– а сам глаза раскрой пошире.
– С ней все в порядке? – дрожащим голосом спросила Кэйт, когда Джексон подошел к «порше».
– Да еще неизвестно, дома ли хозяйка, – неожиданно для самого себя легко соврал Джексон. – Ключ от двери есть у тебя? Придется войти в дом, а то мало ли...
Порывшись в сумочке, Кэйт молча протянула Джексону надетый на кольцо ключ.
– Оставайтесь тут, – Джексон махнул рукой и, повернувшись, снова зашагал к дому. Ничего такого он не заметил – двое ребят, переживших несколько дней назад такое, что не каждый взрослый бы перенес, могли испытывать только страх, его он и увидел в их глазах...
– Ну чего?
Джексон пожал плечами.
– Да ничего. Отдала мне ключ. И спросила, все ли в порядке с хозяйкой.
– Ну а ты что?
– А что я? Наврал.
Кивнув, Финнерти вставил ключ в замочную скважину. Повернул его, дверь подалась, и полицейские вошли в молчащее темное нутро дома. Одного взгляда на закатившиеся глаза и гримасу немого ужаса, застывшую на лице Валери Бенсон, было достаточно, чтобы понять – медицинская помощь уже не требуется. Включив рацию, Бенсон вызвал дежурного и сообщил ему о случившемся, затем подошел к Джексону, стоявшему возле тела.
– Может, нам вместе сказать им о том, что мы обнаружили, или подождем, когда наши приедут...
Последующие несколько часов заняла рутина, в точности повторявшая все те церемонии, на которых Финнерти и Джексону уже пришлось присутствовать неделю назад – когда эти же двое ребят обнаружили в кухне собственного дома мертвую Марти Льюис...
* * *
Покрытая пылью дорога взбиралась на склон холма. Алекс даже не смотрел по сторонам – на этих холмах он знал каждую пядь земли, он объездил их верхом, вместе с отцом, еще мальчиком. Но сейчас он шел пешком – вместе с землей гринго отобрали у отца даже его лошадей. Они все отобрали у них – даже имя.
Но, с именем или без, он не покинет Ла-Палому до тех пор, пока гринго не заплатят своими жизнями за те жизни, что отняли у невинных.
Подойдя к дому, он открыл ворота и вошел во двор. Совсем недавно он вот так же входил сюда – только здесь тогда была фиеста, они с родителями и сестрами были среди почетных гостей... А сейчас он получил у новых владельцев место садовника – за несколько паршивых сентаво. Не однажды спрашивал он себя – что бы сделали эти гринго, если бы узнали, кто на самом деле работает в их саду.
Вскапывая размеренными движениями сухую твердую землю, он одним глазом следил за домом – гости, собравшиеся сегодня, расходились, наконец хозяйка осталась одна. Тогда он подошел к входной двери и несколько раз стукнул в нее тяжелым дверным молотком. Дверь открылась, женщина стояла на пороге, глядя на него с молчаливым недоумением.
Протянув руки, он сомкнул пальцы на ее шее.
И когда он сдавил, словно тисками, ее гортань, то вдруг почувствовал – ее изумление, ее боль, ее стремительно нарастающий ужас... Несколько мгновений спустя она была мертва, он стоял над телом, мелко дрожа, на лбу выступили крупные капли пота...
Он проснулся, словно его окликнули, сел в кровати. Сон исчез, но перед глазами Алекса все еще стояло лицо женщины, которую он только что задушил, и тело его было сведено судорогой страха.
Он знал женщину из этого сна.
Это была Валери Бенсон.
Но... кем был он?
Сон словно отпечатался в его памяти, и он еще раз, будто в кино, просмотрел его снова.
На дороге, по которой он шел во сне, не было асфальта – дорога была проселочной, но это его почему-то не удивило.
И у него не было имени.
Они забрали у него даже имя.
И он знал, кто такие эти «они», так же как знал, почему задушил миссис Бенсон.
Его родителей убили – и он мстил тем, кто их убил.
Но... это же бред. Его родители живы и спокойно спят внизу, в спальне.
Живы?
Грань между действительностью и сном терялась, расплывалась и таяла...
Странные воспоминания о том, что он не мог ни видеть, ни помнить, постепенно становились все более реальными, а мир, в котором он жил – все более незнакомым...
А может быть, сегодня ночью он сам убил собственных родителей, а теперь просто не помнит об этом... Он взглянул на часы, стоявшие на тумбочке возле кровати, светящиеся стрелки показывали половину двенадцатого. В кровать он лег полчаса назад. За полчаса – заснуть, проснуться, расправиться со спящими родителями, затем вернуться в постель и опять уснуть, и видеть сон об убийстве... нет, этого не может быть, конечно же.
Он снова припомнил – минута за минутой – весь сегодняшний вечер. Да, он помнит, конечно, все... хотя нет, из памяти исчез небольшой отрезок времени... с того самого момента, когда он остановился у обочины, и в это время к машине подошла старуха Торрес.
И заговорила с ним. По-испански.
Дальше он помнит себя уже входящим в пиццерию. Помнит очень ясно – он вышел из машины, запер ее, пересек площадь и вошел в дверь кафе «У Джека».
Машину он оставил на стоянке.
На стоянке.
Но он же прекрасно помнит, как поставил ее прямо около кафе... и в то же время в кафе он шел через площадь с автостоянки напротив.
Два исключающих друг друга воспоминания – и оба яркие, подробные, как картинка. Значит, скорее всего он вчера был «У Джека» дважды...
Мысли его были прерваны раздавшимся с улицы завыванием полицейской сирены. Одновременно внизу, в холле, зазвонил телефон.
Встав с кровати, Алекс набросил халат и, спустившись вниз, подошел к двери в спальню родителей.
Голоса доносились из-за двери приглушенно, но слова он слышал отчетливо.
– Они сами не знают, – это отец. – Они только что привезли ее в Центр, но считают, что помощь уже не требуется.
– Если ты едешь в Центр, то я с тобой, – голос матери. – И прошу тебя, хоть сейчас не пытайся спорить. Валери и я чуть ли не с пеленок были подругами. Я хочу быть там, с нею, слышишь?
– Дорогая моя, пока никто никуда не едет. Во-первых, сегодня не мое дежурство, ведь так? Они и позвонили как раз именно потому, что знали – Валери твоя подруга...
Повернувшись, Алекс медленно пошел наверх, в свою комнату.
Валери. Он обшарил самые укромные уголки памяти – может быть, там найдется кто-нибудь еще с таким именем... Нет. Значит, это была все же Валери Бенсон. И она умерла.
И вдруг – хотя память его упорно не давала ответа – он понял, почему приезжал к «Джеку» дважды за этот день.
Он приехал один раз – ненадолго – и вскоре ушел. А потом Мария Торрес заговорила с ним по-испански. После чего он подъехал к дому, где жила Валери Бенсон, и убил ее. А потом приехал снова в кафе, сидел за столом с Бобом, Кэйт и Лайзой, они долго о чем-то разговаривали...
Затем приехал домой, лег в постель, уснул – и ему приснился сон о том, что с ним было совсем недавно...
Но он все равно не мог понять – почему.
Его родители живы и здоровы, а Валери он почти не знал. Убивать ее не было никакой причины.
Но он все же убил ее.
Вытянувшись в постели, Алекс несколько минут лежал, разглядывая потолочные перекрытия. Где-то должен все-таки быть ответ – и если думать об этом достаточно долго, он был уверен, что отыщет его...
Он услышал, как хлопнула внизу дверь, раздались шаги. Шаги матери. Снова дверь, и снова шаги – это встал отец и идет за нею.
А что, если сейчас тоже туда спуститься и рассказать им об этом сне... о Валери Бенсон... а может быть, и о том, с Марти Льюис, и... Алекс отогнал эту мысль. Разве смогут они поверить, что он убил их – ведь у него не было для этого никакой, просто ни малейшей причины...
Нет. Они подумают, что он сошел с ума.
Повернувшись, Алекс натянул одеяло на голову. Он устал бороться с собственным мозгом. Ему нужно отдохнуть...
Словно почуяв свободу, мысли стали обретать форму, выстраиваться. Внезапно все произошедшее с ним стало представляться Алексу не таким уж абсурдным.
Остаток ночи Алекс спал спокойно. Сновидения больше его не тревожили.
* * *
– Говорю тебе, Том, – это детки все и устроили, – угрюмо вещал Роско Финнерти, когда они с Джексоном прибыли в полицейский участок примерно четверть часа назад.
Поспать ни одному из них не пришлось, и потому Том Джексон с трудом реагировал на замечания напарника, будучи способным думать лишь о доме и мягкой постели. Финнерти же, напротив, был расположен поговорить, а в этом состоянии – Джексон знал – ему был необходим слушатель. Все равно какой. Занятие, вправду сказать, необременительное, потому что на те вопросы, которые ставил с неизменным пафосом Финнерти, он сам же с неизменной готовностью и отвечал.
– Вот гляди, – продолжал между тем сержант. – Два одинаковых убийства при одинаковых обстоятельствах. И одни и те же люди – эти вот двое засранцев – сообщают нам о своих, так сказать, находках. Что может быть проще? И не говори мне, что, мол, в нашей картотеке эти милые детки не значатся. Ни приводов, мол, ни шалостей в прошлом. Я-то помню – они оба у нас побывали прошлой весной, когда докторов сын кокнул свою тачку и сам покалечился, да еще оба были порядком навеселе. Ну, что скажешь?
– Ты все же минутку погоди, Росс, – перебил его Джексон. – Не перегибай, по крайней мере. Ты тогда этих ребят на алкоголь проверял?
– Нет, а с чего бы...
– А с того, что доказать, скажем, судье, что они тогда были датые, ты не сможешь. А отсюда вопрос: почему бы тебе мирно не поехать домой, а парни в штатском пускай делают свою работу?
Несколько секунд Финнерти свирепо взирал на партнера поверх чашки с недопитым кофе.
– По-твоему, просто забыть об этом?
Вздохнув, Джексон вытянул затекшие ноги.
– Да не то чтобы забыть, только у нас своя работа, у этих парней своя, так что лучше займемся нашей. А соваться, куда нас не звали, ни к чему, по-моему.
– Ну да, и пускай Эл Льюис сидит за то, чего – я знаю! – от никогда не делал.
– Да брось ты! – поморщился Джексон. – Не учел ты только одного: эти два дела могут быть вообще никак не связаны. И убийца вовсе не один и тот же...
– Ага, конечно. Двух разных убийц – одного, скажем, черного, другого белого – обе жертвы сами впускают в дом и преспокойно дают себя удушить – так, что ли? А оба тела находит одна и та же парочка – притом девица случайно живет в тех самых домах, где все и произошло. Не находишь, что многовато совпадений?
– Ну и что ты предлагаешь? – скептически сощурился Джексон, уже понимая, что поехать домой и завалиться спать его напарник предложит в самую последнюю очередь.
– А вот что: потолковать с их одноклассниками, теми, что были в тот вечер с ними «У Джека». Может, они заметили что-нибудь странное. Ну, вперед!
* * *
Отчаянно моргая и пытаясь сообразить, что произошло, полусонная Кэрол Кокрэн уставилась на стоявшие перед ней две фигуры в синих мундирах. Было, в общем-то, уже не так рано – восьмой час утра, однако Кэрол показалось, что ее разбудили вскоре после полуночи. Однако, несмотря на усталость, она уже все поняла.
– Вы насчет... Валери Бенсон, ведь правда?
Полицейские переглянулись, и Финнерти утвердительно кивнул.
– Боюсь, что так, мэм. Хотя, собственно, мы бы хотели поговорить с вашей дочерью.
Кровь отхлынула от щек Кэрол. О чем они? Какое отношение может иметь Лайза к тому, что случилось с Валери Бенсон?
– П... простите, – покачала она головой, – но, боюсь, я не понимаю вас. – Джим, подумала она. Нужно немедленно позвать Джима. Он умеет разговаривать с полицией. Словно прочтя ее мысли, муж неожиданно появился за ее спиной.
– Что-нибудь случилось, дорогая?
Услышав его голос, Кэрол кивнула – не без облегчения.
– Они... они хотят поговорить с Лайзой...
Выйдя на крыльцо, Джим Кокрэн плотно затворил дверь и секунду пристально разглядывал полицейских.
– В чем дело, джентльмены? – Тон его был далек от любезности.
Несколькими фразами Финнерти изложил причину их визита.
С видимой неохотой отворив дверь, Джим пригласил патрульных в гостиную.
– Если только она согласится, – предупредил он. – Если же нет – она, вы сами знаете, не обязана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– С ней все в порядке? – дрожащим голосом спросила Кэйт, когда Джексон подошел к «порше».
– Да еще неизвестно, дома ли хозяйка, – неожиданно для самого себя легко соврал Джексон. – Ключ от двери есть у тебя? Придется войти в дом, а то мало ли...
Порывшись в сумочке, Кэйт молча протянула Джексону надетый на кольцо ключ.
– Оставайтесь тут, – Джексон махнул рукой и, повернувшись, снова зашагал к дому. Ничего такого он не заметил – двое ребят, переживших несколько дней назад такое, что не каждый взрослый бы перенес, могли испытывать только страх, его он и увидел в их глазах...
– Ну чего?
Джексон пожал плечами.
– Да ничего. Отдала мне ключ. И спросила, все ли в порядке с хозяйкой.
– Ну а ты что?
– А что я? Наврал.
Кивнув, Финнерти вставил ключ в замочную скважину. Повернул его, дверь подалась, и полицейские вошли в молчащее темное нутро дома. Одного взгляда на закатившиеся глаза и гримасу немого ужаса, застывшую на лице Валери Бенсон, было достаточно, чтобы понять – медицинская помощь уже не требуется. Включив рацию, Бенсон вызвал дежурного и сообщил ему о случившемся, затем подошел к Джексону, стоявшему возле тела.
– Может, нам вместе сказать им о том, что мы обнаружили, или подождем, когда наши приедут...
Последующие несколько часов заняла рутина, в точности повторявшая все те церемонии, на которых Финнерти и Джексону уже пришлось присутствовать неделю назад – когда эти же двое ребят обнаружили в кухне собственного дома мертвую Марти Льюис...
* * *
Покрытая пылью дорога взбиралась на склон холма. Алекс даже не смотрел по сторонам – на этих холмах он знал каждую пядь земли, он объездил их верхом, вместе с отцом, еще мальчиком. Но сейчас он шел пешком – вместе с землей гринго отобрали у отца даже его лошадей. Они все отобрали у них – даже имя.
Но, с именем или без, он не покинет Ла-Палому до тех пор, пока гринго не заплатят своими жизнями за те жизни, что отняли у невинных.
Подойдя к дому, он открыл ворота и вошел во двор. Совсем недавно он вот так же входил сюда – только здесь тогда была фиеста, они с родителями и сестрами были среди почетных гостей... А сейчас он получил у новых владельцев место садовника – за несколько паршивых сентаво. Не однажды спрашивал он себя – что бы сделали эти гринго, если бы узнали, кто на самом деле работает в их саду.
Вскапывая размеренными движениями сухую твердую землю, он одним глазом следил за домом – гости, собравшиеся сегодня, расходились, наконец хозяйка осталась одна. Тогда он подошел к входной двери и несколько раз стукнул в нее тяжелым дверным молотком. Дверь открылась, женщина стояла на пороге, глядя на него с молчаливым недоумением.
Протянув руки, он сомкнул пальцы на ее шее.
И когда он сдавил, словно тисками, ее гортань, то вдруг почувствовал – ее изумление, ее боль, ее стремительно нарастающий ужас... Несколько мгновений спустя она была мертва, он стоял над телом, мелко дрожа, на лбу выступили крупные капли пота...
Он проснулся, словно его окликнули, сел в кровати. Сон исчез, но перед глазами Алекса все еще стояло лицо женщины, которую он только что задушил, и тело его было сведено судорогой страха.
Он знал женщину из этого сна.
Это была Валери Бенсон.
Но... кем был он?
Сон словно отпечатался в его памяти, и он еще раз, будто в кино, просмотрел его снова.
На дороге, по которой он шел во сне, не было асфальта – дорога была проселочной, но это его почему-то не удивило.
И у него не было имени.
Они забрали у него даже имя.
И он знал, кто такие эти «они», так же как знал, почему задушил миссис Бенсон.
Его родителей убили – и он мстил тем, кто их убил.
Но... это же бред. Его родители живы и спокойно спят внизу, в спальне.
Живы?
Грань между действительностью и сном терялась, расплывалась и таяла...
Странные воспоминания о том, что он не мог ни видеть, ни помнить, постепенно становились все более реальными, а мир, в котором он жил – все более незнакомым...
А может быть, сегодня ночью он сам убил собственных родителей, а теперь просто не помнит об этом... Он взглянул на часы, стоявшие на тумбочке возле кровати, светящиеся стрелки показывали половину двенадцатого. В кровать он лег полчаса назад. За полчаса – заснуть, проснуться, расправиться со спящими родителями, затем вернуться в постель и опять уснуть, и видеть сон об убийстве... нет, этого не может быть, конечно же.
Он снова припомнил – минута за минутой – весь сегодняшний вечер. Да, он помнит, конечно, все... хотя нет, из памяти исчез небольшой отрезок времени... с того самого момента, когда он остановился у обочины, и в это время к машине подошла старуха Торрес.
И заговорила с ним. По-испански.
Дальше он помнит себя уже входящим в пиццерию. Помнит очень ясно – он вышел из машины, запер ее, пересек площадь и вошел в дверь кафе «У Джека».
Машину он оставил на стоянке.
На стоянке.
Но он же прекрасно помнит, как поставил ее прямо около кафе... и в то же время в кафе он шел через площадь с автостоянки напротив.
Два исключающих друг друга воспоминания – и оба яркие, подробные, как картинка. Значит, скорее всего он вчера был «У Джека» дважды...
Мысли его были прерваны раздавшимся с улицы завыванием полицейской сирены. Одновременно внизу, в холле, зазвонил телефон.
Встав с кровати, Алекс набросил халат и, спустившись вниз, подошел к двери в спальню родителей.
Голоса доносились из-за двери приглушенно, но слова он слышал отчетливо.
– Они сами не знают, – это отец. – Они только что привезли ее в Центр, но считают, что помощь уже не требуется.
– Если ты едешь в Центр, то я с тобой, – голос матери. – И прошу тебя, хоть сейчас не пытайся спорить. Валери и я чуть ли не с пеленок были подругами. Я хочу быть там, с нею, слышишь?
– Дорогая моя, пока никто никуда не едет. Во-первых, сегодня не мое дежурство, ведь так? Они и позвонили как раз именно потому, что знали – Валери твоя подруга...
Повернувшись, Алекс медленно пошел наверх, в свою комнату.
Валери. Он обшарил самые укромные уголки памяти – может быть, там найдется кто-нибудь еще с таким именем... Нет. Значит, это была все же Валери Бенсон. И она умерла.
И вдруг – хотя память его упорно не давала ответа – он понял, почему приезжал к «Джеку» дважды за этот день.
Он приехал один раз – ненадолго – и вскоре ушел. А потом Мария Торрес заговорила с ним по-испански. После чего он подъехал к дому, где жила Валери Бенсон, и убил ее. А потом приехал снова в кафе, сидел за столом с Бобом, Кэйт и Лайзой, они долго о чем-то разговаривали...
Затем приехал домой, лег в постель, уснул – и ему приснился сон о том, что с ним было совсем недавно...
Но он все равно не мог понять – почему.
Его родители живы и здоровы, а Валери он почти не знал. Убивать ее не было никакой причины.
Но он все же убил ее.
Вытянувшись в постели, Алекс несколько минут лежал, разглядывая потолочные перекрытия. Где-то должен все-таки быть ответ – и если думать об этом достаточно долго, он был уверен, что отыщет его...
Он услышал, как хлопнула внизу дверь, раздались шаги. Шаги матери. Снова дверь, и снова шаги – это встал отец и идет за нею.
А что, если сейчас тоже туда спуститься и рассказать им об этом сне... о Валери Бенсон... а может быть, и о том, с Марти Льюис, и... Алекс отогнал эту мысль. Разве смогут они поверить, что он убил их – ведь у него не было для этого никакой, просто ни малейшей причины...
Нет. Они подумают, что он сошел с ума.
Повернувшись, Алекс натянул одеяло на голову. Он устал бороться с собственным мозгом. Ему нужно отдохнуть...
Словно почуяв свободу, мысли стали обретать форму, выстраиваться. Внезапно все произошедшее с ним стало представляться Алексу не таким уж абсурдным.
Остаток ночи Алекс спал спокойно. Сновидения больше его не тревожили.
* * *
– Говорю тебе, Том, – это детки все и устроили, – угрюмо вещал Роско Финнерти, когда они с Джексоном прибыли в полицейский участок примерно четверть часа назад.
Поспать ни одному из них не пришлось, и потому Том Джексон с трудом реагировал на замечания напарника, будучи способным думать лишь о доме и мягкой постели. Финнерти же, напротив, был расположен поговорить, а в этом состоянии – Джексон знал – ему был необходим слушатель. Все равно какой. Занятие, вправду сказать, необременительное, потому что на те вопросы, которые ставил с неизменным пафосом Финнерти, он сам же с неизменной готовностью и отвечал.
– Вот гляди, – продолжал между тем сержант. – Два одинаковых убийства при одинаковых обстоятельствах. И одни и те же люди – эти вот двое засранцев – сообщают нам о своих, так сказать, находках. Что может быть проще? И не говори мне, что, мол, в нашей картотеке эти милые детки не значатся. Ни приводов, мол, ни шалостей в прошлом. Я-то помню – они оба у нас побывали прошлой весной, когда докторов сын кокнул свою тачку и сам покалечился, да еще оба были порядком навеселе. Ну, что скажешь?
– Ты все же минутку погоди, Росс, – перебил его Джексон. – Не перегибай, по крайней мере. Ты тогда этих ребят на алкоголь проверял?
– Нет, а с чего бы...
– А с того, что доказать, скажем, судье, что они тогда были датые, ты не сможешь. А отсюда вопрос: почему бы тебе мирно не поехать домой, а парни в штатском пускай делают свою работу?
Несколько секунд Финнерти свирепо взирал на партнера поверх чашки с недопитым кофе.
– По-твоему, просто забыть об этом?
Вздохнув, Джексон вытянул затекшие ноги.
– Да не то чтобы забыть, только у нас своя работа, у этих парней своя, так что лучше займемся нашей. А соваться, куда нас не звали, ни к чему, по-моему.
– Ну да, и пускай Эл Льюис сидит за то, чего – я знаю! – от никогда не делал.
– Да брось ты! – поморщился Джексон. – Не учел ты только одного: эти два дела могут быть вообще никак не связаны. И убийца вовсе не один и тот же...
– Ага, конечно. Двух разных убийц – одного, скажем, черного, другого белого – обе жертвы сами впускают в дом и преспокойно дают себя удушить – так, что ли? А оба тела находит одна и та же парочка – притом девица случайно живет в тех самых домах, где все и произошло. Не находишь, что многовато совпадений?
– Ну и что ты предлагаешь? – скептически сощурился Джексон, уже понимая, что поехать домой и завалиться спать его напарник предложит в самую последнюю очередь.
– А вот что: потолковать с их одноклассниками, теми, что были в тот вечер с ними «У Джека». Может, они заметили что-нибудь странное. Ну, вперед!
* * *
Отчаянно моргая и пытаясь сообразить, что произошло, полусонная Кэрол Кокрэн уставилась на стоявшие перед ней две фигуры в синих мундирах. Было, в общем-то, уже не так рано – восьмой час утра, однако Кэрол показалось, что ее разбудили вскоре после полуночи. Однако, несмотря на усталость, она уже все поняла.
– Вы насчет... Валери Бенсон, ведь правда?
Полицейские переглянулись, и Финнерти утвердительно кивнул.
– Боюсь, что так, мэм. Хотя, собственно, мы бы хотели поговорить с вашей дочерью.
Кровь отхлынула от щек Кэрол. О чем они? Какое отношение может иметь Лайза к тому, что случилось с Валери Бенсон?
– П... простите, – покачала она головой, – но, боюсь, я не понимаю вас. – Джим, подумала она. Нужно немедленно позвать Джима. Он умеет разговаривать с полицией. Словно прочтя ее мысли, муж неожиданно появился за ее спиной.
– Что-нибудь случилось, дорогая?
Услышав его голос, Кэрол кивнула – не без облегчения.
– Они... они хотят поговорить с Лайзой...
Выйдя на крыльцо, Джим Кокрэн плотно затворил дверь и секунду пристально разглядывал полицейских.
– В чем дело, джентльмены? – Тон его был далек от любезности.
Несколькими фразами Финнерти изложил причину их визита.
С видимой неохотой отворив дверь, Джим пригласил патрульных в гостиную.
– Если только она согласится, – предупредил он. – Если же нет – она, вы сами знаете, не обязана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50