он слушал учителя – первым уроком была история, – но затем просто выключил его голос из сознания, как выключают звук радиоприемника. Все, что говорил этот человек, было и в учебнике – его Алекс прочел от корки до корки еще три дня назад.
Содержанке книги отпечаталось в его мозгу, словно на типографской матрице. Если бы его попросили, он мог бы воспроизвести учебник с первой до последней страницы.
Занимал же все мысли Алекса отнюдь не учебник истории, а книга о человеческом мозге, взятая им вчера в библиотеке. С самого утра снова и скова обдумывал он в поисках ответа свой разговор с отцом. Он в чем-то ошибся – в этом он был убежден. Может быть, он невнимательно читал книгу... а может, в самой книге были неточности.
Была, правда, еще и третья возможность, именно над ней он и размышлял остаток дня.
Сама же идея посетила его на перемене.
Перемена эта, правда, несколько затянулась, последним уроком была лабораторная, и Алекс решил не ходить на нее. Он бродил по территории школы, гадая, не оживут ли при виде какого-нибудь заброшенного уголка спящие мертвым сном воспоминания. Но тщетно. Память не поддавалась. Кроме того, почти все, что сейчас видел Алекс, было уже знакомо ему, во всей Ла-Паломе не осталось практически ни одного уголка, который бы не отпечатался в его новой памяти.
Он шел по коридору корпуса естественных наук, когда кто-то вдруг окликнул его. Алекс оглянулся. Позади него оказалась раскрытая дверь в лабораторию, из-за учительского стола ему кто-то махал. Приглядевшись, Алекс узнал Пола Лэндри.
– Здравствуйте, мистер Лэндри.
– Заходи, Алекс.
Войдя в лабораторию, Алекс огляделся.
– Узнаешь? – спросил Лэндри. Подумав, Алекс покачал головой. – Даже это?
Лэндри указал на деревянный ящик со стеклянной крышкой, стоявший на столике возле доски.
– А что это?
– Приглядись. Неужели совсем не помнишь?
Алекс еще раз осмотрел странное сооружение.
– Нет.
– Ты же сам его сделал. В прошлом году. Это была твоя курсовая работа, ты ее закончил как раз перед аварией.
Алекс снова оглядел со всех сторон ящик.
– А для чего я сделал его?
– Догадайся. Если то, что говорил мне Айзенберг – правда, то тебе для этого и десяти секунд не понадобится.
Большую часть ящика занимал пластиковый рукав, сделанный из отдельных сегментов, переставляя их, можно было придавать ему самые причудливые изгибы. Рукав вел в клетку, помещавшуюся в одном конце ящика, в ней беспокойно сновали три белые крысы. На другом конце рукава располагалась камера с подвесной полочкой, на ней – кусок сала. В крышку ящика был встроен секундомер.
– Понятно, – кивнул Алекс. – Тесты на обучаемость. Я, очевидно, ставил задачу замерить время, за которое крысы обучались ориентироваться в проходе всякий раз, как я изменял его форму. Конструкция довольно наивная.
– Тогда ты так не думал, – заметил Лэндри. – Ты прямо-таки лучился от гордости.
Равнодушно пожав плечами, Алекс поднял дверцу, закрывавшую клетку, и выпустил крыс в проход. Одна за другой, безошибочно выбрав направление, они проникли в камеру с салом и принялись за еду.
– А чего его до сих пор держат здесь?
Лэндри развел руками.
– Да он же твой – я думал, вдруг он тебе понадобится. А поскольку у нас все равно летние курсы в этом году, я их сам подкармливаю. Да и пользуюсь иногда.
Именно в тот момент в голову Алексу и пришла эта неожиданная мысль.
– А крысы? – спросил он. – Они что, тоже мои?
Увидев, что Лэндри утвердительно кивнул, Алекс поднял крышку и извлек одного из грызунов. Зверек отчаянно барахтался в его руках, но когда Алекс опустил его обратно, сразу успокоился.
– А можно, я их заберу?
– Только крыс? А ящик?
– Он мне не нужен, – ответил Алекс. – Он, по моему, ни на что не годен. А крыс я возьму.
Лэндри, казалось, колебался.
– А если не секрет – на что они тебе?
– Есть одна идея, – ответил Алекс. – Хочу задействовать их в одном опыте.
С самого начала их разговора что-то в тоне Алекса то ли не нравилось Лэндри, то ли удивляло его, и сейчас он понял. В Алексе не осталось ничего от его прежней открытости, готовности помочь – словом ли, делом. Теперь он был холоден и – хотя Лэндри терпеть не мог это слово – высокомерен.
– Да ради Бога, – Лэндри пожал плечами, – Как я сказал, крысы эти твои. Но если ящик и вправду тебе не нужен – оставь его мне. Может, конструкция, как ты изволил выразиться, и наивная, но работает исправно, и в младших классах проходит на ура. – Он ухмыльнулся. – И я им всем говорю, что за эту блестящую работу гениальный конструктор Алекс Лонсдейл получил свою законную тройку с плюсом. Ведь если бы постарался, смог бы получше, а?
– Может быть, – согласился Алекс, направляясь к двери, в правой руке он держал проволочную клетку с крысами. – Даже наверняка – если бы вы получше нас учили.
Он ушел, а Пол Лэндри, оставшись в классе, все сравнивал того, прежнего Алекса с тем, каким он стал теперь. Сравнение выходило не в пользу нынешнего. То есть сравнения быть и не могло – тот, прежний Алекс, которого он знал, не оставив следа, испарился. На его месте был кто-то другой – и Лэндри был рад, что этот «кто-то», кем бы он ни был, закончил его курс еще в прошлом году. Перед уходом домой он вынес сделанный Алексом ящик во двор и швырнул его в черную пасть мусорного контейнера.
Глава 18
Резко хлопнула дверь, и от этого стука Эллен невольно вздрогнула.
– Алекс? – позвала она. – Это ты? Ты знаешь, который... – но когда сын вошел в комнату, она замолчала, в недоумении глядя на проволочную клетку в его руке. – Силы небесные... кто там у тебя?
– Крысы, – ответил Алекс. – Остались, оказывается, от моей прошлогодней курсовой по биологии. Жили все это время у мистера Лэндри.
Эллен с отвращением посмотрела на копошащихся в клетке зверьков.
– Надеюсь, ты не собираешься держать их в доме?
– Я просто задумал эксперимент, – объяснил Алекс. – Через пару дней их здесь уже не будет.
– Вот и прекрасно. А теперь, прошу тебя, поехали, иначе мы опоздаем. Собственно говоря, – она взглянула на часы, – мы уже опаздываем. А ты же знаешь, какой доктор Торрес пунктуальный.
Алекс, поднимаясь по лестнице, обернулся.
– Папа и я не уверены, что мне нужно ездить туда.
Эллен застыла, едва сунув руки в рукава легкого пальто.
– То есть?
Лицо Алекса оставалось, как всегда, бесстрастным.
– Мы с папой говорили об этом... вечером и решили – возможно, что-то со мной не так.
– Н-не понимаю, о чем ты, – выдохнула Эллен, хотя на самом деле сразу все поняла. В это утро они с Маршем почти не разговаривали, с работы он – в первый раз за долгое время – не позвонил ей. Значит, он и Алекса хочет использовать в этой их войне как орудие против нее, но уж с этим она мириться не станет, потому что в конечном итоге все отразится только на Алексе.
– Я прочитал кое-что... – попытался было продолжить Алекс.
– Вот и прекрасно! – отрезала Эллен. – Меня ни в малейшей степени не интересует, что ты там прочитал и до чего вы с отцом умудрились договориться.
Слава Богу, ты все еще пациент доктора Торреса, он ждет тебя на прием, и ты поедешь туда, хочется тебе или нет. Понял?
Алекс кивнул.
– Можно, я только отнесу это к себе наверх? – он слегка приподнял проволочную клетку.
– Нет уж. Оставь ее во дворе.
По дороге в Пало Альто ни Алекс, ни его мать не сказали друг другу ни слова.
* * *
– Я думал, Алекса привезет твой муж, Эллен, – произнес Торрес, когда они вошли. Он не поднялся им навстречу, а лишь указал на два кресла для посетителей.
– Он... не пожелал, – ответила Эллен. – И мне хотелось бы поговорить и об этом. – Она слегка покосилась на Алекса. Торрес сразу понял, что она имеет в виду.
– Лаборатория вот-вот будет готова, – повернулся он к Алексу. – Может быть, минут пять подождешь в кабинете у Питера?
Алекс молча вышел из кабинета. Когда за дверью затихли его шаги, Эллен, глубоко вздохнув, начала рассказывать обо всем, что случилось за последние дни, – о ссоре с мужем, его странной беседе с Алексом, книгах, которые тот читает.
– То есть мне кажется, – закончила она, – Маршу все же удалось убедить Алекса, что с ним что-то не в порядке.
После небольшой паузы Торрес потянулся к трубке. Эллен машинально следила, как его длинные смуглые пальцы уминают табак. Лишь когда под потолок всплыло первое облачко синеватого дыма, Эллен услышала низкий голос Торреса.
– Проблема в том, что муж твой, видимо, прав, – Торрес говорил почти равнодушно. – И я как раз собирался сообщить твоему супругу, что намерен снова положить Алекса в Институт на обследование.
Эллен почувствовала, как немеют руки.
– Как... а зачем? – Слова вырывались словно сами собой, едва слышные и беспомощные. – Я думала... все же шло так хорошо, и...
– Разумеется, ты так думала, – глубоко затянувшись, Торрес с шумом выпустил дым. – И, в общем, все так и было. Но постепенно... начало происходить что-то непонятное. – Взгляд его темных горящих глаз встретился с испуганным взглядом Эллен. – Поэтому я и хочу снова положить его к нам, чтобы выяснить, в чем проблема и что могу я предпринять для ее решения.
На секунду Эллен прикрыла глаза – словно надеясь, что вместе с этой комнатой исчезнут и одолевавшие ее тревожные мысли. Что она скажет Маршу, если вернется домой без Алекса? Покается, что он, мол, был прав, что-то не получилось и она оставила сына на попечении доктора, по милости которого, собственно, это и произошло? Хотя ведь Раймонд не говорил этого... Что-то непонятное – так, кажется, он сказал...
– А ты можешь мне объяснить, что именно... тебе непонятно? – попросила она, тщетно стараясь унять дрожь в голосе.
– Да, в общем, похоже, ничего серьезного, – Торрес пожал плечами. – Во всяком случае, ничего, что могло бы дать повод для беспокойства. Но пока я все до конца не выясню, Алексу лучше остаться здесь, поверь мне.
Эллен нервно вертела на пальце обручальное кольцо – жест, появлявшийся у нее лишь в минуты отчаяния.
– Не знаю, согласится ли Алекс... – она говорила едва слышно, почти шепотом.
– Разве нам так необходимо его согласие? – заметил Торрес, глядя по-прежнему ей в глаза. – Как, кстати, и согласие твоего мужа. – Поняв, что Эллен собирается возразить, он быстро добавил: – Эллен, ты же знаешь – я действую только в интересах Алекса.
Перед тем как кивнуть в знак согласия, Эллен колебалась не более секунды.
– Но, может быть, можно подождать до завтра? – голос ее звучал почти умоляюще. – Можешь дать мне один день, чтобы... чтобы убедить его? Если я сегодня приеду домой без Алекса, я... я не знаю, что тогда будет.
С минуту Торрес молчал, словно обдумывая ее просьбу. На самом деле он вспомнил в подробностях то, что услышал несколько часов назад от своего адвоката: «Не забудь, Раймонд, что Маршалл Лонсдейл – не только отец Алекса, но еще и сам врач. Он может все опротестовать в судебном порядке – то есть держать парня у себя до тех пор, пока дело не будет решено через суд. А к тому времени будет уже слишком поздно. Поэтому – хотя и знаю, каково это слышать, – предлагаю тебе: попробуй договориться с ним. И повторяю: велика вероятность того, что если ты не будешь давить на них, они отдадут тебе Алекса сами».
– Хорошо, – кивнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Да, да, я знаю. – Кэрол вздохнула. – И уверяю тебя, это скоро пройдет. Ты же знаешь Лайзу. Но сегодня она вдруг захотела пойти в школу одна. Прости, милый.
– Да ничего, – Алекс махнул рукой. Попрощавшись с матерью Лайзы, он отправился в школу. Его не удивило, что никто из встреченных им по дороге ребят не поздоровался с ним, как и то, что все разговоры, когда он вошел в класс, разом смолкли.
И то, что место рядом с Лайзой оказалось занято.
Все это не удивило и не задело его.
Он лишь решил более тщательно следить за тем, что говорит. Оказывается, окружающие реагируют на это по-разному.
Минут пять он слушал учителя – первым уроком была история, – но затем просто выключил его голос из сознания, как выключают звук радиоприемника. Все, что говорил этот человек, было и в учебнике – его Алекс прочел от корки до корки еще три дня назад.
Содержанке книги отпечаталось в его мозгу, словно на типографской матрице. Если бы его попросили, он мог бы воспроизвести учебник с первой до последней страницы.
Занимал же все мысли Алекса отнюдь не учебник истории, а книга о человеческом мозге, взятая им вчера в библиотеке. С самого утра снова и скова обдумывал он в поисках ответа свой разговор с отцом. Он в чем-то ошибся – в этом он был убежден. Может быть, он невнимательно читал книгу... а может, в самой книге были неточности.
Была, правда, еще и третья возможность, именно над ней он и размышлял остаток дня.
Сама же идея посетила его на перемене.
Перемена эта, правда, несколько затянулась, последним уроком была лабораторная, и Алекс решил не ходить на нее. Он бродил по территории школы, гадая, не оживут ли при виде какого-нибудь заброшенного уголка спящие мертвым сном воспоминания. Но тщетно. Память не поддавалась. Кроме того, почти все, что сейчас видел Алекс, было уже знакомо ему, во всей Ла-Паломе не осталось практически ни одного уголка, который бы не отпечатался в его новой памяти.
Он шел по коридору корпуса естественных наук, когда кто-то вдруг окликнул его. Алекс оглянулся. Позади него оказалась раскрытая дверь в лабораторию, из-за учительского стола ему кто-то махал. Приглядевшись, Алекс узнал Пола Лэндри.
– Здравствуйте, мистер Лэндри.
– Заходи, Алекс.
Войдя в лабораторию, Алекс огляделся.
– Узнаешь? – спросил Лэндри. Подумав, Алекс покачал головой. – Даже это?
Лэндри указал на деревянный ящик со стеклянной крышкой, стоявший на столике возле доски.
– А что это?
– Приглядись. Неужели совсем не помнишь?
Алекс еще раз осмотрел странное сооружение.
– Нет.
– Ты же сам его сделал. В прошлом году. Это была твоя курсовая работа, ты ее закончил как раз перед аварией.
Алекс снова оглядел со всех сторон ящик.
– А для чего я сделал его?
– Догадайся. Если то, что говорил мне Айзенберг – правда, то тебе для этого и десяти секунд не понадобится.
Большую часть ящика занимал пластиковый рукав, сделанный из отдельных сегментов, переставляя их, можно было придавать ему самые причудливые изгибы. Рукав вел в клетку, помещавшуюся в одном конце ящика, в ней беспокойно сновали три белые крысы. На другом конце рукава располагалась камера с подвесной полочкой, на ней – кусок сала. В крышку ящика был встроен секундомер.
– Понятно, – кивнул Алекс. – Тесты на обучаемость. Я, очевидно, ставил задачу замерить время, за которое крысы обучались ориентироваться в проходе всякий раз, как я изменял его форму. Конструкция довольно наивная.
– Тогда ты так не думал, – заметил Лэндри. – Ты прямо-таки лучился от гордости.
Равнодушно пожав плечами, Алекс поднял дверцу, закрывавшую клетку, и выпустил крыс в проход. Одна за другой, безошибочно выбрав направление, они проникли в камеру с салом и принялись за еду.
– А чего его до сих пор держат здесь?
Лэндри развел руками.
– Да он же твой – я думал, вдруг он тебе понадобится. А поскольку у нас все равно летние курсы в этом году, я их сам подкармливаю. Да и пользуюсь иногда.
Именно в тот момент в голову Алексу и пришла эта неожиданная мысль.
– А крысы? – спросил он. – Они что, тоже мои?
Увидев, что Лэндри утвердительно кивнул, Алекс поднял крышку и извлек одного из грызунов. Зверек отчаянно барахтался в его руках, но когда Алекс опустил его обратно, сразу успокоился.
– А можно, я их заберу?
– Только крыс? А ящик?
– Он мне не нужен, – ответил Алекс. – Он, по моему, ни на что не годен. А крыс я возьму.
Лэндри, казалось, колебался.
– А если не секрет – на что они тебе?
– Есть одна идея, – ответил Алекс. – Хочу задействовать их в одном опыте.
С самого начала их разговора что-то в тоне Алекса то ли не нравилось Лэндри, то ли удивляло его, и сейчас он понял. В Алексе не осталось ничего от его прежней открытости, готовности помочь – словом ли, делом. Теперь он был холоден и – хотя Лэндри терпеть не мог это слово – высокомерен.
– Да ради Бога, – Лэндри пожал плечами, – Как я сказал, крысы эти твои. Но если ящик и вправду тебе не нужен – оставь его мне. Может, конструкция, как ты изволил выразиться, и наивная, но работает исправно, и в младших классах проходит на ура. – Он ухмыльнулся. – И я им всем говорю, что за эту блестящую работу гениальный конструктор Алекс Лонсдейл получил свою законную тройку с плюсом. Ведь если бы постарался, смог бы получше, а?
– Может быть, – согласился Алекс, направляясь к двери, в правой руке он держал проволочную клетку с крысами. – Даже наверняка – если бы вы получше нас учили.
Он ушел, а Пол Лэндри, оставшись в классе, все сравнивал того, прежнего Алекса с тем, каким он стал теперь. Сравнение выходило не в пользу нынешнего. То есть сравнения быть и не могло – тот, прежний Алекс, которого он знал, не оставив следа, испарился. На его месте был кто-то другой – и Лэндри был рад, что этот «кто-то», кем бы он ни был, закончил его курс еще в прошлом году. Перед уходом домой он вынес сделанный Алексом ящик во двор и швырнул его в черную пасть мусорного контейнера.
Глава 18
Резко хлопнула дверь, и от этого стука Эллен невольно вздрогнула.
– Алекс? – позвала она. – Это ты? Ты знаешь, который... – но когда сын вошел в комнату, она замолчала, в недоумении глядя на проволочную клетку в его руке. – Силы небесные... кто там у тебя?
– Крысы, – ответил Алекс. – Остались, оказывается, от моей прошлогодней курсовой по биологии. Жили все это время у мистера Лэндри.
Эллен с отвращением посмотрела на копошащихся в клетке зверьков.
– Надеюсь, ты не собираешься держать их в доме?
– Я просто задумал эксперимент, – объяснил Алекс. – Через пару дней их здесь уже не будет.
– Вот и прекрасно. А теперь, прошу тебя, поехали, иначе мы опоздаем. Собственно говоря, – она взглянула на часы, – мы уже опаздываем. А ты же знаешь, какой доктор Торрес пунктуальный.
Алекс, поднимаясь по лестнице, обернулся.
– Папа и я не уверены, что мне нужно ездить туда.
Эллен застыла, едва сунув руки в рукава легкого пальто.
– То есть?
Лицо Алекса оставалось, как всегда, бесстрастным.
– Мы с папой говорили об этом... вечером и решили – возможно, что-то со мной не так.
– Н-не понимаю, о чем ты, – выдохнула Эллен, хотя на самом деле сразу все поняла. В это утро они с Маршем почти не разговаривали, с работы он – в первый раз за долгое время – не позвонил ей. Значит, он и Алекса хочет использовать в этой их войне как орудие против нее, но уж с этим она мириться не станет, потому что в конечном итоге все отразится только на Алексе.
– Я прочитал кое-что... – попытался было продолжить Алекс.
– Вот и прекрасно! – отрезала Эллен. – Меня ни в малейшей степени не интересует, что ты там прочитал и до чего вы с отцом умудрились договориться.
Слава Богу, ты все еще пациент доктора Торреса, он ждет тебя на прием, и ты поедешь туда, хочется тебе или нет. Понял?
Алекс кивнул.
– Можно, я только отнесу это к себе наверх? – он слегка приподнял проволочную клетку.
– Нет уж. Оставь ее во дворе.
По дороге в Пало Альто ни Алекс, ни его мать не сказали друг другу ни слова.
* * *
– Я думал, Алекса привезет твой муж, Эллен, – произнес Торрес, когда они вошли. Он не поднялся им навстречу, а лишь указал на два кресла для посетителей.
– Он... не пожелал, – ответила Эллен. – И мне хотелось бы поговорить и об этом. – Она слегка покосилась на Алекса. Торрес сразу понял, что она имеет в виду.
– Лаборатория вот-вот будет готова, – повернулся он к Алексу. – Может быть, минут пять подождешь в кабинете у Питера?
Алекс молча вышел из кабинета. Когда за дверью затихли его шаги, Эллен, глубоко вздохнув, начала рассказывать обо всем, что случилось за последние дни, – о ссоре с мужем, его странной беседе с Алексом, книгах, которые тот читает.
– То есть мне кажется, – закончила она, – Маршу все же удалось убедить Алекса, что с ним что-то не в порядке.
После небольшой паузы Торрес потянулся к трубке. Эллен машинально следила, как его длинные смуглые пальцы уминают табак. Лишь когда под потолок всплыло первое облачко синеватого дыма, Эллен услышала низкий голос Торреса.
– Проблема в том, что муж твой, видимо, прав, – Торрес говорил почти равнодушно. – И я как раз собирался сообщить твоему супругу, что намерен снова положить Алекса в Институт на обследование.
Эллен почувствовала, как немеют руки.
– Как... а зачем? – Слова вырывались словно сами собой, едва слышные и беспомощные. – Я думала... все же шло так хорошо, и...
– Разумеется, ты так думала, – глубоко затянувшись, Торрес с шумом выпустил дым. – И, в общем, все так и было. Но постепенно... начало происходить что-то непонятное. – Взгляд его темных горящих глаз встретился с испуганным взглядом Эллен. – Поэтому я и хочу снова положить его к нам, чтобы выяснить, в чем проблема и что могу я предпринять для ее решения.
На секунду Эллен прикрыла глаза – словно надеясь, что вместе с этой комнатой исчезнут и одолевавшие ее тревожные мысли. Что она скажет Маршу, если вернется домой без Алекса? Покается, что он, мол, был прав, что-то не получилось и она оставила сына на попечении доктора, по милости которого, собственно, это и произошло? Хотя ведь Раймонд не говорил этого... Что-то непонятное – так, кажется, он сказал...
– А ты можешь мне объяснить, что именно... тебе непонятно? – попросила она, тщетно стараясь унять дрожь в голосе.
– Да, в общем, похоже, ничего серьезного, – Торрес пожал плечами. – Во всяком случае, ничего, что могло бы дать повод для беспокойства. Но пока я все до конца не выясню, Алексу лучше остаться здесь, поверь мне.
Эллен нервно вертела на пальце обручальное кольцо – жест, появлявшийся у нее лишь в минуты отчаяния.
– Не знаю, согласится ли Алекс... – она говорила едва слышно, почти шепотом.
– Разве нам так необходимо его согласие? – заметил Торрес, глядя по-прежнему ей в глаза. – Как, кстати, и согласие твоего мужа. – Поняв, что Эллен собирается возразить, он быстро добавил: – Эллен, ты же знаешь – я действую только в интересах Алекса.
Перед тем как кивнуть в знак согласия, Эллен колебалась не более секунды.
– Но, может быть, можно подождать до завтра? – голос ее звучал почти умоляюще. – Можешь дать мне один день, чтобы... чтобы убедить его? Если я сегодня приеду домой без Алекса, я... я не знаю, что тогда будет.
С минуту Торрес молчал, словно обдумывая ее просьбу. На самом деле он вспомнил в подробностях то, что услышал несколько часов назад от своего адвоката: «Не забудь, Раймонд, что Маршалл Лонсдейл – не только отец Алекса, но еще и сам врач. Он может все опротестовать в судебном порядке – то есть держать парня у себя до тех пор, пока дело не будет решено через суд. А к тому времени будет уже слишком поздно. Поэтому – хотя и знаю, каково это слышать, – предлагаю тебе: попробуй договориться с ним. И повторяю: велика вероятность того, что если ты не будешь давить на них, они отдадут тебе Алекса сами».
– Хорошо, – кивнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50